Луч зазеркалья

*** Если человек отражается в зеркале, то это ещё не значит, что его отражение - иллюзия. Если человек разбивает зеркало, то это ещё не значит, что его отражения больше не существует. *** Яркая небесная лазурь ослепляет глаза, невыносимая боль в груди вырывает из тела хриплые стоны с примесью противной горечи. Руки, сжимающие меч, предательски трясутся и немеют, роняя из сжатых пальцев перемотанную тканью рукоять. Постепенно веки тяжелеют, и ощущение лёгкости разливается по телу, сжигая всё существо. Ты больше не чувствуешь холодного ветра и давления воздуха на тело, голова пустеет, и мысли вытекают из неё, подобно тому, как тает зимний снег под палящими мартовскими лучами. Лишь одно мелькает в сознании: «Предатель…» *** Июль – долгожданные летние каникулы для всех школьников Каракуры, включая и самого Ичиго Куросаки. Изумрудные листья колышутся на лёгком ветру, словно прядки волос, расчёсываемые ребристым гребнем. Сочная трава стелется по земле сплошным ковром, изредка просвечивая жёлтыми головками одуванчиков. Речка искрится солнечными бликами, а дети прерывают тихую гладь течения шквалом брызг и звонким смехом. Парк с многолетними деревьями встречает жителей города тенистым шатром сочной зелени и ароматом цветочных ограждений. Аттракционы работают без выходных, даря радость всем, кто решит прокатиться на американских горках или чёртовом колесе. Прилавки с мороженым на любой вкус и цвет приманивают желающий охладиться от полуденного зноя, а сама июльская пора пусть и жаркая, но неимоверно приятная. Таким воспринимал происходящее старший отпрыск семьи Куросаки, обладавший рыжей шевелюрой, напоминающей летнее солнце. Сейчас он шёл по городу со своими сёстрами, уже подросшими и ставшими настоящими девушками. Карин - непоседа и пацанка - превратилась из гадкого утёнка в черноволосого лебедя, чьи серые глаза уже успели пронзить не одно юношеское сердце. Юзу - милая, скромная и тихая, центр семьи, заменяющий давно ушедшую из жизни мать - стала смелее и открытие. А «братик Ичи» даже не придавал особого значения происходящему, мол, растут и растут, ведь он всегда был ограждён от них стеной собственных проблем и забот – обязанностей шинигами. Тренировки, сражения, войны – всё это поглотило его и отделило от семьи, включая Куросаки-старшего, хотя это и было не настолько страшно. - Ичиго! - громким голосом окликнула парня стоящая на углу девушка, недовольно уперев руки в бока. Куросаки остановился, широко улыбнувшись, и вынул руки из карманов, чтобы помахать ладонью знакомой в необычно ярком для неё платье - цвета молодой древесной листвы. Кучики Рукия. Все события, связанные с ней, можно смело назвать второй жизнью. И всё же, осознание того, что и эта стезя потеряна, глубоким шрамом отметилась на сердце Курасаки. Ичиго испытал на собственной шкуре, каково это - лишиться духовной силы. Семнадцать месяцев одиночества и пустоты, семнадцать месяцев без привычных чувств и ощущений, семнадцать месяцев необоснованного страха. Звучит, как приговор. Но и этот приговор исчерпал свой лимит. Сила наконец-то вернулась, но как? Какой ценой? Такого отчаянья юноша не испытывал никогда в жизни, даже будучи на грани смерти, даже будучи загнанным в ловушку. Когда от него отвернулась семья – мир рухнул, а пыль от руин забила глотку, не давая получить желанный кислород. Но тогда его спасли: отец, друзья, товарищи – все протянули руку помощи для близкого, не отказывающего в трудную минуту человека – временно исполняющего обязанности шинигами Куросаки Ичиго. - Привет, Рукия, - привычным тембром поприветствовал её подошедший юноша, сёстры которого уже вовсю обнимались со стушевавшейся девушкой. - Ага, и тебе привет. - Ичи-нии, мы тогда лучше вперёд пойдём, - сладко пропела Юзу, хватая Карин за руку и волоча в сторону магазинов. - Хорошо, идите. Куросаки искоса взглянул на Рукию, успевшую вытащить телефон и набирающую, словно печатная машинка, то ли отчёт в Общество Душ, то ли какую-то ерунду, и облегчённо вздохнул. Ему было непривычно снова стоять с ней рядом, осознавая реальность происходящего, слышать и чувствовать чуточку холодное светлое реяцу синеватого оттенка. Он улыбнулся. Тут-то телефон истошно запищал визгливой сиреной – пустые. Куросаки и Кучики переглянулись. Их до настоящего момента спокойные глаза тотчас стали серьёзными, как будто бы пылающий во взоре огонь угас сменяясь морозом. - На северо-западе, совсем недалеко отсюда, - прокомментировала девушка, доставая из кармана в подоле юбки тюбик с гикон-ганом. Две фигуры в чёрных кимоно неслись над крышами домов, с которых осыпались черепичные крошки. Мелькая, они больше походили на размазанные чернильные кляксы, нежели на живых существ, но таковы Боги Смерти, несущиеся навстречу умершим душам, ставшими неутолимо голодными монстрами. - Чёрт, Ичиго, а он быстрый, нам нужно поспешить. Он всё время маячит на радаре, - сердито крикнула обогнавшему её шинигами Рукия. - Понял, - прошептал парень и прибавил скорости, уносясь в даль на умопомрачительной скорости шюнпо. Перед шоколадными глазами открылся совсем не летний пейзаж со всей своей свежестью и яркостью. Теперь это больше походило на старую паутину, забытую в чистой новенькой комнатке после генеральной уборки. Заброшенный склад химических препаратов, который закрыли двадцать или тридцать лет назад, но так и не удосужились снести. Разбитые высокие окна, потрескавшиеся стены, большая часть из которых не имела кирпичной кладки, вместе с прохудившейся крышей тянули шлейфом реяцу "пустых", причём не одного и не двух, а чуть ли не около десятка. Но один из потоков был старым, словно впитавшимися в стены, другие же - свежими, едва успевшими появиться. Молодой шинигами коротким рывками шюнпо подобрался к ангарной двери, ворота которой были раскрыты, предоставляя возможность проскользнуть человеческой фигуре, чем и воспользовался рыжеволосый парень. Внутри было темно, но благодаря разбитым окнам тусклый свет проникал в помещение. Его хватало примерно на половину широкого павильона. Шинигами схватился за свой меч, медленно вынул тот из-за спины, стал прислушиваться к едка уловимым шорохам. Тишина. Давящая, словно пытающаяся пронзить саму душу, поглотить её. Парень сделал резкий выпад мечом. - Гецуга Теншоу! – прокричал шинигами, и серп реяцу хлынул прямо в скрытую сторону ангарного павильона. Грохот, пыль и разъярённый вой раненного "пустого" оглушили молодого парня, крепко сжимающего рукоять зампакто. В этот момент тьма рассеялась, и свет полностью заполнил всё помещение. На Ичиго уставилась пара яростных жёлтых глаз из-под толстой белой маски. Пустой был огромный, своим видом напоминал волосатого тарантула, только с четырьмя лапами вместо восьми и с острым когтем на конце каждой из них. Куросаки слегка скривился - до чего противное было зрелище. Недаром место напомнило ему паутину. А пустой тем временем медлить не стал: выпустил в противника поток той самой злосчастной паутины. Парню пришлось быстро отскочить назад, благодаря чему атака пролетела мимо, но, достигнув пола, растворила бетонную поверхность. - Вот сволочь, - выругался в полёте шинигами. - Гецуга Теншоу! "Пустой" быстро вскарабкался на стену, благополучно минуя атаку Куросаки. Но шинигами не растерялся и, сменив траекторию полёта, кинулся прямо на врага. Острое лезвие отсекло одну из лап монстра, и тот рухнул на пол, вновь истошно заревев. Ичиго уже занёс Зангетцу для решающего удара по маске, как почувствовал ещё одно реяцу за своей спиной. Он снова сменил траекторию, налетая на стену, оперевшись в неё ногами. За ним стояли ещё двое "пустых", в таких же белых масках. Один походил на жука-оленя, другой - на муху. - Прямо в рай для насекомых попал, - ухмыльнулся шинигами, вновь несясь на своих врагов. Теперь ему было куда тяжелее сражаться, ведь атаки нужно было не только наносить, но ещё и отражать, причём с трёх сторон; а эти "пустые" действовали слажено и даже выработано, как будто на протяжении уже нескольких лет были вместе. Однако в итоге две-три Гецуги решили судьбу сражения: теперь остался лишь единственный соперник, тот самый волосатый паук. Он обладал навыками быстрой регенерирации. Шинигами стал чувствовать нарастающую усталость, где-то в уголке сознания возник вопрос: "Где Рукия?" - ведь по идее она давно должна была быть здесь, но никак не появлялась. - Чёрт, а я устал, - прошипел парень, стараясь не наступать на левую ногу, из голени которой текла струйка крови. - Ши-ни-га-ми, - вдруг неожиданно зашипел паукообразный пустой, от чего у Ичиго нехотя выпучились глаза: "Значит, этот монстр встал на новую ступень эволюции. Тогда с ним нужно скорее кончать", - решил для себя парень, ведь опыт с такими тварями у него был, и причём самый что ни на есть болезненный. - Гецуга… - но не успел Ичиго полностью назвать имя своей атаки, как противоположная стенка рассыпалась в пыль от мощного взрыва, а осколки пронзили маску зловещего "пустого", обращая его в такую же пыль. Куросаки на шюнпо успел выйти из зоны поражения, но руку всё же слегка зацепило. Взглянув вглубь рассеивающегося смога шинигами застыл. Прямо в проёме было что-то на подобии гарганты, но не тёмной, ведущей из Уэйко Мундо, а светлой, ещё не виданной, переливающейся оттенками алого. Внутри завис человеческий силуэт, словно левитирующий в воздухе. Но может ли быть в гарганте воздух? Прогремел очередной взрыв, на этот раз, образовавший в земле воронку глубиной с метр. Ичиго закрылся от ударной волны рукой, от чего рукав косодэ разорвался, предплечье покрылось мелкими порезами. Неизвестного происхождения гарганта исчезла, а шинигами смело побежал к воронке, совсем позабыв о шюнпо. Съехав с её края, Куросаки увидел человека, лежащего на дне и прикрытого полой чёрного плаща, порванного и грязного от пыли вперемешку со свежей крови. Подойдя поближе, Ичиго аккуратно перевернул незнакомца, даже не подумав окликнуть того. Перед ним возникло лицо девушки, бледное и перепачканное. В её груди виднелась дыра, нанесённая острым заточенным клинком.