Вышел месяц из тумана...

Что и говорить, обстоятельства сложились форс-мажорные! И остался босс «Варии» без своих помощников. Луссурия на миссии, Скуало на больничном, на Бела надежды – как на синий лед, Мармон слупит себе такую доплату за совмещение, что проще его застрелить… Занзас еще раз пересчитал на пальцах своих старших офицеров, проверил на калькуляторе и почесал в затылке… Если бы Леви-А-Тан был знаком с теорией бесконечно малых чисел, он бы не удивился. Но в точных науках у смелого киллера были пробелы, поэтому, когда босс, вернувшись из города после полудня, вызвал его на аудиенцию, Леви и подумать не мог, что сейчас исполнится его заветная мечта. - Мусор, с этого дня будешь замещать Скуало. Инструкций он тебе накатал четыре листа мелким почерком, так что вперед, арбайтен по-стахановски! Вечером отчитаешься. Хранитель Грозы онемел от счастья. Он уже хотел упасть на колени и побиться головой об пол, но Занзас ткнул ему капитанские наставления и недвусмысленно кивнул на дверь. Тогда Леви просто поклонился и вылетел из кабинета на крыльях любви. До сих пор предводитель отряда Грозы заведовал охраной штаб-квартиры и прочих объектов, где «Вария» базировалась на миссиях. И чем именно занимался заместитель босса, Леви представлял смутно. В целом, конечно, наводил шороху и всех строил, но вывести какую-то систему из хаотичных перемещений Суперби Скуало по замку Громовержец не смог бы. Да этого и не требовалось. Ведь у него есть целых четыре листа ЦУ, написанных рукой капитана. Тонкие буквы с наклоном влево показались Леви лестницей в небо. Дел было очень много. Сбор информации, проверка отчетов, кадры, снабжение, переговоры с заказчиками и многое другое находилось в ведении Правой руки босса. Но Скуало не поскупился на пояснения, поэтому сразу становилось ясно, с чем бежать к Мармону в бухгалтерию, что передать Белу, с чем идти к боссу. Всю жизнь Леви завидовал боевому командиру, но сейчас даже устыдился своих нехороших мыслей на его счет. Вот ведь, какой широкой души человек их Гордая Акула! Даже о том, что боссу по утрам нужно подавать кофе в постель – и то написал. А иначе оплошал бы Леви, как пить дать! Весь день он крутился, как белка в электрической турбине и его бас, раздающийся во всех уголках замка, почти компенсировал хрипловатый капитанский баритон с неизменным «вроем». Если в какой-то момент текущие дела иссякали, Леви начинал муштровать личный состав. Он останавливал в коридоре кого-нибудь из бойцов и спрашивал, грозно сверкая глазами: - А ты помнишь, что у тебя в контракте стоит третьим пунктом? Бойцы бледнели и не знали, куда деваться, ведь мало кто помнил, что третий пункт их контракта был столь же безобиден, как и первый, и второй. 1. Фамилия. 2. Имя. 3. Дата рождения. Еще ему нравилось прервать подчиненного посреди доклада и сказать проникновенно: - У меня к тебе большая просьба. Думай, пожалуйста, что говоришь. Фокус в том, что фраза сама по себе ничего не значит, но заставляет понервничать. Этими психологическими приемчиками Леви-А-Тан за полдня так всех достал, что воскресным вечером у скромных деревянных распятий в казармах бойцы «Варии» начали ставить свечки за здоровье и скорейшее возвращение импульсивного, горластого, драчливого, но такого родного капитана Скуало. На худой конец – Луссурии. У того командование и вовсе проходило с шутками-прибаутками, главное – не нагибаться в его присутствии и лишний раз спиной не поворачиваться. Занзас об этих художествах Леви не знал, не царское это дело – в мусоре копаться. Вечерний отчет он выслушал вполуха, и вообще был мыслями где-то далеко. За окном завывал первый осенний сирокко, в гостиной разожгли камин и босс перебрался в кресло поближе к огню. С бокалом в руке, прикрыв глаза и греясь в отблесках пламени, Занзас был настолько красив и живописен, что Леви решился завершить свой лучший день небольшим концертом. Он перебирал струны и негромко пел для босса романтическую песню с огнестрельным уклоном: …У нее было правило: не доверять Тем, кто собой заслоняет свет. Я снял с нее платье, А под платьем – бронежилет! Когда кончится музыка, Возьми пистолет и жди крика совы… Я приду умереть от любви, Чтобы утром проснуться живым!.. Хватающий за душу протяжный мотив, дождь, стучащий в окна, гул пламени и алкоголь, - все это сплеталось для босса «Варии» в какую-то новую картину, где он еще не мог разобрать сюжета, а видел лишь тонкие руки, порхающие над окровавленным телом, да библейские глаза, вспыхивающие в одно мгновение божественным гневом… … Если ты слышишь, Если ты слышишь меня – Время вышло! А я не успел показать тебе Черный цвет Солнца!.. Занзас решительно потряс головой, прогоняя неуместные настроения, и ушел спать. Леви вздохнул тихо и умиротворенно. До похвалы он еще не дослужился, но такой спокойный и мирный босс тоже дорогого стоил! А завтра с утра преданный Громовержец снова его порадует. Ведь среди четких капитанских инструкций он отыскал одну очень ценную: «Утром подать кофе в постель и разбудить поцелуем». Вот он, секрет капитана Скуало! Сам Леви сцену пробуждения Занзаса как-то не заставал, поскольку у него самого на это время приходилась проверка постов и поднятие флага. Но усомниться в истинности этой рекомендации не было повода, ведь все остальные оправдали себя на 120%. К 20% бонусу Громовержец относил тот факт, что в него сегодня даже ничем не швырнули и не попытались пристрелить. - Спокойной ночи, босс! – шепнул Леви и отправился в прачечную, чтобы еще раз напомнить глупой солдатне, как именно нужно накрахмалить и отутюжить свежую рубашку для Занзаса. Поговорка «Хороший, когда спит зубами к стенке» наверное, сложилась именно про босса «Варии». Когда утром Леви с кофейным подносом тихо вошел будить дорогое начальство, Занзас являл собою премилое зрелище. Спит по-царски раскидисто, не хмурится, не орет матом и никого не грозится пришить. Миляга, одним словом! Рекомендацию насчет «будить поцелуем» Леви обдумывал долго. Черт его знает, куда босса целовать надо! На всякий случай Громовержец выбрился до баклажанового блеска и облился одеколоном так, словно собирался в Сибирскую тайгу, комаров распугивать. А Занзас все спал, не ведая, что на него смотрят с обожанием и боятся потревожить. Закинув правую руку за голову, а левую откинув на край кровати, укрытый до пояса тонким одеялом, чуть приподняв верхнюю губу, он всем своим видом бросал вызов многим поколениям денщиков, ординарцев, адъютантов и прочих «усатых няней». И Леви принял вызов! Он примостил поднос на прикроватной тумбочке, потеснив коллекцию перьев и хвостов. Храбро зажмурился. И поцеловал Занзаса в высокий смуглый лоб со словами: - С добрым утром, босс! А теперь войдите в положение Занзаса. Спит, никого не трогает, до будильника еще полчаса и три метра. Сквозь сон слышит осторожные шаги в спальне и думает в полудреме: «Совсем разожрался кошачий мусор, топает как бегемот». Но просыпаться не хочет, пока кот не пойдет топтаться непосредственно по нему. Тут обоняния босса «Варии» достигает запах кофе. «Должно быть, на кухне крутился, там и пропах весь». А потом Занзас чует резкий запах парфюмерии и думает, что у Луссурии совсем совести нет – так над животиной издеваться. Что-то шуршит на тумбочке, наверное, кот полез играть с феньками. «Вываляет в пыли – его хвост оторву и по назначению использую» - думает Занзас, но все еще дремлет. И вдруг по его лицу скользит противная холодная цепочка и лба касаются чьи-то горячие губы! Сон сном, но Занзас и сейчас помнит, что женщин в замке нет, а кот целоваться не умеет. А из этого следует, что к нему в постель нагло вторгся… - С добрым утром, босс! Занзас распахнул глаза, одним рывком сел, выхватывая из-под подушки верный Глок-17, и замогильным голосом произнес: - Мусор, молись…