где ты?

Ким выдохнула и открыла дверь. Когда она вошла в дом, она почувствовала что-то неладное. Что-то скользкое. Электричество витало в воздухе, тягучем, как ириска, и тяжелом. — Привет, мам? — негромко пробормотала Ким. Пэг сидела за обеденным столом одна, прикрыв лицо руками. — Мам? Пэг сохраняла молчание. - Мам, ну чего ты? Прости, пожалуйста, что я ничего не сделала по дому. Я была у Эдварда. Пэг подняла лицо, словно не услышав последней фразы дочери. — Нет, дорогая, дело совсем не в этом… в конце концов, может быть, даже лучше, что тебя не было дома… Она поджала губы и замолчала, словно задумавшись о чем-то или собираясь с мыслями. Подняла глаза наверх, сразу опустила. Ее глаза начали слезиться, она заморгала часто-часто. Ким обняла ее. Пэг решительно посмотрела на дочь, облизнула губы. Они дрожали. Открыла рот и произнесла одну короткую фразу: — Мы с Биллом разводимся. Ким застыла на месте. Все в один миг вылетело из головы. Осталась только одна фраза. — Почему? Пэг снова погрузилась в себя. - Понимаешь.... Она цокнула языком. - Сегодня я узнала одну страшную вещь. Снова молчание. - Он изменяет мне. - О Боже... - Ким плюхнулась на стоящий рядом стул. - С кем? - С... - Пэг заняло долгое время собраться с мыслями. - с Джойс, дорогая. - О Господи. и что сейчас будет? - Да так. Ничего особенного, - пожала плечами мать. Ей стало заметно легче говорить об этом. - Наверное, завтра или послезавтра мы пойдем в суд. Снова длительная пауза. - Иди в свою комнату, Ким. Уже поздно, готовься ко сну.

***

- Ким! - закричал из кухни Билл. - Да, пап? - сонно буркнула из кровати она. И тут же вспомнила все произошедшее вчера. Ким сразу прошиб холодный пот. Она ожидала всего наихудшего. В ее голове стремительно крутились предположения о том, что сейчас будет. Собирать вещи? Готовиться к походу в суд? провожать его, потому что он съез.... - Ким, завтрак готов! Спускайся! "Серьезно? Это все? Ладно, яичница сама себя не съест", - бубнила себе под нос Ким, надевая тапки. Внизу, на первом этаже, было необычно тихо. Папа не слушал радио, Кевин не шутил, мама не смеялась. Ким сразу поняла, что лед тронулся. - Доброе утро! - неожиданно громко для самой себя сказала она. - Да, доброе утро, Кимберли, - ответил Билл. Ким смутилась. Ее никогда, никогда не называли полным именем родители. - Пап, что-то случилось? - недоуменно спросила она. - Кушай, дорогая. Яичница еще горячая. - Окей, пап...

ПРЕДЫДУЩЕЙ НОЧЬЮ

Билл одиноко сидел за столом. На его глаза чуть не наворачивались слезы. - Вот зачем ты так поступил? - спросила его совесть. - Не знаю.. ей-богу, без понятия. Мне тогда казалось, что в жизни нужны какие-то изменения. Я думал, что запутался в рутине. - Ну как? Выпутался теперь? - саркастически хмыкнула она. - Да. У меня замечательно получилось... - И почему же ты Пэг не скажешь? - Жаль ее все-таки... она ведь любит меня. Совесть подняла бровь. - Ну, я не имею в виду, что я не люблю ее. Она ухмыльнулась. - Повторяю вопрос. - Боюсь, что она не поймет. Она уже никогда меня не простит, в любом случае. - С чего это мы так уверены? - Знаю ее... Они некоторое время посидели в молчании. - Ну и тряпка ты, конечно. - Да я уж в курсе,- отмахнулся он. Билл тяжело вздохнул. На его глаза навернулись слезы.