Борьба за свободу Земли.

- Я уже иду – крикнул я Сереже. - Стой – крикнул он в ответ. – Это слишком опасно. - Ничего – ответил я. И продолжил ползти под огнем. Мне нужно было подобраться как можно ближе к имперской казарме. Чтобы кинуть в нее гранату. Вовнутрь мы уже заложили взрывчатку. Но детонатор неисправен. Поэтому я намеревался подобраться поближе и кинуть гранату, которая должна была бы взорваться вблизи взрывчатки и тем самым устроить взрыв. Прошло 5 дней, с тех пор как я снова вернулся на Землю. Мы решили все-таки не перемещать лагерь. А продолжить подрывные действия, для того чтобы не дать инопланетянам укрепиться здесь и в последствии выгнать их из Санкт-Петербурга. Тем самым начав отвоевывать планету. Я все еще хотел встретиться с Генеральным секретарем, для обсуждения моего плана. Но пока что не было времени. С того момента как я вернулся на Землю, я уже участвовал в четырех вылазках. Я понимал, что этим, по словам Асоки, я толкаю себя на темную сторону Силы. Но ничего не поделаешь. Я должен сражаться за свой народ. Но Асока была другого мнения. Она постоянно пыталась отговорить от участия в вылазках. Но у нее это плохо получалось. Я понимаю свой долг, который несу не только перед своей группой сопротивления. Но и перед всей планетой. А Асока этого не понимает. Она все-таки инопланетянка. И хоть и не сильно, но ход наших мыслей отличается. Я готов до конца сражаться за свою планету. А про нее я не знаю. Я думаю она бы была того же мнения. Если бы это касалось бы ее народа. Но здесь Земля. А не ее родная планета, которая находится еще неизвестно где. Несмотря на уговоры подруги, да теперь я мог ее так назвать с 100% уверенностью, я продолжал участвовать в вылазках. Усиливалась моя ненависть или нет, я не знаю. Я, как и раньше, продолжал ненавидеть своих врагов. Мы грабили имперские склады. Подрывали их объекты. И делал я это не щадя себя. Постоянно лез туда, где опасно. Но спасал при этом своих, и сам почти не получал никаких ранений. Даже если получал, то ничего страшного. Я жил по принципу: не смертельно, значит, само заживет. Но, несмотря ни на что, я начал замечать в себе некоторые изменения. Я был иногда сильно зол на что-нибудь. Совершенно без причины. Но я злился. Я не мог найти рационального объяснения. Но в такие моменты, я старался не показываться никому, чтобы случайно не сказать что-нибудь не то. Вот и сейчас шел бой. Мы собирались подорвать казармы противника. Но детонатор повредили, и одна казарма не взорвалась. А мы уже далеко. Поэтому я снова как всегда полез, туда, где опасно, ради успеха вылазки. Я знал, что в этот момент мои друзья смотрят на меня со страхом. А вдруг меня подстрелят? Но ничего сделать они уже не могли, кроме Асоки. Но для общего блага, е лучше держаться скрытно. Иначе ее кто-нибудь снова узнает. И на Землю вернется Вейдер. Как бы я не желал убить его, но я понимаю, что мне его просто не одолеть. - Стоп! – подумал я. – Я хочу убить Вейдера? Ненависть берет верх и затмевает рассудок. Нельзя желать смерти никому. Эта война меняет меня в худшую сторону. Как я могу думать о том, чтобы убить именно конкретного инопланетянина? Если бы не война я бы никогда даже не помыслил бы отнимать жизнь. Но она меня вынудила. Вынудила возненавидеть их настолько, чтобы убивать их. А теперь я становлюсь другим. Нет! Нельзя этого допустить. Я дополз до канавы. Я залег там и начал прикидывать, смогу ли я добросить гранату до казармы. Да, смогу. И дождавшись разрешения от внутреннего голоса, я встал на ноги и что есть мочи кинул ее в сторону казармы, и сразу лег обратно. Через несколько секунд послышался взрыв. Я слегка приподнялся и увидел, как части казармы разлетаются в разные стороны. Подождав, пока все уляжется, я вылез из канавы и снова пополз к своим. Такой выход был крайне опасен. Меня могли пристрелить. Но выбора нет. Нужно действовать. Друзья явно после возвращения будут приставать ко мне по поводу очередного попадания в меня из бластера. Да на мне таких ранений очень много. И все заживали. Даже без помощи врача. Алиса даже заметила мой порез, который оставил мне Вейдер. Я сильно сопротивлялся против его лечения. Но она позвала Асоку. И та уже заставила меня чуть ли не силой сходить к врачу. Который промыл порез, нанес кучу разных лекарств на него и забинтовал. Я всегда уважал и прислушивался к мнению старших. Асока старше меня, да еще и неизвестно на сколько. Поэтому она смогла, хоть и к моему неудовольствию, заставить меня сходить к врачу. Хоть они мои друзья, и я понимаю их беспокойство за меня. Но иногда считаю его излишним. И поэтому часто терпеть не мог подобные действия с их стороны. А с появлением Асоки они начали наблюдать за мной на много тщательней. Потому что ей только дай повод не пустить меня на вылазку, и она им воспользуется. Но пока что ей этого не удавалось. У меня даже начало появляться ощущение, что мои друзья сговорились. И специально помогают Асоке. Да обо мне заботятся как о маленьком ребенке. Я всегда усмехался подобным мыслям. Потому что это забавно. Но одновременно это в какой-то степени факт. Иду в лагерь или гуляю по лагерю. На меня сразу смотрит пара любопытных глаз, ища дырки на одежде, которые бы свидетельствовали о ранении. Поэтому я начал постоянно таскать с собой кусочки ткани. Ими я закрываю все дырки на одежде, которые появляются от ранений. Чтобы по пути назад или в лагере ко мне не прикопались по поводу ранения, которое я не лечу. Обычно меня этим доставали либо Алиса, либо Асока. От Сережи, я редко что-нибудь слышал. Иногда он тоже обращал внимание на мои ранения, но очень редко. А вот Алиса и Асока, по-моему, сговорились. Я дополз до небольшой ямы, где сидел Сережа. - Я все – сказал я. – Теперь можем уходить. И мы под прикрытием наших товарищей, которые уже были в лесу, направились в сторону леса, параллельно отстреливаясь от врага. Добежав до леса, мы прекратили стрелять, и, отбежав от границы, как можно дальше, мы уже всем отрядом спокойно шли в сторону лагеря. Топать до него еще долго. Поэтому я начал осматривать себя на наличие ран. Хоть они всегда болели. Но иногда просто не думаешь, о боли и забываешь, о них. На левой штанине зияла дырка от попадания чуть выше колена. Я быстро взял кусок ткани и начал пытаться закрыть им дырку. Но случайно задел рану, и нога отдала жуткой болью. Но я старался не подавать вида. Закрепив кое-как лоскуток ткани, я продолжил осмотр. - На правом плече, рядом с шеей – произнес вдруг Сережа. Я посмотрел на друга. - Я знаю, что ты делаешь – сказал он. – Делай это быстро, пока никто не увидел. Я быстро нашел ту дырку, что прожег выстрел и, закрыв ее, посмотрел удивленно на Сережу. - Я прекрасно понимаю тебя – ответил он. – Твои раны – твое дело. Лишь в достаточно серьезных случаях я сообщаю об этом врачу. А так, скрывай, раз тебе это так сильно хочется. - Спасибо – произнес я. Я совершенно не хотел лечить рану, раз она не серьезная. Но понятие серьезности многие, вроде Алисы преувеличивали. Не позволяя себя лечить, я тем самым экономил медикаменты, которых у нас и так не много. И тогда в случае острой нужды, они будут. Да и лечить раны нудное дело. Я лучше похожу так. Пару дней поболит, и перестанет. Мы шли к лагерю. И вот мы уже рядом. Я не хотел идти туда. Поэтому я отошел от основного отряда, и решил немного погулять недалеко. Я шел не торопясь, держа руку на всякий случай возле бластера. - Опрометчиво было так делать – услышал я вдруг чей-то голос. Я сразу выхватил бластер и направил его на источник звука. Как выяснилось, им оказалась моя инопланетная подруга. А кто б сомневался. Кто кроме нее меня постоянно преследует. - Разве? – спросил я, убирая бластер. Я прекрасно понимал, что она имеет в виду, ту мою вылазку, к канаве, откуда я кинул гранату. - Я сделал это ради успеха вылазки – продолжил я. – Я не могу позволить никому так рисковать. - Или ты просто сильно ненавидишь своих врагов? – спросила вдруг резко Асока. - Я никогда не делал ничего на вылазке, исходя из ненависти – ответил я. – Да, я их ненавижу. Но не беспричинно. - Ненависть – это путь на темную сторону – сказала Асока. - И что из этого – слегка вспылил я. – Мне, что радоваться тому, что они начали самую разрушительную войну за историю моей планеты? Радоваться, что я вынужден сражаться с ними, за независимость моей расы? Нет и нет. - В тебе говорит темная сторона – насторожилась Асока. – Тебе нужно уметь контролировать свои эмоции. Иначе ты станешь как захватчики. - И что? – снова вспылил я. – Если это принесет победу моему народу, то почему бы и нет. И тут во мне проснулась злость на Асоку. Я даже сам не понимаю, откуда она взялась. - Успокойся – произнесла Асока настойчиво. – Сейчас в тебе говорит темная сторона Силы. Посмотри, кем стал Вейдер. А ведь раньше он был когда-то героем, по имени Энакин Скайуокер. Он сражался за Республику и приносил ей победы. Был моим учителем. Всегда заботился обо мне. Не знаю, что привело его на темную сторону. Но теперь он готов забыть все и убить меня. Темная сторона затуманивает рассудок. Сейчас в тебе идет борьба, между разными сторонами. Но пока твой рассудок ясен, тьме не сломить тебя. Я слегка успокоился. - Ты права – ответил я спокойно. – Прости. Не знаю, что на меня нашло. - Темная сторона – ответила Асока. – Она зовет тебя. Чем больше времени проходит, тем сильнее она в тебе. Твоя ненависть подпитывает ее. Но пока что тебе удается не поддаться ей. - И хорошо – ответил я. - Контролируй свои эмоции – произнесла она. – Особенно сильные, вроде ненависти. - Проще сказать, чем сделать – сказал я. – Я не могу забыть ненависть к тем, кто разрушил мой мир и мою жизнь. Ты лишь показала, что не все имеют к этому отношение. Поэтому я перестал грести всех инопланетян под одну гребенку. Но ненависть к Империи, не так просто контролировать. - Понимаю – ответила Асока. – Но пытайся. Только это может помочь тебе не стать таким как Вейдер. Тут боль от попадания чуть выше колена снова вернулась. Я слегка поморщился, и присел, прислонившись к дереву. - Что случилось? – спросила Асока. - Да так – ответил я. – Ничего особенного. - Так – стала она вдруг серьезной. – Рассказывай. - Может, хватит заботиться обо мне как о маленьком ребенке – сказал я. - Не переводи тему! – настояла Асока. – Что случилось? - Да ногу слегка подвернул – сказал я. – Сейчас поболит и перестанет. - Я чувствительна к Силе – сказала Асока. – И могу, поэтому определить, что ты врешь. - Не нужно так обо мне волноваться – сказал я. – Я могу и сам справиться. - Я твой друг – ответила Асока. – И поэтому волнуюсь за тебя. Рассказывай. Я ничего не ответил. - Ты боишься – произнесла она спокойно. Она начала спокойным шагом подходить ко мне. Подойдя к дереву, возле которого я сидела, она тоже присела рядом со мной. - Боишься – продолжила она более хитрым голосом – что я узнаю о ранении в ногу. - Это не твое дело – произнес я. - Знаю – ответила она. – Но я все видела, пока мы шли к лагерю. Честно говоря, меня это удивило. - Да, – ответил я – а потом бы либо ты, либо Алиса придрались бы ко мне по поводу ранения, и заставили бы идти к врачу. - Я была как ты – сказала Асока. – Я тоже скрывала от своего учителя некоторые ранения. Так же лезла в опасные места, даже несмотря на запрет. А ведь мой учитель всего лишь желал мне хорошего. И не хотел, чтобы со мной что-то случилось. А теперь подобная ситуация, только наоборот. - Но с одним исключением – уточнил я. – Ты не мой учитель. И запрещать мне лезть в опасности ты не можешь. Как и имею право не раскрывать тебе свое состояние. - Понимаю – ответила она. – Хоть действительно, ты умело скрываешь свое физическое состояние. Маскировка хорошая. Я бы и дальше не знала, если бы не заметила, что ты делал на обратном пути. И сколько ран ты так скрыл? - Не важно – ответил я. – Много. - Не пойми меня неправильно – сказала Асока. – Но я действительно беспокоюсь за тебя. Поэтому и прошу тебя идти к врачу, когда ты получаешь ранение. - Само заживет – сказал я. – Если бы было что-то серьезное, я бы сам сходил, а так, не хочу время тратить. - Что ж, раз так – начала она. – То я сама тебя отведу к нему. И заставлю тебя сидеть там, пока все не заживет. - Ты не мой учитель – сказал я. – Не знаю как у джедаев, но здесь ты не можешь меня удерживать где-либо против моей воли. - Посмотрим – сказала она хитро. Я сразу встал и слегка отошел от нее. Я готовился драпать от нее. Хоть с больной ногой далеко вряд-ли убежишь. Но придется потерпеть. - Так стоп – начала она. – Ты куда? - Подальше от тебя – скакал я. - Стой – произнесла она. – Не уйдешь. - Посмотрим – сказал я. И кинулся бежать от лагеря. Я бежал без оглядки несколько минут. Не знаю, преследовала она меня или нет. Но вроде бы не окликала, значит, нет. Я обернулся и не заметил ее. Даже если и преследовала, то я оторвался. Я перешел на обычный шаг. Пройдя несколько шагов, и мне внутренний голос подсказал, что за спиной опасность. Но не успел я обернуться, как на меня кто-то спрыгнул откуда-то сверху. Я сразу упал, и кто-то скрутил мне руки за спиной. Попытки вырваться или перевернуться ни к чему не привели. - Не получилось – услышал я веселый голос инопланетной подруги. - И зачем? – спросил я, так же весело. - Чтобы отвести в полевой госпиталь – ответила она. - И как это будет выглядеть? – поинтересовался я. - Не знаю – ответила она. – А сейчас поднимайся. Она слегка ослабила хватку в момент пока я вставал. Я воспользовался этим и вырвался. Отбежав на несколько шагов, я повернулся к ней. - Не выйдет – сказал я, весело улыбнувшись. - Ладно – сказала она. – На этот раз ты победил. Но в следующий раз такое не пройдет. И мы, вместе смеясь, пошли назад к лагерю. Асока права на счет темной стороны. Она постепенно берет надо мной верх. И нужно как можно скорее встретиться с Генеральным секретарем. Тогда мы здорово приблизим окончание войны. Если он, конечно, согласиться на мой план. А пока что нужно держаться. И не допускать подобных случаев больше при моих друзьях. Я должен быть сильным. И не поддаваться эмоциям.