Shiver

Anoche yo senti, que me besaste diferente Y me quede, sin saber que hacer Yo te conozco y se Que algo no anda bien, ven dime la verdad No quiero imaginar Que fue el beso del final Christina Aguilera – El Beso Del Final

POV Реук Стоя перед зеркалом и поправляя немного покосившийся галстук, я глупо улыбался, вспоминая тот день: - Нет, я тебя не боюсь, Котёнок Ким. - А, я вот зачем пришел, - я протянул Чонуну сложенный вдвое листок и стал наблюдать за его реакцией. - Конец? – Йесон побледнел и дрожащими руками положил его на стол, уже потянувшись к ручке, сделал глубокий вдох, смотря на меня влажными глазами. - Конец, - кивнув, подошел почти вплотную, опираясь руками на стол. – Конец, Чонун-а, - повторив это, обошел его рабочее место и, погладив напряженные плечи руками, добавил: - Порви его, сожги и больше никогда не смей сбегать от меня. - Что? - Я же говорил, глупый ты, хён. - Ты, ты ведь сейчас серьезно? - Про глупца? Предельно, Чонун-а. - Нет, про то, что ты остаешься. - А ты бы хотел, чтоб я ушел? Тогда вот, - вложив в его руку ручку, я потерся своей щекой о его. – Всего одна подпись и ты меня не увидишь. Меня затрясло, когда ручка заскользила по бумаге, и я зажмурился, надеясь, что это лишь шутка за мой небольшой спектакль. - Готово, - бодро выпалил он и, резко встав с кресла, обнял меня так крепко, что хотелось задохнуться, лишь бы это не кончалось. Открыв глаза, я увидел, нацарапанное поверх моего заявления, «я люблю тебя». Замучавшись с этим галстуком, я скинул его на кровать и сейчас, кое-что вспомнив, полез в верхний ящик, доставая оттуда стопку писем. Может уже пора? Прошло уже две недели с того момента, как он спал на этой кровати, и эти четырнадцать дней стали по истине великолепны. В моей жизни уже давно не было столько смеха, радости и нежности, которую мне дарил Чонун, не переходя рамки дозволенного, словно чувствуя мой страх. Мы могли просто гулять часами, смотря на звёзды или сидеть в каком-то открытом кафе, украдкой держась за руки и обсуждая один из фильмов Хичкока. Чонун остался всё тем же парнем, за которым я наблюдал и тайком любил, боясь, что он узнает. - Вукки, - переплетая пальчики, он осторожно погладил мою ладонь и открыто улыбнулся. – Через неделю будет вечер посвященный юбилею компании. - Помню, хён, - вздрогнув от резкого порыва ветра, я поёжился. - Там будет моя мама и брат, поэтому я хотел бы официально тебя им представить, - на одном выдохе проговорил мой парень и, резко преградив мне путь, взял меня за подбородок, вынуждая взглянуть на него. - Но как же, что же будет? - мне было страшно от одних слов, что уж говорить о самом решении дать согласие. - Реук-а, мама знает, что я тебя искал все пять лет, да и Чонджин не дурак, я надеюсь. - А вдруг… - Я люблю тебя, Реук-а, слишком сильно, чтоб отказаться от тебя из-за мнения общества и бизнеса. - Мне страшно, - не стал врать я, утыкаясь носом в его шею. - Пока твоя рука в моей руке, тебе нечего бояться. Расстегнув на вороте пару пуговиц и открыв первое письмо, я невольно смутился. Столько слов, которые были выведены кривым подчерком и немного съезжали на бок, были заполнены от начала и до конца чувствами ко мне. Оказывается, он давно наблюдал за мной, замечал, что я люблю шоколад и постоянно забывал учебники в классе, где проходили лекции. Теперь понятно, как они попадали в мой шкафчик. Столько нежности в каждом слове, что сердце даже сейчас трепыхалось, а в голове стоял тот студенческий двор и воспоминания о былых временах, когда мы на плечах носили забитые книгами рюкзаки, которые сейчас сменили дорогие кожаные портфели, забитые важными бумагами. Как странно, что полностью изменившаяся жизнь не покоробила наши чувства. Пока я жил в Нью-Йорке, то засыпая каждый раз, повторял слова ненависти к человеку, которого просто адски любил. Удивительно, как иногда судьба играет с нами. Прочитав ещё несколько писем и глянув на дорогие часы, купленные с моего первого гонорара, я поспешил накинуть на себя пиджак и, схватив ключи от машины, вылететь из дома, невольно спотыкаясь о завернувшийся ковёр в коридоре подъезда. Уже стоя перед высотным офисным зданием, я сделал глубокий вдох, но как говорят, перед смертью не надышишься? Да и я не собирался умирать, по крайней мере, сегодня. Поднявшись в пустом лифте на последний этаж, где, как правило, проходили всякие сборища и, иногда, тренинги, я принялся выискивать глазами Чонуна. Пройдя чуть вглубь, заметил мило воркующих Кю и Мина, которые слишком часто касались друг друга, наивно полагая, что это выглядело естественно. Где-то справа стоял Чонджин, что-то объясняя парню с длинными волосами и точёной фигурой, который стоял ко мне спиной. - Вот ты где, - на плечо опустилась знакомая маленькая ладошка, совсем слегка сжав. – Я скучал, - прошептав это на ухо, Чонун погладил мою спину, отчего по телу побежали мурашки. - Я тоже, хён, - хотелось обнять его, но ни время, ни место не позволяли этого сделать. - Волнуешься? – теперь он стоял передо мной, вглядываясь в глаза и мило улыбаясь. Сжав мою руку украдкой, он повторил: - Пока твоя рука в моей, тебе не стоит бояться ничего. - Хён… - Ты бледный. Кушал сегодня? - Нет, я не успел. Я весь день просидел над документами по тому делу о мошенничестве и чуть не опоздал сюда. - Эх, ты, чудо моё, тебя скоро ветром сдует, и что я буду делать? - Снова искать меня, - я пожал плечами и кинув: - У тебя уже опыт имеется, - направился к столу с закусками, который стоял в дальнем углу, за широкой колонной. Взяв среднюю тарелку с голубым орнаментом, я быстро пробежался по ассортименту глазами и выбрав пару привлекательных блюд, потянулся за пищевыми щипцами. На плечо снова легла ладонь, но я уже не вздрагивал, как прежде. - Ты что-то будешь? – хмурясь и пытаясь сделать выбор между тигровыми креветками и устрицами, спросил я, всё же подцепляя шпажку с креветками. - Да, - ответили мне, - тебя! – тарелка со звоном упала на пол, разлетаясь на сотни осколков, а совсем рядом со щекой блеснуло кольцо с острым красным камнем.