Вышел месяц из тумана...

Одним из многочисленных талантов Занзаса было умение делать хорошую мину при плохой игре. Внутри - сердце оборвалось и ухнуло в пятки с грохотом и матом, но на лице не дрогнул ни один из мускулов, не участвующих в сооружении высокомерной гримасы. - Мусор, а кем ты ей представился? Учителем танцев и пения? Да у тебя на морде готическим шрифтом написана первая пара сотен трупов и расшатанная психика. - Врооой! На себя посмотри, чертов босс, - огрызнулся капитан. – Да я чуть седым не стал, пока думал, на кого мы с тобой потянем чисто внешне! Но зато теперь наш гадючник – частная военизированная организация. Поэтому форма у нас типовая, а внешность – на свой вкус. Запомни, а лучше – запиши. - Не борзей, мусор. А то ведь могу и лежачему засандалить. Умный ты, тебе череп не жмет? Нет? Ну, тогда думай дальше, с чего это вдруг ты от больнички шарахнулся как от Петушиного мусора с клизмой, и почему тебя нет ни в одной переписи населения за последние двенадцать лет? - А мы – засекречены! - Но при этом – в форме? - ВРОООЙ! Какого хрена ты в ней среди бела дня в город выперся и мою притащил – на это моей фантазии уже не хватит! - Забей, Акулий мусор. Девчонкам нравятся мужики в форме, подключай обаяние и не парься. Будет сильно много выпытывать – завалишь, всего-то делов. Занзас взглянул мельком на свое отражение в зеркале над туалетным столиком, тряхнул своими шикарными и неотразимыми (по его сугубо личному мнению) феньками в волосах, распушил енотий хвост и отправился согласовывать вопросы дальнейшей госпитализации штопаного капитана «Варии». Скуало положил голову на скрещенные руки и задумался, что Занзас подразумевал под «завалить» - работу или «лишнюю жизнь» своего заместителя. На кухне, все еще благоухающей спиртом, кровью и адреналином врача и пациента, Мирелла и Линда пытались сообразить что-нибудь съедобное-сытное-аппетитное-диетичное-но с мясом. Или с рыбой. Или с курицей. Главное – побольше, ведь два незапланированных гостя не должны остаться голодными, а при виде Занзаса слова «пицца», «бутерброд» и «салатик» воспринимались как грязная ругань. Поэтому на плите доходила большая сковорода ризотто, куда нарезали все невегетарианские продукты, которые удалось найти в холодильнике, и немного овощей. - Слушай, Мира, я что-то не уловила, или они таки в погонах, лампасах и прочих портупеях? Кем зарабатывает на жизнь твой молодой человек со следами нелегкой судьбы по всему телу? - Сейчас вспомню точно… Частная военизированная организация, он – в чине капитана, Занзас – его командир. Как-то так. А о каких следах ты говоришь? - Так ты еще не видела его спину и все, что ниже? Там же линии жизни списаны с его отсутствующей ладони! Шрамов больше, чем трещинок на старой тарелочке в бедной еврейской семье. - Ну, Скуало – профессиональный фехтовальщик, может из-за этого… - За ради бога, Мира! В каком веке ты живешь? Сколько себя помню, фехтование – аккуратный спорт в таких костюмах с вентиляцией на маске. Или он занимается фехтовальным пятиборьем с трамплина на коньках по пересеченной местности?.. Мирелла прыснула со смеху. Несмотря на местами тяжелый характер, синьорина Моргенштерн обладала потрясающим воображением и хорошо подвешенным языком, развитой врачебной интуицией и сугубо национальной практичностью. Накормленный Занзас делался сговорчивее раза в полтора, поэтому согласился, что везти Скуало в служебный госпиталь прямо сейчас – не имеет смысла. Во-первых, лечить там особо и некому – Луссурия сейчас уже в Штатах, и когда вернется – неизвестно. А просто гонять санитаров-подсолнухов (такой вот каламбурчик родился в капитанской голове) громкими воплями Скуало было неинтересно. Он бы предпочел вообще залечить свою рану потихоньку без участия варийского Солнышка, но это будет долго, а валяться пластом или хромать вприпрыжку две недели – слишком жирно. Во-вторых, показываться перед прочими офицерами с таким многозначительным увечьем было как-то не комильфо, да еще и с экстренной доставкой самим Занзасом. Рано или поздно – придется, но сначала нужно хоть попытаться урвать себе немного положительных эмоций. А это и было «в-третьих». Самое весомое, честно говоря. Чего уж тут стесняться, не пацан уже! Ему просто хотелось остаться здесь, в этой комнате, пропитанной легким ароматом духов и свежего морского бриза, и этой неширокой постели им хватит на двоих. Конечно, соблазнять девушку лучше в полном здравии, но, чем черт не шутит… Понятно, что с простреленной ягодицей Суперби Скуало уже не мог считаться секс-символом, но попробуйте это объяснить человеку, чье второе имя и любимый грех – Гордыня. Поэтому, едва дождавшись, когда Занзас уехал, Линда тоже отправилась домой собираться, ведь ее учебу никто не отменял, а Мирелла пошла в аптеку со списком лекарств, Второй Император Мечей, поскрипывая зубами и морщась, поднялся с кровати. Увлекательное путешествие в ванную и обратно обогатило его привычный список ругательств, зато подтвердило версию о том, что больной он – ходячий, и уход за ним будет неунизительным для самого пациента. Как говаривал какой-то мудрец, лучше журавль в небе, чем утка под кроватью! Скуало нашел на полке сборник стихов Лорки и вновь залег в засаду. Зажав пальцем строчку «Элегии» испанского романсеро, мечник сам не заметил, как задремал, погружаясь из теплой постели и горячих поэтических образов на бумажном листе, в кровавую пену сна. У него начинался жар.