Three minus one equals three

Думаю, это утро можно назвать самым лучшим за последние несколько месяцев. Несмотря на то, что лишь бежевые стены больничной палаты бросают тень на моё прекрасное настроение, я рад, что Чоны стараются все свое свободное время провести рядом со мной. Они искупали меня в своей любви и заботе, заставив забыть о всех проблемах и тяготах, через которые я переступил и решил двигаться дальше. Были моменты, когда парни приходили ко мне не только с пакетами вкусняшек, но и папками с документацией. Возможно, еще несколько месяцев назад я бы мог обидеться, что их внимание будет посвящено не мне, но не сейчас. Я был ничуть не против, ведь прекрасно понимал, что у альф были свои обязанности и груз ответственности, что невидимыми мешками лежал на их плечах. Также в этом я нашел кое-что интересное. Мне доставляло огромное удовольствие наблюдать за сосредоточенными лицами моих парней. В такие моменты они выглядели по-особенному привлекательно и сексуально. За этот короткий промежуток времени я понял, что в наших отношениях многое поменялось, а парни стали более открытыми. Они не умолкали, делясь эмоциями и чувствами, заставляли меня смеяться над забавными историями. Это отвлекало меня от плохих мыслей. А такие были. После вчерашнего осмотра мой врач заявил, что пришли плохие анализы и, скорее всего, сам родить я не смогу. Мой организм устал из-за постоянных переживаний, поэтому тело знатно ослабло. Я не враг своему малышу, но в трудное время не смог взять себя в руки и двигаться дальше. Возможно, внешне это казалось иначе, но внутри день за днем поднимался новый ураган, сметающий все на своем пути. Мой врач сказал, что в течение нескольких дней сообщит дату операции, и тогда пойдет полная подготовка к появлению на свет моего сладкого чуда. Чонгук настороженно воспринял эту новость, а вот Хосок рассыпался в предположениях и рассказах на кого же будет похож наш ребёнок. — Привет, сладость, — в дверном проёме показалась взлохмаченная черная макушка альфы. Сегодня Чонгук выглядел более бодрым, нежели вчера. Зная, какой он трудоголик, Хосок заставил его взять пару выходных, чтобы тот мог хотя бы попробовать выспаться. В последнее время у него были проблемы со сном. — Привет, — протянул я и потянулся на кровати. Кто бы знал, как у меня болит задница и бока. Как только рожу, обязательно займусь спортом. Ну… не сразу конечно, но эту идею обещаю не забрасывать. — Как спалось моим конфеткам? Гук подошёл ко мне и, наклонившись, сначала поцеловал в губы, а затем в живот. Я готов был растаять от этого жеста. Его прикосновения были такими нежными и невесомыми, что я готов был тянутся за ними вечность. — Утомительно. — Это как? — альфа уставился на меня непонимающим взглядом, чуть дёрнув бровью вверх. Мне хотелось рассказать о том, что ребенок с такой силой пинал меня изнутри, что пришлось несколько раз сбегать в туалет, выпить препараты от жуткой изжоги и переворачиваться из стороны в сторону, чтобы хоть немного угомонить его. Правда, я не хотел грузить Чонгука это инфой и ограничился лишь коротким рассказом. На данный момент ему и так достается от его безумной семейки. — Я бы с удовольствием сопел в подушку, но наш маленький шалунишка решил, что мне это не нужно, — я погладил большой живот. — Он очень беспокойный. — Не волнуйся. Он просто не может дождаться своего появления на свет, — Чонгук присел рядом со мной и ткнулся носом мне в основание шеи. Он шумно вдыхал мой запах, щекоча кожу и разгоняя волну мурашек по всему телу. — Все пройдет замечательно. Ты у меня сильный, сладость. Все сможешь. На глаза навернулись слезы, а в горле образовался жёсткий ком. Изнутри будто что-то давило и выталкивало все горькие эмоции. Я старался отвлечься, глубоко задышав сладким запахом, и направил свои мысли в другое русло — в будущее. — Конечно, я все смогу. Иначе и быть не может, — я положил ладонь на затылок Чонгука и, немного отстранив его от себя, поцеловал. Сейчас я даже представить боюсь, как бы жил дальше без моего вкусного мальчика. Он такой чувственный, что я готов растечься лужицей у его ног. — У меня кое-что есть, — прошептал Чон мне в губы и потерся своим носом о мой. Это было немного щекотно, но я не позволил себе отстраниться. Такие моменты стали для меня важными, интимными и только нашими. — Покажи. Спустя несколько минут поисков в сумке, на моих коленях оказался пакет с вещами. Если бы я был героем манги, то вокруг моей головы возникли бы десятки знаков вопроса. Я бросил быстрый взгляд на улыбающегося Чонгука, а после спросил: «Что это?» — Разверни. Мне было очень интересно посмотреть, что же внутри. Когда я открыл его и выудил все содержимое, то не мог поверить своим глазам. Я давно собирался это сделать, но постоянно откладывал из-за проблем с альфами, учебой, работой. — Прелесть, — хотелось звонко пищать. Чонгук принес крохотные детские вещи: боди, человечки, чепчики, носочки и пинеточки. В этот раз я не смог сдержаться и слёзы полились ручьем. Кажется, в моем организме случился переизбыток милоты. Вся одежда была приятной на ощупь и очень крохотной. — Когда консультант показал мне вещи, я подумал вообще скупить всё, но Хосок остановил меня, — альфа тихо рассмеялся. — Он сказал, что мне противопоказано ходить без него по детским магазинам. — Спасибо, — я не знал, как выразить свои эмоции и благодарность, но понимал одно — этого ничтожно мало. Альфа придумал потрясающий способ поднять мне настроение и отвлечься от плохих мыслей. — Ещё… У меня есть небольшой сюрприз для тебя, — Чонгук поднял на меня свои красивые бездонные глаза. — Мы приобрели новую квартиру для нашей семьи и сейчас занимаемся переделкой гостевой спальни. У меня не было слов. Нет. Это был не сюрприз. Это было что-то грандиозное. У меня возникали мысли касательно нового жилья, но я не знал, как сказать это Чонам. Мне не хотелось их обидеть. А сейчас… они просто каким-то неведанным мне образом прочли мысли и воплотили мою задумку в реальность. — В детскую? — осторожно поинтересовался я, получив в ответ утвердительный кивок. — Хосок не знал, как сказать, поэтому это сделал я, — по комнате прокатился его легкий смех. — Мы уже четвертый день спорим на счет цвета стен. Не можем решить… — Желтый, — сорвалось с губ. Я даже не успел подумать, как в голову пришла только эта мысль. — Желтый? — Угу. Хочу, чтобы спальня нашей крохи была яркой, светлой и теплой. Как солнышко, — озвучил я свои мысли. — Только не выбирайте без меня мебель. Я тоже хочу поучаствовать. — Как скажешь, — Гук взял мою ладонь в свою и, поднеся к губам, оставил поцелуй на тыльной стороне. — Для тебя проведем прямую трансляцию из магазина. — Можно… Я тоже кое-что выберу из игрушек и вещей? — мне не хотелось пользоваться добротой Чонов. — Не задавай глупых вопросов, сладость. Конечно можно. Но, боюсь, мы опустошим Хосоковы кредитки и он нас за это накажет. В мыслях пролетело прошлое «наказание», которое сделало наши отношения еще крепче. Мы стали единым целым. Меня слегка бросило в пот, а щеки вмиг окрасились румянцем. Несмотря на охвативший меня страх перед чем-то новым, я бы с удовольствием повторил тот момент. — Тогда нам нужно сделать это как можно быстрее.

***

Чонгук ушел на работу и это немного меня расстроило, так как после был прием невкусных таблеток и капельница, из-за которой мои руки покрылись уродливыми синяками. Мне даже удалось немного вздремнуть, но сон как рукой сняло, когда я увидел нового посетителя. Честно признаться, его я хотел видеть меньше всего. Им оказался не кто иной, как господин Чон — отец Чонгука. Я замер, не спуская глаз с мужчины, который даже не спросив разрешения войти, уверенным шагом прошел вглубь палаты. Один его внешний вид заставил меня поежиться. Он придвинул стул к моей койке и присел. — Зачем вы пришли? — твердым голосом задал я вопрос, потому что силы сдерживаться закончились. Если бы не мое положение, я бы не стал с ним церемониться и вцепился бы ногтями в его самодовольное лицо. Эта семья принесла мне только боль и страдания, поэтому я не собираюсь менять свое отношение к ним. Родители с детства учили меня уважать старших, но этот человек не заслуживал ровным счетом ничего. Он опустился в моих глазах ниже некуда и, на данный момент, я его ненавидел его всеми фибрами моей души. — Чтобы посмотреть в твои бесстыжие глаза, — в тон мне ответил господин Чон. Он выглядел злым и оскорбленным, но мне было откровенно плевать на его чувства и него самого. Меня интересовала только моя семья: малыш, альфы, родители и друзья. Больше никто. — Не вижу логики в ваших действиях. — Ты, мелкая тварь, снова влез в жизнь моего сына и сейчас пытаешься разрушить его блестящую карьеру. Он столько сил вложил в компанию… Он старался жить нормально. — Нет. Ошибаетесь! — перебив его, огрызнулся я. — Этого хотите только вы! Чонгук взрослый человек и сам вправе выбирать то, чего он сам хочет. Вы всю жизнь пытаетесь указывать ему! Это касается работы, друзей и даже личной жизни. Он хочет семью, а не терпеть ваши издевки и упрёки. — Это ты его заставил поверить в то, что это отродье — его ребёнок! — выкрикнул альфа, ткнув пальцем в мой живот. Меня всего затрясло и вмиг стало очень жарко. Голова мгновенно разболелась, а в затылке несколько раз отдало тупой болью. Мужчина встал со стула, которое со скрипом отодвинулось назад и вцепился пальцами в край кровати. В какой-то момент мне показалось, что он хотел опрокинуть койку вместе со мной. Внутри все дрожало от страха и ярости. Тело будто бы было вовсе не мое — оно дрожало и совсем меня не слушалось. Разум кричал, чтобы я влепил господину Чону звонкую пощечину, но на деле я даже не смог разжать пальцы. — Этот ребёнок! Сын Чонгука и вы не сме… Внизу живота разлилась лава. Спазм, похожий на удар током, расползся по пояснице и проскользнул вдоль позвоночника. Я даже не сразу понял, как меня выгнуло дугой. — Закрой свой поганый рот! В палату вбежала мед. сестра и сразу же бросилась к господину Чону, который уже начал размахивать руками перед моим лицом. Она что-то говорила ему и, кажется, просила успокоиться, но ему было плевать. Альфа твердо стоял на своем и даже не думал сдвинуться с места, пока в палату не ворвался мой врач и Хосок. Я слабо улавливал ту суматоху, что творилась в метре от меня. Мне резко стало не хватать кислорода, во рту появился неприятный привкус, а в носу жутко защипало. Тело обмякло, а рассудок помутнел. — Сока-а-а, — протянул я, выставив руку вперед. Если рядом мой альфа, значит мне ничего не угрожает. Он защитит, не даст в обиду, закрыв своей широкой спиной от бед. — Юнги! Ты слышишь меня, Юнги! Его голос стал похож больше на эхо и был совсем слабым. — Хо… Сока, — я снова позвал его, но образ альфы расплылся перед глазами. Я видел только темное пятно, вместо красивого лица Хосока. — Открой глаза. Но я не смог. Меня тянуло куда-то глубоко, будто на дно океана и я не мог сопротивляться. Вокруг было темно, а сладкий аромат молочного шоколада, окутавший с головы до пят, вселял спокойствие.

***

POW Намджун — Намджун, милый, ты скоро? — выкрикнул Чимин из спальни, не отрываясь от сборов. Сегодня мы снова навестим Юнги, и каждый раз это делать было всё сложнее и сложнее. В день, когда у омеги начались роды, Хосок позвонил нам и попросил приехать. Его голос дрожал и он, как мне показалось, был очень встревоженным. Чон не сказал причину, но было ясно одно — это связанно с Юнги. Однозначно. Когда мы прибыли в больницу, то стали свидетелями ужасной ситуации: врач вышел из операционной и попросил Чонов сделать выбор, который морально разрушил их. Он объяснил, что появились осложнения, и на экстренный случай им нужно выбрать, чью жизнь спасать в первую очередь: омеги или ребенка. У Юнги поднялось давление и высокая температура, а также открылось сильное внутреннее кровотечение. Я достаточно долгое время дружу с Чонгуком, но таким убитым видел его впервые. Он не смог дать внятный ответ, пробормотав что-то нечленораздельное, а затем впал в ступор. Его взгляд был устремлен в пол, он резко побледнел, губы налились синевой, а после по впалым щекам потекли слёзы. Из него будто выкачали всю жизненную энергию, оставив пустую оболочку. Хосок с не читаемым выражением выслушал речь доктора и сказал, чтобы в первую очередь спасали ребенка. Никто, включая родню Мина, не решился оспорить решение альфы. Я не раз мысленно возвращался к этому моменту, но так и не смог понять причину его выбора. Если бы я оказался в похожей ситуации, то выбрал Чимина. Именно мой мудрый омега помог в этом разобраться. Чим сказал, что Хосок поступил так, как того бы хотел Юнги. Мин ты никогда и ни за что не простил бы своих альф и близких, если бы они закрыли глаза на жизнь, за которую он боролся все это время. Омега хотел и любил этого малыша. Именно он в тяжелые моменты придавал ему сил, заставлял подняться с колен и двигаться дальше. — Я уже, — ответил я омеге. — И я, — прозвучал за спиной любимый голос. — Чонгук с Юрим уже в больнице. Хосок только выехал из офиса. Юрим — лучик солнца в непроглядной тьме, в которую превратилась жизнь Чонов. Альфы посвятили себя ребенку, и все свободное время проводили с Юнги, заботясь о нем. — Хорошо. Выезжаем? — Чимин похлопал меня по плечам и согласно кивнул. — Тогда вперед.

***

POW Намджун Зайдя в палату, я невольно поморщился. В нос ударил горький аромат лекарств, который я терпеть не могу, ведь когда Чимин возвращается из больницы, пахнет точно также. Я устал смотреть в его печальные глаза, устал видеть, как страдают мои друзья и… Невыносимо созерцать кукольное белоснежное лицо Юнги. Меня бесило от несправедливости, что воцарила в мире. Почему люди, любящие друг друга, должны страдать? Почему ребенок, только появившийся на свет, не может ощутить тепла рук своего папы? Почему те, кто не заслуживают и крохи любви, получают все? — Намджун? — позвал меня Чонгук, который выглядит еще хуже, чем несколько дней назад. Думаю, он уработался в компании и явно не спал несколько суток. — Привет. Рядом с кроватью на стуле сидел Чонгук и держал в своих руках ладонь Юнги. — Привет, — бесцветным голосом поздоровался он. — Где Чимин? — Он пошел в кафе напротив, дабы купить еды, — на лице Чона застыло удивление. — Думаешь, мы не знаем, что ты и Хосок забываете поесть? — Ты преуве… — Только не нужно оправдываться, — я чуть повысил голос. — На тебе лица нет, а щеки впали хуже некуда. За Хо я вообще молчу, — я подошел к альфе и положил руку на его плечо. — Вам нужно стараться двигаться дальше. Ради сына. — Угу, — Чон склонил голову. — Юнги столько сил положил, чтобы сохранить его. Нельзя поступать так безрассудно. — Я не могу, — тихо произнес альфа. — Без него воздух кажется затхлым, еда безвкусной, а краски потеряли свою яркость. Мою жизнь будто поставили на паузу, а чувства прокрутили на минимум. Я не могу заставить себя. И я его прекрасно понимаю. Ту боль, что пламенем вспыхнула в груди, я ощутил ментально. — Юнги-и-и, — обратился я к спящему омеге. — Хватит отлынивать от своих обязанностей. Я жду не дождусь, когда ты откроешь глаза и накостыляешь этим засранцам. Совсем уж от рук отбились. — Я бы все отдал, лишь бы только он очнулся, — Чонгук заботливо и осторожно положил руку Юнги на постель, а сам поднялся на ноги и вышел из палаты. Тишина давила на барабанные перепонки, а пищание аппаратов раздражали нервную систему. Я безумно хотел оборвать провода и встряхнуть омегу за плечи, дабы он поскорее пришел в себя. — Ты уже достаточно отдохнул, Юнги-я, — я окинул его внимательным взглядом, остановившись на тонкой ладони и длинных пальцах. — Твоя семья нуждается в тебе. Юриму нужен папа. Чонам — муж. Очнись, прошу тебя. Чимин выплакал все слезы и выучил все возможные молитвы, лишь бы ты только вышел из комы, — я отошел к двери, но все же снова повернулся к Мину. — Ты всегда был сильным, поэтому прошу тебя, не сдавайся. Дай себе второй шанс. Подари возможность своей семье снова обрести счастье. Я надеялся, что он меня слышал. Каждым своим словом пытался подбодрить Юнги, чтобы он поскорее вернулся. Кардиомонитор издал громкий писк, чем заставил меня дернуться, а после заметил, как указательный палец омеги еле заметно дернулся. — Вот так, малыш. Борись за свою жизнь. Ты должен вернуться к нам. Я выскочил из палаты, направившись к посту мед. сестры, дабы вызвать врача. Надеюсь, Господь, услышав наши молитвы, решил сжалится и помочь Юнги. Думаю, что скоро жизнь наладиться и все встанет на свои места.