***
Осень Финдарато любил иначе, чем весну или лето. Как говорил его кузен Тйэлкормо, в осени ощущалась особенная краса, торжественная и пронзительная, пламенеюще-яркая и печальная, призывающая к созерцанию, тишине и раздумью. Этот праздник прощания и угасания, за которым непреложно следовали пробуждение и расцвет, был возможен только в Смертных Землях*(11). Но отдаться созерцанию и раздумьям, навеваемым осенью, Финдарато удавалось не всегда: как ни налажена была жизнь Наркосторондо (Нарготронда), она всегда требовала забот. Не всегда столь радостных, как недавнее обсуждение с Эндэрионом (Эдрахилем) его нового замысла — подобного озеру источника, что должен был еще больше украсить тайный город. Порой вновь обнаруживались соперничество и споры между наркосторондцами. Соперничество начали жители города, когда в Наркосторондо пришли Тйэлкормо и Куруфинвэ со своим народом. Давняя распря Третьего Дома с Первым тогда, после спасения Артарэсто, была быстро преодолена*(12), но командиры, ученые и мастера, которые были лучшими среди наркосторондцев, не могли сравниться с пришедшими и были этим недовольны. Однако фэанариони учили других и мастерству, и особенно военному делу и усилили войско Наркосторондо*(13), так что скоро никто не говорил против фэанариони. Но единство так и не было достигнуто, возникали споры и несогласия: например, у народа сыновей Фэанаро не было страха перед беглецами из Ангамандо, как у наркосторондцев*(14), зато к народу Эльвэ Первый Дом относился куда хуже Третьего.***
Выплывшего из тумана путника, лицо которого скрывал капюшон, первым приметил Тэрэваханда. Чужака-Смертного молча пропустили дальше, как пропустили бы и орка, чтобы надежно окружить и не дать бежать. В перекрестье пристальных взглядов, незваный пришелец откинул с лица капюшон. «Идет не орк и не шпион, а Берен, Барахира сын!» — повторил беоринг, и Кунэтарйа удивленно вскинул брови, да и не он один. Услышенное ими имя было прославленным. Берен Барахирион, один из Двенадцати, после — одинокий защитник Норэтаниона (Norethanion — Дортонион). Один из тех, кого Моринготто и его слуги ненавидели отдельно и лично. Все в свободных землях знали о том, что Саурон (Thauron)*(15) преследовал Берена, и поскольку в последнее время о барахирионе не доходило никаких слухов, Берена считали убитым или схваченным. В любом случае, никто совершенно не ожидал увидеть его здесь. И если атану пришлось оставить Норэтанион (Norethanion — Дортонион), отчего он идет не с севера, а с юга? И сколь скоро ни настигает Смертных старость, когда бы сын Барахира успел поседеть? *(16) Тот ли перед ними, кем он назвался? Что, если Моринготто выслал как лазутчика запуганного и порабощенного пленника, в насмешку выдав его за ненавистного ему героя?***
— Я Берен, сын Барахира, — повторил атан. — Мой отец получил это кольцо от Финдарато Фэлйакундо, и я пришел вернуть его Государю, — и все дозорные увидели кольцо, что прежде видели на руке Артафиндэ, а кто и на руке его отца. А еще все дозорные увидели взгляд атана: ясный, открытый, прямой и смелый. Похоже что перед ними действительно был герой Берен. По знаку командира дозорные опустили луки. — Мы приветствуем тебя, Берен, сын Барахира, — произнес Кунэтарйа и поклонился атану; некоторые из эльфов последовали примеру командира*(17). — Следуй за нами. — И дозорные провели беоринга в сторожевую башню. — Верно, ты проделал долгий путь, — вновь обратился к атану Кунэтарйа в то время, как остальные хранили молчание. — Отдохни здесь до ночи. Затем мы поведем тебя в Наркосторондо к Государю.***
Атан был удивлен. Эльфы медленно, один за другим, опустили луки, услышав его слова вновь, а после — склонили головы перед ним. Берен замер, пораженный. «Интересно, приди я в Лэстанорэ с парадных дверей, меня тоже бы так встречали его стражи?» — оторопело подумал атан*(18). Стоявшие перед ним были нолдор. Берен помнил этот народ по Охта Вэрканаро (Дагор Браголлах), и после Лэстанорэ, видел большую разницу между ними и тиндар*(19), не только во внешности и одежде, но и в облике, манере держаться. Берен не знал, что, на свое счастье, попал в земли Первого Дома и по тому его не застрелили сразу*(20), а вначале остановили и выяснили кто он и с чем идет (хотя эти нолдор и не были из народа Тйэлкормо и Куруфинвэ, но учились у них — потому и служили в их землях). Кунэтарйа, предводитель отряда стражей, и молодой Тэрэваханда повели Берена к одной из тех башен, что венчали сторожевые холмы. А остальные разведчикм вновь рассеялась по лесу. Кунэтарйа нес ответственность за то, что вел в Город чужака, пусть и прославленного героя, а Тэрэваханда так и так намеревался вернуться в Наркосторондо — завтра его как раз должны были сменить. Эльфы-проводники держались дружелюбно, и все же беоринг чувствовал, что ему не до конца доверяют — нолдор шли рядом, но никто не поворачивался к Смертному спиной, и держались эльфы напряженно. — Ты пришел сюда лишь для того, чтобы вернуть кольцо? — спросил Тэрэваханда. — Или у тебя есть и другие дела к королю, если это не тайна, конечно? — молодой нолдо не понимал, что кольцо, которое нес Смертный, было кольцом-обещанием от Фэлйакундо дому Барахира. Кунэтарйа знал историю кольца лучше, но посчитал очевидным, само собой разумеющимся, что если Берен хочет вернуть кольцо Финдарато, то это значит, что он собирается освободить арафинвиона от обета. — У меня важное дело к Фэлйакундо, — помолчав, ответил Берен, решивший, что не стоит говорить о том, зачем он пришел, с кем-либо кроме Финдарато. — Понятно, — кивнул юноша; значит Берен шел к королю с каким-то тайным поручением. — Мы и сами храним свою тайну, как ты знаешь. Не заметил ли ты врагов или кого-то подозрительного недалеко от наших границ? — Я иду с востока, — едва не пожал плечам Берен, — Мне не встретилось ни души по дороге. А звери и птицы выглядели мирными и спокойными*(21). — Нас удивило, что ты пришел с востока, а не с севера, — сказал второй дозорный. — И все же я рад, что вы меня не подстрелили, — отшутился Берен, уходя от ответа. Было видно, что дозорные хотят поговорить и отмолчаться не выйдет, поэтому беоринг начал спрашивать сам. — А часто к вам приходят чужаки? — Прости за такую встречу, мы стали слишком подозрительны, — покачал головой старший дозорный. То, что они в самом деле могли застрелить героя, пугало его. — Чужаки, особенно одиночки, редко заходят сюда. Бывают гонцы, но они знают, что сказать. Берен решил, что дозорные очень сильно доверяют ему, раз говорят о таких тайнах как, например, что гонцы знают некое слово-пропуск. «Наверное, гонцы еще и каким-то особым путем ходят», — мелькнула в голове атана мысль, но он ее отогнал. Берен не хотел знать чужих тайн, чтобы не мочь их выдать. Дальше все шли в молчании. Дождь не ослабевал, и шаги небольшого отряда слились с шелестящими струями; мир словно уютно засыпал, а Берен, напротив, шел искать, как разбудить и расшевелить Судьбу. «Как бы вы встречали меня, квэнди, знай о том что ведет меня?», — с печалью подумал Берен. Тиндаколло обвинил его в том, что он прокрался в Лэстанорэ как вор, и Барахирион с презрением отмел нелепое обвинение; но сейчас, когда нолдор встретили его с почтением, Берену было неловко. Уже ближе к башне, когда воины ступили на подножие холма, предводитель эльфов вновь нарушил молчание: — Верно, ты проделал долгий путь. Отдохни здесь до ночи. Затем мы поведем тебя в Наркосторондо к Государю. Берен кивнул и ответил: — Я буду рад отдохнуть, но знайте: недолго я буду гостем Наркосторондо, а потом вновь вернусь на север. И потому чем меньше я буду знать, тем лучше. Я не ищу ваших тайн. И если вы думаете, что, идя ночью, я хуже запомню дорогу к Наркосторондо или тайным укрытиям, то я должен предупредить вас: это не так. — Лучше быть честным хоть в том, в чем возможно, решил барахирион. А его затея, его клятва вполне могла кончится в застенках у Моринготто, и потому он и правда предпочел бы не знать всего… чего можно было не знать. Услышав: «Чем меньше я буду знать, тем лучше», Куэнтарйа одобрительно кивнул. Хорошо, когда в объяснениях не было нужды.***
Башня была хорошо укрыта меж зелени: только зоркий и опытный глаз мог различить ее издалека. По каменным стенам вился плющ, скрывая кладку, крышу покрывала высокая трава. Да и там, где виднелся бело-серый камень, он казался обнажившимся каменным склоном, как и вся башня казалась не больше чем поросшей зеленью, возвышающейся скалой. Чем ближе воины подходили к башне, тем больше Берен удивлялся, как он смог различить ее на расстоянии. Даже вблизи строение казалось частью холма и леса, а издали и вовсе не должно было быть различимо. И все же барахирион видел башню так же четко, как и тропу вдоль реки, и путь меж камней. Не удержавшись, атан развернулся, но не заметил ничего приметного за спиной. Лишь осенний дождливый лес и пенные пороги Нарога в отдалении. И Берен ощутил легкий холод меж лопаток, не от страха, а от благоговения и непонимания. Словно Некто провел его. Для чего и зачем?***
Комната, где отдыхали стражи, была внизу. В глубине скалы были установлены массивные столбы, к которым крепилось несколько гамаков. Тэрэваханда и Берен разместили верхнюю одежду на специальных горячих камнях для просушки и легли в гамаки, укрывшись шерстяными одеялами. Кунэтарйа поднялся на самый верх башни и остался там, наблюдать за окрестностями. Берен моментально уснул, и проспал, пока его не тронули за плечо. Открыв глаза, беоринг недоумевал, как он не проснулся еще раньше от дивных ароматов: эльдар готовили ужин. Нолдор приготовили речную рыбу с травами и кореньями, к рыбе подали вино и мягкий, душистый хлеб из пшеницы, что росла в полях Наркосторондо. Это не был коймас (лэмбас), который брали с собой в дорогу или давали раненым, это был обычный хлеб, но сделанный руками эльфов, и скитальцу ужин показался почти пиром. Берен и сам умел неплохо готовить, но все же давно так здорово и вкусно не ел. Особенно хлеб. В Лэстанорэ не возделывали полей, и Берен не знал толком, из чего там пекли лепешки, но то, что он ел сейчас, было вкуснейшим пшеничным хлебом. И, хотя дозорные ели его как обычную походную еду, в Норэтанионе (Norethanion — Дортонион) такой хлеб мог бы соперничать с любым пирогом. Потому что все, чего касались руки эльдар, становилось иным. Наделенным особым волшебством, что ли… Сразу после трапезы отряд двинулся в путь.Примечания.
*(1) По «Серым анналам», в начале зимы 464 года Берена преследовали так жестоко, что ему пришлось бежать из Норэтаниона (Дортониона). В том же году он пришёл в Дориат и в середине лета встретил Тиндомэрэль (Лутиэн) (едва ли сразу после того, как сумел пройти Завесу Мэлйанны). Весной 465 года Берен начал встречаться с Тиндомэрэль до тех пор, пока (по «Лэ о Лэйтиан», летом) Капалэн (Даэрон) не выдал их Эльвэ, и Берена привели на суд короля. Таким образом, Берен провел в Лэстанорэ около года или больше. *(2) «Лэ о Лэйтиан»: «И вот Берен подошел к прудам, широким неглубоким болотам, где Сирион охлаждает собранные воды прилива под звездами, прежде чем он был перетерт и разделен зарослями тростниковых отмелей могучей топи, которую Сирион питает и орошает, погружаясь затем в обширные пропасти под землей, где извивается много миль пути. Хиттэлинйа или Аилойуалэ (Hithtëlinya, Аилин Уиал на тиндарин и Умбот-Муилин на лэстанорском), Сумеречными топями, эти большие широкие воды, серые, как слезы, эльфы тогда назвали». *(3) Аэлинуиал — ailoyualë («Сумеречное озеро», но здесь использовано слово «сумерки» — yualë, которре используется для обозначения «сумерек при смешении света Древ»; т.е. озеро в Эндорэ неким образом связано с «сумерками» Валинорэ). *(4) «Лэ о Лэйтиан»: «Сквозь проливной дождь оттуда через Хранимую Равнину Берен видел Холмы Охотников с голыми вершинами, обглоданными, лишенными растительности и сырыми из-за западных ветров». *(5) «Лэ о Лэйтиан» «Но в тумане проливных дождей, сверкающих и шипящих в топях, он знал, что под этими холмами лежит расколотый путь Нарака и бдительные чертоги Фэлагунда рядом с водопадами Ингвиля, низвергающимися из мира». Ingwil или Ingwiel так же имя сына Ингвэ, короля ванйар. Быть может это не случайное совпадение, и озеро было названо в честь ингвиона во времена великого Похода, когда эльдар шли от Куивиэнэн в Аман. *(6) «Лэ о Лэйтиан»: «Увенчан башней каждый холм, Храним бессонно каждый путь — От Нарога безумных струй До Сириона бледных вод. От промаха не знавших стрел Никто незваный не уйдет. Про стражей Берен знал…» *(7) Башни на холмах были замаскированы: «Их опоясанные деревьями башни на высоких вершинах холмов ни свет не выдает, скрытые в деревьях, ни рог не гудит в холмах, звеня в громкой тревоге»… («Лэ о детях Хурина»). Берен мог заметить эти башни только благодаря тому, что он как партизан был очень наблюдателен. *(8) Первоначально это кольцо принадлежало Арафинвэ, но впоследствии Арафинвэ передал кольцо своему старшему сыну Финдарато («Лэ о Лэйтиан»). *(9) «И все же теперь он вторгается в эту землю, неся сияющее кольцо Фэлагунда на руке, и часто кричит: «Вот идет не бродячий орк или шпион, а Берен, сын Барахира, который когда-то был дорог Фэлагунду!» («Лэ о Лэйтиан»). *(10)«Лэ о Лэйтиан»: «И прежде чем он достиг восточного берега Нарога, который пенится и гремит над черными валунами, те зеленые лучники окружили его». *(11) «Поздняя Квэнта Сильмариллион»: «В Амане все сезоны и времена года были в воле Валар, и не было зимы умирания»… Таким образом, времена года были и в Амане, но не было времени угасания. *(12) Когда Саурон захватил Минас-Тирит, Артарэсто спасся только благодаря помощи Тйэлкормо и Куруфинвэ. «Серые анналы»: «Там он был бы убит, но подъехали Кэлэгорн и Куруфин со своими всадниками и другими силами, какие только смогли собрать, и яростно сражались, и на некоторое время остановили поток; и таким образом Ородрэт бежал и пришел в Нарготронд. Туда же, наконец, от могущества Саурона бежали Кэлэгорн и Куруфин с небольшим числом сторонников; и их с благодарностью приняли в Нарготронде, и обиды, лежавшие между домами Финрода и Фэанора, были на время забыты». *(13) «Квэнта Сильмариллион»: «Так случилось, что народ Кэлэгорма увеличил силу Фэлагунда» (т.е., военную силу). Но силы Наркосторондо возросли не только из-за прихода нового, куда более сильного войска. В «Лэ о Лэйтиан» говорится: «И с ними долго жили там Куруфин и Кэлэгорм справедливый; и в тайных чертогах и землях Нарога под их рукой вырос могучий народ». Фэанариони жили в Нарготронде восемь лет. За это время не успели бы вырасти новые воины Третьего Дома. Братья помогли наркосторондцам стать могучим народом, усилили р обучили его войско. *(14) Как известно из «Серых анналов», эльфы боялись беглецов из Ангамандо, считая их предателями и лазутчиками, и вырвавшиеся из плена «после этого бродили без крова и друзей, становясь изгоями в лесах». Но к Первому Дому это не относилось: в «Ламмас» говорится, что диалект квэнйа, которым пользовались на Химйарингэ, смешался с диалектом нолдор-рабов (т.е., беглецов). Такое смешение языков могло произойти лишь при частом общении, значит, фэанариони принимали беглецов. *(15) Проблема в то, что Саурон правильно произносить как Thauron, но по-русски слово Thauron будет тисаться как «Таурон». Однако Tauron (Таурон) это имя Оромэ, означающее «Лесной Лорд». Таким образом, чтобы избежать путаницы, нам приходится вместо Thauron писать Саурон. *(16) «Лэ о Лэйтиан»: «Бродячим, измученным, изможденным был он, его тело было больным, а сердце остыло, в волосах его седина, его юность состарилась; тем, кто идет по этому одинокому пути, приходится расплачиваться горем и страданием». *(17) «Лэ о Лэйтиан»: «Когда кольцо увидели, они поклонились Берену, хотя его состояние было бедным и нищенским». *(18) Если бы Берен пришёл в Лэстанорэ с парадного входа, открыто, Эльвэ вовсе не пустил бы его за Завесу — Эльвэ не любил людей с самого начала. «Серые анналы»: …"Тингола беспокоили сны о приходе людей еще до того, как были услышаны первые известия о них. Поэтому Тингол приказал, чтобы люди не брали земли для проживания, кроме как на севере, в Хитлуме и Дортонионе, и чтобы князья, которым люди служили, несли ответственность за все, что они делали. И Тингол сказал: «В Дориат не войдет ни один человек, пока существует мое королевство, даже из дома Беора, который служит Инглору (Финдарато) любимому». *(19) Произношение слова thindar как «синдар» пошло и закрепилось из-за Младших Домов, которые звук th произносили как s, хотя на письме продолжали писать th (как некоторые люди говорят «синк», вместо think, хотя пишут правильно). Младшие Дома говорили на неправильной квэнйа, что признавали все мастера-языковеды нолдор (как говорится в «Шибболете Фэанора», все они открыто или в душе соглашались с мнением Фэанаро о том, что th было верным произношением для всех, кто заботился о языке и понимал его, и даже позже настояли на том, чтобы разница сохранилась хотя бы на письме. Чтобы избежать использования безграмотной квэнйа, мы будем писать тиндар и тиндарин, тем более, что в самом тиндарине есть звук «th». Более того, так как правильное написание должно было передаваться на письме даже при неправильном произношении, мы должны писать th (т), а не s. Вот хороший пример для иллюстрации это необходимости: ходить вокруг — [b]mista-[/b] (Ety/MIS), туманный — mith (Ety/MITH); таким образом Mistaringa должно переводиться как «ходить вокруг холода», в то время как «холодные туманы» это — Mittaringa, или на тиндарине Митрим (Mithrim). Когда Профессор писал неправильно через s слова, которые должны были писаться через th, это делалось с целью показать, кто внутренний автор данных текстов и на какой квэнйа он говорит. *(20) По первой карте к «Сильмариллиону», у Тйэлкормо и Куруфинвэ в Наркосторондо были свои земли в Холмах Охотников. *(21) «Квэнта нолдоринва»: «После этого Берен жил одиноким изгоем, за исключением помощи, которую он получал от зверей и птиц, которых Берен любил».