По другому пути

— Даже не пытайся. — Ты недооцениваешь мою мощь! Энакин, уже готовясь к прыжку, который в его мыслях должен был изменить исход битвы, вдруг замер. В его голове сейчас бушевали гнев, ярость и отчаяние, но вдруг в ней нашёлся проблеск света. Проблеск памяти. Он вспомнил о том, как Оби-Ван рассказывал ему, что помогло тому победить Мола. Изменив свою позицию на менее решительную, он со злостью посмотрел в сторону Кеноби. — Какой твой выигрыш от того, что я не прыгну и останусь в живых? Думаешь, я однажды буду благодарен тебе за то, что ты дал мне возможность обдумать своё действие? Оби-Ван не знал, что ответить. Энакин был прав во всём: у него было плюсов того, что тот останется жив. Но единственное объяснение, которое он находил своим словам – чувства к своему бывшему ученику. Кеноби знал, что его действия были ошибочны в ходе ведения битвы. Знал, что ему не стоило давать и шанса на настоящую или будущую победу новоиспечённого ситха. Но не мог с собой ничего поделать. Энакин это видел. Вейдер это видел. — Иди, Оби-Ван, — сказал Энакин так, будто он сейчас – хозяин положения, — убегай, пока можешь. Совсем скоро я найду тебя и закончу начатое. — Зачем, Энакин? Для чего это всё? Неужели ты не понимаешь, к чему всё приведёт?! — Всё придёт к тому, что будет возведена моя Новая Империя, в которой нет места проклятым джедаям, сеющим повсюду ложь! Вы сошли с того пути, на который когда-то встали! Сколько раз вы врали и недоговаривали мне, сколько раз вы разочаровывали не меня – всю Галактику! Вы построили свой Орден на останках Старого Ордена Ситхов, тем самым впав во тьму! Вы обвиняли канцлера в связи с Тёмной Стороной, хотя в каждом из вас тьмы больше, чем в нём! Вы – Орден Джедаев! Вы вынудили своим недоверием Асоку покинуть его! Теперь вы расплатитесь за все преступления! Оби-Ван внимал словам Энакина. И прекрасно знал, что тот по большей мере прав. Скайуокер сошёл на Тёмную Сторону отнюдь не от того, что ему когда-то что-то не доверили, а просто по той причине, что Орден, в который он так свято верил при вступлении, запятнал свою честь. Ему нечего было ответить Энакину. Он молча стоял на возвышенности, смотря на разгневанного бывшего ученика. Ученика, превзошедшего своего учителя в проницательности. Ученика, понявшего, что джедаи уже давно идут не тем путём. Что все они давно стали пешками в плане Палпатина. Все были слепы. Ослеплены своим триумфом над ситхами. И вот, настал час расплаты. Оби-Ван смотрел в глаза Энакина. На удивление, в них не было пламени Тёмной Стороны. Красивые глаза цвета неба пристально наблюдали за бывшим учителем, но душа рвалась совершенно в другое место. Кеноби не мог допустить их встречи. Сейчас. Поэтому он, повернувшись спиной к врагу, направился к взлётной площадке. Он не мог знать, что ученик не ударит ему в спину, он лишь надеялся на это. Но Оби-Ван понимал, что если бы Энакин по-настоящему хотел его убить, то сделал бы это, несмотря ни на что. Подбежав к месту, где лежала Падме, он ещё раз проверил пульс. В норме. Загрузив её на корабль, Кеноби взлетел. Направился в неизвестность. Искать ближайший медицинский центр. Он знал: если ему удастся спасти жизнь Падме, то Энакина, возможно, получится вернуть к Свету. Но он чувствовал, что что-то не так. Чувствовал, как дыхание Падме становится более тяжёлым. Посмотрев на неё, он увидел, что у неё, сквозь потерянное сознание, скатывается слеза по щеке. Увидел, как губы двигаются, нашёптывая что-то. Имя. — Энакин… Энакин… Эни… Оби-Ван подошёл ближе, поставив корабль на автопилот. Глаза Падме открылись. — Оби-Ван? Вы его… Энакин… — в голосе Падме чувствовались нотки самых её сильных опасений. — Нет. — Он?.. — Жив. — Почему же… — Орден сам себя убил. Убил доверие к себе. Предал его. Предал его ученика. Предал всю Галактику. Предал… себя. — Оби-Вану было нелегко это произносить, но было должно признать своё поражение, — Настало время расплаты за свои ошибки. — В нём… в нём ещё есть добро, Оби-Ван… — Есть. И есть только два человека, способных вернуть его к свету. Ты и… — Асока. — Да. Асока. Но мы не знаем ни где она, ни жива ли она вообще. Поэтому вся надежда только на тебя, Падме. — Я не смогу, Оби-Ван. Не смогу… — Падме закашлялась, положив руку на живот и жалобно смотря на Кеноби, — Жизнь будто покидает меня… Я… Я не знаю, что это…