Мы в ответе за тех, кого сослэшили

Мана не выдержал, заметался из стороны в сторону и немедленно оказался в чьих-то руках. Да ещё и почувствовал у виска холодный металл. — Тихо, солнышко, — раздался у уха издевательский шёпот. — Ты же не хочешь, чтобы я выстрелил? Задержав дыхание, гитарист медленно повернул голову, чтобы увидеть в лицо того, кто посмел играть с ним такие шутки. Через несколько секунд здание оглушил пронзительный вопль: — ААААААААА!!! — закончив кричать, Мана стал судорожно глотать ртом воздух. Его зрачки были расширены, а сам он застыл, парализованный страхом, указывая пальцем на незнакомца. Незнакомец был подозрительно знаком. Пугающе знаком. Мана никогда не отличался суеверностью и верой в многочисленные приметы и небылицы. Он никогда не считал себя трусом, готовым заорать и залезть на стол от одного лишь вида маленькой серой мышки. Он никогда не любил мистику и громче всех смеялся, когда речь заходила о душах в потустороннем мире. Но сейчас он готов был поклясться всем, что у него есть, что перед ним стоял призрак с пистолетом в руках. Призрак. С ума можно сойти. — Хидэ-сан, вы так... не изменились, — прохрипел гитарист. На миг ему показалось, что брови стоящего напротив человека удивлённо взлетели вверх. Надежда на то, что это всего лишь галлюцинация, таяла с каждой секундой, поскольку розоволосый гитарист исчезать явно не собирался. "Никогда больше не буду есть русские блинчики с икрой", — на всякий случай подумал испуганный Мана. — Что? — не понял призрак. — А у вас там... того? — уже немного придя в себя от шока, шёпотом спросил японец. — Того, чего? Мана-сама, будьте добры изъясняться яснее, — тут до испуганного гитариста начало доходить, что голос у Хидэ-сана слегка отличается от того, что он помнил, да и сам он ниже ростом. Но стоит ли из-за таких мелких деталей сразу бросаться в подозрение и сомнение, что перед его глазами стоял самозванец? Тут и так темно, хоть глаз выколи, поэтому неудивительно, что могло привидеться и почудиться. — Хидэ-сан, а... а как вы тут, в России, оказались? — всё так же шёпотом продолжал спрашивать гитарист. — Я тут, понимаете ли, как бы живу, — сказал "призрак", громко хмыкнув. — И... и как давно? А вы сами выбирали, что после смерти будете жить в Москве? — сейчас уже до нашего русского друга дошло, что приняли его явно не за того, кем он на самом деле был. Стоит ли воспользоваться этим? Или сразу раскрыть правду? — Ээ... вообще-то я не тот Хидэ-сан, — наконец сказал парень и окончательно убрал пистолет. — Всегда хотел иметь разрешение на ношение огнестрельного оружия, — в голосе Маны слышалась ничем не прикрытая зависть. — Бутафория, — доверительно сообщил псевдо-Хидэ и подмигнул. Как же, дала бы Люцифериха им настоящее оружие. Она бы скорее руку себе отгрызла, чем позволила этому случиться.

* * * * * *

Общий язык нашёлся на удивление быстро. Мана оказался понятливым и больше не задавал вопросов, откуда в России двойник Хидэ-сана завёлся. Хочешь не хочешь, а пришлось говорить на английском, потому что русский японец не знал от слова совсем (до него попросту не дошёл знаменитый словарик Хаяши), и такая же ситуация, только наоборот, была у русского Хидэ. Японский гитарист предпочитал молчать, русский Хидэ предпочитал смотреть в карту. Что, собственно, не помогло им не заблудиться. — Мне кажется, что тут мы уже были, — вздохнув, сказал Мана, когда они уже третий раз прошли стену с незамысловатым граффити. — Но я уверен, что выход должен быть где-то здесь! — Дай карту! — не терпящим возражений голосом потребовал Мана, ожидающе вытянув руку. Когда никакой реакции на его слова не последовало, он ещё требовательнее произнёс: — Карту! — Как будто поймёшь что-нибудь, — сердито буркнул русский, уже с неким злорадством предчувствуя, как они забредут в какой-нибудь совсем тёмный коридор, например, отделения психиатрии. Говорят, там до сих пор можно услышать крики несчастных душ, что так и не нашли свой покой. Абсурдность всей этой страшилки он понимал прекрасно, ведь эту больницу не то что не сдавали никогда в эксплуатацию, её попросту так и не достроили. Но упустить возможность рассказать эту жуткую историю русский Хидэ ну никак не мог себе позволить. В конце он ещё намекнул, что фонарик у них один, и лежит он во внутреннем кармане его ветровки, на что Мана лишь только отмахнулся. Как бы то ни было, к превеликому разочарованию нашего Хидэ, выход из заброшенного здания они нашли спустя две минуты. Всего-то и надо было повернуть направо два раза да пройти прямо десять метров. Демонстративно забрав у Маны карту, Хидэ не преминул бросить, что он и сам знал, где выход, и просто хотел лишний раз попугать гитариста. Японец на это ничего не ответил и вернул карту. — У Гакта в молодости тоже был топографический кретинизм, — спустя пять минут как бы между прочим сказал гитарист, — так мы с Кодзи и научились понимать все карты, на каком бы они языке не были написаны. — Полезный навык, — согласился русский Хидэ. Помолчав какое-то время, пока Мана безэмоционально разглядывал больницу, в которой они только что были, с улицы, наш друг решил, что пора приступать к самому главному. — Мана-сама, у меня есть к Вам деловое предложение. — Денег в долг не дам, с концертом не приеду, — на автомате выдал гитарист. — Да я и не... — Скидки на свою линию одежды тоже не сделаю и даром ничего тоже не дам. — Я вообще не об этом! — Мана удивленно посмотрел на своего нового знакомого. — Что ж тебе надо, деточка? — Я, — вся тщательно продуманная главнокомандующей и отрепетированная до малейших деталей пламенная речь внезапно вылетела из головы, оставив вместо себя звенящую пустоту. Что говорить? Как себя вести? Видели бы это остальные слэшеры... Убили бы на месте и без разговоров. — Ты? — решил помочь русскому японец. — Я... — Это я уже слышал, — решил ускорить процесс Мана. — В общем, переходите на нашу сторону! — на одном дыхании выдал русский Хидэ и затих. — А где граница между этими сторонами? — об этом его новоявленный знакомый как-то не подумал и завис. — Ну... как граница... в смысле... Хватит меня путать тут! Я Вам предлагаю, глубокоуважаемый Мана-сама, примкнуть к нашему скромному лагерю. И знаете, Вы только не удивляйтесь, помните девушку, которая сначала встречала вас в аэропорту, потом на прогулке по городу была с Гакто-саном? — наконец решил взять себя в руки розоволосый гитарист. — А, эта девка патлатая в отвратительной розовой юбке? Помню, конечно, — как бы нехотя проговорил японец. В своё время Мане удалось соблазнить Гакта, чисто ради эксперимента, не подумайте ничего лишнего: только спустя два года, как они стали выступать вместе. Хотя попытки делал с их самой первой встречи... А тут какая-то холёная русская девица смогла сделать это с помощью одной фотографии! Самолюбие Маны было задето. — Короче... это был я, — немного смутившись, проговорил горе-похититель. Японец хотел было рассмеяться, но образ не позволял. Интересно, сколько ещё сюрпризов сегодня будет? Хидэ не Хидэ в тёмном коридоре заброшенного здания, мальчик-девочка, в которого или которую влюбился Гакто (тут Мана позлорадствовал на славу). — Хорошо вы Камуи так, уважаю. А что ты от меня-то хочешь? — Присоединиться к нам. Помочь, если можно так сказать. Нам удалось уже переманить Сугизо-сана и Гакто-сана. Сейчас мои друзья уводят Инорана-сана и Сакураи-сана. Не упустите момент сделать правильное решение! — А что мне с этого будет? — японец скрестил руки на груди. — Пока я только в явном проигрыше буду, да ещё и рядом с этим орангутангом. — С кем, простите? — С Гактом, с Гактом. Для меня невыгодно к вам присоединяться. — Но Мана-сама!.. — перед глазами розоволосого пронеслась вся его недолгая жизнь, заканчивавшаяся жирной точкой. Дыркой от пули во лбу в лучшем случае. — На такие сопливые уговоры не поддаюсь. — Хорошо, прежде всего Вы больше не будете слушать, извините меня, занудство Йошики. Неужели Вам не надоело каждый вечер собираться на его "чрезвычайно важные" совещания? Да-да, мы про всё знаем. Выходит, что Вы ехали в совершенно незнакомую страну, чтобы просто послушать лишний раз Хаяши. Не находите это, как минимум, скучным? Мы же предлагаем Вам другого рода веселье. Вы сможете сами поучаствовать в увлекательной игре "обмани Йошики". Гакта всегда можно чем-нибудь занять, да и есть у нас его фанаты, которые окружат плотным кольцом и никуда не выпустят. Так что, на его счёт не переживайте. В итоге, Вы сможете полностью прочувствовать русскую жизнь с изнанки. И, поверьте, обычные люди готовят борщ куда вкуснее, чем та отрава, что в ресторанах предлагают, — русский Хидэ путался немного в своём монологе, но уверенно стремился доказать все минусы одной стороны и плюсы другой. Он не рассчитывал на такую несговорчивость японца. И если он сейчас не согласится... Что ж, можно считать себя проигравшим и с позором возвращаться в общежитие, где его никто по головке не погладит. Мана молчал. Минуты казались часами. Само же молчание давило и угнетало. — Я, — розоволосый гитарист задержал дыхание, — поразмышлял немного тут. Все твои доводы кажутся мне несерьёзными и неубедительными, — под ногами разверглась пропасть. — Из тебя очень плохой оратор. Но в одном ты прав, мне безумно скучно сидеть в отеле и ждать, когда кто-нибудь заметит, что я вообще-то платье сменил к обеду! Да они хотя бы просто могли бы обратить внимание на то, что я теперь пользуюсь помадой на четверть тона светлее! – на этих словах Мана топнул ножкой в изящной туфельке на всего лишь пятнадцатисантиметровом каблучке. — Из двух зол, как говорится, выбирают меньшее. Так что считай, тебе почти удалось переманить меня на вашу сторону. — Почему почти? — русский Хидэ не верил своему счастью. Он уже успел подумать о написании завещания, поскольку вернись он с неудачей в общежитие, его бы четвертовали и утопили в ближайшем душе, откуда течёт только холодная вода. Давненько он так не волновался, как за эти несколько минут. — Потому что я сам согласился, — после этих слов Мана развернулся и пошёл в противоположную сторону от Ховринской больницы. — Ээ... нам в другую сторону, — всё ещё растерянно проговорил парень. Японец демонстративно развернулся и выжидающе посмотрел. — Что? — Не "что", а веди давай или сразу карту отдай, если и тут не ориентируешься на местности. — Нет-нет, конечно, я знаю дорогу! — поспешил заверить русский Хидэ. — Тут недалеко, пойдемте.

* * * * * *

И с этими словами они отправились в недальнюю дорогу до ближайшего светофора. Прохожие удивлённо косились на двух фриков, что шли молча. Одна бабушка даже грозно потрясла своим маленьким кулачком в их удаляющиеся спины. Мана переосмысливал своё отношение ко всей мистике, особенно задумавшись о загробной жизни. А наш Хидэ, в свою очередь, мечтал о скорейшей встрече со своей гитарой, чтобы наконец расслабиться после такого испытания своих нервов. И он был очень рад, что ему не светит быть четвертованным за невыполнение миссии. Определённо.