Лабиринты из янтаря

Наблюдаю в мерцаньи колен изваянья, беломраморность бедер, оттенки волос... А дымящее пламя взвивается в вихре и сливает тела в разноцветный хаос. (В. Брюсов)

— Сколько лет Сарданапал сдерживал меня! Старик был уверен, что зомбирующая магия только мешает воспитанию, — Поклёп с нежностью смотрел на покорно опущенные плечи девушек, — но теперь я ещё яснее вижу, как он ошибался!       Не в силах сдвинуться с места, Таня бросила короткий взгляд на подругу: Склепова комкала в руках полы мантии, ставшей слишком длинной с тех пор, как её обладательницу поставили на колени. Тане отчаянно хотелось всмотреться в лицо тёмной, но каждый раз девушка напарывалась на блок, отбрасывающий её к исходной точке – одному и тому же завитку древнего персидского ковра.       Тем временем Поклёп Поклёпыч вальяжно устраивался в кресле. Казалось бы, он совсем забыл о провинившихся - маг любовно протирал свой перстень, раскалившийся от чёрной магии. Периодически завуч поднимал ладонь с длинными узловатыми пальцами к свету и глядел, как солнце проникает в лабиринты массивного янтаря. — Ты уже и забыло те весёлые денёчки, когда мы вместе решали судьбы учеников, — Поклёп обращался к кольцу теплее, чем умел разговаривать с себе подобными, — сейчас я проверю твою работу.       Завуч вытянул вторую руку и пальцем, как кошку, начал медленно, смакуя, подзывать Гробыню к себе — та попыталась встать, но Поклёп пригвоздил её к полу одним взглядом своих мутно-жёлтых глаз-буравчиков: «Ползи». Девушка зарылась пальцами в ворс ковра, стараясь производить как можно меньше шума. Успокоенная тем, что Поклёп замолчал, Гробыня двинулась ему навстречу, но вместо одобрения почувствовала, как между лопаток со звонким шлепком опустилась невидимая плеть. Боль, похожая на тонкий ручеёк, стекала ниже, распаляя и без того горячую кровь. «Не горбись», — сухо чеканил голос Поклёпа в её голове, в то время как сам маг не раскрывал рта.       Через несколько шагов девушка безвольно уткнулась в старомодные панталоны завуча. От них пахло нафталином — Склепова с легкостью различала этот запах после дней, проведенных в бюро ритуальных услуг, где работали её родители, но пахло и чем-то ещё — шестнадцатилетнее существо предпочло бы этого не чувствовать.       Поклёп смутился, но, сглотнув, набрался смелости провести пальцами по алебастрово-белой коже на шее Гробыни — та не сопротивлялась. Тяжёлые фиолетовые локоны струились между тонкими пальцами завуча — слишком нежно — что, по мнению мужчины, было лишним. Если магия зомбирования сработала, не стоит бояться спугнуть трепещущую пташку. Поклёп схватил девочку за волосы и с силой встряхнул её, чтобы невинное детское личико оказалось наравне с его. — Интересно, — держа Гробыню за подбородок второй рукой, он поворачивал её голову и так, и эдак, удивляясь, как раньше не замечал, что один широко распахнутый глаз девушки манит небесной голубизной, а второй, сощуренный, отдаёт адовой бездной, — такое чувство, будто заклятие овладело тобой не полностью.       «Ничего страшного. Что до овладения: я собственноручно завершу начатое», — промелькнуло в медленно распаляющемся сознании Поклёпа.       Пухлые губы тёмной были поджаты и чуть заметно подрагивали – это также не смогло укрыться от внимания завуча. Большим пальцем, бесстрастно мужчина оттянул нижнюю губу Ани, затем, исследуя каждую выбоинку, прошёлся по ряду зубов и, продолжая знакомство, погрузил палец ей в рот. В тот же миг Поклёп вздрогнул - так жарко мягкий язык принял его плоть. От призывно раскрытого горла его удерживал только размер собственной ладони.       Голубой глаз девушки увлажнился, карий сверкнул недобро. — И почему я не верил в силу перстня? Сомкни губки, пташка, — с довольной улыбкой завуч прикрыл глаза, — ни малейшего признака сопротивле…       Зубы девушки намертво впились в его кисть, оставляя кровавые впадины. — Ах ты дрянь, слушаться родители не учили? Я тебе покажу зубы, — кривясь от боли, Поклёп судорожно шарил рукой по столу, пытаясь найти стакан, но подвернулась только бутылка наливки, — эликсир сговорчивости, мисс.       Он запрокинул голову девушки и заставил её выпить добрую треть. Особенно возбуждало смотреть на то, как от больших глотков по хрупкому горлу проходит напряженная волна. — Я надеюсь, теперь ничего не помешает нам стать друзьями, — Поклёп с приторной улыбкой склонился к маленькой ведьме для поцелуя, но раньше губ ощутил, как лицо обдаёт фонтан вишнёвых брызг. Завуч опешил.       Гробыня явно вела себя не так, как он ожидал, но маг не торопился опробовать её светлую подружку: ведьма из тёмных нравилась ему сильнее, это её острый язычок хотелось заставить шептать ему непристойности, её грудь должна колыхаться от стонов, а промежность — сжиматься от удовольствия.       Нет, для Гроттер на сегодня он приготовил другую роль. Поклёп метнул взгляд на рыжую и небрежно похлопал по панталонам, приглашая подойти. Наученная увиденным, Таня тихо подползла на четвереньках и опустилась рядом с соседкой. — Мне ещё предстоит составить бумагу для Сарданапала, — завуч презрительно ухмыльнулся, — буду описывать ваши блядки на Лысой Горе.       Таня хотела возразить, но язык не слушался, из сомкнутых губ вырывалось лишь долгое мычание. Поклёп откинул со лба спутанные пряди и свысока взглянул на пленниц: — А пока подготовь мне перо, Гроттер, — завуч наигранно рассмеялся, — я хочу, чтобы первый в этом тысячелетии акт о зомбировании был написан красиво.       Из ниоткуда на столе возникло тонкое до прозрачности перо павлина и маленькое, остро заточенное лезвие.