***
Уже почти сутки я овощем валяюсь в постели, апатично пялясь в никуда. Выплеск эмоций, накрывший после ухода из дома Мишель, выпил все силы. Каждый раз, теряя любимых, я думал, что хуже и больнее быть не может. Но подобного не чувствовал никогда. Ничего не осталось. Ни чувств, ни желаний, ни стремлений. Всё разом утратило смысл. Смерть. И одолевало непонимание, почему это грязное тело до сих пор живо? Зачем бьётся сердце, а лёгкие продолжают перекачивать воздух? Маманя пробовала опять с чем-то ко мне липнуть. Что-то снова требовала. Не слушал и не слышал её. Лишь раз сказал, что если она ещё хоть единожды войдёт в мою комнату, я сверну ей шею. Не знаю, что она увидела в моём лице, но побледнела и, заткнувшись на середине предложения, вышла прочь, и больше не появлялась. — Твой заработок, — услышал я голос Стива. — За вечеринку. На тумбу лёг бежевый конверт без подписи. Эти деньги мне хотелось затолкать ему в глотку, а от вида рожи замутило от ненависти. — Убирайся, — услышал я собственный сиплый голос. — У меня есть время на отдых после вечеринки. — Ты чё-то совсем хреново выглядишь, — с мнимым беспокойством выдал Стив. — Мне говорили, вы все были в удовлетворительном состоянии. Удовлетворительное состояние… Мразь. Тебе бы это состояние, когда болит всё тело и хочется содрать кожу из-за чувства грязи, которая, кажется, въелась в самые кости. — Или это из-за девчонки МакМехон? — оскалился ублюдок. Сжав зубы, я отвернулся и то ли застонал, то ли зарычал. Сам не понял, что за звук вырвался из глотки. — Какая прелесть! — с театральным восторгом всплеснул руками Стив. — Мальчик влюбился. Только, как понимаю, не приняла Мишель тебя настоящего? Не так уж и сильна оказалась её любовь? — Заткнись! — процедил в бессильной злости. — Ты ничего не знаешь! Да и не имеет это уже никакого смысла. Мы расстались. Ты счастлив? — Счастлив? Я всегда счастлив, Мишель, — уже с мрачным торжеством. — И, в отличии от тебя, умею думать. Ты всерьёз полагаешь, что ваше расставание, твоё позорное бегство и отказ бороться за свои отношения что-то меняет? Думаешь, теперь можешь снова творить, что в голову взбредёт? Попробуй. Но за твои выходки будет платить девчонка. Мне стало дурно. Я кретин полнейший. Развесил сопли, чуть ли не проорал таким образом на весь мир, как много значит для меня Мишель. И всё оказалось зря. Всё стало только хуже. Теперь у меня больше нет ни единого мало-мальски светлого пятна в жизни, и надежды нет. А та, что стала центром моего мира, по-прежнему в опасности. Из-за меня. — А чтобы ты не думал, что пройдёт неделя-две и я забуду, — продолжал Стив, — рядом с ней будет мой человек. Ты его знаешь. Это Пол. Правда, он милый? Заодно посмотрим, как скоро девчонка тебя забудет. Тело мгновенно покрылось ледяной испариной. Милый, очень милый парень. Даже я на его фоне не столь плох. Он, как и я, может трахать всё что движется, а также с блаженной улыбкой сдирать с неугодных кожу. Он тащится от кровавого садизма. Не способен на любовь или толику сострадания. Никогда он не был замечен в привязанности хоть к кому-то. Настоящий демон ада. — Не смей, — захрипел я в ответ. — Я всё сделаю. Оставь в покое Мишель. — Вот, — уже довольно оскалился ублюдок. — Теперь ты окончательно правильно всё понял и будешь моей хорошей, покорной сучкой. Ты ведь любишь её и не хочешь, чтобы с ней, как с Вейлой и Патриком, что-нибудь случилось? И да, с днём рождения, Мишель. Упоминание любимых мною людей было словно выстрел в упор. Оглушило. Лишило последних ориентиров в пространстве. Иногда всплывали в сознании какие-то смутные подозрения на этот счёт. Но это было настолько ужасно, что я гнал подобные мысли. И вот сейчас Стив мне почти прямым текстом сказал, что приговором двух людей, которые любили меня и которым я отвечал взаимностью, стала именно моя любовь и привязанность к ним. Вейла и Патрик были теми, в чьём обществе я черпал силы, становился спокойнее, лучше. И потеря каждого из них была чудовищным ударом, после которого я всё больше терял человечность, совесть и умение сострадать. Не задумываясь, хоронил чувства, менял моральные ценности на деньги, всё больше растворяясь в окружающем пороке. Стали понятны слова Стива про «направлял по жизни». Они просто мешали ему. Влияли на меня, мешая делать из меня мразь, у которой нет ничего святого. И он их убрал. Всё было подстроено и заранее оговорено. Более того, их смерть послужила на благо его замыслам. И от этого кошмарного осознания все прошлые грехи, совершенные в состоянии злобы или отрешённости, стали казаться ещё ужаснее. Понимание, что они умерли из-за меня, стало просто убийственным. Не получалось уже даже закричать. Слёз тоже не было. И самым невыносимым было знание, что теперь угроза нависла над Мишель. Стив больше не хочет играть в игры. Он воспитал «идеальную сволочь». Научил всему, что должен уметь беспринципный подонок. Ему больше не нужно глубже толкать меня в грязь, я дошёл до самого дна. Сейчас ему нужно послушание, именно поэтому девушка ещё жива. А ведь сегодня мне действительно исполнился двадцать один год. Недавно, но кажется, будто в другой жизни, я планировал провести этот день с Мишель. Пригласить её в какое-нибудь любимое ею место. Специально не стал говорить ей заранее об этой дате. Не хотел, чтобы она тратилась на подарок. Я и так получал от неё намного больше, чем был способен дать в ответ. Сейчас эти воспоминания и мысли были словно далёкий сон. Моим подарком стало не общество любимой девушки, а правда, которая оказалась страшнее любой выдумки. С днём рождения, Мишель.***
Ближе к вечеру на меня внезапно снизошла необъяснимая ясность мысли. Несколько часов я судорожно думал, как быть, искал выход. И внезапно осознал — он есть! Всё оказалось так просто! Я — источник бед и зла. Из-за меня погибли Вейла и Патрик, но Мишель я этому ублюдку не отдам. По сути, она ему и его своре шакалов не нужна. Слишком многие из его клиентов знают её в лицо из-за её папаши. Они этого не примут. Мол, сегодня дочка МакМехона, а завтра что, наши дети? Не годится. Убивать её просто так тоже смысла нет. Только лишняя канитель с копами. И только по моей вине она сейчас в опасности. Не будет меня, и о Мишель забудут. Она бесполезна для этого мира грязи и его обитателей. Только я не отправлюсь в ад один. Прихвачу с собой эту гниду, которая с самого детства пустила мою жизнь под откос. Годы назад я мечтал убить его. А потом променял эту мечту на деньги. Пришла пора исправить эту ошибку. — Только бы он был на месте… — шептал, отдирая плинтус за стеной. Есть! Этот тайник ни Стив, ни мамаша не обнаружили. Было у меня задание соблазнить и развести на деньги богатую дамочку с явной паранойей. Не просто было. Женщина была убеждена, что её хотят убить. Её дом был настоящей крепостью, напичканной всем, чем только можно, чтобы защитить владелицу. Она ездила на бронированной, как танк, тачке и была завсегдатой тира. Там-то я и научился хорошо стрелять. А когда всё закончилось, задумался, что неплохо бы и мне приобрести оружие. Мало ли. Как знал, что настанет момент, когда пистолет мне пригодится. С привычным выражением безразличия вошёл в дом Стива, по совместительству элитный бордель. На нижних этажах находились офисные и подсобные помещения, на втором комнаты досуга, и лишь третий этаж был недоступен окружающим. Там обитал хозяин этого вертепа. Но сейчас он должен быть в кабинете. Никто и не подумал задержать меня или обыскивать. Совершенно спокойно я прошёл мимо охраны и прочих служащих. Меня здесь каждый знал в лицо. — Быстро ты в себя пришёл, — протянул Стив с неподдельным удивлением, когда я переступил порог его рабочей зоны, плотно закрыв за собой дверь. — Неожиданно. Чем обязан? — Я просто хочу, чтобы ты сдох, — выдохнул, доставая пистолет и направляя оружие на своего врага. — Мишель, ты чего? — вытаращился на меня урод, а в глазах появился страх, бальзамом пролившийся на мою душу. — Не дури. Ты так расстроился из-за Вейлы с Патриком? Ну, извини, погорячился. Бывает. Зато хочешь помогу тебе с этой девчонкой МакМехон? Я хорошо знаю женщин и подход к ним. Помиритесь, и чёрт с тобой, делайте что хотите. А работать будешь только над крупными делами, как и хотел раньше. Я же смотрел на Стива и чувствовал брезгливое отвращение. На его лбу выступили капли пота, глаза лихорадочно блестели от страха за сохранность собственной шкуры. И это убожество столько лет ломало и правило мою жизнь под себя? Как я это допустил? За годы, которые знаю Стива, я хорошо усвоил, что больше денег он любит только себя. И сейчас он трясся за свою жалкую жизнь. Но холодная ясность в голове была по-прежнему со мной. И заметив почти незаметное движение его руки, я выстрелил. Глухой хлопок, будто упало что-то небольшое, и всё. Так просто. Миг, и нет мрази. Глушитель — классная штука. Смотрел на труп палача своей судьбы… и ничего не чувствовал. Странно. Не было ожидаемой радости. Разве что лёгкое удовлетворение. Я всё же это сделал, осуществил мечту детства. Жаль, так поздно. Кабинет Стива я покинул с прежней бесстрастной миной. Интересно, как скоро обнаружат эту тушу? Через полчаса я был на месте. Снова вдыхал этот воздух странствий и свободы. Говорят, на пороге гибели люди вспоминают всю свою жизнь. Это правда. Сейчас в голове проносились мысли и воспоминания, забытые годы назад. Стремления и мечты, всё, что хотел когда-то сделать и так и не сделал. Всё, к чему стремился и от чего отказался, поддавшись обстоятельствам. Интересно, получила ли Мишель моё письмо? Поймёт ли, прочитав его, как была мне дорога? Как я жалею о том, что всё так вышло. Насколько я ненавижу себя за её слёзы и боль. Как презираю за слабость, трусость и обман. Как мне горько, что мы не встретились при других обстоятельствах. Как бы сильно я хотел быть для неё другим и как бесконечно, невообразимо сильно люблю её? Надеюсь, когда-нибудь она сможет простить и в воспоминаниях обо мне будет хоть что-то хорошее. Ведь у нас было столько счастливых, самых лучших в моей жизни мгновений. Странно умереть в тот же день, в который родился. Ирония судьбы, не иначе. Как бы я ни ненавидел Стива, но в том, что пришло к такому вот концу, львиная доля моей вины. Я оказался слишком слаб, глуп и внушаем. Не сопротивлялся до последнего, отказался от всего, о чём мечтал когда-то. Сдался и просто плыл по течению. Перестал верить в себя и бороться. И вот он — итог. Звуки мира замерли. Я слышал своё дыхание и размеренные удары сердца, остальное слилось в неясный фон. На миг даже послышался голос Мишель. Обман. Не может её быть здесь после всего этого. Умирать страшно. Каждая живая тварь инстинктивно хочет жить. И я хотел. До безумного крика. Но… у меня не было выбора. Если я сейчас дам слабину, струшу, то пострадает Мишель. На ней отыграются за смерть этой мрази Стива, а, может, и ещё что приплетут. И мне нечего предложить этой своре, начальству ублюдка, чтобы они хотя бы оставили в покое девушку. У меня нет ни влияния, ни связей. У меня есть только моя никчёмная жизнь. И если это цена безопасности Мишель, значит, так тому и быть. Вот и всё. Нет больше смысла тянуть. Надо лишь решиться сделать последний шаг. И я решился. Сделав глубокий вздох, покрепче сжал рукоять пистолета, закрыл глаза и, поднеся оружие к виску, нажал на курок.