Ангел-хранитель для бывшего Директора. Часть 5 «Вознаграждение»

Несмотря на пережитые потрясения и серьёзный риск, с которым супруги столкнулись в этой экспедиции, она стала для них судьбоносной. И дело было вовсе не в обнаружении следов применения страшного субгиперпространственного оружия и связанных с ним непонятных планов неизвестной силы, которая, похоже, поднимала голову в Галактике. То путешествие имело для них иное значение. Джеда и сама Сила простили Орсона Кренника. Теперь он был убеждён в этом на все сто процентов, и ничто, никто на свете (а во тьме и подавно) не смог бы его убедить в обратном. Ведь если бы он не был прощён, то светлые, добрые силы не подарили бы ему ту самую радость, которая переполняла сейчас его сердце, так что экс-Директор был готов кричать с балкона всему миру о своём счастье. Через месяц после возвращения из экспедиции Ронда вновь торжественно предъявила Орсону отчёт со своего медосмотра, из которого тот узнал, что вновь станет отцом. Особым знаком благосклонности Силы он счёл тот факт, что Ронда оказалась беременна двойней — мальчиком и девочкой. Капитан тайно радовалась за мужа — Орсон Кренник, с юности относившийся к Силе со скептицизмом, наконец-то расстался со своими старыми убеждениями! Ронда немного переживала за реакцию Аркуса на то, что он вскоре станет старшим братом. К великому облегчению, мальчик, услышав новость, первым делом задал вопрос: — Можно, я буду вам помогать? Ронда обняла сына и, сдерживая слёзы, отвечала: — Конечно, сынок. И помни, мы с папой ни за что не будем любить тебя меньше. — Я знаю, мама, — прошептал мальчик ей на ухо. Кренник окружил супругу ещё большей заботой, чем во время её первой беременности, стремясь облегчить её страдания. Этот период дался ей тяжелее, сил у неё было меньше, и Орсон буквально носил её на руках. Каждую неделю он возил её на спидере в больницу. Ради Ронды и будущих детей он решил поступиться принципами и вместо дроидов нанял трёх гувернанток расы мон-каламари, которые присматривали за Аркусом и вели дела по дому. За собственную безопасность они не переживали — перед наймом Ронда проверила биографии каждой и убедилась, что те никогда не смогут понять, у кого они работают на самом деле. Мон-каламари стали прекрасными помощницами по дому и неплохими собеседницами для Ронды. Разумеется, капитан никогда не разговаривала с ними ни о своём прошлом, ни о прежней карьере мужа в Империи, ни, разумеется, о Звезде Смерти или Альянсе. Для слуг супруги Кренник были просто семьёй местечковых богатеев, наживших свой капитал на военных заказах. Всему всегда приходит свой черёд, и в назначенный срок спидер скорой помощи вновь увёз Ронду Кренник в госпиталь. Как и пять лет назад, адмирал провёл бессонную ночь в своём спидере на парковке, до тех пор, пока его добрый хранитель не принёс ему радостную весть в виде сообщения на комлинк от врачей. «Поздравляем вас, сэр Каллан, дважды папа! У вас сын и дочь!» — даже опытные врачи были приятно потрясены, рождение близнецов всегда было выдающимся событием. Кренник был вне себя от радости и гордости. Теперь в его судьбе было всё, чего мог добиться человек в своей жизни — успешная карьера, деньги, семья, а главное — счастье. Наконец-то он осознал, что нашёл в гигантской Галактике свой уголок, уготованный ему провидением и подаренный незримыми добрыми силами, которые он неустанно благодарил. Ронду выписали из больницы через три недели — восстановление после рождения двойни заняло больше времени и потребовало дополнительных хирургических вмешательств и реконструктивных процедур. На пороге госпиталя капитана встречала целая толпа — КС-35, Аркус, три гувернантки-мон-каламари, ещё три дроида-слуги, а во главе — командир этой небольшой армии, её самый главный Директор с огромным букетом цветов в руках. Подойдя к ней, он преклонил колено и трепетно, словно юноша, поцеловал ей руку. — Спасибо тебе за детишек, родная моя! — стоя на коленях, молвил он и вручил букет. Он лично принял новорожденных из рук медсестёр. Глядя на мирно спящих малышей, Орсон ощущал себя парящим высоко в небе, выше всех звёзд, над самой Галактикой. Не было во Вселенной более сильного и могущественного человека, нежели он, так как он победил в бою не просто ситха, джедая, повстанца, имперца и даже не многомиллионные армии — он одержал победу над самой судьбой. Ронда подошла к нему и вполголоса подытожила, словно читая его мысли: — Твоя победа, Орсон. Кренник уточнил: — Наша с тобой победа. Вся весёлая компания отправилась домой на двух спидерах — за управление второго сел КейСи. Ронде снова пришлось ехать лёжа, но она ловко пристроила близнецов на сиденье рядом. По пути адмирал спросил: — Насчёт имен, придумала что-нибудь? Первое имя твоё, и для сына, и для дочки. — Красивое имя Корман. Корман Кренник — звучит солидно. А дочку хочу назвать в честь планеты Явин. Явина Кренник. Вот так, выбор второго имени за тобой. — Дадим сыну второе имя — Гален. Корман Гален. А дочке — Джин. Явина Джин. Единственное, что я могу сделать ради друга, которого предал — почтить его память. — Явине дай еще третье имя. Рада. В честь моей матери, — прошептала Ронда. — Корман Гален Кренник и Явина Джин Рада Кренник. Звучит так по-взрослому, а они совсем ещё крохи, — с нескрываемой теплотой и нежностью молвил адмирал, заглядывая назад и любуясь малышами. — Я так люблю их — наших детей. И Арка, и Кора, и Яви. Я и не подозревал, что способен так любить. А тебя, мой самый близкий и родной мой человек, я люблю так сильно, что не знаю ни одного слова ни в одном знакомом мне языке, способного обозначить это чувство. Благодарю тебя, всем сердцем благодарю за всю мою жизнь. Новые радости прибыли в дом Кренников вместе с новыми трудностями. Двойняшки Кор и Яви требовали вдвое большего внимания к себе, а их мать была вынуждена дольше восстанавливать силы и ездить на реабилитацию в госпиталь. Первые месяцы нагрузка легла на плечи всех домочадцев, включая пятилетнего Аркуса. Мальчик продолжал посещать гимназию, ну, а выходные его теперь включали и помощь в уходе за младшими братишкой и сестрёнкой. Вся семья сплотилась воедино ради одной цели — уход и воспитание двух малышей требовал немалого терпения. Но Ронда, по мере возвращения к ней сил включавшаяся в процесс, неустанно повторяла, что терпение всегда вознаграждается. Действительно, первый год отнял у всех много сил, здоровье Ронды восстанавливалось медленно, а Орсону приходилось много работать, чтобы обеспечить семью стабильным доходом. Когда близнецам исполнился год, обстановка в доме уже была не столь тяжёлой. Трое гувернанток прекрасно справлялись со всеми тремя детьми, и у хозяев дома вновь наступил период, когда можно было больше времени уделить друг другу. Ронде пришлось пережить невероятные мучения, адмирал удивлялся её выносливости, а поэтому, после вторых родов, давшихся ей ценой неимоверных усилий, стал относиться к ней ещё нежнее и трепетнее. Ронда понимала, что и он терпеливо ждёт её выздоровления, и это помогало ей последовательно переживать и выдерживать все боли процесса реабилитации. И вновь воля, время и доктора совершили чудо — Ронда залечила все свои травмы. Супруги Кренник продолжали вести свою тихую счастливую семейную жизнь в маленькой вилле посреди сада, на склоне горы, что на окраине Сативрана. В экспедиции они больше не летали, а «Дьюбэк» был переведён с посадочного дока в ангар для долговременной стоянки. Раз в неделю КейСи и Аркус, ставшие настоящими друзьями настолько, насколько только могли дружить человек и дроид, выполняли возложенную на них почётную обязанность по диагностике систем корабля. Мальчик обожал эту процедуру, потому что они ехали в порт вдвоём с дроидом и, пока тот проводил проверки, Аркус поднимался в кабину и садился в пилотское кресло, где, воображая себя командующим звёздного разрушителя, вёл в бой целые эскадрильи СИДов. Кор и Яви росли не по дням, а по часам, и к двум годам от роду Кренники нуждались в услугах уже одной гувернантки — эту молодую мон-каламари звали Тарракис. Иноземка стала настоящим другом для всех трёх детей. Иногда она встречала и Арка из гимназии. Благодаря ей Ронде удалось наконец переубедить мужа в его недоверии к представителям нечеловеческих рас. Мон-каламари не жила постоянно на вилле, но иногда Кренники приглашали её на несколько суток с ночёвкой, чтобы та присматривала за детьми, пока супруги отправлялись в кратковременные поездки — теперь они могли позволить себе посещать, наконец, светские мероприятия, пусть и нечасто. Их любимый чердачок тоже больше не пустовал, Орсон и Ронда вновь, как и прежде, разжигали там по вечерам камин и, убедившись, что дети спят, под надёжным присмотром дроидов, накрепко запирали за собой дверь, чтобы ничто не мешало им вновь, как и в начале их совместного жизненного пути, предаваться страсти, не угасавшей несмотря на годы и все испытания. Со времени полёта на Иду и Ла’му, кошмары больше не мучили Орсона Кренника. Иногда он просыпался среди ночи, лишь для того, чтобы почувствовать нежные прикосновения Ронды к своему телу, её теплое дыхание на своей груди, мягкую женскую ладонь, накрывавшую его чресла. Прежде чем снова погрузиться в сон, он долго лежал, боясь пошевелиться, и сердце его переполняли покой и радость, и он благодарил любые силы Вселенной за подаренное счастье. В жизни Ронды также наступил период абсолютного внутреннего покоя, ибо спустя долгие годы неприкаянного скитания по космической пустоте она обрела дом в самом полном смысле этого слова. Наконец она могла быть собой, не прятаться, не притворяться. Как и Орсон, она одержала свою победу над судьбой, которая была к ней не менее жестока, отняв у неё практически всё — родителей, дом, уверенность в будущем. Теперь горести остались позади, за хвостом «Дьюбэка». В настоящем и впереди по курсу — её семья, их чудесный дом на Лексруле, Арк, Кор и Яви, а может быть, и ещё кто-нибудь — Ронда не исключала, что в будущем в их семье может появиться ещё пополнение. А главное — в её жизни есть и будет любовь Орсона, его горячее сердце, сильные руки, их долгие бессонные ночи страсти. Бывали дни, когда Ронда, уединяясь с ним в уютном кабинете, любила стоя на коленях, прятаться под полами его кителя, накрываться плащом и припадать ртом к нежным прелестям своего мужчины. В такие моменты Кренник, ни о чём не задумываясь, просто устремлял взор в потолок и наслаждался. И в самый блаженный момент, чувствуя упоительное разрешение от мучительно-сладкой страсти и осязая, как Ронда буквально выпивает его до последней капли, он не просто испытывал телесное удовольствие. Он радовался всем сердцем, всей душой, и был готов кричать на всю Галактику, но уже не от боли, обиды и ярости, как некогда, а от безмерного счастья. Когда тело понемногу успокаивалось, он порой смахивал с глаз одинокую слезу радости, стараясь так, чтобы Ронда не заметила. Когда она трогательно засыпала, положив голову ему на колени, он осознавал, что, пока глаза способны видеть, а руки — держать бластер, он готов самоотверженно защищать свою женщину. Хотя, конечно, она ему не позволит, скорее, сама полезет спасать его с бластером наголо. Кренник улыбался. Его женщина, порой мягкая и пушистая, а порой жёсткая и колючая. И светская львица-аристократка, и суровый пилот-солдат одновременно. Его ангел-хранитель, подаренный ему судьбой в конце жизни. Адмирал более не жалел прожитых впустую лет — их стоило прожить, поскольку они привели его к тому, что происходит с ним сейчас. Его лучшие годы — вот они, на самом деле. В иные дни они просто прогуливались под руку по своему саду и вели долгие беседы об истории Галактики, о мироустройстве, о путях дальнейшего развития. Кренник, держа на ладони найденный на Джеде кайбер-кристалл, который он бережно хранил вместе с чип-ключом доступа к «Дьюбэку», рассуждал: — Удивительно мало, а с другой стороны, невероятно много нужно для мира в нашей несчастной Галактике. И, как всегда, теоретически этого достичь можно, практически — не представляю, каким образом. — Так что же это, Орсон? — интересовалась Ронда, беря кристалл с его ладони и смотря сквозь него на солнечные лучи. Адмирал поднял к небу ясно-голубые глаза, не утратившие за годы своего звёздного сияния. Вдохнув полной грудью, он молвил: — Это мир в собственной душе. Если бы у каждого обитателя нашей вселенной в душе было спокойно, Император ни за что не смог бы вскарабкаться на вершину власти, он ведь играл на пороках всех тех, чьими средствами добился своего. Включая меня. Меня тварь зацепила на моей собственной жажде власти и тщеславии, стремлении доказать всем, что я тоже чего-то стою. — Ну, а сейчас как у тебя с этим обстоят дела? — Не должен я никому ничего доказывать. У меня и так всё хорошо, — улыбался Орсон, обнимая и целуя Ронду.