Well, I lived in magic solitude of cloudy-looking mountains and a lake made out of crystal raindrops roaming through space [1].
По всем законам жанра, в развалившейся между ними тишине должны были оглушающе тикать часы, неторопливо шевеля стрелками навстречу будущему. Или вода должна была капать из неплотно закрытого крана. Или холодильник мог бы загудеть ни с того ни с сего. Или трубы. Или…
Шинсо нервно почесал щёку, жалея, что рядом нет кого-нибудь ещё, кто мог бы сыграть роль буфера — Мидории ли, Киришимы, Каминари или даже Минеты. Но нет: он стоял около лифта рядом с Тодороки, неловко мялся (
глубоко внутри) и старательно зарывался заледеневшим носом всё глубже и глубже в шарф — подарок, если можно было так выразиться, Айзавы-сенсея, чтобы Хитоши привыкал потихоньку к тяжести (
цепей) ткани на шее. Шото же сверлил светившуюся кнопку вызова нечитаемым взглядом, иногда вскидывая глаза на табло сверху, где красным сияла стрелочка «
вниз» и медленно менялись цифры.
Шесть.
Лифт остановился.
Тодороки громко вздохнул, неожиданно поймав себя на том, что сделал это созвучным дуэтом с Шинсо. Они синхронизировались на доли секунды, однако и их с лихвой хватило, чтобы почувствовать себя крайне неловко.
Пять.
Их косые взгляды, которые должны были быть брошены украдкой, незаметно и скрытно, столкнулись друг с другом, показав обоим удивление собеседника, до сих пор молчаливого. Лифт призывно звякнул открытыми дверями за несколько этажей от них. Кто же знал, что в Юэй была дополнительная библиотека в одном из корпусов на предпоследнем этаже? Конечно, они, как будущие герои —
Шинсо теперь тоже был в их числе — могли бы вскарабкаться туда и пешком, словно на ещё одной тренировке. Хитоши отчего-то был уверен, что, будь на его месте Мидория, то не было бы ни молчания, ни неловкости (
не больше, чем обычно демонстрировал Деку), да и лифт бы они не ждали. Изуку наверняка потащил бы удивительно податливого для его просьб Шото по лестнице, превратив унылый подъём в соревнование. И добрался бы первым, участливо улыбнувшись слегка запыхавшемуся Тодороки, у которого хоть и была впечатляющая выносливость, но всё же не физическая, как у Мидории. О том, что Изуку мог не знать об этой «секретной» библиотеке, Шинсо даже не стал задумываться.
Это же Деку, в конце концов.
Четыре.
Хитоши потёр заледеневшие ладони друг о друга в попытке слегка согреться, подумав при этом, что у Шото для такого более подходящая причуда. А он мог только приказать кому-нибудь принести что-нибудь для того, чтобы согреться, или приказать согреть его самого (
при мысли о том, что, к примеру, Изуку со стеклянным взглядом мог усердно дышать на его пальцы, сидя у ног, как послушная собачка, жар прокатился по телу; хотя, с такой точки зрения, было бы выгоднее подчинить себе Тодороки и использовать его и как обогреватель, и как кондиционер). Кстати говоря, Тодороки не обратил никакого внимания ни на его побледневшее лицо, ни на стремительно покрасневшее, когда в голову полезли всякие
не те мысли.
Лифт громко звякнул, незаметно доехав до первого этажа, но Шинсо этого почти не заметил, входя в кабинку вслед за Шото в глубокой задумчивости. Тодороки покосился на него несколько раз, ожидая, что он нажмёт на нужный ему —
на другой — этаж, но Хитоши продолжал бесцельно пялиться на носки своих ботинок, крепко вцепившись в бесполезный поручень. Шото титаническим усилием сдержал порыв хмыкнуть: напротив дверей, словно в насмешку, какой-то умник прицепил зеркало, а у него с зеркалами был небольшой напряг последние несколько лет с момента получения огромного бугристого шрама прямо на лице. В Юэй на этом не так акцентировали внимание — сила здесь в первую очередь решала все споры, стычки и конфликты, — но всегда находились раздражающие идиоты, находящие забавным то, что один из будущих героев — урод с кривой страшной мордой. Как это делал Монома, к примеру. Шото поморщился и перевёл взгляд на прилепленную около кнопок бумажку с рекламой о дополнительных курсах иностранных языков. Отчего-то отчаянно хотелось посмотреть на Хитоши, на то, чем он занимался сейчас, — но повышать градус неловкости между ними, когда они были заперты в металлической коробке, упрямо и чертовски медленно везущей их к конечному пункту назначения, что-то желания не было; края их курток соприкасались, шурша.
«Странно всё это».
В самой библиотеке было тихо и слегка пыльно, не было никого знакомого на входе, так что Шинсо довольно устремился вглубь вереницы стеллажей, бросив Тодороки…
…чтобы чуть не сбить огромную стопку книг с парой человеческих ног снизу. Парочка методичек всё-таки слетела с вершины, мягко спланировав шелестящими страницами на паркет, и Хитоши наклонился их поднять. Но глаза автоматически упёрлись в ядерно-красные кроссовки, которые могли быть только у одного-единственного человека во всей Академии.
— Ой, привет, Хитоши-кун, прости за это, совсем не видно, куда идти… — пролепетал Мидория; каждый в их классе знал, что, если дать Деку волю, то можно его не выцепить из водоворота бормотания, но тот сам вернулся в реальность быстрее, чем его невольный собеседник начал всерьёз раздумывать о применении причуды: — А что ты тут делаешь?
— Айзава-сенсей составил мне список книг, которые нужно прочитать для того, чтобы нагнать ваш курс, — кисло признался Шинсо. Сзади неслышно подкрался Тодороки, явно придя сюда на голос Мидории, как рыба в погоне за наживкой, но его рассекретил всё тот же Мидория, вновь шумно поздоровавшись и вежливо поинтересовавшись, что ему здесь понадобилось. Тодороки ответил что-то расплывчатое. Никто из них не был удивлён, что в выходной день, когда обычно все студенты уезжали из общежития домой, чтобы повидаться с родными, Деку торчал тут, покрывая одежду и кожу пылью.
— Эй, Мидория, ты там не заблудился? — через высокий стеллаж прозвучал знакомый голос Киришимы, а после, в появившемся от раздвинутых старых журналов про героику пространстве появился кусочек его жизнерадостного лица. — О, парни, и вы тут! Тоже хотите воспользоваться услугами Мидории?
Изуку сразу же пояснил:
— Киришима-кун попросил меня подтянуть его в некоторых предметах, потому что последний тест Айзавы-сенсея, — Хитоши рефлекторно вздрогнул;
вездесущий учитель порой снился ему в кошмарах, душа своими лентами, как в дешёвом хорроре, — он чуть ли не завалил.
— Я пробовал просить Бакуго, но он, — тяжёлый вздох Изуку и Эйджиро в унисон, понимающих,
каким почти всегда был Катсуки, заставил уже Шинсо и Шото слаженно фыркнуть, —
такой Бакуго временами.
— Я тоже могу помочь, — спокойно заявил Тодороки, подхватив из рук Мидории половину книг и поймав чужую благодарную улыбку в ловушку памяти. — Думаю, наша двойная помощь будет эффективнее и для Киришимы, и для, — он запнулся, пытаясь понять, как нужно обращаться к Шинсо, — и для Хитоши.
«Ишь, какой благородный», — с неожиданной злостью подумал Хитоши, до последнего не веря в то, что ему будут бескорыстно помогать его конкуренты. Не для этого он перешёл с другого факультета на этот!..
С другой стороны, если бы Айзава-сенсей увидел его нынешнее поведение в этой ситуации, заставил бы пройти
все круги ада по нескольку раз. Сотриголова был настолько страшен, что его кусочек прочно поселился в сознании Шинсо.
Это по-настоящему пугало.
— Шинсо, где ты там застрял? — издалека ему призывно провыл Киришима, тем самым указывая направление. Лампочка тускло мигнула над его головой, пока он заставлял свои пальцы смягчить судорожную хватку на обложках книг. — Мы уже начинаем!
«Дам им один шанс. Один. Если провалятся — то это целиком и полностью будет их вина, — угрюмо прикинул Шинсо. Он знал, что врёт самому себе, но перестать было выше его сил. — Посмотрим, что из этого выйдет».
