По другому пути

Жить на Набу, на столь приметной и часто посещаемой людьми и другими существами планете, было сначала нелегко. Её могли сотни раз признать, тысячи раз обнаружить, но всё было тщетно. Ни прибывавшие сюда время от времени джедаи, ни знакомые ей сенаторы не могли, даже когда видели, узнать в ней того самого юного падавана. Сколько бы раз она не была на грани провала, ещё ни разу она не попадалась. Чтобы не искушать себя вернуться в Орден, она прекратила всё обучение джедайскому делу. Нет больше никаких сил, сдерживающих её, нет никаких кодексов и запретов, есть только настоящая жизнь. Есть эмоции, есть возможность привязанности, нет запрета использовать как милость, жалость, так и гнев, ярость. Но нет самого, пожалуй, главного. Осведомлённости о происходящем в мире. И нет тех, кто гарантированно мог бы что-то рассказать, не сдавая её. Время подходило к полуночи, когда она по своему обыкновению усаживалась на пол, чтобы помедитировать перед сном. Усевшись на колени и прижав таз к пяткам, она закрыла глаза и попыталась успокоиться и извлечь из своей головы все мысли, чтобы внутри установилась тишина. Но как только она прибегла к исполнению сего действия, жгучая боль ударила ей в висок. Она попыталась открыть глаза, но всё было бесполезно. Слепота внезапно возобладала над ней. Мгновенно поднявшись с колен, она, сильно паникуя, завертела головой в разные стороны, пытаясь понять, кто или что стоит за этим. Упёршись ногами в пол, чтобы не потерять равновесие, находясь в слепоте, она напрягла все свои органы чувств, чтобы понять, есть ли кто-то рядом. И ужаснулась, когда никого не обнаружила. Рядом. К ней лишь начали приходить видения одно за другим, обжигая её вновь и вновь чужой болью. Вопли, крики, стоны умирающих людей. Безысходность. Страх перед возникшей ситуацией. Нет. Страх, переходящий в нечто большее. Страх, перешедший в разочарование, чувство собственной незначимости. Вдруг ей нанесли удар в спину, повалили её на пол, но удар был произведён не из реальности, а из видений. Синее лезвие светового меча прошлось по маленькому, беззащитному телу. Телекинетические удары Силы вдавливали кого-то то в стены, то в пол, то в потолок, норовя разбить вдребезги. Кипящая ярость выходила из очень знакомого ей человека, обжигая и забирая с собой всё вокруг. Неистовый ураган бушевал, набирая всё большую мощь. Затишье. Сжигающая всё под собой жидкость растекалась по её мыслям. Боль. Ужасная боль. Предательство. Неутолимая жажда кровопролития. Но во имя чего? Во имя власти, могущества и навязанной кем-то цели? Во имя любви? Нет. Во имя клятвы, данной однажды. Он не мог позволить ей умереть, поэтому пошёл на всё ради неё. Она поднялась с пола вновь, обратила свой взор, не внешний — внутренний, в его сторону. Попыталась разглядеть его нечёткий силуэт. Нечёткий потому, что тот метался то к свету, то во тьму. Попыталась нащупать его плечи, чтобы обернуть к себе. Всё безуспешно. Наконец, сообразила. Нужно не касаться, не глядеть. Нужно говорить. — Энакин? В ответ лишь тишина и ничего другого. Силуэт продолжал отдаляться, но не прекращал ходить из стороны в сторону. Он… плакал? Нет. Не может быть! Это не его обжигающая до внутренностей ярость обрушивалась на других! Не его лезвие пронзало юные и взрослые тела, не его руки подбрасывали и душили других! Она не верила. Не могла поверить. Она отвернулась. Хотела разорвать связь. Но вдруг голос сверху пронзил её душу. — Снова уйдёшь? Зачем же тогда приходила? Чтобы снова уйти в самый важный момент? Другого шанса уже не будет, — голос был металлическим, его речь искажалась чем-то непонятным. — Кто… кто вы? Я не узнаю вас. — Вейдер. Как только имя было произнесено, холод пронзил её. Прошёл вплоть до костей, миновав кожу и проходящую по капиллярам кровь. Она не знала его, но в то же время оно, как ей казалось, принадлежало не кому иному, как её учителю. Учителю, павшему на Тёмную Сторону. Она вновь обернулась в его сторону. Всё ещё близко, но так далеко. — Энакин? Не оборачивался. Не хотел слышать. Почему? — Учитель? Застыл, будто его остановила неведомая сила. Повёл ухом, будто не расслышал. Не расслышал, или не хотел расслышать? Нет. Удивился. — А… Асока? — Да, учитель. — Ты жива? Но… почему ты тогда здесь? Неужели ты вернулась? Но ради чего? — Чтобы помочь. — Помочь? Нет, ему уже не поможешь… — Ему? — Скайуокеру… — силуэт обернулся, стал ясным, как свет, — он проиграл. Не смог. Подвёл тебя, себя… всех! — Энакин… Она коснулась проявившегося полностью силуэта. Провела рукой по щеке. Увидела скатившуюся к губам слезу. Такую влажную, но в то же время горячую, обжигающую. Полную боли и растерянности. Полную желания прекратить все эти страдания и мучения. Она подошла ближе, вплотную. Обняла, прижавшись. И он растворился. Исчез. Но исчез зная, что он не один. Что ещё стоит бороться. Зрение вернулось сразу же, как только связь была разорвана. Но глаза были последним, о чём сейчас тревожилась Асока. Она понимала, что именно сейчас ей нужно переступить через свои страхи и вернуться. Вернуться к нему, чтобы вернуть его, выдернуть из лап Вейдера. Иначе… иначе он погибнет. И она будет винить себя в этом до конца своей жизни. Ведь именно тогда, когда она покидала Орден джедаев, в его глазах читались ни с чем не сравнимые тоска и разочарование. Будто он знал, к чему он придёт, если она сейчас покинет его. Она была единственной, кто знал все его секреты. Была единственной, с кем он делился практически всем, не боясь быть наказанным. Одна из двух ниточек, ведущих к свету. Одна из двух, кто понимал и принимал его действия, как должное. Одна единственная, кого он, пытаясь чему-то обучить, научил всему. Научил самому главному. Тени нет без Света.