Луч зазеркалья

*** Было очень холодно. Любое движение приносило девушке острую боль. Лишь из последних сил юная шинигами старалась выровнять собственное дыхание, чтобы облегчить давящее ощущение на рёбрах. Лёд покрывал большую часть тела. В сознании плавали туманные, размытые усталостью мысли, а события дня никак не складывались в единую картину, будто в мозгах кто-то покопошился, забыв прибрать за собой входную двери. Кучики Рукио – двойник, подделка или плод больного воображения? Девушка не знала, но выглядело всё, как жестокая насмешка судьбы, что корявой рукой неудачно провела по исписанным скрижалям вечности. Непонятный поток сумбурных суждений продолжал течь в сознании шинигами, походя на бурлящую горную реку в период таянья снежных вершин. На её глазах умер Имаичи, вернее, стал частью Общества Душ, поэтому девушка не знала, стоит ли считать его умершим или почившим духом, хотя сгусток реацу вряд ли сможет рассчитывать на перерождение. Он же почти стал пустым накануне гибели. А может девушка просто сошла с ума, и ей почудился этот одинокий мальчишка на песчаном берегу и двойник, убивший её? Она не знала этого, просто продолжала лежать на заледеневшем песке, размышляя, ощущая, как медленно уплывает чувство реальности, сменяясь беспросветной тьмой. Пальцы на руках заиндевели, изредка пробиваемые дрожью и холодом. Ноги уже отнялись. Внезапно Рукии стало интересно, что будет, если эта бессмысленная борьба прекратиться, и она просто закроет глаза. Сможет ли она вновь увидеть алый закат и услышать шум мерного бега речной воды? Ответа не было, а вытекающая из тела реацу в купе с разливающейся по телу слабостью все больше уводили её в сторону от реальности. На песке рождалась игра света и тени, рисуя вязкой гуашью человеческую фигуру – девичий силуэт. Но это была не тень, а живое, трепещущее создание, окрасившееся в кроваво-красный цвет пролитой крови. И не известно, от горящего солнца ли или же от собственных ран, оно боролось за каждый клочок кислорода, уступая в неравном сражении с набегающими волнами боли. Всё было предрешено: тот-то-тот должен был умереть на речном берегу, обдуваемый лёгким вечерним бризом, под взглядом оранжевых небес и пурпурных облаков, что развивающейся мантией искрили и переливались ярким перламутровым оттенком. И никто не должен был вмешаться в этот таинственный обряд – окончания жизни, ведь он рано или поздно настигает каждого. И всё же, эгоистичные желания сердца сопротивлялись ему изо всех сил – в последний раз увидеть близких, друзей и товарищей. Разглядеть улыбки, смех и радость в их душах. В последний раз почувствовать аромат цветов и вкус любимой еды. Сказать заветные «спасибо», «извини», «не сдавайся». И заплакать, надрывно, досадно и тихо: не то от счастья, не то от горя. Однако даже этого не было – просто хотелось спать. *** Выходя из комы человек чувствует необъятный спектр эмоций: страх, растерянность, слабость, радость, непонимание. Или же ему банально хочется пить или есть, а может даже и спать, словно не он долгое время находился в летаргии. А многие просто говорят, хрипло, надрывая связки, чтобы доказать самим себе, что живы, дышат, чувствуют. Очнувшийся на кровати человек был раздосадован и устал. Он чувствовал слабость, окутавшую каждый сантиметр тела, словно его беспрерывно били, а теперь наконец-то оставили в покое. Шаг за шагом после долгого мучительного сна в голове всплывали обрывки воспоминаний, словно в старой киноленте, плёнку которой разрезают на квадратные кадры, тщательно склеивая, дабы вырезать ненужное, монтируя, в своём понимании, идеальный фильм. Молодая девушка старалась пошевелить руками, но деревянные мышцы не слушались, оставаясь неподвижными истуканами, от малейших усилий сдвинуть которые, по пальцам проносилась пульсирующая боль. Она уже изрядно надоела своей владелице. От подобного их хотелось просто отсечь взмахам клинка – не мучаясь в бессмысленных попытках расшевелить тело. Но по сравнению с этим, глаза подводили хозяйку ещё больше. Единая серая дымка стояла мутным маревом, от чего язык заплетался, не в силах передать спектр восприятия действительности. Однако девушка понимала, что находится в просторном помещении, тёмном, но не мрачном благодаря белеющим полотнам стен и потолка. Чуткое, наверное, более чуткое, чем у обычного человека, осязание передавало ей как иглы впиваются под кожу, а липкие присоски к животу. Глаза различили приближающееся к постели пятно, светящееся привычным болотным оттенком. - Вы очнулись, какая радость, мы уж думали, что больше не увидим Вас во здравии, - сообщил ей приглушённый мужской голос, который она не сразу узнала. Девушка попыталась заговорить, даже попыталась приподняться с постели, но сильные руки остановили её безуспешную попытку. - Не стоит, Вам пока нельзя двигаться, Кучики-сан, - вновь обратился к ней мужчина. – Вам бы сейчас не помешало сохранять спокойствие, расслабится, хотя Вы и изрядно належались, - раскрывая бумажным веер, слегка усмехнулся Киске. Это был именно несменный торговец. Лежащая на кровати девушка сдвинула брови, что, видимо, означало недовольство. Урахара спешно прикрылся веером. - Уже можете двигать лицевыми мускулами – очень хорошо. Тогда почаще разрабатывайте их, чтобы не затекали, а потом начните двигать конечностями. Будем поднимать Вас на ноги, – отрапортовал мужчина, параллельно чёркая что-то на бумажке. Повисла пауза. Рукия одарила Киске вопросительно-требовательным взглядом, словно прося всё объяснить. - Вижу-вижу, но я и сам не могу Вам ничего сказать, - Урахара на секунду остановился, словно погружаясь в какие-то свои мысли, но почти сразу же, с привычной улыбкой на лице, продолжил объяснение. - Единственное, что могу вам сказать - Вы провели в этой комнате две недели, и я считаю большой удачей, что всё же смогли очнуться. Кстати, если ещё не осознали, то Вы провели эти две недели в коме. Но не успела девушка ещё раз одарить мужчину непонимающим взглядом, как дверь скрипнула, и на пороге возник высокий грузный мужчина, силуэт которого напоминал древнегреческого атлета в лучшем из исполнений скульптора тех времён. - Урахара-сан, к Вам пришли Куросаки, хотят узнать о самочувствии госпожи Рукии, и поговорить о возникшей проблеме. - Уже бегу. Тессай-сан, приготовьте им чаю, пока я не пришёл, - ответил на эти слова стоящий возле кровати мужчина. Вошедший поспешно удалился. - Что ж, пора идти, а пока, - Урахара нажал не несколько кнопок на громоздкой аппаратуре, находящейся возле постели Кучики, - Вам будет полезно немного света. Может, и Вашим посетителям тоже. До этого одна из сплошных стен своеобразной палаты разъехалась, открывая прекрасный вид на японский садик. Совсем небольшой, но опрятный. На серые камни падали лучи солнца, играющие в воде искусственного пруда жёлтыми бликами, отражаясь от каменных изваяний. Белый песок изредка разбавлялся зелёными насаждениями, а красно-коричневая стена совсем не омрачала светлого пейзажа. - У нас ещё будет время обо всём поговорить, но пока Вам нужно набраться сил для восстановления, - мягко говорил ей Урахара, словно маленькому ребёнку, что беспрестанно канючит взрослых купить ему понравившуюся игрушку, хотя сам имеет таких не меньше десятка. На это девушка медленно прикрыла веки, что было расценено, как немое согласие. Мужчина бесшумно вышел из комнаты. *** - Долго ждали? – обратился торговец, только что покинувший комнату Кучики, к сидящим за зелёным столиком. - Как она? – первым заговорил рыжеволосый парень, одетый в тёмные брюки и жёлтую футболку, вместо привычной формы проводника душ. - Пришла в себя, - после этих слов парня в спешном порядке пришлось возвращать на место, чтобы тот не убежал к очнувшейся шинигами. - Ичиго, успокойся, ей нужен отдых, - попивая приготовленный чай, обратилась к нему девушка, сидящая рядом. Куросаки смерил её недовольным взглядом, но сел на место. Урахара лишь лукаво улыбнулся из-под своего веера, усаживаясь напротив интересной во всех отношениях парочки. - Итак, Ичия-сан, что же нам делать? – вдруг с неподдельным беспокойством заговорил торговец, но в этих словах чувствовалась доля присущей Киске иронии. - Да ничего пока. - Что? Ничего? Ты что, смеёшься? – вспылил сидящий возле неё Куросаки, буквально негодуя от таких беспечных слов. Девушка поставила наполовину опустевшую чашку на стол. - И что ты предлагаешь? – раздражённо глянув на парня, обратилась к нему Ичия. - Да хоть весь город прочесать, а найти этого урода, - заорал и стукнул кулаком о стол Куросаки, от чего чашка с чаем подпрыгнула и пошатнулась. Урахара изобразил что-то на подобии испуга. - Бесполезно. Мы его не найдём, - ответила тому девушка, прикрывая глаза и хмуря брови. - Может, я мешаю, - оборвал их диалог Урахара. – Но, вы всё-таки способны чётко объяснить ситуацию, а то в прошлый раз из-за криков господина Куросаки, я так и не смог толком понять Ваших слов. Ичиго злобно зыркнул на торговца, не суля тем самым тому ничего хорошего. - Урахара-сан, я бы с удовольствием, но в другой раз, - с отстранённым видом обратилась к нему девушка. - Конечно-конечно, я Вас совершенно не тороплю, - ответил ей Урахара. - Чёрт! Я пошёл, всё равно от вас ничего не добьёшься! На выходе хлопнула дверь, а одно из мест за круглым столиком осталось пустовать. Между двумя оставшимися людьми повисла неприятная пауза. - Итак, что бы Вы хотели мне сказать? - Начну с того, что я капитан Готей Тринадцать.