Нежность звезды

      Кажется, что зима слишком быстро и незаметно подкралась к жителям Лос-Анджелеса, когда я смотрю на улицу и вижу гору мягкого и белоснежного снега, который красиво устелил нашу лужайку перед домом и блестит в свете уличных фонарей. По-моему, это была отличная идея поставить фонари в форме шара на высокой металлической ножке цвета бронзы с двух сторон дороги. А самое главное, что сейчас они выглядят так по-домашнему и уютному, что по телу бегут мурашки и от панорамных окон вообще не хочется и делать шага назад.       Впервые на моей памяти в Лос-Анджелесе выпало столько снега. Обычно Рождество и новый год проходит под жарким солнцем и жаре в сто четыре градуса по Фаренгейту (примерно сорок градусов по Цельсию), а тут минусовая температура, заставляющая укутаться как можно больше в теплый вязанный шарф и пуховик с большим и пушистым капюшоном.       На улице медленно сыпится белоснежный снег, заставляя немецкую овчарку по имени Рулф гоняться за снежинками и ловить их пастью, счастливо закатывая глаза от удовольствия. Этому псу уже больше шести лет, а он все так же носится по большому двору со счастливыми глазами и языком на боку. Конечно, ведь ему не надо после мыть себя, вычесывать, сушить феном, ведь это делает хозяйка, то бишь я. — София! — я открываю входную дверь с прозрачными стеклянными вставками, на которой висит рождественский венок, что придает больше уюта и праздничной атмосферы. — Заходи домой! На улице слишком холодно, да и темно. Зови Рулфа и быстрее заходи. — говорю четырехлетней девочке с большими карими глазами и шатенистыми волосами средней длины, что обижено посмотрела на меня и скрестила руки на груди. — Ну, мама! — Софи топает ногой, вызывая у моей мамы улыбку, что сразу же подхватила ее на руки. — Мы же с бабушкой играем. Можно еще пять минут?       София делает щенячие глазки, как и моя мама, и заливается громким смехом, когда мама что-то ей шепчет на ухо. Я закатываю глаза и предупреждаю их о том, чтобы они через десять минут уже умывались в ванной на первом этаже, а после шли в столовую, чтобы поужинать. Те отдают мне честь и чуть ли не вприпрыжку бегут за Рулфом, который схватил веревку санок и потащил на задний двор. — Боже, эти две женщины меня когда-нибудь доконают. — бурчу я, плотно закрывая дверь и в очередной раз закатывая глаза. — Да ладно тебе, Лиза, — говорит Николь, приобнимая меня за плечи и подавая мне теплый глинтвейн в специальном для него бокале, — София еще слишком маленькая, ей только четыре года, поэтому хочется подольше поиграть. А Таня поддерживает ее. Кстати, когда Соня поедет к нам на выходные, то после несколько дней будет отсыпаться, потому что отдохнуть ей я точно не дам. — Я уже жду того момента, когда наступят эти выходные, потому что, честно говоря, я уже устала. Хочется отдохнуть несколько дней, поспать и просто провести время в тишине и спокойствии, а не бегать за Соней каждую минуту и смотреть, чтобы она ничего не натворила. Когда я была беременна ей, то даже и не думала, что она будет такой чересчур активной.       Мы проходим в столовую, где уже накрыт стол, в центре которого совсем скоро окажется большая запеченная курица с картофелем. Я смотрю на Сэма, который играет с Пэдди, Сашей и Сережей в приставку, а после перевожу взгляд на Джессику, Элисию и Нанну — девушку Патрика, они вместе уже восемь лет, дело идет к свадьбе. И да, эта девочка — сестра его друга, которая нравилась Холланду-младшему. Все-таки кудрявый решил послушать мой совет и признаться ее брату в том, что влюблен в Нанни. Брат даже был рад, когда узнал об этом.       Тем временем, Доминик спокойно играет со своим внуком — сыном Элисии и Сэма — Дженсеном, который, скорее всего, вымотал мужчину, так как чуть ли летает по всему дому со счастливыми криками и громким и заразным смехом от щекотки. Последние приготовления к Рождеству, осталось только дождаться Федерико, который едет сейчас с работы. — Где же Федерико? — спрашиваю я у самой себя и смотрю на время на настенных электронных часах. Волноваться за итальянца давным-давно вошло в привычку, точно так же, как и называть его папой, выбирать общие подарки на день рождение мамы и встречаться в продуктовом магазине недалеко от дома мамы, куда я постоянно захожу, когда бываю рядом — все же лучшие и вкусные продукты продаются именно там. — Не волнуйся, он уже подъезжает, я только что ему звонил.       Ко мне подходит Том, забирает бокал, который я до этого протирала бумажным полотенцем и ставит его на стол из красного дерева. Мужчина приобнимает меня и целует в макушку, вызывая этим действием табун мурашек. До сих пор так реагирую на любимого мужчину бабочками в животе, мурашками и красными щеками. — Ты колючий, как всегда. Кактус хренов. — шепчу я, дотрагиваясь ладонью до его щеки и подбородка. Не то, чтобы мне это не нравится, даже очень нравится: он похож на настоящего мужчину, но целовать шатена щекотно и непривычно. — Но ты же этого «кактуса хренова» очень сильно любишь, так ведь? — я хмыкнула и чмокнула его в губы, как в те времена, когда стеснялась его целовать. — Конечно, — киваю я и показываю Тому золотое кольцо с гравировкой на безымянном пальце и веду шатена на кухню, нужно забрать еще несколько бокалов, — я что, зря выходила за тебя замуж? — Мы так нормально и не смогли сыграть свадьбу… — нахмурился британец и облокотился о кухонную столешницу. — Хочешь, мы можем сыграть еще одну свадьбу? Ты же так мечтала о том, чтобы быть принцессой на собственной свадьбе, а получилось все как всегда. — Разве ты не рад тому, что вместо нашей свадьбы я провела несколько дней в роддоме?       Вспоминаю события четырехлетней давности и улыбаюсь. Плевать на пышную свадьбу и торжество до утра, когда через несколько часов после росписи я на руках держала маленькое чудо, которое рыдало от каждого звука. — Спасибо тебе за дочку… — И еще сына. Но за него поблагодаришь потом, когда он родится. — хихикаю я и провожу по круглому животу пальцем.       Мы услышали топот, который направлялся в сторону кухни. Спустя несколько секунд в комнату забежала Софи с мокрыми волосами и пижаме-кигуруми в виде единорога, рог которого забавно упал на бок. Видимо, пока мы тут разговаривали, то мама и Соня решили зайти домой и уже успели искупаться. — Папа! — чуть ли не пропищала девочка, запрыгнув на Томаса, что рассмеялся и поднял ее на руки, целуя в щечку. София мило рассмеялась и обняла его за шею. И все же связь между ними чувствуется даже за километр. Я ревную. Шутка. Чуть ли не с первого дня они спелись. Мне иногда кожется, что Соня больше любит Тома, чем меня, — а когда мы пойдем к Мстителям? — Завтра, они же обещали. — шатенка активно закивала. Точно. Завтра же идти к Роберту и Сьюзан, которые решили устроить небольшой сбор Мстителей. Как же я по ним всем соскучилась, вы просто не представляете. Давно не видела их. — Мама, а тетя Скар и Бри будут завтра? — Конечно. — а кто со мной будет обсуждать самые последние сплетни Голливуда, если не они? — О, хорошо, они мне обещали шоколадки! — задумчиво сказала дочка, не выговаривая букву «р». — А попа не слипнется? — улыбаясь, спросила я и пощекотала живот Сони. — Попа не слипнется, а если скажите «сыр», то будет хорошо! — прикрикнула Никки, держа камеру в руках. Я рассмеялась и прижалась к Тому. Шатен обнял меня, улыбнулся своей фирменной улыбочкой и удобнее подхватил Софию.       Совсем скоро эта фотография появится у нас на стене, и я, в старости, проходя мимо нее, буду вспоминать всю радость и горесть, что произошли за эти восемь лет. А пока, мы живем и не смотрим на будущее.

THE END