Встреча длиною в жизнь

— А…М…м…хххххх.м. — Черт возьми, — я повернулся и увидел, что Лика ворочалась во сне, при этом кряхтя и что-то шепча. Моя злость тут же ушла, — тише, тише, — я притянул рукой ее к себе и обнял. — ААААААААААААААААААААаааааааааааа, — заорала Лика. Я аж вздрогнул, так было неожиданно. Она взглянула на меня своими заспанными глазами и кажется совершенно ничего не поняла. — Ты чего, эй? — я взял ее щеку в руку и начал гладить большим пальцем. — все хорошо, я здесь. — Ты.ты, — она стряхнула мою руку с себя. Так резко и грубо. — Что? Лик, стой! — она было села, свешав ноги с дивана, но остановилась и повернулась в мою сторону, — ты чего? Что с тобой? — Ты. Ты. Ты кто? — Ч.Что? — я не мог поверить своим ушам. Она что? Вот так я не волновался давно. — Я Кирилл Капризов. Твой, — кхм, а кто я ей? — друг. На пару минут воцарилось молчание. Как вдруг она снова обернулась и посмотрела уже ясными глазами на меня. — Я.я. Кирилл, прости. — мне кажется, или у нее текут слезы? Черт, — прости. Это снова случилось, я не хотела, я не думала… — Эй, эй, ничего, — я присел к ней и притянул к себе со всей дури, — не плачь, — я услышал не тихие такие всхлипы. — Мне страшно. — моя малышка. Я прижал ее еще сильнее. Ну какой она мне друг, еп твою мать, Каприз. Иначе как девушка и быть не может. — Что случилось? — Я. Давай потом расскажу, я. я не готова. — Хорошо, хорошо, не плачь только. Не плакай, эй, слышишь? — я вытираю ее подступающие слезы. — Сколько времени? — Не знаю, — взяв со стола телефон, я узнал, что еще только полтретьего ночи, — еще три. Пойдем спать, — отсев подальше и потянув ее за руку на себя, сказал я. — Мне очень страшно и холодно, — черт, все это время мы спали без одеяла. — А где одеяло или плед или что-нибудь? — увидев Ликин взгляд, я решил, что сам найду. — Нет! Не уходи, — я так и остался стоять у дивана. Че-рт. — прошу. — Малышка, подожди немножко, я схожу за пледом и вернусь. — я быстро чмокнул ее в щечку и убежал. Наконец найдя плед в шкафу в коридоре, я вернулся. Лика лежала, свернувшись калачиком, и смотрела в одну точку. Я укрыл ее пледом и лег рядом. — Теплее? — Да. Теперь ты рядом? — Я тут, — я взял ее руку в свою, но ей оказалось мало и она прижалась к моей груди, закинув руку на меня. Так она и уснула, а я не смел пошевелиться. Она сладко сопела мне в грудь, что было очень приятным ощущением. Я для нее защита, это гордость для меня, и я не могу уснуть из-за этого. Боже, я так напуган и волнуюсь за нее. Что это было?

***

POV Лика Господи, да сколько можно. Дурацкое солнце светит мне прямо в глаза. А еще такое ощущение, что на меня кто-то смотрит. Чтош. Открываю глаза, ну как открываю, скорее разлепляю и вижу Капризова. Тот без зазрения совести продолжает пялиться на меня. — Что? — Ты такая милая, когда спишь. С добрым утром. — Ах, ну спасибо. Доброе, — я взяла телефон и увидела, что сейчас только шесть, — действительно утро. — Я почти не спал, — сказал он, когда встал с кровати. Кстати он был в одних трусах и футболке, так как в моей квартире вчера не нашлось мужских штанов, но зато футболок размеров Кирилла дофига и больше. Я же была во вчерашнем наряде — майке и штанах пепе. — Почему? Неудобно? Я мешала? Холодно? — я буквально засыпала его вопросами, на что у Кирилла полезли глаза на лоб. — Ну, как сказать. В общем не важно. У меня, кстати, самолет скоро. Ну, в двенадцать. — Не смею задерживать, — преподношу руку ребром ко лбу, — а куда если не секрет? — В Грецию. — А, ну куда нам обычным крестьянам до богачей, — смеюсь я. — Вообще-то мы с Андроном в Афонский монастырь едем. — Ну да, надо же замолить свою победу. Я бы тоже слетала, да увы древние мифы запретили мне это делать. Мы умылись, привели себя в порядок и пошли на кухню. — А что на завтрак? — Что вашей царской душеньке будет угодно, — ваще обнаглел, — че подадут, то и будешь есть, а то ишь че, мне может меню еще тебе написать? — Эх-х, было бы не плохо — не плохо, — сучий ты потрох, Капризов, — ну не дуйся, — он подошел и обнял меня сзади, — я между прочим ночью чуть не поседел из-за тебя, — сказал Кир мне в ухо. — А! Ты че орешь, — оттолкнула я его, — прям в ухо, ей богу. В смысле? — Ты ниче не помнишь, я так и думал. Ну, тебе видимо кошмар приснился, — Кирыч плюхнулся на диван на кухне, а я принялась готовить сырники на завтрак, — и ты закричала ночью. — Да, бывает кстати. А ничего не говорила еще? — ДА! Ты потом то-ли проснулась, то-ли нет, но в общем меня не узнала, а когда узнала, начала реветь и извиняться. Я, если честно, нифига не понял, и ты ничего не объяснила. — Ну, это что-то вроде лунатизма у меня. Прости, надо было предупредить. — Ничего. Правда потом я толком так и не поспал. — Ты же ешь сырники, да? — Ну конечно, а если к ним есть сметанка, то вдвойне. — Есть! — я достала ее из холодильника и с силой плюхнула на стол. — Лучший завтрак. Еще и ты готовишь, — он снова подошел ко мне сзади, — кстати, меня на чм же вызвали, ты знала? — Знала, даже до того, как вызвали, — улыбнулась я, — ты же лучший, — я перевернула сырники на другую сторону на сковороде. Взглянула на Кирыча, тот весь пылал в смущении от моей последней фразы. — Во-от. Меня долго не будет. Может. Может бы-ы-ыть, ну, ты прилетишь поддержать меня? — А когда ты уезжаешь? — Двадцать седьмого сборы в Новогорске. Потом Чешские игры пройдут, и мы в Словакию на чм поедем. Девятого числа по-моему. — Отойди, пожалуйста, — я положила сырники на тарелку и поставила на стол, — ну, я подумаю. Кофе будешь? — мотнув головой, что «нет», он принялся уплетать мое творение, не забыв щедро навалить сметаны, — а я буду. — Офень фкусно, — с набитым ртом похвалил меня Каприз. — Спасибо, — засмеялась я, сев с кружкой кофе напротив него, — ешь — ешь, не стесняйся. — А ты? — Я редко завтракаю. Обычно, — я приподняла кружку, — кофем обхожусь. Недоедающий ты мой, — я сложила руки и подперла ими голову, любуясь этим милым кушающим медвежонком, — ты правда на медвежонка похож! В ответ он посмеялся. Вымыв посуду, я пошла к себе в мастерскую. — У нас еще есть время. Я в десять поеду. — И что ты предлагаешь? — Ты обещала меня нарисовать, — влетает ко мне в комнату Капризов. — Начало-ось, — я закатила глаза. Конечно же я села его рисовать. Кирилл постоянно о чем-то спрашивал, как я это делаю — как это, узнал, что правила есть даже в рисовании и даже несколько их запомнил. Понял, что рисовать это не так просто и быстро. И позировать кстати тоже. — Ну ты скоро? — простонал Каприз, — я уже всю ленту в инстаграме просмотрел. Мне скучно. — Ты сам хотел, так что заткнись и сиди. Примерно так и прошли два часа. Наконец закончив, я подала его Капризу, а у того глаза кажется сейчас выкатятся. — Это шикарно! Я повешаю его в рамочку у себя в квартире. — Ну уж нет, я себе его оставлю, первый же ты забрал, вот его и вещай, — я выхватила обратно свой шедевр. — Ты еще сто можешь таких нарисовать, а я нет! — Слушай, — не ну ваще, вот просто нет слов, какая наглость! — ты вроде на самолет торопился. — Я еще не закончил, — тыкнул мне своим пальчошком и пошел собираться Кирилл. Он снова уехал, а я осталась. Эх. Вот теперь я кажется понимаю всех этих жен и девушек хоккеистов. Ну ничего, он же на день. А мне пока остается думать над его предложением. Ехать?