Вышел месяц из тумана...

- Он экстремально потерялся! – воскликнул Сасагава Рехей, стоя посреди не менее экстремального бедлама в своей комнате. Казалось, личное пространство главы боксерского клуба подверглось ковровой бомбардировке с последующим набегом русского казака Мамая верхом на медведе. Многолетние запасы боксерской амуниции (трусы, перчатки, пояса, не правда ли – сексуально?), наградные грамоты, диски, журналы и книги, одежда и прочий немудреный мужской скарб были расположены ровным слоем по полу. Тщательному шмону подвергалось все, что плохо лежало и не было прибито гвоздями. Но, увы - тщетно! Маленький радужный кубик, испускающий в темноте загадочное синеватое свечение, исчез! После летних событий в жизни молодого поколения семьи Вонгола ежедневный график Рехея был пополнен пунктом «Зачистка интернета». По вечерам он садился за компьютер и выискивал перлы народного творчества, выставляющие его самого, остальных Хранителей, и даже «Варию» (а куда деваться, какие-никакие, а союзники!) в неприглядном свете и интересной позе. Работал кубик просто. Установленный у монитора и активированный с помощью кольца Вонголы, он передавал одну из записанных на нем иллюзий на выбранный адрес очередного безымянного обидчика мафии. И так же поступали все остальные жертвы яоя. Саботажников и уклонистов, мягко говоря, в Вонголе не было. Гокудера в первые дни и вовсе не выпускал из рук «Куб Правосудия». Ведь по популярности его пейринг с Ямамото мог соперничать только с мегапопулярным XS. Вот он, тяжкий крест Правой руки! Если бы не некоторые идейные разногласия двух боссов, они со Скуало поняли бы друг друга. При каждой встрече с Такеши Гокудера смотрел на бейсболиста пронзительным взглядом Родины-матери с военных плакатов Второй Мировой и безмолвно спрашивал: «А ТЫ СЕГОДНЯ ВПРАВИЛ МОЗГ ЯОЙЩИЦЕ?». Ямамото улыбался, что-то подсчитывал в уме, подняв очи долу, и радостно отвечал: - Сто двадцать четыре! Такое соцсоревнование они вели с попеременным успехом, но примерно наравне. - То-то же! – говорил Хаято, и они вдвоем шли оказывать моральную поддержку Тсуне. Молодой Десятый нервничал. Разрываться между учебой, информационной войной, ловить за хвост Ламбо, всюду сующего свой нос, переживать, а не узнают ли Киоко/Хару/мама/…и т.д., бегать от злопамятного Хибари-сана, и все это – одновременно… Так мог ухитриться только Тсуна! Поэтому вполне понятно, что, когда ранним воскресным утром к нему заявился взмыленный Рехей, в растрепанных чувствах и «экстремально озадаченный», здоровья у молодого босса не прибавилось. - А ты хорошо искал? - Да я всю комнату перерыл! - А из комнаты не выносил? - Нет! - А Киоко-чан не могла его забрать? - Экстремально, нет! Она никогда не возьмет чужую вещь без спросу. - Чаоссу! Нет смысла так нервничать. Кристалл не работает без силы кольца, так что в чужих руках – это просто безделушка. - А как же моя работа? Кто ж теперь будет экстремально зло забарывать? - Давайте, поищем все вместе. Позовем Гокудеру-куна и Ямамото и еще раз просмотрим комнату. - Ну, ты даешь, Торфяная Башка! Это ж как надо было здесь все так перелопатить? В такой каше не то, что кубик, и паровоз потерять можно! - О, сэмпай, ты до сих пор собираешь фишки с покемонами? – удивился Ямамото, вертя в пальцах яркий картонный кругляш. - А? Это не мое, я их и в детстве-то не собирал… - Чаоссу! Это улика, указывающая на похитителя! - Тупая Корова! Ну, никаких понятий у этого паршивца! Мало его пороли, надо было еще и по рукам надавать!.. - Не ругай его так сильно, Гокудера-кун! У него просто есть привычка так меняться игрушками, - сказал Тсуна. – Он оставил взамен на кубик свою фишку. А Ямамото задумчиво посмотрел на фишку, почесал в затылке, и заметил: - А у него ведь тоже есть кольцо. На кухне Сасагавы звучала веселая песенка, и пахло сладким тестом. …А у нее характер – не сахарок, Но я люблю ее медовые пальчики! Лес ее далек, а вы – ее зайчики, Она уже идет… Берегитесь мальчики!.. Девчонки под чутким руководством Бьянки готовили традиционный японский бисквит «Белая губка». - Это лучшее лакомство для чайной церемонии, и отлично говорит о любви. Запомните, девочки, только с любовью тесто получится нежным и пышным, - приговаривала Ядовитый Скорпион, держа в руках поваренную книгу. Сегодня она только наблюдала за готовкой, да принесла дорогие яйца с белыми желтками, так что вероятность приготовления съедобного десерта была равна примерно 50%. Пока Хару взбивала венчиком яйца, а Киоко трижды пересеивала муку, Ламбо стрескал весь изюм, обсыпался сахарной пудрой и заскучал. Его подружайка И-Пин нынче посещала своего учителя, а кулинарные лекции мальцу не были интересны. Он уже почти собрался пойти подонимать парней, что-то искавших в комнате старшего брата Киоко, как тут ему на глаза попалась звенящая подвеска на окне. «Музыка ветра» состояла из перламутровых ракушек и зеленых бусинок на серебряных нитях. Она отбрасывала веселые блики и тихонько позванивала, когда хлопала дверь кухни или закрывался холодильник. - А что у Ламбо-сана е-есть? Такая же блестящая штучка, и зеленый камушек в колечке! Даже лучше, чем звенящая висюлька! Он порылся в своей запасливой прическе и выудил тот самый голокуб, которого обыскался Рехей, а мелкий киллер – приделал ноги, и свое кольцо Грозы. …А на ее губах да не тает лед, Но я люблю ее глаза-одуванчики! Один неверный шаг – и ты в ее сетях, Один неверный шаг – и ты уже в ее сетях! Она уже идет… Берегитесь, мальчики!.. Когда маленький вредитель звякнул по кубику кольцом, никто не заметил… Пронзительный девичий визг застал вонгольцев на полпути в кухню. Все как-то сразу поняли, что не молоко у них там убежало, и даже спасать никого уже не надо. Поздно потому что… Гоголь. Последний акт. Немая сцена. Тсуна в позе Городничего, полуприсев и разведя руки. Реборн, хитровато сощурившийся, с показным смущением глядящий в сторону. Ямамото и Гокудера с одинаково вздернутыми бровями, словно говорящие: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!». Тсуна обреченно взглянул на ушлого репетитора и пришибленных товарищей. Реборн поднял пистолет и многозначительно кивнул на дверь кухни. Десятый босс Вонголы несколько раз глубоко вздохнул, сжал кулаки и твердым шагом вошел к новым жертвам этой бескровной войны. Ламбо держал злополучный куб в руках и таращился на плоды своих трудов. Каким образом голограмма материализовалась без наличия выделенной адресной строки и монитора по умолчанию – неизвестно. Единственным плюсом было отсутствие звука, а так – отпадно сексапильные двойники Тсуны, Гокудеры и Ямамото посреди кухни были как живые. Девушки в своем возмущении уже вышли на тона ультразвука, и казалось, с минуты на минуту на полках начнут лопаться стаканы и чайники. - Ух ты, Тсуна! А почему у тебя три ноги?! – завопил Ламбо, перекрикивая своих благодарных зрителей. Тсуна молча отобрал у ребенка опасную игрушку и погасил ее своим кольцом Неба. Тогда три пары девичьих глаз уставились на него. - Э-э-э… Я сейчас все объясню!.. – начал было оригинальный вариант маньяка-извращенца с голограммы. Но его немного опередили. Хару выдав напоследок самую заливистую трель и густо покраснев, рухнула в обморок. А Киоко показала себя с лучшей стороны. Не менее красная, но очень решительная, она стихла и подошла к нарушителю спокойствия со словами: - Экстрим, Тсу-кун! – эту негромкую фразу заглушил хлюп теста из миски, которую Киоко надела на голову своего самого смелого рыцаря. Бьянки тоже смолкла. Покачала головой и сказала: - Ой, как это по-японски! Охренела я, девица, на четвертом месяцу, и за эту хрень спасибо голозадому Тунцу!