Жизнь там, где я обрёл счастье

Пак спускается по лестнице, не зная чего и ожидать. Там есть все, наверное только Бэка и Чана не хватает. Все ждут наконец-то встретиться с ним и обнять. Успокоить и заверить, что такого больше не будет, что не позволят. У Чимина сердце сжимается. Он бы сейчас вернулся назад, в кровать Мина, где пахнет им, зарылся бы в одеяле и не выходил, но… сколько ещё можно трусить? Сколько можно прятаться, боясь выйти в свет и показать себя. Себя настоящего. Он быстро набирает в лёгкие побольше воздуха и просто забегает в гостиную. — Чим, — полушёпотом вскрикивает Тэхён и бежит к нему, обнимая и прижимая к себе. Пелена слёз накатывает на обоих и ослепляет, — Я так скучал, я так переживал. — Я тоже, Тэ, я тоже, — шепчет он как во сне и закрывает глаза, — Ли, ты тоже здесь? — округляет он глаза, смотря на подругу, что держит на руках свою Юру. — Конечно, Чим Чим, как я могу быть ещё где-то, — возмущённо говорит омега и тоже идёт получать свою дозу обнимашек. Наобнимавшись со всеми (не считая Юнги и Намджуна, ибо первый спит, а второй сидит с ним) и поблагодарив альф, Чимин стал чувствовать себя намного лучше. Они расселись все по диванам, говоря о том, что и как. — Наконец-то все в сборе, — выдыхает Джин, но входная дверь резко распахивается, впуская за собой холодок, и врывается Бён. — Меня не забыли? — хмурит он брови и, стараясь не заржать, Бэкхён широко открывает руки, куда и прыгает довольный Пак, — Чимина, наконец-то ты с нами. — Хён, ты в порядке? — обеспокоено спрашивает омега друга, немного отодвинувшись. — Коне… — Конечно нет, — перебивает русоволосого стоящий сзади Чанёль, немного подходя ближе, — Он сорвался с койки, как бешеный, когда услышал, что ты вернулся. Я больше не вернусь с ним в одну палату. Он мне все косточки перемыл, а ещё… — но его резко затыкают жарким поцелуем. — О Боже, избавьте меня от таких подробностей ваших отношений, — закрывает ладонью глаза Чонгук. — Бесстыдники, вообще-то здесь ребёнок есть, который смотрит сейчас на вас, — улыбается Лиён, смотря как Тэ няньчится с Юра. — Моя малышка Юра тоже здесь? — отрывается от Пака Бэк и бежит к Киму. — Ты как? Всё в порядке? — спрашивает Чан, приобнимая Чимина за плечи и ведя к другим. — Я в норме, а вот вы как? Почему вас отпустили? Нельзя же ещё. — Так, а кто его сдержит? — кивает альфа на смеющегося омегу, что держит на руках ребёнка и щекочет её, — Никто не смел перечить. Тем более, нас выписывают завтра. — О, прекрасно. Бухаем все, — хлопает в ладони Чонгук. — А не рано тебе? А как же рана? — вздёрнул бровь Хосок. — Да нормально все, не нуди. Мы должны отметить воссоединение всех вместе. — С чего бы это? Мы ведь не сильно ладили, — обрывает вдруг все веселье Тэхён, садясь на диван. Даже Юра, что так звонко смеялась, и та затихла. — Не накаляй ситуацию, Тэхён-и, всё ведь хорошо, — попытался угомонить друга Джин. — Да ладно, не пугайтесь. Это я просто так, — отмахнулся Ким и предпочёл уткнутся в свой телефон. Спустя несколько минут веселье возобновилось и все продолжали смеяться. Разговоры лились, не переставая, и всем было комфортно. На часах уже шесть вечера, а они все ещё болтают. Альфы вышли покурить, и омеги наконец-то остались одни. — Ли, что произошло? — задал в кои-то веки волнующий его вопрос Тэ. — Мой бывший ввалился в квартиру и начал гнать на меня, ударил даже, но Хосок подоспел вовремя. — Это хорошо, — вдохнул Чимин и свободно откинулся на диване. — Так…тебе нравится Хосок, да? — заинтересовано, словно меленький ребёнок спрашивает у мамы очень важную вещь, уставился на него Бэк. — Йа, я такого не говорила. Он конечно хороший, но не могу же я сказать напрямую: «Хосок ты мне нравишься». — Почему же? — Джин-а, а как ты себе это представляешь? Он молодой и красивый альфа, ему ещё жить и гулять. Тем более, я ведь с Юрой, зачем ему такая тяга. — Тебе в любом случае нужен альфа, — задумчиво сказал Ким, будто сам себе. — Ты сначала своего альфу найди, а потом советы раздавай, умник, — пихнул сидячего на полу Тэхёна Сокджин. — Эй, я вообще-то молодая душа. Мне ещё гулять и гулять. Я не собираюсь в двадцать выскакивать замуж. — Ну-ну, — ухмыльнулся Бэк. — Это вы смотрите не залетите, а то понаражают, а потом «Тэхён-а, милый, посиди с малышом, а то мы с моим любимым идём на свиданку, а ты ведь и так никуда не собирался сегодня», — подстроил он смешной голос, от чего другие улыбнулись. — Ты вот сам ещё залетишь, а потом тоже будешь бегать на свидание, — хохотнул Чимин, на что получил фак и обиженное лицо друга. — Ладно, расслабься. Ли, Техён дело говорит, — повернулся к девушке Бён, — Нужен альфа. Ты сама не справишься. Во-первых деньги, воспитание, да и любви и Юре, и себе бы не помешало. Ты ведь тоже ещё молодая, может и перепадёт кто. — Бэкки, простых альф при деньгах, готовых принять омегу с ребёнком на руках, не так много. Их вообще теперь мало, каждый хочет своего малыша от любимых. — Лиён, ты видела, как Хосок смотрит на Юра? Как будто он уже её любит, как родную. Почему бы вам не поговорить? — снова спрашивает Сокджин. — Давайте закроем эту тему, — замешкалась девушка как только альфы вошли внутрь. Омеги молчаливо кивнули. — Ребята, вы простите, но я очень хочу спать. Едем домой пожалуйста, — Пак поднялся со своего места и посмотрел на друзей. — Ты куда собрался? Мы ночуем здесь, так что иди откуда пришёл, — кивнул на второй этаж Чонгук и обернулся назад к Чанёлю. Розоволосый непонимающем взглядом уставился на Джина. — Иди. Или тебя проводить? Мы тоже будем здесь, — омега поджал губы, кивнув, и поднялся на второй этаж. Он очень устал, да ещё и раны на теле никак не давали покоя. Ему лучше поспать и все наконец-то усвоится в его голове. — Может не стоило так? Они ведь и сами должны разобраться, без нашей помощи. А что, если Чимин ещё больше поссорится с Юнги, а потом и с нами. Он ведь упёртый, не извинится и не вернётся, — тихо проговорил Джин, когда младший захлопнул за собой дверь спальни. — Джин-а, не нагнетай. Ты итак знаешь, что они нормально не могут поговорить и никогда не могли. Хосок, — крикнул омега, и тот сразу отвлёкся от разговоров с альфами, как и те, — Может стоит их ещё и запереть здесь? — Кстати да, неплохая идея, — поддакнул Чонгук. — Эй, не сходите с ума. Будет достаточно и того, что мы просто сейчас же уйдём отсюда. Нуна, ты с нами? — Бэкхён посмотрел на девушку с малышкой на руках и улыбнулся. — Да, наверное. Я одна теперь точно не останусь, — неуверенно ответила та. Когда все начали обсуждать, как все будет дальше, а Чонгук твердить что надо выпить, Хоуп вытащил омегу на кухню. — Лиён, я понимаю, что это возможно неуместно, но ты не хочешь переехать ко мне? — Что? Зачем? — у неё кажется глаза выкатились из орбит, когда она услышала такое. — Просто я не могу оставить тебя одну в той квартире, а парни…ты же понимаешь, что им нужно в университет ходить, а Юра будет будить их по ночам. — Но она и тебя будет будить, если мы переедим, — выгнула бровь она и улыбнулась одним уголком губ. — Но я же один, а их трое. Тем более, у них маленькая квартирка, а у меня больше, я выделю тебе комнату и ты ни в коем случае не будешь меня напрягать, — Чон нервно смотрел на уснувшую Юра в её руках и немного улыбался. — Хосок, я понимаю, что ты хочешь помочь, но я не могу принять такое предложение. Я бы все сделала ради комфорта моей малышки, но не таким способом. Ты ещё молод, тебе бы таких же молодых омежек домой водить, а не меня с ребёнком на руках, — усмехнулась омега, все ещё смотря на маленький клубочек, что сладко причмокивала во сне. — Лиён, дело не в этом, — альфа подошёл ближе и коснулся руками её локтей, вынуждая девушку смотреть ему прямо в глаза, — Ты мне нравишься. Ещё в первую встречу понравилась, когда я нёс тебя на руках. Я, сам того не понимая, привязался к тебе, к Юра, ведь сам же тебе и помог. Ты можешь отблагодарить меня за то, что довёз тебя до больницы, просто переехав ко мне. — Ты такой манипулятор, Чон Хосок, — нахмурилась омега, но все ещё улыбалась. — Ну так что? — Ладно, я согласна, — засмущалась та и снова опустила глаза на малышку. *** Просыпаться оказалось намного сложнее, чем засыпать. Хотя вчера Чимин отключился где-то в восемь. Почти два часа ушло на раздумья, которые явно хотели заработать себе место в сознании хозяина. Они просто не покидали его и нашёптовали Паку, чтобы тот не уснул, иначе всё будет плохо. До сих пор перед глазами стоит Лэй, который насилует его, вбивает в матрац, оставляет отметины, а вместе с ними рану на всю жизнь, которая вряд ли когда его покинет. Чимин не может смирится с тем, что его просто использовали, чтобы досадить Юнги и отобрать у него бизнес, или для чего там ещё Лэю понадобилось шантажировать Мина омегой. С одной стороны ему реально хочется сказать Юнги, какого собственно хрена похитили его? Хочется накричать и побить, чтобы больше не показывался на глазах и не напоминал те дни в заточение. А с другой, хочется обнять и сказать спасибо. Спасибо, что спас. Спасибо, что не бросил. Спасибо, что рядом. Он даже ранение получил в ногу и никто не знает, что с ним будет. И вот это непонимание, как Паку поступить с этим человеком, просто съедает изнутри. Кто-то стучится в дверь и полностью отвлекает парня от сна. Он приоткрывает глаза вместе с легонько скрипнувшей дверью. — Чим, ты спишь? — тихо говорит приятный голос, и у розоволосого даже мурашки по коже пошли. Но он молчит, потому что не знает, что сказать. Он лежит лицом к окну, а Юнги садится сзади него, сверля тяжёлым взглядом спину. — Я понимаю, ты не хочешь говорить со мной. Это я подверг тебя опасности. Я не уследил, чтобы с тобой ничего не случилось, ведь знал же, что этот Лэй придурок и… — блондин опустил голову и стиснул кулаки, — Но я видел, как ты с ним улыбаешься и не мог помешать твоему счастью, я ведь никто для тебя. Ты прости меня за тот поцелуй, если бы не он, мы бы не поссорились и ничего бы не случилось… Я скучал, — после этой фразы слёзы на глазах Чимина не выдержали и прыснули. Ему так хочется сейчас развернутся и завалить ему по лицу хорошую пощёчину, но и хочется дослушать, а потом и вовсе обнять, — Мне так не хватало твоего запаха в доме. Когда ты ушёл, хлопнув дверью, было такое ощущение, будто это в моём сердце что-то отвалилось. Я никогда не прощу себя за это. Всё, что ты чувствуешь, когда со мной — это боль и только. Я принёс тебе её столько за эти полгода, что никогда и никому не приносил за всю жизнь, за что ужасно сожалею. Ты не заслуживаешь того всего и, наверное, никогда не заслужишь. Ты такой хороший, милый и наивный, что тебя только оберегать, обнимать и целовать, но я этого никогда не заслужу от тебя. Мне сейчас также больно, как и тебе, потому что я только что понял какая я сволочь. Блядь, я даже не имею права здесь сейчас быть, но я не могу так просто тебя отпустить. Снова молчание… Хотя нет, не так. Они оба слышат, как всхлипывает Чимин и от этого на сердце Юнги образовывается большой камень, что тянет его в пропасть, из которой кажется нет выхода. Он берёт себя в руки и понимает, что от его слов сейчас многое зависит. — Я могу уйти если ты хочешь… Ты этого хочешь?... Знаешь, почему я готов уйти? Потому что мне дороже твои чувства чем мои… я люблю тебя… и я не позволю никому и ничему причинить тебе боль, я ни к кому такого не чувствовал… Сложно… Это было сложно, вот так вот плесануть своими эмоциями, чувствами, признаниями… Это не просто рассказать маме, что у тебя появилась вторая половинка, или что ты первый раз поцеловался. Это не то. Совсем не то. Это намного сложнее, тем более, когда ты признаешься в чувствах человеку, который хрен знает что испытывает к тебе. Злость и ненависть? Радость и влюблённость? Кажется что первое, ибо ты не видишь такой же отдачи взамен. — … и я готов уйти, только скажи, — он вроде бы и сильный альфа, но вот слёзы, что затуманили ему рассудок говорят об обратном. — Я не хочу чтобы ты уходил, хотя ты и виноват во всем, — начинает неуверенно говорить Пак, и сердце Юнги будто снова и снова останавливается, — Но я сам выбрал тебя, а потом выбрал Лэя. Я сам согласился на его ухаживание, ведь хотел досадить тебе. Я всё ещё что-то чувствовал к тебе, но ты не делал никаких попыток сблизится, и я подумал, что уже совсем не нужен тебе, тогда смысл мне плакать за тобой. Но почему он меня похитил? Я не понимаю. Как он узнал, что ты придёшь за мной? — омега все ещё не поворачивался, а лежал спиной, ему так было легче. — Он знал, что я люблю тебя. Знал и видел, что я чувствую по отношению к тебе, когда он клал руку на твою талию. Меня просто распирало от того насколько сильно я хотел завалить ему по довольной морде. Даже один раз я сорвался, побежал к нему, но парни меня остановили, а он отвернул тебя, чтобы ты этого не увидел. — Тогда почему ты не подошёл в другой раз? Почему сразу мне все не сказал? — Чимин обернулся и вылупил свои заплаканные и опухлые глаза на него, принимая сидячую позу, — Почему заставил меня через все это пройти? Мы бы сейчас спокойно жили, не задумываясь ни о чём. Ты обрёк меня на ужасные муки, чего я тебе никогда не прощу. Я ненавижу тебя так же сильно, как и люблю, хён. И ничего не могу с этим поделать, — сорвался на крик младший и начал колотить руками по груди альфы, а тот даже и не опирался. Он просто пускал слёзы и дёргался от сильных ударов, — Я всегда защищал тебя, хён, терпел всё, чтобы ты не сказал мне. Я любил тебя, а ты так мне отплатил за все что я для тебя сделал? — Я готов всю жизнь просить у тебя прощение, лишь бы ты подпустил меня к себе. Я буду рядом и смогу защитить тебя от всего. Просто дай мне шанс, — заговорил он севшим голосом, совсем не свойственным ему. — После всего что произошло, не так просто обрести доверие, Юнги-я, — так его редко называют, и хоть Мин всегда ворчал на это, сейчас оно прозвучало так как никогда нужно. — Я всё сделаю, — Чимин на это лишь всхлипывает и принимает изначальную позу. Альфа совсем не уверен в своих действиях, но ложится рядом и обнимает сзади, так трепетно, что буквально держит воздух. Пак быстро переворачивается в объятиях и утыкается в крепкую грудь, все также шмыгая носом. — Я так ненавижу тебя хён, так ненавижу, — вопреки своим словам он жмётся к нему всем телом, заставляя обнять себя ещё больше, а слова и вовсе уже не такие громкие. У Юнги появляется надежда. Очень весомая надежда, не смотря на то, что он услышал секунду назад, но вот же Чимин, он так доверчиво жмётся к нему, так сильно обнимает, что невольно начинаешь верить в будущие с этим человеком. Именно с этим, потому что других Мину не нужно. Потому что он так не полюбит теперь никого, потому что этот мальчишка научил его любить по-настоящему, когда сам же и ушёл, после того неправильного поцелуя. Чимин же не хочет сейчас ничего, как просто забыться в этих руках. Сон сам его окутывает, говоря, что ему нужно время все нормально обдумать, ведь все только что сказанное выплеснулось на эмоциях и только на них. Но завтра новый день и как говорится: «Утро вечера мудренее» и омега предпочтёт доверится этому. Они засыпают вместе и так же просыпаются, Чимин ничего не осмеливается сказать, но все ещё обнимает альфу, не выпуская из своих рук ни на минуту. Ему уже все равно на то, что друзья его жёстко наебали, бросив одного с Юнги, он даже рад этому. Они наконец-то смогли нормально разобраться в себе (хотя это совсем нельзя так назвать)… *** Спустя неделю все снова собираются бухать, «откровенное и честное признание» — как сказал бы Чонгук который в общем-то все это и затеял. Он снял вип-комнату уже в нормальном, богатом клубе, где тусуются не все подряд, а только приглашённые и отдельные гости, коим и является Чон и его друзья, соответственно тоже. Никто против не был, даже Чимин, который всё ещё не хотел выходить из дома Юнги и его отпускать тоже, даже Лиён, которая не имела возможности оставить Юра на кого-то, но тут, как всегда, подоспел Хосок. Кстати, она уже переехала к нему и они довольно хорошо уживаются. Утром девушка отправляет его на работу (готовит кушать, завязывает галстук и т. д.), так же и встречает (вот как семья, ей Богу). Они ограничиваются только лёгкими поцелуями в щеку и все, но Хоуп явно не намерен сдаваться. Они оставили малышку с его сестрой, которая и сама на втором месяце беременности. Бэкхёна и Чанёля выписали сразу на следующий день, хотя, казалось, Бён сам себя выписал после того, как очнулся. Они переехали к старшему и это даже не обсуждалось. Хотя, честно сказать, омеге сильно не хотелось оставлять друзей одних. Особенно Тэ, ведь они прекрасно понимали, что Чимин рано или поздно останется с Юнги, а Джин итак частенько бегал на ночь к Наму. Собственно, Тэ оставался совсем один. Он ничего не говорит, но и слепому понятно, как ему обидно. — Как всегда ждём только вас, — разведя руками и направляясь в их сторону, пролепетал Хосок опоздавшим. — Штрафной, — подняв свой бокал в воздух, говорит из-за стола Чонгук и все улыбаются. — Я не пью, — хмыкая бросает Джин и садится под «крыло» своего альфы. — А я вот не откажусь, — хлопнув в ладоши лукаво тянет лыбу Тэхён и под аплодисменты берет стакан и все опрокидывает в себя. — Я поражаюсь тем, как омеги умеют пить, — выпятив глаза и следя как Ким закусывает, проговаривает Чон. — Учись, Гукки, — тянет омега, подмигнув ему и брюнету кажется он дар речи потерял. Все начинают веселится, пить и разговаривать на разные темы. Но вот кто пьёт, это только Тэхён и Чонгук. Они сидят друг напротив друга и кажется пытаются выпить как можно больше. Они сверлят друг друга просто убийственно-животными взглядами. Но никто их не замечает или, по крайней мере, делает вид. Стопка за стопкой, стакан за стаканом льётся в них как рекой и в кои-то веки это тот день, когда Тэ реально начинает пьянеть и не на шутку. Ему надоедает пить, ему просто необходимо сейчас построить кому-то глазки и потанцевать. Тэхён хлопает по столу руками и, еле держась на ногах, плетётся к двери. — Тэ, ты куда? — кричит ему Бэк в спину, а тот резко разворачивается с пьяным видом и выговаривает. — Танцевать. — Падажди, — поднимает руку вверх Чон, — Я с табой, — смешно говорит альфа и такой же пьяной походкой идёт к танцполу. Они спускаются по лестнице, едва не сбивая всех подряд. Тэхён заливисто смеётся, а Чонгук смотрит хищным взглядом. На половине дороги Ким чуть ли не падает, но альфа быстро хватает его одной рукой под талию. Тот все ещё весело смеясь, щелкает его по носу и идёт в самый центр, тяня его уже за руку за собой. Они танцуют так раскрепощённо, сексуально и пошло. Тэхён все время трётся о, уже каменный стояк Чона, а тот зло шипит, смотря, как весело омеге. Ким замечает, как смотрит на него брюнет и пододвигает своё лицо в его, почти целуя, но смазывает губами по щеке, касаясь ими же его ушной раковины. — Гуккииии, — сладко тянет омега и в штанах старшего, кажется, шторм разыгрался, — Пойдём к тебе. Некрасиво с твоей стороны будет отказать такому омеге, как я. Пожалеешь, — ухмыляется он и резко прикусывает мочку, играясь языком с серьгой в ухе. — Не откажусь, — сипит Чон и ведёт его обратно к друзьям. Пока они танцевали, кажется он немного отошёл, ведь был слишком пьян, а вот Тэ никак не хочет попускать. — Опа, а мы уже хотели идти за вами, — вскакивает с места Нам, придерживая обоих. — Хён, вызови такси. Мы поедем ко мне, — говорит Чонгук сквозь смех Тэхёна, извивающегося в его руках. — И что вы там…? — недоговаривает Чан, как ему прилетает локоть в ребро и он слегка шипит. — Прости, милый, но почему ты такой тормоз? — поднимает на него глаза Бэкхён, который до этого лежал у него на плече. — Но они же пьяные, куда им ещё ебаться? — взмахивает бровями в удивлении альфа и получает цоканье. — Это не наши заботы. Пусть делают, что хотят, им это пойдёт на пользу. — Хён, у меня живот болит, — скулит и Чимин на ухо альфе, который обнимает его, а тот напрягается. — Чим, у тебя течка? — серьёзным голосом спрашивает он. — Нет, я не знаю. Просто…поехали, тут очень шумно, — кривится Пак, и Юнги поднимается с места, тяня и младшего за собой. — Ребят мы тоже пойдём. — Так вы тоже, — подёргивает бровями Пак, и Бэкхён снова сильнее ударяет его, но уже по ноге. — Чанёль. — Иди в жопу, — нервно бросает блондин и, одевая Чимина в пуховик, а затем и на себя накидывая, выходит из клуба. — Пойдём, провожу вас к такси, — вздыхает Нам и уводит их. — Чимин, мне что-то сделать? — заботливо спрашивает Юнги, стоя в проёме двери и не решаясь подойти к кровати, на которой лежит Пак. — Просто… иди сюда, — тихо говорит омега, а тот всё ещё не может подойти. Запах персика уже настолько въелся в стены квартиры, что альфа боится сейчас не сдержатся, — Пожалуйста, — но он не может слышать страдание Чимина. Блондин подходит к кровати и, ложась, тут же обнимает. Их объятия стали уже такими родными. Чимин ни дня не может прожить без них. Всё время тянется к Юнги, и старший ничего не может поделать, ведь самого безумно тянет. Хотя Чим и мало говорит, но слов не нужно. У Мина холодок, нет, просто снегопад по коже херачит, когда он чувствует, как омега утыкается ему в шею, вдыхая аромат яблока и касаясь её губами. Но ничего не делает, хотя нет, делает, как только Пак наконец-то выпускает его, (это случается очень редко) бежит в туалет и, не долго стараясь, кончает, как подросток, у которого недотрах, или который вечно перевозбуждён. Он предлагал розоволосому сходить куда-то, в кино например. А тот отмахнулся, мол: «Тут посмотрим», они и смотрят. Каждый день смотрят. Не то, чтобы это сильно нервировало альфу, но немного всё же выводит его. Однажды на работе был полный завал. Ему нужно было туда, потому что не справлялись. — Солнце, мне нужно на работу. Побудешь немного без меня? — А можно с тобой? — неуверенно спрашивает младший, подняв растерянный взгляд. Знает ведь, что ему он не откажет. — Ладно. До места назначение они добираются быстро. Юнги аккуратно хватает парня за ладошку, переплетая пальцы и ведёт в свой офис. Он выглядит не таким, как большущие компании на хрен знает сколько этажей, а это просто строительство на десять этажей, а наверху большими буквами написано «Мin Group». Кстати, именно в этот день Чимин узнал, что это не простой бизнес. Здесь реально есть над чем работать. Как только они зашли, все начали покланяться Юнги, как какому-то идолу, а сам он даже не обращал ни на кого внимание, целеустремлённо следуя в свой кабинет. А Пак плёлся за ним, потому что его рука все ещё была переплетена с пальцами Мина. — Господин Мин, вот всё, что вы просили, а ещё Намхён скоро подойдёт. Вам сделать чаю или кофе? — симпатичная секретарша с шикарным, слишком вызывающим декольте быстро тараторила расклад дел, спеша на высоких каблуках за Юнги. Тот даже не обращал на неё внимание, лишь отмахнувшись от назойливой девушки, взмахнув рукой, а вот в Чимине явно бушевала ревность, даже его запах изменился. — Чим? Что такое? — изогнув бровь и предугадывая что стало причиной витающего тяжёлого запаха младшего, спрашивает альфа. Он сидит в своём кресле, перебирая бумажки, и смотрит на напряжённого омегу, что сверлит дверь свои взглядом. — Нормально, — безразлично бросает он и утыкается в телефон. Старший хмыкает и отвлекается на документы. Когда проходит час за разговорами об исправление ошибки, что допустили совсем не специально, Пак засыпает на том же диванчике, на котором сидел все это время. Мин ещё некоторое время разговаривает с Намхёном (его правая рука), а потом говорит, чтобы справились без него и, беря Чимина на руки, увозит домой. А Намхён и совсем не против, ведь получит премию, а то и ещё одну. Чимин болезненно морщится, но не стонет и не плачет, хотя хочется. Он терпит, потому что знает, что Юнги сейчас начнёт переживать. Он просто сильнее обнимает его за плечи и утыкается носом в шею, шумно вдыхая его яблочный запах и содрогаясь от такого пьянящего рассудок аромата. Он даже стонет от него, из-за чего Юнги округляет глаза и его зрачки расширяются. Возбуждение резко окутывает альфу, не давая сил больше держаться. Он не может просто лежать и обнимать Чимина. Этого становится катастрофически мало. Ему нужно больше Чимина. А тот все ещё не понимает старшего. У него самого в заднем проходе уже водопадище, а тело отчаянно желает альфы. Но он не пройдёт через это снова. Он не наступит на горло своей гордости только из-за того, что он «омега, которому нужно расслабится в руках альфы». Не сейчас. Не так быстро. Пак уже перешёл границы тем, что без своей на то воли привязался к Мину, не отпуская. Он не понимает почему это происходит, но омега даже в университет не может пойти, и старшего тоже туда не пускает. Это огорчает, но его тело совсем его не слушается, как и язык, говоря, что хочет. Будто они живут своей жизнью, совсем не обращая внимание на то, что велит им розоволосый. — Чимин, я так больше не могу, — Юнги быстро соскакивает с кровати и становится на два метра от неё, смотря озверевшим взглядом на осевшего на кровати Пака. — Что не так? — Чимини, всё не так. Ты понимаешь, что так долго продолжатся не может, — он пытается его не спугнуть и не отдалить от себя, потому говорит как можно спокойней, — Я не могу сдерживать себя, ты это понимаешь? Я — альфа, мне очень тяжело адекватно реагировать на твой запах. Я бы хотел тебе помочь, облегчить твои страдания, но я не сделаю этого пока ты не попросишь. И я прекрасно понимаю, что это будет не скоро. Я больше не могу смотреть, как ты страдаешь. Я пойду куплю тебе таблетки. — К-куда ты пойдёшь? Ночь на дворе, — обеспокоено говорит младший. Ему безумно не хочется, чтобы хён его сейчас бросил одного. — Поеду и найду круглосуточную аптеку. Чимин, я больше не могу спокойно лежать с тобой. Прости. — Хён, не уходи, пожалуйста. Прошу, останься, — хнычет омега, и у Мина вот серьёзно сейчас сердце болит. — Прости, солнце, я не могу. — Юнги-я я…готов, — совсем неуверенно и тихо говорит он, смотря блестящими глазками прямо в душу. — Что? Нет, Чим, ты ещё не готов, ты будешь жалеть об этом и потом… — Помоги мне, Юнги-я, — тянет розоволосый и ложится на кровать, и стонет от разрывающей его боли. Мин мечется, не зная что делать. Его животные инстинкты говорят, мол «вот смотри, омега перед тобой нуждается в тебе. Возьми его и тебе тоже станет легче», а его хорошая сторона говорит «беги подальше, беги далеко, чтобы не причинить ему боль», но в сознание приходит кое-что ещё «ты не можешь его бросить одного, не можешь уйти и оставить на терзание боли. Или ты сейчас убегаешь, поджав хвост и будешь жалеть, или ты останешься с ним и поможешь». Проходится прислушаться к третьему, самому верному и правильному в данный момент, совету. — Хорошо, — хрипит уже не своим голосом альфа и возвращается к кровати, — Только не обвиняй меня потом в этом. — Нет, я ничего не скажу. Просто…помоги, — Пак уже дугой выгибается на кровати, впиваясь пальцами в одеяло и зажимая его в кулаке. Зубы скрипят, а на лбу выступает пот. Юнги тяжело вздыхает и приступает. Альфа нависает над измучившемся телом, смотря выжидающе, будто его вот-вот выгонят, изобьют и накричат, но ничего не происходит. Чимин просто смотрит блестящими глазами прямо в глаза, что так близко над ним и сам тянется за поцелуем. Самый долгий, правильный и, до покалывающих ощущений внизу живота, приятный. Тот, что омега ждал будто целую вечность. Сначала этот поцелуй такой трепетный, что кажется вот-вот и он разорвётся, но Юнги берёт инициативу на себя, углубляя и не оставляя от трепетности и следа. Он оглаживает все изгибы омежьего тела. Проходится руками от волос, до пяток и возвращаясь к бёдрам. Мин снимает с себя футболку, а потом и с Пака тоже. Омега проводит рукой по оголившейся части и теряет контроль. Он хочет этого альфу, несмотря ни на что. — Тэхён, я хочу тебя, — говорит Чонгук прямо в ухо стоявшего к нему спиной Киму, когда они заходят в его квартиру и тот снимает верхнюю одежду. — Я тоже, — хихикает омега, оборачиваясь, тянет старшего за ворот рубашки прямо в комнату, — Я тоже хочу, Гукки, — тянет сладко Тэ, впившись в губы альфы и резко кидает его на кровать, закусывая губу и снимая с себя рубашку. — Ты такой горячий, — шипит Чон в нетерпении, а светловолосый все ещё расстёгивая пуговицы ползёт к нему. — Осторожно! Не обожгись, — шепчет ему на ухо, а после сильно прикусывает. Чонгук впивается пальцами в талию и валит на кровать, нависая сверху. — Детка, ты опасный. — Ну какой есть, — он снова притягивает альфу за ворот к себе и жарко целует. Этот поцелуй совсем не детский, так могут только настоящие шлюхи и бабники, коими собственно и являются они двое. — Я так давно ждал этого. Я так давно хотел тебя, Тэхён. — Т-шшш, молчи. Просто молчи, — он снова затягивает его в поцелуй и расстёгивает пуговицы уже на рубашке Чонгука, тоже откидывая её куда-то далеко. Тэхён резко притягивает брюнет ближе, от чего он валится на него, а младший удовлетворённо стонет и альфе сносит крышу окончательно. Он поднимается на руки и срывает с Кима штаны, вместе с бельём, нежно оглаживает открывшуюся кожу и примыкает губами к члену, с которого начинает сочится смазка. Он не успевает словить стон, не успевает даже соснуть нормально, как Тэхён резко и больно впечатывает его в матрац, оседая на бёдрах. — Это не твоё дело, — игриво тянет он и спускает джинсы Чона вниз, выбрасывая их из кровати. Омега немного съезжает на колени и нагибается к каменному стояку, ухмыляясь. Он поводит языком по ткани, играясь и это выводит, и возбуждает брюнета сильнее. — Тэ, — стонет старший и сжимает волосы на светлой макушке. Но Ким снова дразнит его, ибо лезет рукой в его трусы, высунув кончик языка, будто пытаясь что-то намацать. Чонгука аж подкидывает на месте от нахлынувшего возбуждения, и он расслабляется. Но Тэхён снова проводит языком по стволу, но уже не через ткань. Чон рычит и стонет от удовольствия, а алкоголь в крови придаёт ещё большего эффекта. Он ещё никогда не занимался сексом, будучи настолько пьяным. Тэхён реально сосёт так, как настоящая шлюха и то наверное лучше. «Это просто восхитительно» — думает Чонгук и вскоре кончает. Гук тянется к прикроватной тумбочке и достаёт смазку с запахом вишни. Тэхён так сильно ухмыляется, что альфе даже становится стыдно, потому что он купил её из-за Тэхёна. Потому что не мог спокойно поебаться без его запаха. Они снова меняются местами и брюнет выдавливает жижу себе на два пальцы и резко вставляет их между расставленных ног Кима. Тот извивается на кровати и прогибается в пояснице, выстанывая имя альфы. Чонгук двигает пальцами несколько раз, а потом начинает просто трахать ими омегу, что уже дрожит. Ещё несколько движений и набухший член входит в раскрасневшуюся дырочку, а оба парня начинают мычать от удовольствия. Альфа входит и выходит медленно-тягуче, заставляя Кима закрыть глаза от удовольствия. Но так продолжается немного. Им обоим этого не нужно. Они оба любят, когда жестоко, грубо и быстро. Чон начинает двигается быстрее с каждым толчком, Тэхён оставляет множество порезов и укусов на его теле, как и старший тоже. Кончают они вместе, ибо долго ждать не пришлось. Они хотели друг друга давно и могли кончить только от одного голоса. Чонгук сцепляет их, совсем не думая о последствиях, а Ким и не против. Он вообще уже заснул от такого умопомрачительного секса, да ещё и алкоголь сыграл своё. Чонгук обнимает сзади Кима, а тот в ответ сильнее жмётся. Им хорошо сейчас, и их совсем не заботит, что будет потом.