Во имя Добра!

— Если восточные нобэрцы начнут выпасать хугонгов к западу от города Восточный Нобэр, стада восточно-нобэрских и западно-нобэрских хугонгов неизбежно смешаются. Это будет пернатый географический котостроф. Как вы можете догадаться это очень невыгодно, как для Восточного Нобэра, так и для Западного Нобэра. Ибо смешение двух хугонских пород приведёт к изменениям в их селектической природе, чего нельзя допустить… — вещал седовласый меридианец в яркой жёлтой мантии, неестественным пятном выделяющийся в готическом тронном зале. Всё это он говорил с самым официозно-равнодушным видом, картинно сложив руки с растопыренными пальцами вместе, с интонацией уверенного в себе докладчика, вдалбливающего очевидные вещи детям. Говорил он Фобосу, который сидел на троне и рассматривал оконные витражи с выражением полной безысходности на лице. «И принесла же этого душного старика нелёгкая» — печально думал князь, про себя отмечая, что во втором сбоку витраже третье снизу стекло пошло трещиной: «Хугонги видите ли потеряют чистоту породы. А от меня, что он хочет? И ведь надо, что-то решить, а то не отстанет» Незаметно вздохнув Фобос прервал речь докладчика жестом руки. Лопоухий меридианец смолк и уставился своими мелкими глазками на князя. Последний окинул окружающих презрительным взглядом и самым властным и надменным тоном на который был способен начал изъявлять свою волю: — Я понял вашу позицию наместник Хун’го, но смею заметить, что я не могу приказать вернуть стада восточно-ноберских хугонгов, на их прошлые пастбища. Их естественный ареол по большей части уже не пригоден для выпаса скота. В конце концов выбор стоит между сокращением поголовья скота или же его межвидовым смешением. В конце концов не в интересах короны лишатся значительных запасов продовольствия, ради сохранения чистоты популяции глупых птиц, — принц на секунду замолчал, переводя дух и собираясь с мыслями, но прежде чем серомордый докладчик встрял с возражениями, продолжил — Королевству нужно продовольствие, нужно мясо. И абсолютно не важно какой породы будет его источник. Отсюда я повелеваю — Фобос на несколько тонов повысил свой голос и даже для большей убедительности привстал с трона — Не препятствовать скрещиванью, либо же иному смешению двух хугонских пород, если на то есть веские экономические причины. Так же приказываю отобрать по двести лучших представителей обоих селектических групп и поместить в специально огороженные резервации. Если скрещивание западно и восточно-ноберских хугонгов в будущем станет экономически невыгодным мы сможем заново вывести первородные породы и сохранить, как вы изволили выразится, грань меж Востоком и Западом в провинции Нобер. Это мое последнее слово. Старик в жёлтой мантии учтиво поклонился, показывая, что ответ князя его удовлетворил. Казалось бы, вопрос решён и можно бы откланяться, но Фобос слишком хорошо знал этого душного старикашку, чтобы надеяться на «освобождение». И он не ошибся, последний чопорно начал свой ежемесячный доклад. Принц рухнул обратно на трон и интенсивно потёр переносицу приготовившись к худшему. Наместник провинции Нобер (или Нобэр, как его называли коренные жители) Хун’го занимал свой пост ещё при жизни бабушки Фобоса, королевы Клодин. Он мучил своей педантичной скурпулёзностью сначала её, затем королеву Вейру, теперь принца Фобоса. Этому меридианцу вообще было плевать, кто правит страной и какая у него репутация, он докапывался до всех. И что-то подсказывало князю, что этот живучий ноберианец помучает и его преемника. И ведь не заменишь его не кем, Хун’го просто блестяще справляется со своими обязанностями, в, скажем прямо, довольно важном регионе стран. Идеальный наместник, точнее почти: единственный минус Хун’го заключался в его чрезмерной дотошности. Он всегда считал своим священным долгом отчитаться перед правителем в проделанной им за месяц работе, даже если его об этом не просили. Последним приходилось лишь смирится с судьбой, запастись терпением и молча слушать. Иначе в противном случае этот лопоухий старец начинал преследовать их, при каждом удобном и не очень случае забивая их же мозги всякой чепухой, до тех самых пор, пока не выскажет всё, что задумал. Конечно у Фобоса (да наверняка и у прошлых королев) возникала мысль отослать прилипчивого меридианца куда подальше, но плюсы, пребывания сего седовласого наместника на посту, превышали минусы и приходилось терпеть. И князь Фобос скрипя зубами терпел. Всего лишь один день в месяце. Всего лишь. Вот только озабоченный проблемами выпаса ноберских хугонгов наместник примчался на две недели раньше, чем его ожидали, и принц просто не успел морально подготовится к этой встрече. Хун’го всё говорил и говорил, а Фобос всё смотрел на готические витражи, смотрел. И думал. «Где же все повстанцы, когда они так нужны? Захватили бы что-нибудь и дали бы мне повод смыться отсюда по важным делам» — Фобос перевёл взгляд на что-то важно вещающего наместника и отдернул себя: «Нет уж, лучше один раз отмучится и забыть. И ведь невозмутим, как пустынный джин, ничем его не пробьёшь. Эх… Успеть бы закончить до обеда.» Обед, такой желанный… Такой манящий… Такой недоступный… Время шло, Хун’го всё бубнел над ухом, мешая думать о важных вещах. Так что Фобос занял свои мысли всякой ерундой, не в силах выслушивать трёхчасовые сверки финансов провинции Нобер. Принц всё равно это перепроверяет с помощью официальной документации. Так что смысл во всей этой встречи он не видел. Попытавшись принять увлечённый вид князь Фобос полностью отключился от реальности, погружаясь в свои мысли. Он собирался основательно заняться самокопанием и анализом своей жизни, раз уж выдалась такая возможность. Конечно легко сказать, что всё хорошо и закрыть глаза на незначительные проблемки. Но Фобос слишком любил себя, чтобы так поступить. С самого детства ему привили одно простое правило: врать себе — это удел слабых. Поэтому князь абсолютно честно себе признался — в его размеренной жизни, появилась проблема. И её зовут Гейла. Эта служанка, последнее время как-то слишком часто стала мелькать у него перед глазами, вызывая неоднозначные эмоции. Конечно сторонний наблюдатель сказал бы, что это мелочи, но Фобос думал иначе. Ведь главный ужас не в том, что он ее увидел (в конце концов весь дворец заполнен этими снующими туда-сюда людишками и со многими из слуг принц невольно пересекается), а в том, что он эти встречи запомнил. Даже когда был непомерно пьян. Хотя наверное сложно забыть то, что тебя выводят из затяжной тоски, вселяя энергию для будущих свершений. И её саму тоже сложно забыть, ведь она такая… Такая… Странная. И ее эмоции они такие яркие, как и ее глаза. Насыщенно зелёные глаза в свете лунного света. Почему он вообще запомнил их цвет? Неужели они такие необычные, что сразу врезаются в память? Ну это врят ли они настолько же обычные, как и ее тёмные волосы… Насыщенного чёрного цвета, словно в пучине первозданного космоса. Ну космос не космос, а цвет что ни на есть плебейский. Но всё же эти глаза, они отражают её душу, её характер. Такие яркие, такие… живые. Что и говорить она даже страх выражает по особому, с какой-то отчаяной расчётливостью и откровением. Тресясь от страха она боролась и эта борьба была головокружительно приятной. По крайней мере для Фобоса. Мужчина улыбнулся. Она наверняка была совершенно другого мнения о их посиделках в библиотеке, абсолютно точно проклинала его аристократичную натуру, ожидая жестокой расплаты. Но он то знал, что не даст ей просто так умереть, с того самого момента, когда эта дочь Ветона назвав его параноиком. С этой минуты он не мог её просто так отпустить… Это состояние пьянящей игры в кошки-мышки продолжалось до той самой ночи. Лунный свет. Промозглый ночной ветер. Дрожь тела, стучашие зубы. Чуть посиневшие губы на его губах. Запах алкоголя, туманящий мозг. Гейла лежала уткнувшись ему в плечо и рассказывала долго и с надрывом о своей жизни, планах мечтах. Она больше не была игроком, пытающимся выкоробкатся из расставленным им словесной ловушки. Она сбросила маски и осталась собой: сильной, несчасной немного героической девушкой из погибшей Эсторики. А самое главное он тоже принял её, мягко перебирая чуть подсохшие чёрные пряди. Чувствуя не с чем не передоваемый запах талой воды… — Ваше высочество, вы меня слушаете? Слова, прозвучавшие из зала, разбили приятные картины прошлого. — Да Хун ‘го. — попытался быстро вникнуть в происходящее князь. — Что-то не так? — Просто вы так мечтательно улыбаетесь, пока я рассказываю о проблемах с поставками продовольствия в столичные регионы, из-за разбушевавшихся повстанческих группировок… Князь смачно про себя четырхнулся. — Ах, да, повстанцы, — Фобос быстро натянул маску спесивого превосходства — Любое напоминание о них, выводит в мой мозг воспоминание о моей безоговорочной победе и их скором конце. Или ты думаешь, что я размышляю о любви к какой-нибудь горничной? Эта мысль была настолько абсурдна сама по себе, что даже невозмутимый Хун‘го не смог сдержать учтивого смешка. Напряжение было снято, и наместник вновь повёл свой доклад в нужную колею. Фобос не лукавил, о любви в его мыслях и речи не шло. Хотя бы по тому, что он ни малейшего представления не имел, что это такое и с чем её едят. Так уж вышло, что в подростковом возрасте, когда по идее и должны происходить все эти бурления крови и бессмысленно беспощадные в своей глупости влюблённости, его занимали страсти другого толка. Он активно строил свою политическую карьеру, военным путём выбивая себе место под солнцем и замок под луной. Для глупых сантиментов ему просто не хватало времени. К тому же они засоряют разум, а он является главнейшей ценностью Фобоса. Ведь лишь имея на плечах холодную голову с острым умом и вменяемый рассудок можно властвовать. Когда же, тогда ещё юноша, завладел троном ему стало резко не до романтики. Да и невольная остановка в этом ненавидимом всеми фибрами души дворце не добавляла желания искать «свою единственную». Маг перевёл взгляд к окну. Отношения у него так и не сложились. Наверное, главной причиной было то, что они ему совершенно не были нужны. Простолюдин он не воспринимал, в аристократках он видел конкуренток. Да и в духовном плане князь был вполне самодостаточной личностью. Ну, а в физическом… В голове мелькнули строчки из мемуаров давно почившего предка: «проклятье Треонов». Когда-то Фобос детально разбирался в этом вопросе, снедаемый любопытством. В конце концов речь шла о его семье. Проклятье, правда оказалось не проклятьем, а побочным эффектом проживания Треонов близ магического разлома и использования новой магической техники преобразования, чужой энергетики в личностную магию. Как оказалось, эти факторы, наложенные друг на друга противоположны созидательной и дарующей магии королев. Поэтому разрушают в человеке даруемое энергией сердца возможность к продолжению рода, ну или по крайней мере ломают этот отточенный веками процесс. Как объясняла ему Дана, эта проблема первейшая причина, по которой их гордый княжеский род ещё номинально признает власть королев. Им просто не хватало членов семьи, чтобы распространить своё влияние далее горного хребта Темногории и равнины Цитил. Ведь, если посмотреть на родословию Треонов, откроется удивительная картина: тонкая прямая линия, одна чета — один ребёнок. Реже два или три, но уже те совсем без детей. Даже если и появлялись какие то ответвления они быстро затухали, как объяснила возлюбленная тетушка, асексуальность и бесплодие для их рода вполне в норме вещей. Как и свадьбы с рилотами, ведь те более стойкие к нездоровому магическому полю Темногорья. К счастью для Фобоса, кровь матери избавила его от беспокойства за будущее потомство. Но и постоянное использование магии Треона наложила свой отпечаток, на его здоровье: хотя он и получал удовольствие от самого акта соития, потребности в нем совершенно не чувствовал. Это было ему лишь на пользу, ведь ничто его не отвлекало от главной цели всей жизни — власти в самом прямом смысле этого слова. Никогда рассудок его не туманился, а мозги не плавились под ворохом ненужных мыслей и инстинктивных желаний. Точнее почти не когда, мысли князя Фобоса вернулись к главному объекту его размышлений. Гейла. Это лурденья служанка, которая бесит своей… Принц запнулся, чем она в сущности его так раздражает? Тем, что совершенно не раздражает… Мужчина незаметно скрипнул зубами. В своём родном княжеском замке слуги были не болен, чем тени, инструменты, помогающие ему жить, и он их совершенно не замечал. Прислуга же во дворце матери всегда выводила его из себя своей излишней живостью, явностью и намерением влезть не в свое дело. Эти людишки бесили, вымораживали, вызывали нервный тик и желание испепелить всех, отправляя в логово праматери. Но вот Гейла, она была словно другой. Страшно себе признаться, но ему было приятно с ней разговаривать. Они словно играли в игру он пытался ее запутать, а она выпутаться, подбирая нужные слова и… чего уж греха таить наблюдать за её испуганно-сосредоточенным лицом было одно удовольствие. К тому же почти всегда выражения она выбирала, даже не взирая на свою извечную нервозность, на удивление точные, полностью оправдывающие его ожидания. Так какой же момент, эта игра на ее нервишках, стала для него зависимостью? И что это вообще, лурден её дери такое? Вновь завертевшиеся мысли: «Ты втюрился дурак», были безжалостно отметены. Конечно об этом чувстве он читал только в книгах своей матери, но ему точно хватило. Мужчину даже передёрнуло от воспоминаний, когда-то он решил подтянуть знание земного алфавита. Слова то и там и здесь одинаковые, а вот символонаписание различается. Как назло, из земной литературы в библиотеке были лишь любимые романы Вейры. Сквозь боль и слёзы Фобос их добил, но теперь-то он точно был уверен, что его отношение с Гейлой не капли непохожи, на то нелогичное безумие, именуемое любовью. Отношение как к прислуге он тоже сразу отмёл, так как с прислугой отношений не имел. Но она и не его доверенное лицо навроде Седрика. Нервно постучал по подлокотнику трона. Гейла простолюдинка и это неприятно, ведь он не хочет яшкаться с разным сбродом. Но она грамотна и умна и это превозносит девушку в его глазах над остальными. А уж когда он узнал, что она владеет языком зверя, который не каждый аристократ в последнее время знает, то даже впал на секунду в культурный шок. И, как владеющий знанием мёртвых языков, даже начал невольно ее уважать. Тут то, отметил он про себя, и кроется главная проблема душевного разлада. Она ведь простолюдинка! Как можно уважать чернь? Фобос никогда не врал себе — он был снобом. Его воспитание и убеждения прямо противоречили, логике, что все люди равны. Нет! Он точно знал, что большинство меридиан — идиоты и безграмотное быдло, наподобии неразумного скота. Иначе, зачем им человек, который бы над ними властвовал? Князь с детства знал, что люди рождаются с определённой целью в жизни и только от их происхождения зависит будут ли они помыкать или станут помыкаемыми. Например, его судьба была предопределена с самого рождения, он должен был вывести великий род Треонов на новый доселе не виданный уровень. Его уделам была война и он готовился к ней долго и кропотливо, постигая искусство ведения боя на всех уровнях, всю свою сознательную жизнь. Этот путь, казалось был расписан еще до его появления на свет. И так со всеми — тот кто рождается в семье лорда, становиться лордом, а кто появился в семье пахаря всю жизнь возиться в грязи. Всё кажется таким простым и правильным, но… Гейла то крестьянка. Да он разузнал о ней и её семье всё ещё после первой их встрече в библиотеке, в конце концов она могла бы быть заслана повстанцами, но всё оказалось чисто. И к его удивлению она и правда оказалась крестьянкой, без всяких намёков на «тайные родственные связи» с кем-либо из аристократического сомна. Конечно ее отец, Ветон — чистокровный хомоэс, служивший к тому же Голосом в столице провинции, вызвал интерес. Но и тот оказался простолюдином, выбившемся в люди благодаря феноменальному знанию языков и острому уму. Ну и держали его при суде, как разменную монету, на которого можно повесить все обвинения и слить в случае необходимости. Лурденья семейка. Это рушение канонов бесило настолько, что хотелось выть. По всей логике вещей Гейла должна была тихонько стирать грязь с пола и не отсвечивать. Но она появилась в библиотеке и отсветила настолько, что до сих пор не выходит из головы. Фобос устало откинулся на спинку трона. Наместник Хун’го всё ещё что-то бубнел ни на секунду не умолкая. Более того он даже не поменял позу. И как только сил хватает этому старикашке? Принц вернулся к размышлениям. Всё стало ещё хуже, после той безумной ночи. Такое ощущение, что он… проникся её историей? Мерзость… Правитель должен быть бесстрастен, чтобы сохранять власть. Любая привязанность несёт… Смерть. Фобос прикрыл глаза, эту фразу ему часто говорила ему Дана и, кажется она на собственном опыте ее подтвердила. Ведь это он был ее привязанностью. Князь незаметно встряхнул головой, приказывая себе откинуть депрессивные мысли. «К тому же у этой фразы было какое-то продолжение.» — подумал он — «Но какое? Нет, всё-таки забыл, надо будет пересмотреть в её книге тайн.» Вернувшись к служанке, он основательно задумался. Получается, что он успел к ней привязаться? Если проанализировать всё его поведение, то получается, что он и правда её немножко опекает. То русло, в которое завели его рассуждения, мужчине не нравились от слова совсем. Но в конце концов он то точно не будет кидаться под арбалетные болты, чтобы ее спасать. Спасибо, ещё не выжил из ума… Память услуживо подсунула эпизод из последней их встречи. Лурден всех дери, так он уже её спасает! На секунду мага охватила паника. Если незамедлительное отбытие на границу, можно и нужно списать на желание самого Фобоса урегулировать конфликт из-за чувства долга и желания помочь «малой родине». То вот ситуацию в тюрьме ничем иным, как его собственной обеспокоенностью и желанием защитить эту черноволосую девчонку объяснить нельзя. «Ты подарил ей право Керлин» — тут же зашептали голоса из подсознания: «А ведь мог бы отказать, но дал. Из чувства долга? Но это ТЫ ей предложил подарок, ОНА тебя ни о чём не просила. Она готова была к отказу, но… Может ты сам хотел, чтобы она им обзавелась?» Фобос даже ненадолго побледнел. Неужели всё настолько плохо? Когда он начал распутывать клубок небольшой душевной проблемы он и представить себе не мог насколько она окажется глобальной. Да, можно было отнекиваться от своих чувств до последнего, но врать себе последнее дело. Надо признать, что он привязался к простой служанке из крестьянства. Даже мысленно эта формулировка пугает. Фобос криво улыбнулся — его, человека, чьё имя в прямом смысле означает страх, испугала какая-то горничная. Хотя если поразмыслит, пугает то его не сама брюнетка, а своё собственное отношение к ней. Дожили. Напугал сам себя. Теперь пора задать главный вопрос — Что делать? Хотелось отослать её куда подальше. Выкинуть, стереть из жизни, что бы она больше не разрушала своим присутствием его слаженную концепцию миропонимания. Но в то же время не хотелось никуда отпускать. Хотелось видеть её каждый день, наблюдать и разобраться наконец, почему именно она. В голове промелькнула фраза брошенная матерью на уроке рисования. Зачем то она захотела его провести с одинадцатилетним сыном: «Почему ты пытаешься вывести рисунок на основе этих грубых линей. Стери их и сделай новое построение» «Грифель слишком сильно въелся в холст, поэтому лучше исправить, что уже есть. Каждая линия оставит свой след» — возразил он тогда. «Так закрась его новой краской!» В этом ответе заключалось весь смысл философии королев. Что-то не получается — раскрась заново, поверх старого рисунка. Возможно она образовалась из-за обладания силой сердца, ведь у женщин Эсканор была сила как для разрушения, так и для мгновенного созидания. Но Фобос не привык разбрасываться силами и абсолютно точно не стал бы следовать совету матери. Ведь сколько жёлтой краски ты не нанесёшь на испорченный холст, это не спасёт от осознания того, что внутри под ней чёрная клякса. Другие может быть и не заметят, но на что тебе они когда сам ты знаешь правду? Значит ты врёшь себе. А это удел слабых. Всё оставляет свой след. А в своей душе Фобос собирался оставить их как можно меньше этих чёрных клякс и полустёртых линий. Так что избавиться от Гейлы не вариант. Да и оставлять её на нынешней работе… Фобос поморщился, он точно не питал особых иллюзий на счёт благородства своих солдат, особенно служащих надзирателями в тюрьмах. Поэтому если Гейлу назначили тюремной подавальщицей, её надо оттуда вытаскивать. — Наместник Хун’го? — вклинился князь с вопросом в монотонную речь старика — Вы не будете против если мы продолжим наш разговор за обедом? — Как вам будет угодно мой принц, — поклонился старик — Тогда позвольте я отдам кое-какие распоряжения, и мы продолжим разговор. Князь резко обернулся и выхватив взглядом первого попавшегося меридианца в пол голоса ему приказал: — Передай что бы уже начали накрывать на стол. Ужин рассчитать на две персоны. И да, — он понизил голос до вкрадчивого шёпота — Я рассчитываю на то, что мой гость, отведав изысканные яства не захочет боле продолжать работать. И ещё, — князь немного запнулся видимо не до конца решившись нужно ли ему продолжать говорить, то что он хочет — Найди служанку… Гейлу и скажи, что я хочу ее видеть, как можно скорее. Ступай! — последнее было произнесено уже громко с, присущей Фобосу, презрительной интонацией и добавил уже более учтиво — Прошу вас продолжайте наместник. Ноберианец с достоинством кивнул и вновь затянул свою шарманку.

***

Каждая секунда, проведенная вне сна, отдавала тупой болью. Что неудивительно, ведь, когда заряд адреналина спал, Гейла на собственной шкуре почувствовала все прелести растяжения связок, мышц, зудения синяков, ссадин и дурацкой печати, что въелась в ладонь, оставляя за собой красный след вздувшейся кожи, жутко чешущийся уже лурден пойми какой день. В довершение всего, кажется она вляпалась спиной в какую-то токсичную муть, что была разлита на лабораторном столе (не исключено что в порыве страсти она же её и расплескала), но туда Гейла даже боялась смотреть. В общем, наслаждаясь всеми прелестями своего состояния, служанка уже который день просыпалась в прескверном настроении и мысленно посылала небезызвестного правителя Меридиана со всеми его магическими экспериментами на самые дальние рубежи галактики. И не только. Вполне возможно, если бы Зена могла читать мысли, то словила бы приступ от того как размышления её заклятого врага гармонируют с её тайными и не очень желаниями. Но Гейле в любом случае было не до рыжей бестии, она страдала не только в физическом, но и, самое главное, в духовном плане. Хотя в физическом всё-таки больше. Впрочем, куда не глянь всюду были боль и тлен пронизывающий всю её дрянную жизнь. В моменты рассвета, и все моменты после него, единственное что хотела сделать Гейла это свернуться калачиком в тёплой кроватке (то что она спит на узкой лавке ещё сильнее отдаляли мечты от реальности), укрыться одеялком (а не проеденным крысами пледе, снова мечты) и тихонько страдать, думая о нелёгкой судьбе одной простой дуры. Конечно же дурой была именно она, ведь умный человек не станет рыдать при правителе МИРА утирая сопли его мантией, а потом набрасываться на него же, как голодный вепрь на упитанную девственницу. С глухим стоном Гейла перевернулась на живот и стукнула головой о деревянную поверхность лавки. Кажется, образуется ещё один синяк, зато в голову перестали лезть дурные мысли. По крайней мере пока она сделала усилия, чтобы подняться на ноги переодеться, под раздражающе пристальным взглядом любопытных девиц. При подходе на несомненное место работы (то биж в тюрьму) Гейла вновь вспоминала о принце. А всё потому что тюремщики уже как неделю пытаются помогать ей во всём с таким фанатичным видом, что девушка в начале даже испугалась. Затем ей правда удалось выяснить, что Фобос на недавнем собрании «знатно пропесочил» их начальника на тему поведения его несомненных подчинённых и пообещал «оторвать ему башку» если кто-нибудь хотя бы тронет «его непосредственную мамзель». На последней фразе Гейла так сильно зафонила скепсисом, что, немного стушевавшись надзиратель признался, что про оторванную башку и прочее они с мужиками додумали сами и на всякий случай решили перестраховаться, всесторонне ей помогая. Ну служанка в любом случае не расстраивалась такому повороту дел. Но, что её в этой ситуации очень сильно напрягало, так это местами раболепное поведение тюремных придурков слишком явно напоминающее, благодаря кому она такой чести удостоилась и теперь даже на работе в её голову возвращались мысли о правителе-маге. Хотя, в конце концов она практически живёт в его доме, так что это вполне нормально думать о хозяине дворца. Поправочка — было бы нормально если бы это были адекватные мысли. Но Гейла в последнее время вообще не дружила с адекватностью, явно понимая, что ей нужен перерыв — хотя бы неделя (а лучше все три) за пределами этого проклятого дворца с его полоумными принцами и любопытными служаками. Только вот без Гримгеты никто её не отпустит в незапланированный отпуск (да и запланированный тоже). Депрессия после этих мыслей перешла на новый виток развития — от осознания того, что в этом холодном неприветливом дворце она осталась совсем одна без старой подруги, и даже какую-никакую подружку Марту она сумела потерять. А всё из-за этого надменного придурка с его магическими прибамбасами! Ну и конечно своего так не вовремя заявившего о себе бесноватого либидо. Впрочем, с последним то всё как раз таки всё понятно, князь единственный в гейлиной жизни начитанный мужчина способный поддержать разговор о исторических событиях, более того его поддерживающий. При этом сочетающий всё это со знанием магии, древнейших языков и, чего уж тут лукавить, красотой. Неудивительно, что неприхотливое сердечко простой служанки растаяло стоило ему взглянуть на неё своими зелёными глазами и… Скорее это растаяли её мозги, потому что только безмозглый кретин будет признавать и главное показывать свою заинтересованность в ТАКОМ человеке. Гейла тащила ведро со студёной водой и тихонько себе под нос занималась самобичеванием. Потому что все знают, по крайней мере она после последнего обстоятельного разговора с Гримгетой, что никаких отношений или даже их подобия Фобосом Эсканором потомком князей Треон, ей не выстроить. Это говорила ей и её рациональная часть, забив романтичную дурёху внутри себя камнями неопровержимых фактов. Тогда почему же на душе словно сотня паслингов протопталась? Девушка поставила тяжёлую ношу на пол и прислонилась лбом к холодной поверхности каменной кладки и тихонько простонала не в силах больше сдерживать в себе очевидные вещи. Она просто в него влюбилась. В секунду откровения служанке захотелось взвыть и лезть на стену, но она сдержалась, собирая последние крупицы воли в кулак. Втюрилась как последняя дура. Как бесхребетная идиотка. И ничего с этим не поделаешь. Придурок Фобос со своими придурошными волосами. Мозгами, голосом и лурденьей заботой. Кто его просил помогать ей? Ладно в первый раз она его слёзно просила, но какого хромого хугонга он ей после этого ещё подарки дарил? Какой же он… гад. Разве так можно делать? Ведёт себя словно вознамерился защитить её от всего этого несовершенного мира. Словно ему не наплевать. Лурден из гнилого болота. Из-за того, что ему не наплевать, Гейла не может на него наплевать, хоть умом и понимает, что ему плевать что она там чувствует. Ну зачем ему надо было говорить ей комплименты? Теперь романтичная часть натуры начнёт доминировать над рациональной, потому что за всю непродолжительную гейлину жизнь ей говорили приятные вещи ровно один раз. И это сделал Фобос. И теперь она никогда этого не забудет. Желание убраться из дворца на неопределённое время перетекли в твёрдую уверенность, что бежать отсюда надо и причем навсегда. И конечно же всё упиралось в наличие денег, которых у неё не было. «Поработаю до первой зарплаты и свалю» — решила девушка, дотащив ведро воды до камеры заключённых: «Конечно на такие деньги в столице не пошикуешь, но может я смогу урвать какую-нибудь работу, до того, как умру с голоду» Оконце, ведущее к камере пленников, заклинило и Гейла со вздохом поставила свою ношу на пол и попыталась расшатать заржавевшие петли. В какой-то момент она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и скосила глаза вбок. За ней беззастенчиво следил синерожий начальник тюрьмы, скривив кислую мину. Ничего лестного о ней в его голове не крутилось, наверняка. Последнее время на нее вообще беззастенчиво пялятся все кому не лень. Гейла не любила быть в центре внимания, справедливо считая, что нахождение в тени даёт больше преимуществ, а также душевное спокойствие. Отвернувшись от неприятного типа она со всей плескавшийся в ней яростью шибанула заржавевшее оконца чуть ли, не срывая его с петель. Под мерный грохот ржавого металла дублируемый эхом каменных переходов, служанка занялась своей непосредственной работой.

***

Не то что бы Ватек не знал, что Фобос последнее время трахает какую-то горничную, разрушая предыдущие слухи о его мужской несостоятельности. В конце концов у начальника тюрьмы были уши и он умел ими пользоваться. Но меридианец не придавал этому факту большое значение, здраво рассудив, что раз «избранница» князя не лояльна к повстанцам, то и пользы от неё нет. Да и вообще это не его дело. Точнее было не его делом, до тех самых пор, пока разъярённый как тысяча вепрей принц довольно популярно не объяснил, что будет с его синекожей тушкой, если в пределах тюрьмы с фобосовской служанкой что-то случиться. Как бы последнее что хотел повстанческий шпион, это быть убитым не за свои великие убеждения, а потому что какой то придурок в его подчинении облапал фобосовскую подстилку. Не то что бы он понимал, что вообще она делает в тюрьме, могла бы знаете ли и гхм… «налюбить» и на место получше. В любом случае рисковать не стоило. Фобос и так после битвы у Серого леса, находиться в невероятно приподнято- возбужденном состоянии и настроен на великие свершения и прочую энергичную деятельность. Попадаться под руку, словно на десять лет помолодевшему правителю — последнее дело и себе дороже. В состоянии Ватека — особенно, ведь Фобос начал искать предателя. Да и вообще, полет княжеской мысли сложно предугадать, например, на последнем собрании он совершенно неожиданно восстановил Седрика в званиях, благодушно простив. О, сколько сил потребовалось Ватеку, чтобы не скрипнуть зубами от досады! Повстанцы уже понадеялись, что змеелюд выведен из уравнения, ибо после таких провалов подчинённые князя обычно гнили в ямах. Но лорд снова вышел сухим из воды, поражая всех своей удачливостью. Аристократическое ничтожество. Этого прощают, а его из-за какой-то служанки могут убить. Форменный фарс, бред и вообще. Но всё-таки Ватек немного лукавил, глянуть на первую за столько времени пассию Фобоса хотелось. К тому же одно дело знать, что он с ней спит, а другое осознавать, что правитель (незаконный) Меридиана, не поленился спуститься к Ватеку и начал защищать её честь от сторонних посягательств. А с каких это пор князю не начхать на жизнь простых смертных? Вот тото и оно, поэтому желание, взглянуть на эту Гейлу, заиграло новыми красками. Впрочем, Ватек не стал ему противиться. И если уж сказать по правде увиденное его разочаровало. Девушка разносившая вонючую еду пленникам оказалась… ну… крестьянкой. Грубой в своих чертах и какой-то по всем параметрам усреднённой — крестьянкой. Нет конечно не страшной, но от девушки ради которой сам принц Фобос спустился на нижние этажи и замолвил слово Ватек ожидал нечто особенное. Какую-нибудь утончённую нимфу волею судеб оказавшуюся в жестокой системе тюрем, настолько несчастную, что даже в сердце Фобоса проснулись рыцарские отблески и он пошёл её спасать. Но уж точно не в меру плечистую южанку с локтя вышибающую «кормушку», что заклинила из-за ржавчины. Ватека аж передёрнуло, всё-таки вкус у Фобоса такой же отвратный, как и он сам. Имея возможность выбрать любую красавицу Меридиана, благородную леди и утончённую аристократку из любого семейства, он предпочёл связаться с какой-то рилоткой с огрубевшими от работы руками. Да даже на лицо она была на любителя — со своим курносым носом, нечетко выраженными скулами, мешками под глазами и россыпью мимических морщин. Просто кошмар. Хорошо хоть терпеть этого безумного тирана осталось недолго. Ватек стрельнул взглядом по сторонам и тихонько зашёл за угол. Самые надёжные связные недавно сообщили, что Оракул нашла средство способное сломить, даже такого изощрённого мага, как Фобос. И именно сегодня он должен был быть посвящён в таинство великого плана по свержению узурпатора. То, что свержение предполагает его полное уничтожение — лишь вопрос морали, которой Фобос частенько пренебрегал, а значит и повстанцам можно играть по его правилам. В назначенном месте его уже поджидала Трил. Она выглядела бледнее и болезненнее, чем когда-либо, впрочем, кому сейчас легко? Ватек кивнул ей и женщина молча и с каким-то затаённым благоговением достала из кармана передника тонкий деревянный футляр покрытый едва различимыми рунами. — Не открывай его на свету — прохрипела она, не своим голосом, а затем словно спохватившись откашлялась и продолжила — Это очень — очень опасное средство. — Оракул передала вам инструкции? — нахмурил надбровные дуги Ватек. — Да, но мы ждём ещё кое кого, — кухарка зашла в ещё большую тень. Постояв в напрягающей тишине еще пару минут заговорщики услышали тихие шаги. Наконец из-за поворота вышла Зена направляясь прямо к ним. — Итак, начнём, — Трил махнула на коробочку в руках Ватека — В этом футляре находиться яд способный поразить даже нашего заклятого врага. Но есть несколько условий, которых мы должны придерживаться, что бы наш план сработал. — И каких же? — Во- первых, на яд не должен попадать свет, от этого его действие становиться слабее. Оракул отчасти решила эту проблему — мы должны поместить его в тару из Норбэрского стекла. — Фобос ненавидит вина, что хранятся в таких бутылях, — сморщила нос Зена — Но всё равно распивает, когда во дворец приезжает этот ноберианский чудак. — Наместник Хун’го? — уточнил тюремщик. — Да, тот что носит цветастые тряпки… — начала было служанка, но Трил её перебила. — И это нам на руку — мы точно знаем, что наместник приедет, через неделю и сможем подготовиться… — Он приехал сегодня, Трил, — огорошил ее неожиданной новостью Ватек — И вероятно уже на следующий день уедет, до следующего месяца. — Но мы не можем ждать месяц! — воскликнула рыжеволосая и ошарашенная Трил ей вторила — Значит, мы должны скорректировать наш план и провести его сегодня же. Конечно это более рискованно, но или сейчас, или никогда. Итак, запоминайте — в ваших руках лист очень ядовитого растения — не берите его без перчаток. Скрутите в трубочку и погрузите в бутыль с вином. Помните, что всё должно происходить в полной темноте. Когда отрава будет залита в кубок, надейтесь, что князь не просидит с ним долго, не отпив ни капли, ведь чем дольше свет попадает на яд, тем слабее его свойства. — Надеюсь удача, на нашей стороне, — буркнул Ватек. — Итак если всё получиться, паника во дворце не будет знать предела, и в это время — вступаешь ты Ватек, — продолжала тем временем Трил — Ты должен завоевать свой авторитет, и, как можно быстрее посеять хаос в рядах фобосовских прихвостней. А так же как можно быстрее вывести пленников. — И как же мне это сделать? — Оракул, надеялась на неделю для маневра, — скривила лицо женщина — Но если всё повернулось, так, то ты должен действовать по ситуации. Единственный её совет — наседай, на то, что Седрик предатель и не дай Рейтеру укрепить свою власть. Синекожий кивнул. — Да пребудет с нами благословение Кондракара, — пафосно кивнул он прощаясь. — Да пребудет, — гордо повторила Зена тряхнув своей курчавой копной. — Да, именно Кондракара, — тихонько вторила Трил и странно улыбнулась, смотря куда-то в тень.

***

Усталость никуда не девалась, а только преумножалась, не смотря ни на что. Гейла шла по коридору пытаясь слиться с тенью и никого не трогала. Но её заметила, та, кого девушка видеть не хотела первой после Зены — бесноватая Анабель. Эта фифочка проработала здесь всего ничего, а уже успела всех достать сплетнями, непомерным ЧСВ и маниакальным желанием захомутать всё что движется и имеет деньги. По крайней мере достать Гейлу успела знатно. И вот теперь увидев служанку на горизонте обладательница грязно-русого блонда неестественного происхождения (которым Анабель жутко гордилась) поспешила Гейлу перехватить. И что самое страшное преуспела, вцепившись в рукав несчастной горничной мертвой хваткой. — Привет, Гейлишка, — сладко пропела она. — Ну здравствуй — буркнула брюнетка, смирившись с неизбежным — Давай сразу к делу. — К делу так к делу, — не стала спорить девушка и заговорщицким шёпотом спросила — Как ты это сделала? — Что? — устало вопросила Гейла, понимая, что ничего хорошего от этого разговора ждать не приходиться. — Как ты его подцепила? — Насморк? — Да какой насморк! Принца. — Никак он сам зацепился. — Ага шас, — фыркнула Анабель — Вокруг столько красавиц, а ты если уж судить объективно уверенный среднячок. Так что без каких-то секретов тут не обошлось. Давай расскажи что ты сделала, что бы он обратил на тебя внимание? — Ничего. — Врёшь. — Может он любит брюнеток? — У нас треть двора брюнеток и уж есть посимпатичней тебя. — Ладно, — скривилась служанка — Я назвала его параноидальной табуреткой с манипулятивными наклонностями. Довольна? — Ты чё мазохистка? — вытаращила глаза Анабель — Хотя… — кажется в ее голове заработала какая-то напряжённая мысль и пришло озарение — Всё сходиться. Она красноречиво посмотрела на, выглядывающие из-под задранных рукавов, синяки. — Угу конечно, — буркнула Гейла надеясь оторваться от девушки. Но та не отлипала ни в какую. — Да подожди же ты, стой! — крикнула Анабель хватая девушку за рукав — Я же тебе самого главного не сказала. Гейла страдальчески повернулась. — Он тебя ищет, — наконец выпалила главная сплетница медидианского двора. — Он всмысле ОН? — по позвоночнику Гейлы пробежал холодок. — А кому ещё ты здесь нужна? — фыркнула Анабель — Давай торопись он засел в тронном зале. Или у вас там есть особые места встреч, я не знаю. — Ну вот и не знай дальше, — буркнула девушка, побежав по направлению к тронному залу. И только тихонько выглянув из-за служебного хода и понаблюдав, как Фобос разговаривает с каким-то благородным меридианцем Гейла усомнилась в своих действиях. В конце концов она ведь не может просто взять и прервать их беседу. Или может? Фобос же ей приказал прийти… Если это конечно не тупой розыгрыш, тупых служанок. Тогда если она сейчас заявиться яма точно станет её вторым домом. Как же всё сложно.

***

Наместник не затыкался даже во время позднего обеда, портя аппетит. Фобос сидел за столом и ковырялся в тарелке в надежде что повар правильно понял его намёк и подсыпал в порцию Хун’го легкого снотворного и не долго ему осталась слушать его болтовню. К тому же мысли о Гейле настолько прочно засели в голове, что князь даже наплевал на свою репутацию и приказал донести до её сведения, что он ждёт её. Теперь Фобос потягивал кислое вино и одним взглядом поглядывал на служебный вход с левой стороны трона в надежде заметить в открытом проходе чёрную макушку. И в какой-то момент она и правда появилась, и окинув взглядом сидящих за столом мужчин замерла в нерешительности. «Наверное, не знает как подойти что бы не прервать сию беседу, дабы вызывать подозрений и недовольства у сильных мира всего.» — со вздохом подумал Фобос и улыбнулся: «Она такая расчётливая, а всё равно вечно попадает впросак. Хотя сейчас я бы не был против, если бы она в наглую прервала этот монолог Хун’го.» — Что вы думаете по этому вопросу? — пробился в его сознание манерный голос старика. — А разве можно иметь альтернативное мнение? — легко соскользнул с провокации князь, не слушавший не единого слова наместника. — Ну многие общинники запада уже в открытую оказывают поддержку повстанцам… — Запад не в вашей компетенции Хун’го, — едко заметил Фобос. — Или вы теряете контроль над Восточным Нобером? — О, нет, — усмехнулся наместник — Но время не на нашей стороне и простой люд довольно легко повернуть против законных властей, когда на их стороне образ непорочной принцессы, а на нашей… — Можете не продолжать, — процедил Фобос. — И что же вы предлагаете? — Ничего сверх того, что уже предложено, — пожал плечами старец — Но я слышал что последняя облава на повстанцев прошла успешно. Поздравляю. — Не за что, — царственно кивнул Фобос мельком глянув на Гейлу, в конце концов она была не последним человеком приложившим руку к этой победе (пусть даже не зная об этом). — Но позвольте дать вам совет, мой принц, — дождавшись лёгкого кивка наместник продолжил — Не делайте из пленных мучеников. Это лишь укрепит моральный облик повстанцев в глазах простого люда. Пусть гниют в тюрьмах забытые всеми, как животные, которыми они и являются. — Я обдумаю вашу мысль, наместник, — ничуть не соврав подытожил Фобос. — Надеюсь нечестивые западнические веяния не доберутся до Востока и… — Хун’го вновь скатился в пространные рассуждения. А Фобос вновь уставился на Гейлу.

***

Как будто ей мало было переживаний, так из-за угла вышла Зена с бутылкой дорогого вина на подносе. «Сегодня явно не мой день» — страдальчески подумала Гейла: «Даром, что вторник.» — Что ты тут делаешь? — взвизгнула непосредственная начальница. — Стою, — буркнула брюнетка, а затем задумалась над одной вещью — А ты что делаешь? Разве вторник не Мартин день? — Знаешь, мне радости не доставляет, суваться к Их Высочеству больше положенного. — прошипела рыжеволосая — Так что надеюсь, что тебе хватит мозгов, что бы понять что на то есть причины. — Угу, — кивнула немного рассеяно Гейла — Просто ты ведь начальница, могла бы скинуть обязаности на кого-то другого, как ты и всегда делала. — А знаешь, что, — дьявольская улыбка коснулась губ девушки — Последую твоему совету. С этими словами рыжая втиснула растеряной девушки поднос и махнув кудряшками развернулась. Гейла посмотрела вслед удаляющейся Зене и лишь хмыкнула. Это было вполне в духе рыжеволосой скидывать на других неприятные обязанности. И думается раньше она бы только посмеялась над ее предрассудками, но не сегодня. Сейчас смотря за скучающим князем, мерно перебирающим что-то в своей тарелке девушка никак не могла решиться зайти в зал. Конечно вряд ли он начнет вспоминать подробности их последней встречи, может даже не обратит ни капли внимания на ее состояние, но всё равно подходить к Фобосу настолько близко было не уютно. Наконец, глубоко вдохнув, она пересилила свою трусость и шагнула в тронный зал. Вот она уже подошла к столу и немного подрагивающей рукой поставила бутыль на положенное место, убрала с подноса кубок, и опустила его на столешницу рядом с левой рукой принца. Взгляд остановился на его тонких пальцах. «Интересно» — мелькнула в голове Гейлы дурацкая мысль: «Почему он не носит кольца? Это ведь правила придворной моды.» Быстро одёрнув себя, девушка поспешила удалиться, как неожиданно её потянули за рукав рубахи. Сердце вмиг рухнуло вниз и пытаясь скрыть своё волнение Гейла повернулась к князю. — Здравствуй, — в пол голоса бросил он — Я хотел с тобой поговорить. Жди пока не уйдёт наместник и подойди ко мне. Гейле хватило сил лишь кивнуть и на ватных ногах отойти к колонне. Облокотившись, о прохладную поверхность, девушка устало прикрыла глаза, в ее голове словно пронёсся торнадо из мыслей. Зачем она понадобилась князю? О чём он хочет поговорить? Что случилось? Гейла пыталась успокоиться как могла, но ничего не получалось. Дурацкие воспоминания о проведенной с Фобосом ночи, не только не стирались из памяти, наоборот с каждым днём становились все ярче и отчётливее. А потом эта ситуация в тюрьме. И в лаборатории… Девушка прикусила губу и приказала себе: «Забудь. Фобос уже и не помнит об этом. Просто выкини это из головы.» Вроде бы самовнушение немного помогло, и брюнетка открыла глаза. Как раз вовремя ведь меридианец, которого Фобос назвал наместником, встал из-за стола и направился к выходу. Как только он скрылся за дверью Фобос обернулся, ища её взглядом и девушка поспешила подойти к нему. Он повернул к ней лицо и выжидающе посмотрел, пока она не остановится. — Ну здравствуй, Гейла, — наконец проронил князь, давая отмашку к началу разговора. — Здравствуйте, — тихонечко ответила девушка, прижимая к себе серебряный поднос, словно это её щит. — Как рука? — поинтересовался Фобос явно для галочки, ибо был погружён в свои мысли. — В норме, — переминаясь с ноги на ногу ответила Гейла и с грустью посмотрела на выход. — А работа? — смотря рассеянным взглядом по сторонам продолжил диалог князь. — Тоже. Служанка ещё немного постояла, собираясь с силами и наконец переборов страх подала голос: — Ваше Высочество… можно задать вам вопрос? — Ну попробуй, — резко сконцентрировав взгляд на девушке произнес Фобос. — Зачем вы это сделали? — сдавленно просипела она. — Что? — иронично подняв бровь и улыбнувшись спросил князь. — Все это, — зажмурившись выпалила девушка и через секунду немножко приоткрыла один глаз, чтобы увидеть реакцию на свои слова. Фобос лишь закатил глаза и неопределённо хмыкнув ответил: — Конечно потому что хочу и могу. По лицу Гейлы было видно, что такой ответ её мало устроил, но большего она требовать не станет. Поэтому князь немного сжалился над ней и мягко поманил пальцем, приказывая подойти ближе. Девушка подчинилась, хоть и немного неуверенно. Когда она была в непосредственной близость от правителя Мередиана, последний схватил прижатый к сердцу поднос и с усилием оторвав его от груди девушки со стуком положил его на стол. Теперь Гейла, лишившись поддержки прохладного металла, чувствовала себя максимально неуютно и неуверенно. Её руки безвольно опустились, а глаза забегали по сторонам — она не знала куда себя деть. Фобос тем временем насладившись её растерянностью жестом приказал наклониться к нему и сам протянулся к ней. Служанка не стала искушать судьбу и резко подалась вперёд. Князь тем временем откинул прядь ее волос за ухо и зашептал: — Хочешь знать, почему я помогаю тебе? Гейла после этих слов лишь сильней зажмурилась, чувствуя как второй рукой князь начал скручивать ее волосы в жгуты и перебирать их. — Просто…- тем временем продолжил Фобос, находясь все так же до безобразия близко к её лицу — Ты просто мне нравишься. Очень. Такого Гейла уж точно не ожидала, поэтому в ту же секунду в ужасе отпрянула. К счастью Фобос не обратил на этот акт неповиновения много внимания, да и выглядел он после своего признания, словно съел гадюку. Это кислое выражение лица напугало девушку ещё сильнее, но, мысленно прокляв свою жадность, не давшую смотаться из этого дурдома до выдачи зарплаты, Гейла попыталась взять себя в руки. Не очень получилось. — Вы ведь шутите? — надеясь на лучшее пролепетала она. — Если бы я шутил мне бы было весело, — зло прошипел князь. — Но как же так… — растерянно продолжала девушка — Вы ведь такой… А я… — Не напоминай мне о низости моего падения — процедил Фобос- И вообще тебе то чего переживать? — принц прищурился — Или ты собираешься использовать это знание мне во вред? — Нет, — искренне ответила Гейла. — Тогда сядь и не мельтеши перед глазами — рявкнул мужчина и служанка рухнула на стоящий рядом с обеденным столом стул. Над залом повисла неловкая пауза. — Может мне уехать? — робко предложила девушка — И всё забудется? — А если нет? — резонно возразил князь — И с тобой что-нибудь случится? Хочешь подорвать моё душевное равновесие?! — Нет, что вы — горячо возразила девушка. Ну тогда сиди и не рыпайся, — рявкнул князь и откинув волосы уже спокойней продолжил — Я сам решу, что для меня лучше, — затем заметив, как поникла девушка благородно добавил — И может даже спрошу твоё мнение. Подумав, что даже если её и спросят, то точно не примут её желания к сведению, Гейла зарылась пальцами в волосы и тихонько застонала. Конечно женская её часть далеко в недрах души пищала от удовольствия, от того, что мужчина, который ей нравиться, признал, что она нравиться ему тоже. Взаимная симпатия — это чудесно, это лучшее что может произойти в жизни. Точнее было бы лучшим если бы не одно «НО» — (довольно очевидное и значимое но) — мужчиной был князь Фобос Эсканор-Треон. И последнее что она хотела это, чтобы правитель Мередиана признавался ей в симпатии. Ее рациональная и превалирующая часть сознания верещала в ужасе, хотела биться об стену и рыдать. То есть Гейла не подписывалась на эту дичь! Допустим, она ступила и влюбилась в Фобоса, как последняя дура, НО он то куда полез? Нет, Гейла была абсолютно согласна страдать от не разделенной любви где-то в укромном уголочке (желательно подальше от дворца), и бережно лелеять полученные ожоги в память о своей бурной молодости. Теперь же она не уверена, что свою молодость переживёт. Почему так категорично? А как ещё на всё это реагировать если (! внимание!) подарки от Фобоса планомерно сводят ее в могилу, и кто знает что он надумает сейчас. Гейла, хоть по всей видимости была дурой, идиоткой себя не считала, и умела подмечать детали. И сейчас ей было вполне очевидно, что Фобос не в восторге от своего признания и в растерянности. И так как принц не знает, что ему делать — сделать он может всё что угодно. Например, запереть ее в камере, или картине или розе — ну что бы она уж точно никуда не делась (для его личного спокойствия). Впрочем, болезненная фантазия Гейлы на этом этапе спасовала, признав свою ущербность по сравнению с княжеским гением и ужас от открывающихся перспектив. И вообще кто этих аристократов знает, у них всё не как у нормальных людей. В общем служанка точно знала лишь одну вещь ничего хорошего не жди от таких признаний и заявлений. И она не ждала с каждым витком мысли погружаясь во всё большею и большею панику. — Слушай я что настолько плох, что ты так убиваешься? — неожиданно вывел её в реальный мир рассерженный голос Фобоса. — Что? — растерянно захлопала глазами Гейла — Нет, что вы конечно же нет… — Тогда прочему ты паникуешь? — Просто — непрошеные слёзы начали застилать глаза и Гейла усилием воли их заглушала, ибо какого пьяного лурдена она вечно ноет перед ним? — Просто, вы мне тоже очень нравитесь. И раньше я знала что мне с этим делать, а теперь вы такое говорите и я… совершенно не знаю, что мне делать. Я боюсь. Признание вырвалось как-то само по себе и не то что бы девушка от этого страдала. Скорее даже наоборот, испытала некое чувство облегчения и злорадной радости. Пусть теперь у него совесть помучается, прежде, чем запрёт ее в темнице или что он там собирался делать. Да и вообще приятно наконец выговориться, пусть даже это была самая плохая идея из всех возможных. Поправочка — это была её наихудшая идея за всю прошлую и будущую жизнь. Потому что Фобос смотрел на неё так, словно она открыла его любимую книгу на самом любимом моменте и смачно плюнула кислотой прямо в середину текста, садистически размазывая шипящую субстанцию по краям. О праматерь верни меня на пять минут обратно! Я буду молчать, аки рыбы в реке Леонуй! — И что это значит? — прошипел Фобос. — То, что я боюсь? — Нет, это как раз-таки очевидные вещи, — фыркнул князь — Я про твои слова о симпатии. — А ну это… это значит, что вы мне нравитесь? — И? — Что? — придушенно хрипнула Гейла — И когда ты собиралась мне об этом сообщить? — поднял бровь принц — Н-н-никогда, — вжав голову в плечи пропищала служанка. — С одной стороны это довольно разумно, — протянул Фобос — А с другой — глупо и местами разочаровывающе. О, и не надо так бледнеть, Гейла, я не собираюсь кидать тебя в яму. Если ты вдруг не заметила, ты — особенная. Последнее, чего хотела Гейла, это быть особенной. Первое, что хотела Гейла, это напиться до беспамятства. И, как знак с небес, бутылка с вином была рядом, словно маня сделать первый шаг на пути к алкогольному опъянению.