Жизнь там, где я обрёл счастье

Примерно также прошёл и весь следующий месяц. Изменилось разве только то, что Чон и вправду редко бывал дома, потому что даже по выходным работал, и этого Тэхён не понимал никак. А когда альфа все-таки мог побыть дома, то либо сидел за уроками, либо отсыпался. Приходил он ночью и, конечно, голодный как зверь, но в холодильнике всегда ждала еда (ну у него в доме ведь живёт омега), и Чон с вымученной улыбкой разогревал её и съедал все до последнего. Ким же целыми днями тоже старался учится, потому что Чимин часто скидывал ему все, что успел записывать за время лекции. Пак, кстати, решился и переехал к Юнги, и Тэ очень рад за друга, потому что в последнее время Чимин сидел с ним и светловолосому даже было неудобно от того, что он «отбирает» молодость второго только из-за своей беременности. Тэхён лежит и думает над всем этим. Ему сейчас безумно хочется оказаться в объятиях такого прекрасного запаха чёрного шоколада, что исходит из комнаты напротив (это всё дети, он тут ни причём). С каждым днём ему все больше и больше хочется вдыхать его и это уже переходит все границы. Омега сдерживал себя очень долго, но сейчас четыре часа утра, а он так и не заснул, потому что не может. Альфа вернулся два часа назад и крепко спит, чего не скажешь про Кима. Он вздыхает, ворочается, стонет, потому что детишкам совсем не нравится, что их папочка не может найти покоя и просят наконец-то пойти в комнату напротив. Тэ психует и подрываться с места, открывая дверь и тут же застывая. «А что он ему скажет? Что он сделает? Разве Тэхён может так просто прийти и уткнутся носом в шею, а потом уйти или, ещё чего хуже, так уснуть?» Это точно будет не правильно. Но Ким закрывает глаза и ноги сами ведут его к источнику сильного запаха. И вот он уже внутри комнаты, здесь так хорошо и уютно, потому что запах потрясающий. Из окна просвечивает луна и видно как спит Чон, лёжа на животе и уткнувшись головой в подушку. Тэхён улыбается и подходит ближе. Живот все больше тянет, но это нормально, он уже привык. Омега становится около кровати и шепчет: — Чонгук, проснись. Пожалуйста, Гукки, — он касается его оголённого плеча легонько, но Чон почувствовал и перевернул голову к нему. — Тэ? Это ты? — он не может разлепить глаза и тянется к светильнику на тумбочке, — Что случилось? Тебе плохо? — он сразу подорвался и потянул светловолосого на себя, вынуждая присесть. — Нет, просто… можно я с тобой полежу, я не могу уснуть, — несмело говорит он, а его щеки краснее любого помидора. — Конечно, ложись, — он отодвинулся и освободил место для младшего, укрывая, когда тот устроился. — Спасибо, — прошептал он и потянулся рукой к выключателю, — Прости, что разбудил тебя. — Ничего, ты можешь приходить, если тебе не спится, я не против. Спокойной ночи. — И тебе, — ответил Тэ и спустя несколько минут, когда снова послышалось ровное дыхание альфы, положил голову ему на грудь и обнял. Чон обнял его в ответ, притягивая ближе, но не сильно, чтобы не спугнуть. Так они и уснули… *** Утро встретило Тэхёна не ярким солнцем, лучи которого били просто в лицо, как это было в больнице, и не от шума в коридоре, что заставлял зарыться головой в подушку, и тем более не от прихода Чонгука, потому что тот сейчас нагло поглаживал его пинающийся живот и что-то шептал себе под нос. Альфа лежал около живота Тэ, поэтому не сразу заметил как младший проснулся, точнее совсем не заметил.Он продолжал говорить с детками, что пинали омегу изнутри. Честно сказать, ему уже это надоедает, ибо чем дольше дети в нём, тем сильнее они пинаются, естественно. И иногда так хочется прогнать Чона от себя, потому что они слишком сильно любят, когда их родной отец рядом. Конечно, Киму тоже это нравится, но только из-за того, что он нуждается в нём, как нуждался бы любой другой омега, носящий от него детей. Как говорил доктор: «Ребёнка сложно выносить без альфы рядом, особенно в таком молодом возрасте, а если их двое, считай, что не выносишь». Поэтому Тэхён и заговаривает себя такими мыслями. На самом деле ему сложно вот так просто находится с Чоном и не иметь возможности его поцеловать или хотя бы обнять. Омеги в таком положении нуждаются в этом, как никто другой. Но Тэ не имеет права. Они ведь не вместе. Может у Чонгука есть кто-то другой, а Ким лишь мешает ему строить нормальные отношение? Может его родители не в восторге от того, что их сын обрюхатил Тэхёна и вообще захотят потом избавится от него и от детей? У них же был план женить альфу с выбранным омегой, а Чонгук просто так все опроверг, ничего не объяснив. Такие мысли пугают, заставляют сбежать, или, что ещё хуже, сделать. Киму ведь хочется простого тепла около себя, чтобы его просто любили таким какой он есть. С детьми. С испортившейся фигурой после родов. Со своими прихотями и желаниями. В этом момент Тэ чувствует, что он совсем один. Ему некому пожаловаться, потому что не хочет доставлять неудобств и валить своими проблемами. У Чимина наконец-то наладилась жизнь. Он счастлив с Юнги как никогда раньше и совсем не хочется портить их идиллию. Бэкхён сильно занят, потому что, какого-то чёрта, здоровье Чанёля подводит, и он лежит дома и с высокой температурой. Конечно, омега того не бросит, потому что Тэхёну нужно немного внимания. А родители в кои-то веки выбрались отдохнуть на природу на несколько дней. Сокджин говорит, что задержится и от этого становится ещё хуже. Ему уже надоело все время общаться по телефону, так хочется обнять друга и просто поплакать. Тэ даже не замечает, как слёзы капают с уголком глаз, проходясь по вискам и попадая в волосы. Он не всхлипывает и не ревёт. Он просто смотрит в одну точку и не моргает. Но он чувствует, как рука альфы сползла на самое чувствительное место и один ребёночек со всей силы ударил по животу, от чего омега болезненно простонал. — Что такое? Больно? — Чонгук тут же поднялся на кровати выше, а его глаза блеснули беспокойством. — Ммм нет, уже все хорошо. Ты только в следующий раз предупреждай, когда захочешь поговорить с детьми. Они слишком чувствительны к тебе, — улыбнулся немного светловолосый и отвернулся, вытирая слёзы. — Да прости, ты просто спал, и я не хотел тебя будить и… Тэ, ты плачешь? — Чон попытался заглянуть ему в глаза, но тот продолжал вертеть головой. — Нет, просто что-то в глаз попало. — Дай посмотрю, — брюнет резко развернул его лицом к себе, положив руки на щёки, — Зачем ты мне врёшь? Скажи, что не так, и я все исправлю. — Нет, все нормально. Почему ты не на работе? Уже ведь десять часов, — омега попытался перевести тему, но получилось плохо, судя по лицу старшего и следующее: — Не переводи тему. Скажи мне, что случилось? Мы должны решать проблемы вместе, если это не касается наших детей, — Чон старался проговорить это как можно мягче, чтобы не спугнуть такими словами омегу, но, судя по выражению лица Кима, ему это удалось. Тэхён смотрел на Чонгука минуту, его глаза снова начала застилать пелена слез и он, поддавшись неминуемому порыву, кинулся в объятия альфы. Конечно, тот опешил и не знал что ему делать, но обнял в ответ, крепко прижимая и вдыхая разнообразный запах омеги. — Гукки, я так одинок, — он всхлипнул и оказался на коленях брюнета, прижимаясь настолько крепко, насколько позволял живот. Он честно не понимал, что происходит, как он потом должен вести себя с ним, как будет объяснять, но так уже надоело сдерживаться, что пусть все будет как есть. — Ты не один Тэ. У тебя есть я. Я всегда помогу тебе, когда бы ты не пришёл ко мне и не попросил. Я всегда вёл себя, как дурак, но теперь я готов стать опорой для тебя и сделать тебя счастливым. Все зависит только от твоего решения. И я приму любое, главное, чтобы ты был доволен им, — Чонгук провёл рукой по волосам светловолосого, ободряюще приподнимая уголки губ в полу улыбке, хотя у самого сердце не на месте. — Я не знаю, что мне делать, — Омега отстранился, опустив голову, но все ещё сидел на коленях старшего. — Доверься сердцу. Оно всегда знает, чего ты хочешь на самом деле. — Почему ты не на работе? — продолжая всхлипывать и смотреть на свои руки, спросил омега. — Сегодня у меня настоящий выходной. Давай проведём его вместе? — Хорошо, — он снова прижимается к Чону, но уже вытирая слёзы. И пусть весь мир подождёт, потому что Тэхёну нужен альфа. Тэхёну нужен Чонгук. И омега это наконец-то понимает. Он даст ему ещё один шанс, потому что любит, и эта любовь никуда так просто не испарится. Пусть что будут говорить ему друзья, но Киму гораздо лучше с ним, его детям лучше с отцом и даже если он снова что-то сделает не так, он будет с ним, потому что у его малышей должна быть самая лучшая семья. *** Чимин приоткрывает глаза и просто смотрит в потолок, не двигаясь. Сбоку, ему в шею все ещё сопит Мин, который проснётся как только Пак вздохнёт. Они вместе живут уже месяц, даже больше. Его все устраивает, да что там, омега безумно счастлив. Он живёт в большом доме своего альфы, которого любит ужасно сильно, как и он его, у него учёба докипает, потому что уже почти все экзамены сдал, а ещё у него есть две полоски на тесте на беременность. И это, пожалуй, единственное, что его тревожит. Две недели назад он сделал его, потому что заставил Джин, который, кстати, уже приехал и решил навестить своего любимого «сыночка» вместе с Намом. Альфы отошли, а Чимина начало тошнить. Ким тогда сказал, что не отвяжется, пока не удостоверится, потому что Пак не хотел знать правду. Он настолько наивен, что была бы одна полоска, он бы расплакался от разочарования, а тут оказалось две, и слёзы пошли от безысходности. Ему сложно свыкнутся с этим. Сложно сказать родителям, даже Тэхён до сих пор не знает. Но самое сложное — это Юнги. Чим знает, что альфе не нужны дети. Не из-за того, что он что-то говорил, не из-за того, что они его бесят или что-то подобное. Мин не создан для ребёнка. Он просто не знает, что это такое — иметь частичку себя. Он называет малышом Чимина, а у того слёзы выходят из-за понимания, что «малыш», их «малыш», которого они вместе заделали, находится внутри Пака и с этим ничего не поделаешь. Омега снова всхлипывает, но быстро проводит рукой по щекам, собирая влагу и поднимается, пытаясь не разбудить Мина, но тот, как и ожидалось, держит крепко, а потом и вовсе выдаёт: — Ты куда? Сколько времени? — сонным и хриплым голосом спрашивает он, даже не удосужившись открыть глаза. — Спи. Я просто пойду в душ, — крепкие руки тут-же ослабевают, а альфа и вовсе оборачивается на другой бок, моментально засыпая. Понятное дело, он слишком сильно устаёт из-за экзаменов, а тут ещё и весь в работе. Хотя, он сейчас Намхёну платит больше, чем сам зарабатывает, ведь тот почти всю работу делает за него. Прохладные капли приятно остужают кожу и смывают горькие слезинки, что катятся по побледневшему в последнее время лицу. Неприятно. Неприятно осознавать, что жизнь больше не будет прежней. Неприятно знать, что теперь ты снова останешься один, без альфы. И совсем неприятно чувствовать, что внутри тебя кто-то живёт. Чимин всегда любил детей, и когда Тэхён сказал, что беременный, Пак точно знал, что будет любить этого ребёнка, как родного. Соседские детки всегда тянулись к нему, потому что у розоволосого было полно идей, как их забавить. Но вот сейчас, стоя под освежающими струйками воды, омега точно может сказать — он не хочет этого ребёнка. Как бы он не заставлял себя полюбить его, принять и смирится, он не может. Сокджин чуть не убил его за такие слова, потому то говорил, что это радость, которая ни с чем не сравнится, а его глупый друг сморозил такую дичь, мол «Я не хочу этого ребёнка». Осознание снова и снова наступает и он, опускаясь на колени и срываясь на дикий крик, пускает слёзы, которых кажется больше чем воды в душе. Он не может так больше. Он просто сходит сума. Каждый день все больше и больше теряясь в своих угнетающих и душераздирающих мыслях. — Ты кричал? Что случилось? — в ванную вбегает Юнги, который не на шутку испугался, когда услышал крик своего омеги. — Все нормально, я просто споткнулся и упал, — хорошо, что слёзы не видно в потоке воды, а голос кажется просто перепуганным из-за пережитого. — Ударился? Ничего не болит? — альфа подходит ближе и помогает подняться на ноги. — Нет, все в норме, — Чимин принимает помощь и становится ровно. — Мне зайти? — выгибает бровь блондин и Пак прекрасно понимает, о чём говорит его альфа, но лишь машет головой и ступает на холодный кафель, обматываясь в халат. — Нет, я уже выхожу, а тебе нужно спать больше. Иди ложись. Я пока приготовлю что-то, — он опускает голову, с которой падают капельки холодной жидкости прямо на пол. Юнги же ничего не может понять. Омега морозит его уже немало дней и это заставляет задуматься. Чимин никогда не был против секса, а даже наоборот, часто сам был инициатором некого «слияния». Но сейчас он даже поцеловать себя не даёт, разве что в щеку и то не часто, не то что кувыркаться пол ночи, как это было недавно. И Юнги реально не понимает в чём причина. Хотя по лицу младшего видно, что его что-то очень сильно тревожит и он боится чего-то. Мин решает, что долго так продолжатся не может и идёт следом, садясь на стул позади розоволосого и начинает: — Чимин-а… — Да? — Пак не оборачивается, а продолжает готовку. Его голос такой измученный, будто он пахал несколько дней без перерыва. — Что тебя тревожит? Объяснишь мне? Я начал тебя не устраивать? Ты хочешь уйти? Почему ты ведёшь себя так странно? — Юнги встаёт сзади, обнимая за талию и говорит спокойно. А Чимину хочется вырваться. Ему уже не так приятно находится в этих объятиях как было две недели назад. Ему кажется, что альфа сильно на него давит. Но тот ведь просто хочет как лучше. — Слишком много вопросов, — он отстраняется и подходит к холодильнику, доставая что-то совсем не нужное, но только чтобы отвлечься. — Ты перестал доверять мне? — альфа остаётся на том же месте, перемещая взгляд за макушкой Чима. — Нет, с чего ты взял? — Чимин, — он хватает его за локти, когда тот снова хотел прошмыгнуть мимо, — Объясни. Что случилось? — блондин смотрит в глаза, стараясь найти ответы. Он не кричит, не повышает голос, просто пытается достучатся. — Ничего. Просто эти экзамены так давят на меня, что сейчас я в депрессии, — он опустил голову, немного шмыгая носом, что альфа опять повёлся на это. — Милый. Малыш, не переживай. Совсем скоро все закончится, и я отвезу тебя куда-то отдыхать. Идёт? — он поднял его лицо за подбородок и вытер слёзы, что проступили на милом личике. Тот лишь кинул и попал в плен нежных и лёгких объятий, — У тебя есть планы на сегодня? А-то звонил Хосок и сказал, что приедет сегодня к нам со своими девочками. — Нет, конечно, Лиён тоже написала мне, так что я останусь дома. — Ладно, тогда я пойду одеваться, — альфа поцеловал его в щеку и направился наверх. Чимин сидит в гостиной комнате, на фоне работает телевизор, но сам парень даже не смотрит в его сторону. Он укутался в плед, поджал ноги под себя, и сидит, не двигаясь, смотря в одну точку. Он в такой безысходности, что плакать — это самое малое, что он может сделать. Пак никогда себя так паршиво и ужасно не чувствовал. Он никогда в жизни не попадал в такие «интересные положения» и, естественно, не знает, что делать. Если он скажет Лиён или Тэхёну, да даже Бэку, они все скажут рожать. Родители скажут рожать. Окружающие скажут рожать. Возможно, даже Юнги скажет тоже, только есть очень большая проблема: Чимин совсем не хочет этого ребёнка. Он ещё никогда в жизни не хотел от чего-то так сильно избавится. Вот только тут снова все не по плану. И это серьёзно, потому что, во-первых, аборт стоит денег, и не малых, но никто, понятное дело, их ему не даст. Родители убьют за такие мысли, друзья начнут капать на мозги, а окружающие презирать. Во-вторых, есть большая вероятность, что после того, как он все-таки найдёт деньги на аборт, в следующий раз, когда Чим уже будет образованный, с деньгами и альфой, захочет детей, это будет не так просто, а то и вообще не получится. И это убивает ещё больше. Он устал. Омега устал винить Мина, за то, что позволил сцепке случится и делал все без защиты. Устал винить себя за то, что пришёл ночью к нему с течкой и остался. Устал переносить это в одиночку. Иногда Пак чувствует тепло внутри, и подсознательно понимает, что носит под сердцем своё дитя, жизнь которого целиком и полностью зависит только от Чимина. Он может подарить её, а может забрать. Но вот как он будет себя чувствовать, когда поступит так или иначе? Мысли застревают, как пища в зубах, и не хотят покинуть его. Они нагнетают и уничтожают в момент. Слава Богу, их прерывает разговор двух молодых людей и крик малыша. — Хосок-а, её нельзя водить, она ещё маленькая, пусть сидит на руках. Вот будет ей шестнадцать, тогда и посмотрим, как ты захочешь, чтобы она ходила, — на весь коридор бурчала девушка, а потом улыбнулась, видя друга, и кинулась к нему, — Привет, Чимин-а, как ты? — Привет, Чим, — поздоровался Чон и помахал ручкой девочки, что держал на руках. — Привет ребята, — он улыбнулся, видя как ребёночек тянется к нему и взял её на руки, сажая на колени, — Вы что-то рано. — Может просто ты потерялся во времени? Уже два часа, — говорила Лиён, смотря как её дочь играется со своим дядей. — Ого, я и не заметил. Вы как? Почему так редко приходили? — А ты почему не заглядываешь? Как же твоя любимая племяшка? — Хосок вышел с кухни со стаканом воды в руках, который тут же начал осушать. — Не знаю. Я готовился к экзаменам. Все очень плохо, и я не справляюсь. — Юнги говорил, что ты в последнее время не в настроении. Это и всего? Ты не справляешься с учёбой? Да ну тебя, — махнул рукой альфа и откинулся на диван напротив. Омеги лишь улыбнулись на это. — Все скоро закончится. Мне осталось только два. — Пффф, а мне ещё четыре, так что молчи, — с закрытыми глазами ответил тот. — ОЙ да ладно, ты такой «прилежный» студент, что лучше бы сразу ушёл, — фыркнула Ли, беря одну ладошку дочери в свою и положила голову на плечо Чимина. — Эй, — возмутился тот и сразу выпрямился. — Да ладно, не ссорьтесь. Я приготовлю чай? Может что-то ещё? — Чим, у тебя есть бананы, а-то я не покормила Юра. — Да, пойдём приготовим. Держи, Хосок, — Пак поднялся с места и передал драгоценность Чона ему же в руки и ретировался на кухню вместе с подругой. — Ну и как вы тут? Все в порядке? Ты освоился? — доставая бананы, накинулась с вопросами Лиён. Прямо как Сокджин. — Все нормально. Чего ты так переживаешь? Лучше скажи как вы? — У нас все прекрасно. Хоуп скоро закончит с учёбой, и мы поедем отдыхать. — А Юра? — С нами, конечно. Хосок её никогда от себя не отпускает. Я даже боюсь представить, что произойдёт, когда у неё будет первая течка или появится парень. Скорее всего, Хос сам будет с ней все время, — омега изобразила на своём лице непонятную гримасу. — Зато ты вон какая счастливая, — розоволосый махнул головой в направлении гостиной и слегка улыбнулся. — Это да, до сих пор благодарна вам за то что подтолкнули меня к Хосоку и наставили на правильный путь, — она тоже улыбнулась и хотела окликнуть Хоупа, но Чимин резко скрючился и поморщился, — Эй, ЧимЧим, все в порядке? Ты такой бледный, — девушка подбежала к другу и погладила по спине, но тот приложив ладошку ко рту, быстро побежал в туалет. Конечно его скрючило не просто так. Мало того, что он часто блюёт, но это ещё понятно, он знает что такое токсикоз. Но вот почему так по-адски болит живот, этого понять он не в силе. Боль внизу живота просто разрезает на куски. Ничто не помогает, даже присутствие Юнги, даже удобное положение, просто нереально болит. Сил терпеть это уже нет никаких, но что поделать? Ему просто некуда деться. — Чим? Это что такое? — Лиён в ужасе прибегает за ним, придерживает мешающую чёлку, что спадала на глаза и поглаживает спину, а потом спрашивает волнующий её вопрос. — Я отравился вчера вечером. Съел испорченную рыбу, которая уже завалялась в холодильнике и меня целую ночь мутило. Я поэтому сегодня остался, потому что до сих пор мне плохо, — Чимин ополоскал рот, почистил зубы и наконец-то ответил на вопрос подруги. Ну не говорить же в самом деле, что его тошнит уже не первый день, потому что он, мать твою, беременный и не хочет этого ребёнка. — Бедный ты мой, иди сюда, — Лиён обняла его за плечи и они направились обратно на кухню. — Хосок-а, давай сюда Юра. Я буду её кормить, — сказала по пути девушка и забрала у парня дочку, — Ты моя принцесса, голодная уже наверное, — омега подняла малышку над собой, а потом подцепила своим носом её маленький, от чего та заливисто смеялась. Чимин краем глаза наблюдал за всем этим и слегка улыбнулся. Они такие милые. — Блин, Юра, ну что ты сделала? — Пак и не заметил, как ребёнок уже начал кушать с рук мамы, но небрежно стукнул рукой об миску и та плюхнулась на футболку Лиён, — Что же делать? Чимин-а, одолжишь футболку? — Конечно, я сейчас. — Стой, лучше я сама, а ты покорми её, там ещё осталось в блендере. — Ладно. Футболки в среднем отсеке на третьей полке, — успел крикнуть Пак вдогонку. — Я поняла. — Юра, ну что же ты такая разбойница? — улыбнулся парень и посадил девочку за стул, а сам сел на колени напротив. Малышка потянулась к его щекам и тот поддался вперёд, позволяя маленьким ладошкам невесомо ущипнуть себя. — Какая милота, — улыбнулся стоящий в проходе Хосок и подошёл ближе, садясь за другой стул, — Помочь? — Нет, я справлюсь, — Чимин отстранился и начал кормить ребёнка. Та уже не возражала и послушно кушала. — Чимин-ааааааа, еб твою маааааать, — кричала со второго этажа подруга, а Пак чуть ложку не обронил от страха. Она так громко заорала, что даже Чон и Юра вздрогнули и уставились на дверь, в которую омега вскоре вбежала. — Ли, ты чего материшься? — шикнул Хоуп, когда отошёл от шока, а девушка не обращая внимание на альфу, бросилась обнимать друга до удушья. — ЧимЧим, ты почему мне не сказал? Я что должна была узнать от кого-то другого? Или… я поняла, ты наверное хотел сделать сюрприз нам. А Юнги знает? — начала лепетать неугомонная девица, а у розоволосого сердце кажется умерло на месте. Он прятал тот тест, с двумя полосками в шкафу за своими футболками. Он уже и забыл об этом, потому что Юнги никогда не лазил в его часть шкафа и даже не открывал. Чимин даже подумать не мог, что Лиён доберётся так далеко. Но вот нарастает вопрос: «Зачем, собственно, он сохранил этот тест?». На него Пак не может дать ответ. Это поступали инстинкты вместо самого Чима. — В смысле? Чимин-и, ты что беременный? Или может я не так понял? — Хосок, который уже игрался с дочкой, резко повернул голову и уставился на младшего. — Я… в общем… да, но только не говорите пока никому, прошу. Я сам скажу, — Чимин опустил голову и уставился в пол. Ну не лгать же ему в самом деле. Он не скажет, что это тест Тэхёна, а Пак просто так его бережёт, это глупо. — Ого, поздравляю, а Юнги… — Чон обрадовался и искренне начал радоваться, вот только… Хосок побледнел и перестал улыбаться. Он будто завис, как старенький комп и не слышал уже, как рада была Лиён, как поздравляла и обнимала своего друга, все что он слышал было только: «Понимаешь ли, ему теперь нельзя беременеть» — слова, которые ему когда-то сказал врач, что лечил Чимина. Тогда, когда Юнги сильно избил младшего, когда тот попал в больницу и лишился самого важного в жизни омеги — возможности иметь детей. Хосок думает и думает, что ему делать, как поступить, ведь он отчасти виноват, но следующая фраза просто оглушает его. — Ли, я не уверен, что хочу этого ребёнка, — тихо говорит Пак, но Чон все рано немеет, впрочем также, как и Ли. — ЧимЧим, ты сейчас пошутил? — Я вас оставлю, а вы обсудите все хорошенько, — Хоуп немного приходит в себя и решает, что лучше всего будет сказать это Мину. Он тихо уходит, оставляет ребёнка на его маму и садится за руль. Быстро мчит по дороге, ловит многочисленные сигналы машин в свою сторону, но не обращает внимание на это. Он не понимает, кого должен винить во всем. Юнги, который позволил этому случится и вообще, что побил ни в чём не повинного омегу. Чимина, который сейчас не хочет своего же ребёнка. Или все-таки себя, который тогда не сумел переступить через себя и не рассказал никому об этом. Самое страшное ощущение, которые только может испытать человек, это когда ты один хранишь большой секрет другого человека, жизнь которого сейчас зависит от тебя. Хосок бьёт по рулю от бессилия, матерится и винит только себя, потому что… чего он собственно ждал? Какого хуя он не рассказал Чимину все ещё тогда? Какого чёрта он не навалял за это Юнги и не заставил страдать его от тех слов, от которых сам страдал втайне ото всех, потому что именно на нём держался этот секрет. «Если же он залетит, то вместе с плодом начнёт развиваться опасная патология, которая в будущем убьёт и парня, и ребёнка. Есть лечение, можно сделать операцию по её удалению, но вот малыш умрёт это сто процентов, а Пак больше не сможет иметь детей», — всплывают в памяти все те же слова доктора. Чон с новой силой вжимает педаль газа и на всех парах мчится в компанию Юнги. Ему все равно, что друг просил не тревожить его, потому что важная встреча. Ему все равно, что его могут выкинуть оттуда. Альфа должен все рассказать и вмазать так по-хорошому, от души. Потому что Чимин беременный от него, а этот мудак сидит и ничего не делает. Потому что Чимин не хочет этого ребёнка, а этот мудак сидит и ничего не делает. Потому что их ребёнок не сможет родится по вине этого чёртового мудака Мин Юнги. Пак не заслуживает такого. Хосоку всей душой жаль омегу, ведь он совсем невинный, такой добрый, ласковый, никогда никого из них не обидел. Блядь, да он даже простил этого, сука, придурка, который испортил ему жизнь, сам не зная этого. Чимин настолько невинен и наивен, что доверился ему, что позволил себе отдаться ему, что полюбил его в конце концов, но к чему это приведёт? Разве после этого посмеет Чимин думать, что не хочет этого ребёнка? Альфа совсем не помнит, как поставил машину на стоянку, как вошёл внутрь, как нашёл этаж. Просто сейчас он стоит напротив Юнги, что проводит конференцию и смотрит убийственным взглядом, которым когда-то смотрел в его доме, после того, как узнал все о Чимине. — Простите, господин Мин, он ворвался сам, и мы не могли его остановить, — сзади появляется охрана, которая тут же повязывает Чона, а тот вырывается из лап захватчиков. — Подождите, — Юнги встаёт с места и вскидывает руку, чтобы его друга отпустили, — Ты что творишь, Хосок? — Если ты хочешь узнать о том, что Чимин беременный от тебя, то жду тебя в кафе, — Хоупа совсем не смущают взгляды, которые обращены на него, он говорит то, что должен, и вырывается из захвата, заползая в лифт. — Ну и что это было? — напряжено спрашивает Юнги, возвышаясь над другом. Мин отменил конференцию, спустился вниз в кафе и сейчас стоит над Чоном, — То что ты сказал, это… — Сядь, — приказывает друг, и альфа не может не послушаться, — Ты и представить себе не можешь, насколько все серьёзно, — машет головой он. Сейчас старший смахивает на дурачка. — Ты можешь нормально все объяснить? Чимин беременный? — Сейчас ты закроешься и выслушаешь меня до конца, — Чон закрыл глаза, потёр переносицу и начал: — Да, Чимин беременный от тебя, но во-первых, он, по каким-то причинам не хочет ребёнка, а во-вторых, вы его и не увидите. Все что я сейчас скажу знаю только я и мне очень стыдно, за то, что я не сказал тебе это ранее. Хотя, знаешь, друг мой, я пытался, но тебе тогда было откровенно похуй. Помнишь тот день, когда я с матами завалился к тебе в дом и начал обвинять? — за этим последовал неуверенный и затяжной кивок, — Это было не просто так. А помнишь то, как ты избил Чимина до полусмерти и ушёл, наплевав на последствия? Так вот друг мой, без последствий не обходится не одно наше решение. Ты же в курсе, что он попал в больницу? Ты отбил ему много органов, но это не беда, они восстановились, но вот сам Чимин нет. Блять, я вот все ещё не понимаю, зачем ты это сделал? Из-за того, что он мог узнать, что тот рэпер Agust D — это и есть ты сам? Да ты понимаешь, что из-за этой тупой глупости ты сломал ему жизнь? Как ты мог так ужасно к нему относится когда он так трепетно заботился о тебе. Как ты мог обвинять его в том, что он с другим, если он попросту хотел забыть тебя и твоё отношение к его чувствам. Ты просто поломал его изнутри, лишая самого дорогого, что может быть у омеги. Ты сука такой монстр. Как я столько лет дружил с тобой не замечая этого? — Хосок остановил свой поток слов и перевёл дыхание. Он посмотрел на то, как Юнги пялится в кружку, ничего не говоря и продолжил уже спокойно, — Ему нельзя было беременеть после твоих ударов, потому что в нём должна была развиться патология, которая бы росла вместе с ребёнком и убила бы их обоих. Как ты понимаешь, он забеременел и все это сейчас происходит с ним. Ему нужно в больницу Юнги, ему нужно обследоваться. Его могут спасти, но… — Без ребёнка, — охрипшим голосом ответил Мин, не поднимая голову. — Да, — альфа тоже опустил голову, не в силах больше терпеть все это. — Хос, у меня больше не будет с ним детей? Он не сможет забеременеть? Из-за меня? — Юнги поднял свой взгляд на друга с мольбой опровергнуть все его догадки. По щекам лились слёзы, в глазах был океан их. Чон только обессилено кивнул. — Я сам лишил нас семьи, которую хотел сделать. Я сам все испортил, только я виноват в этом. Знаешь Хоуп, я ведь специально завязал узел, специально, потому что хотел ребёнка от него. Хотел удержать его таким способом, а потом сделать предложение, чтобы уже и малыш чувствовал, как создаётся наша семья. Я хотел почувствовать эти пинки, заботу, прихоти, все то, что есть у тебя и Чонгука. Когда я видел в больнице, как загораются глаза Гука и то, как он прикасался к животу Тэ... Но я… я сам во всем виноват. Я заслужил это, согласен, но только не мой Чимин-и. Он не сможет все это пережить. Как я ему скажу теперь? — сломленный голос, долгие запинки и все те же слёзы по щекам. Чон не смел даже слова вставить. После того монолога, что он сам вылил на друга, тому нужно было выговорится. Хосок совсем не знает как сильно сейчас больно Мину, но он не может ещё больше давить на него. Кажется, он уже морально мёртв, — Он же не умрёт? Он не оставит меня? Хосок молю, скажи что это не правда. — Пойдём, мы должны ехать к нему. Поедете в больницу, там все скажут, — Хоуп больше не дал сказать ни слова другу и затащил его в свою машину, потому что в таком состоянии тот явно не сможет вести автомобиль. Всю дорогу домой Мин будто на иголках. Он не знает как сейчас утешить себя, не то что Чимина. Он не понимает за что все это на них свалилось. Ладно он, Юнги сделал много плохих вещей в своей жизни, но за что все эти переживания Чиму. Его прекрасному и всегда милому Чиму, который не покинул альфу даже после того, как первый его побил, когда не покинул, даже когда тот заболел и все время продолжал ошиваться рядом. Юнги наконец-то осознает, что сейчас самое время сказать небесам спасибо за это чудо. Спасибо, что подарили альфе большую и такую нужную крупицу счастья. Спасибо, что изменили этого бестолкового мятноволосого придурка. Спасибо за то, что подарили ребёнка. Слеза снова покатилась по унылому и измученному лицу блондина. Он никогда и думать не мог, что его малыш погибнет именно таким путём: его частичка, которая находится сейчас в животе у любимого человека, которому Юнги поклялся больше не причинять вреда, умрёт не родившись из-за самого альфы. Больно? Да. Но это слово не сравниться с тем, что на самом деле он испытывает в данный момент. Это лишь малейшее, что может объяснить состояние блондина. — Лиён, милая, я думаю им стоит поговорить одним. Пожалуйста, давай просто уйдём, — Хосок вбегает в дом, едва сдерживая себя от нахлынувших эмоций и, схватив на руки Юра, пошёл на выход. Ли не стала ничего говорить, понимала, что возможно это серьёзно. Чон итак её все расскажет.