Время бурь. Время завершения.

      На следующую ночь после того, как в храме семьи Ики поселилась новая обитательница, небо снова заволокли свинцовые тучи. Они начали собираться едва на город опустились зыбкие ранние сумерки. Небо в считанные минуты почернело, будто ночь наступила раньше времени. А вскоре по крышам храма Ики уже забарабанили крупные капли. Стало ясно, что вчерашний дождь был всего лишь прелюдией к разыгравшемуся шторму. Порывистый шальной ветер, совсем обнаглев, носился по улицам, с шумом гонял осенние листья, вырывал из рук прохожих зонты и ломился в дома через закрытые окна.       Даже вездесущие призраки притихли и попрятались. Слишком уж пугающе-неистовым был этот шторм.       Хозяин храма Ики стоял в распахнутых дверях своего жилища, с напряженным лицом вслушиваясь в раскаты грома.       - Господин, Вам бы лучше закрыть поскорее дверь. Вряд ли Ююеине-сана обрадует лужа на полу.       Окликнувшим бога был высокий мужчина средних лет, воплощающий в себе образ интеллигентного писателя или журналиста периода тайсе: широкие штаны-хакама, рубашка европейского образца, застегнутая до воротника-стойки, а поверх - немного старомодное темно-зеленое хаори в тонкую белую полоску. Для полноты образа не хватало только винтажной записной книжки в руках. Гладкие темно-русые волосы, достающие почти до плеч, зачесаны назад, а лицо украшает аккуратная маленькая бородка. В темно-серых глазах видны мальчишеское озорство и одновременно - живейший ум. От таких глаз ни ускользнет ничто, ни одна мелочь.       Справа на шее мужчины из-под воротника виднелся иероглиф "Кай", означающий "пепел".       - Хайне. Ты как раз вовремя. - Бросил Ято через плечо, проигнорировав замечание. - Что скажешь про этот ливень?       Собеседник потер подбородок.       - Если описывать сегодняшний ветер, то я бы назвал его "недобрым". Следом за ним наверняка придет сильная Буря.       Произношение "писателя" было немного старомодным, что лишь усиливало его сходство с литератором эпохи тайсе.       - Вряд ли этот ветер предвещает бурю. - Возразил лунный бог. - Тогда бы призраки не прятались. Наоборот, они носились бы всюду вместе с ветром и цеплялись к каждому прохожему. Так же, как пятьдесят лет назад.       - Значит, сегодняшнее ненастье вызвано не скверной. - Хайне позволил себе облегченно выдохнуть. - У меня прямо камень с души упал. Не сочтите бездельником, но я в такой ливень предпочел бы работать под надежной крышей, вооружившись ручкой и бумагой. А для борьбы с призраками есть боле подходящая погода.       - Как бы этот дождь не принес кое-что похуже скверны...       Ято не разделял оптимизма своего священного орудия и Хайне прекрасно это понял.       - А что Вы, господин, что скажете про этот дождь?       Снаружи снова прогрохотал гром. А лунный бог задумчиво проговорил:       - Он чем-то доволен. Нет, не просто доволен - он в диком восторге. Вчерашний дождь был только "предвкушением". А сегодня... Сегодня это наконец случилось.       Хайне не стал уточнять о ком идет речь. Только один бог в Японии мог выражать свою радость ливнем и ураганным ветром.       - И Вы не знаете, чему так бурно радуется Ваш брат?       - Не знаю. - Ответил Ято. - То, что может привести моего братца в восторг... Вариантов не так уж и много. Беда в том, что для других богов почти все они означают большие проблемы. И чем раньше мы начнем эти проблемы решать, тем спокойней будем спать в будущем. И начать лучше прямо сейчас.       Лунный бог улыбнулся.       - Составишь компанию, Хайне?       - Вы знаете, я всегда в Вашем распоряжении. - Почтительно склонил голову помощник . Губы его при этом улыбались.       - Явись, Кайки.       Мгновение спустя в руках бога появился черный бамбуковый зонт, украшенный причудливым узором из ветвей глицинии.       Раскрыв зонт, Ято вышел под плотную завесу холодных струй. Косой дождь словно проходил сквозь него, не касаясь ни лица, ни одежды. Прямо сейчас никто на обеих берегах не смог бы увидеть или почувствовать лунного бога. Даже сам неистовый Сусано но Микото не узнает, куда направился его брат под его дождем.       Ято усмехнулся и перенесся туда, где его ждал важный разговор.

***

      - Вот, Амане-тян, теперь это твоя комната. - Торжественно объявила Сидзуне, открывая дверь перед новенькой. - Устраивайся как тебе удобно. И не стесняйся говорить, если что-нибудь понадобится. Футон я тебе уже постелила. Сейчас принесу что-нибудь из моих вещей, а завтра мы пробежимся по магазинам и приоденем тебя. Да, тебе ведь не только одежда нужна. Надо быть составить список чтобы ничего не забыть. Ты пока осматривайся, а я сейчас...       С этими словами Сидзуне умчалась к себе. А Амане нерешительно переступила порог своей комнаты.       Несмотря на скромный вид, здесь было все самое необходимое - низенький столик с двумя подушками для сидения, большое напольное зеркало в углу, вместительный комод, который пока пустовал и даже небольшое кресло у окна, на которое наверняка так здорово забраться с ногами, прихватив кружку чего-нибудь тепленького. Особенно если за окном усиливается дождь, как сейчас.       "Моя комната. Моя и только моя".       Эта мысль успокаивала и предавала ощущение хоть какой-то стабильности и определенности.       Амане присела на колени возле зеркала, рядом с которым лежала новая расческа и стояло несколько баночек с кремами. Новенькая только сейчас поняла, что с трудом может вспомнить собственное лицо. Это было жутковатое чувство, заставившее Амане пристально вглядываться в свое отражение. Она словно боялась, что, исчезнет, если забудет свое лицо.       В конце концов в этом новом, незнакомом и пока еще чужом мире ее тело и внешность были тем немногим, что принадлежало ей и только ей.       Не сказочная красавица, конечно, но вполне себе симпатичная. Лицо приятное, разве что самую малость худоватое. Острый подбородок, выразительные скулы... Губы, пожалуй, немного тонковаты, из-за чего кажутся недовольно поджатыми.       Наверно, самое привлекательное, что можно найти в ее лице, - это глаза глубокого темно-синего цвета. Не такие яркие, как у ее хозяина, но определенно обладающие притягательностью.       Прямые черные волосы доходили девочке до плеч, а падающая на глаза челка явно давно не видела ножниц.       "Надо бы попросить ножницы у Сидзуне. Или скоро я начну натыкаться на стены".       За окном раздался приглушенный раскат грома.       Словно звук огромного небесного колокола.       Боооуу.       Амане выронила из рук расческу и взвизгнула, зажимая уши руками. Тело начала бить мелкая дрожь.       Снова громыхнуло и новенькая надрывно закричала, пытаясь заглушить звуки снаружи.       Со стороны это, наверное, выглядело жалко, но девушке было все равно. Каждый раскат грома отдавался в голове болезненной пульсацией. Словно маленькая девочка, Амане забралась под одеяло и накрыла голову подушкой.       В комнату вернулась Сидзуне со стопкой одежды.       - Так, посмотрим что из этого тебе подойдет... Амане-тян, тебе нехорошо? Что-то болит?       Очередной раскат грома заставил новенькую снова вскрикнуть.       - Нееет! Хватит, пожалуйста! Хватит! Я больше так не могу!        Амане всхлипнула. По ее лицу уже катились крупные слез.       Сидзуне, присев на пол рядом, обняла новенькую сзади.       - Амане-тян, я не знаю, почему ты боишься грозы. Но ты, как и все в этом храме, находишься под защитой лунного бога. Что бы ни случилось, даже если вокруг будет только темнота, господин Ято обязательно протянет тебе руку. Потому что даже за тучами луна продолжает светить. Слышишь? Дождь уже заканчивается.       Действительно, гром стал звучать все реже и реже. Амане понемногу успокоилась и выбралась из-под одеяла.       - Точно! А давай-ка устроим совместную ночевку. - Весело предложила Сидзуне. - Будем рассказывать разные истории, причесывать друг другу волосы. Я правда очень хочу узнать тебя получше, Амане-тян. Что тебе нравится? Что тревожит? Что пугает? Ведь мы теперь - одна семья.