Shiver

I'd take another chance, take a fall, take a shot for you And I need you like a heart needs a beat But that's nothing new I loved you with a fire red, now it's turning blue And you say Sorry like an angel, heavens not the thing for you, But I'm afraid One Republic – Apologize

POV Реук - Представляешь, пап, Вукки вернулся, я смог его найти, хотя всё ещё не могу понять, что случилось в тот день, когда тебя не стало. Я стоял в нескольких метрах от Чонуна и, не смотря на уже утихавший дождь, слышал, как он плакал. Я не помню, как услышал слова Кю об аварии его папы, не помню, как летел сюда, выжимая газ на полную, ориентируясь лишь на редкие указания Кюхена о том, где свернуть или притормозить, чтоб не нарваться на пост полиции. Остальное всё как в тумане, в висках било только одно: «Он не виноват в том, что произошло пять лет назад» Только сейчас, стоя позади любимого человека, я понимал, что больше не могу, но боль, которую я ему причинил в совокупности с моей, уже никогда не принесет ничего хорошего. - Пап, я люблю его, того, которого я при тебе называл другом. Я скучаю, пап, очень скучаю… Мои руки, да и всё тело сотрясала мелкая дрожь, но я не думаю, что в этом был виноват дождь. Не эта влага подбивала меня выть от боли и разрывающегося сердца. Повернувшись к машине, я кивнул прилипшим к окнам парням, после чего послышался рёв мотора и лёгкий скрип шин. Теперь мы одни, совсем… Я сделал шаг и замер, боясь спугнуть Чонуна, но тот, словно абстрагировался от всего, не замечая постороннего присутствия. И я чувствовал себя слишком странно, среди сотен могил и надгробных камней, откуда смотрели выбитые на камнях безжизненные глаза людей. Ещё шаг и я могу дотянуться, но мне страшно, страшно встретить пустой взгляд. Я трус. - Пап, а помнишь, ты говорил мне, что нужно уметь отпускать людей? Пап, я не научился, наверно, я плохой сын… - Ты замечательный, - я сам не понял, как оказался за его спиной, обнимая крепко-крепко за дрожащие плечи. – Прости меня, если сможешь. - Я не смогу тебя отпустить, Вукки, - он заплакал громко, в голос. - И не надо, Йесон-а, не отпускай, - а на моих щеках, кажется, был совсем не дождь. Помогая подняться парню с колен, я ловил себя на мысли, что не боюсь его прикосновений, не боюсь его сбивчивого дыхания на моей шее и губ где-то в районе лба. Мокрый, со взглядом, в котором читался страх, он выглядел словно потерянный в чужом городе ребенок, которому так нужен был кто-то, кто успокоит и полюбит, не требуя ничего в замен, но готов ли я? Не знаю, не хочу знать… Вытащив из его кармана брюк ключи и открыв дверь пассажирского сидения, я усадил продрогшего парня, стянув с него пиджак и насквозь мокрую рубашку, тут же, на всю мощь, врубая обогреватели. - Холодно, - выдохнул он, когда машина вышла с примыкающей дороги на трассу ведущую к Сеулу. – Очень, - это словно тихий крик о помощи. Да и мне самому не легче было, ведь каких усилий стоило не смотреть на его обнаженную, часто вздымающуюся грудь. – Можно? – я вздрогнул, когда его рука легла поверх моей, заставляя ещё крепче сжать рычаг коробки передач. - Если так легче, - всё, что я мог из себя выдавить, но спустя, чуть расслабился, краем глаза замечая, как еле заметная улыбка разливается по лицу, а дыхание, вроде бы, немного выравнивалось. – А дело? - Мы выиграли. Чонун уснул, как только мы въехали в город, а я же пришел в себя, уже паркуя машину в своём подземном гараже. Не понимаю, почему, зная его адрес, я не направился к хёну, а уже как пять минут сидел в полнейшей темноте, слушая его частое, но размеренное дыхание. Рука, словно не контролируемая моими инстинктами, сама потянулась к брюнету и провела по спутанным, чёрным как смоль, волосам. Чонун лениво открыл глаза и слегка улыбнулся, ластясь к моей ладони, словно маленький котёнок. - Котёнок, - произнёс он мою мысль и я резко одёрнул руку. – Вукки, прости меня, - он хотел сказать что-то ещё, но прервав его и приложив к своим губам палец, кивнул в сторону лифта. - Пойдём, надо бы тебя в горячую ванну отправить и чаем горячим напоить. - Я кушать хочу, - натягивая на себя мокрый пиджак, он надул губы. - Хорошо, значит, покушаешь, Йесон-а, - я назвал его, как тогда, пять лет назад и это было так привычно, будто временного разрыва и не существовало. - Вукки… - Йесон-а… В лифте мы ехали в тишине, только руки немного соприкасались тыльными сторонами, будто случайно, но каждый знал, что это значило. Мне не хотелось большего, я боялся. Зная, что он не пришел в этот самый день, пять лет назад совершенно по другой причине, я всё равно слышал в голове то, с какой гиенистой ухмылкой произносили его имя те ублюдки. Почему? Зачем? Я не понимал до сих пор. Шутка или простая ревность? А может расплата. Не знаю… Распахнув дверь квартиры и пропуская Чонуна вперед, я помог ему разуться, усадив на невысокий табурет, бережно расшнуровав шнурки и сняв с холодных ног носки, надел на них тёплые тапочки. Стянув так же ещё мокрый пиджак, который Йе накинул на себя, чтоб преодолеть путь до квартиры, я скрылся в ванной, сбрасывая вещи в бельевую корзину. Взглянув на себя в зеркало, я немного поморщился. Бледное лицо и синяки, которые появлялись от слёз, мокрые растрёпанные волосы и влажные, не приятные телу вещи, которые теперь лежали рядом с пиджаком Чонуна. Достав из шкафчика в углу пижаму, я чертыхнулся от того, что, как и всегда, оставил майку в комнате. Причесавшись и на всю открыв кран с горячей водой, я вернулся в гостиную, из которой прямым обзором виднелся брюнет, сотрясающийся мелкой дрожью. - Вот так, - накидывая на его плечи халат, я заглянул в глаза, в которых виднелся страх и что-то ещё, но вот только что, я так понять и не смог. – Пойдём, - помогая тому подняться и ведя его на кухню, чтоб напоить чаем, я думал о том, что стоит делать дальше. Бежать? Остаться или же отдаться чувствам, наплевав на все последствия? Усадив его на мягкий стул и нажав на кнопку чайника, я полез в шкаф за мятным чаем, который Чонун так всегда любил. Я помню, что в университете, на переменах, он всегда заказывал в кафетерии этот напиток, добавляя туда всего одну ложку сахара. - Что это? – Чонун провел холодными пальцами по моей спине, по моему шраму той страшной ночи. – Откуда это у тебя? - Было всегда, - буркнув, я резко захлопнул шкаф с характерным хлопком. - Не было, - совершенно серьёзно прорычал старший. – Я видел тебя за несколько дней до твоего исчезновения в бассейне, и на твоей спине не было ничего, кроме трёх родинок на правой лопатке. - Это случилось давно, забудь - Шрам связан с тем днём, когда я не смог прийти? Что произошло, скажи же мне! - Я не хочу об этом говорить, - отрезал я, а голова снова наполнилось воспоминаниями, заставляя шрамы гореть неистовой болью. «- Давай, детка, веселее, - смеялся парень, а боль отдавалась в каждый уголок тела Реука. – Давай, помоги мне, - грубо схватив его за талию, он начал грубо толкаться в хрупкое тело студента младших курсов. - Скотина, - прошипел младший и тут же зашипел от ужасной боли. Кольцо с красным острым камнем, которое то и дело мелькало в темноте, разрезало тонкую кожу спины подростка. - За каждое не почтительное слово я оставлю на тебе метку, смотря на которую тебе будет страшно и стыдно за то, что родился для того, чтоб подставлять свой зад под мужские члены, шлюха…»