«Подтянешь по английскому?»
Золотыми буквами «рейв». Намджун/Чонгук
6 июня 2019 г. в 03:10
Он сталкивается с Намджуном по чистой случайности и глупой неосторожности, впечатывает парня в стену, а сам валится на пол от тычка плечом в грудь. Он думает слиться с цветом серой плитки столовой вот так, раскинувшись морской звездой, потому что блять. Большое, прописанное гигантский буквами через все лицо. Потому что пиздец, а не приплыли.
- Эй, - кто-то настойчиво треплет за плечо, - мелкий, ты там сдох что ли?
Чонгук хочет сдохнуть. Отчаянно, несколько раз на пробу даже бьется головой о холодный кафель и нихуя. Только смешок возле себя слышит, а затем крепкие руки тянут его вверх, будто он маленький и насоображающий король львёнок, как бы народу чудо показать, ага. Вот тогда, только тогда, Чонгук решает, что пора котёнку разлепить глазки и понять, наконец, насколько же жизнь его сильно ненавидит.
- Господибожепроститеменяяслучайно, - руки отпускают подмышки, отдергивают задравшуюся чёрную толстовку и болюче тыкают в лоб.
- По сторонам смотреть надо, малыш, - Намджун обходит, будто обтекает, настолько эфемерно-прекрасным видится Чонгуку образ старшего.
Подбегает Чимин. Он трясёт щеками как питбуль, пытаясь вразумить глупо пилькающего в одну сторону глазами Чона, а тот как бы откинулся - его уже не спасёшь. Он утонул в болоте Ким Намджуна без обратного билета.
Вообще, за зайкой Намджуном числилось не только милое прозвище, неа. Это в школке он отличник, который на День учителя приносит с двадцать коробок одинаковых конфет с ликером на радость одиноким бабам. За ее пределами - это человек, чья задница как влитая вписывается в сидушку кислотно-лилового байка, в зубах зажата слишком правильно аккуратная сигарета, а друзья зовут не в кино на новую часть «Истории игрушек», а на побухать в клубе. Все знали, что Намджун соглашается. Чонгук, который самый обычный среднестатистический ученик без какого-либо навешенного ярлыка по типу «ботан» или «тупой качок», который для всех просто Чон Чонгук, знал тоже. И все равно провалился в Намджуна с характерным треском битого стекла какой-нибудь рюмашки.
- Да я тебе скоро диагноз поставлю, - Чимин больно щипает за бока, - ты достал.
- Это ты меня достал, - бьется головой об открытый учебник и снова безрезультатно.
- Я тебя побью, если ты и дальше будешь по этому алкоголику страдать, окей? - учитель шипит, чтобы на задних партах перестали болтать, но кого это вообще волнует, ок да?
- Ты первый отхватишь, если ещё раз назовёшь Намджуна алкоголиком, - и Чимин знает на сто процентов, что его свихнувшийся друг совершенно блять не шутит.
Как говорится, вспомнишь солнышко - вот и лучик (про говно упоминать было бы не к месту), так что Намджун сам подходит к Чонгуку на переменке после десяти дней (Чонгук ведёт календарик, если что) с момента столкновения Титаникчона об айсбергджуна. Всучает в мокрые потные дрожащие руки маленький билетик-пропуск и сладко шепчет на ушко «увидимся там, не опаздывай». Чимин в таком ахрене, что открывает рот в немом крике и закрывает обратно, потому что это охуеть ведь можно, что Ким свои яйца подкатывает к его другу. Тот самый Ким Намджун, на которого втихомолку дрочит большая часть школы, включая и парней.
На билетике написано место, время и золотыми буквами высечено красивое «рейв»
Чонгук знает, что там будут пить алкоголь, надираться до звёздочек и курить, может даже травку - это его первый рейв, на который его пригласил Ким Намджун (читать последнее голосом малолетней потекшей девочки-фанатки).
Он тратит все деньги на подходящую одежду, крутится перед зеркалом в новой кожанке и драных джинсах. Вечер субботы. Чонгук заходится слюнями от предвкушения. Мотается на кровати как бешеная гиена.
- Совсем свихнулся, - констатирует неоспоримый факт зашедшая в комнату мать. - Ты куда намылился, дорогой?
- Я, э..ммм, - гиена неразборчиво мычит себе под нос, машет руками и пытается протолкнуться в дверной косяк. - К Чимину, мы будем кино смотреть.
Мать ловит за шкирку, оттаскивает обратно в комнату, будто щёлкая наручникам на крупных запястьях ошалевшего Чонгука.
- Ты будешь сидеть дома, и гореть огромным желанием исправить тройку за последний тест по английскому.
Чонгук умоляет, он реально (совершенно по-настоящему) рыдает и ползает на коленях, заходится в бешеной истерике как шестилетка без купленного эскимо и обещает «никогда-никогда», чтобы без троек всю жизнь. Мать на все это садится на кровать в его комнате, берет в руки новенький номер «Космополитан», наблюдая, как ее сынок мочит слезами учебник по английскому.
На рейв Чонгук так и не попал. Как и в сердце Намджуна. А сам решил с утра, когда мать его в покое оставит и смоется из комнаты, повеситься на купленной серебряной цепи. Только вот в воскресенье его не будильник будит, а бренчание конфискованного ранее телефона под подушкой, где ночью он наотправлял тысячу извинений и глупых оправданий любимому во всех позах и смыслах Намджуну, ведь не сказать же крутому бойцу, что его мать не пустила. Все они были проигнорированы, а Чонгук заснул, отводя каждую золотую букву «рейв» на билете.
«Малыш, ты расстроил меня»