Личный эльф Торина Оукеншильда

Две фигуры: одна стройная, несмотря на накинутый на плечи плащ, вторая чуть ниже и широкоплечая — пробирались сквозь туман прочь от эльфийских холмов к тропе. Были это, как вы догадываетесь, Хорнвэ и Глоссэ. И если первый шел вперед уверенно, второй беспрестанно оглядывался. До этого не вздыхавший ни разу, он обнаружил вдруг в себе бесконечный запас печальных вздохов и единственное, чего боялся — так это взбесить ими вспыльчивого королевича. Но, вопреки его опасениям, Хорнвэ если и чувствовал что-то, слыша испуганные вдохи и выдохи своего друга, то только желание бесконечно его опекать. Правда, для вида он поворчал: — Мы не отошли от отцовского дома и на пару миль, а ты уже готов зарыдать. — Просто представляю, как опечалится мой отец, не увидев нас. Хорнвэ взял его руки в свои и тоже вздохнул. — Может, тебе не уходить? Тут только я один лишний, — он помрачнел. — А ты меня будешь ждать. Но эта перспектива отчего-то огорчила Глоссэ еще сильнее, чем тот факт, что он опечалит отца. Он пытался найти в этом плюсы: быть может, король опомнится, да и его отец смягчит свое мнение относительно Хорнвэ и их союза. Ну и что с того, что они молоды? Ждать друга и возлюбленного тысячелетиями — что может быть тоскливей? И потом, великие свершения не приходят к тем, кто проводит жизнь, прячась в глухих лесах. Так что оба наследника пробирались преимущественно тропой и оврагами к южной оконечности леса, надеясь оттуда попасть на тракт, что определенно будет безопаснее, чем передвигаться напрямую через степь. Время стояло летнее, оба захватили с собой луки и походные ножи, так что с тем, чтобы подстрелить лесного голубя или зайца, проблем не возникало, и чувствовали они себя почти так же спокойно, как если бы до сих пор жили в лесных чертогах. Обойдя дозорных на границе владений Трандуила, они вступили в южную часть Лихолесья. Страх погони уже почти прошел. Глоссэ втайне представлял, что в последний момент их нагонит кавалькада эльфийских воинов с королем во главе, и его ада скажет: "Вернись, я позволю все", — но этого не происходило, и, похоже, подданные лесного короля проявили преступное небрежение к исчезновению принца и сына начальника стражи. Его подозрения были недалеки от истины. Элрос, уехавший на два дня к северу лесов ради проверки укреплений на другой границе, опечалился, не простившись с сыном перед отъездом, но отнес это на счет обиды за запрет видеться с Хорнвэ. А вот Трандуил начал разыскивать наследника раньше, но не в том направлении. Во-первых, принц не явился к ужину. Это было дерзостью, но, с другой стороны, позволило Трандуилу спокойно провести время в обществе Торина и избежать неудобных вопросов. С третьей стороны, на другой день подозрительная тишина во всем лесном дворце заставила владыку почувствовать неладное. Скоро он метался по длинным извилистым ходам, подметая парчовым платьем и мантией пыльные их полы. Торин едва поспевал за ним. — Сын. Мой. Твой. Наш. Где он? Торин молчал. Он хотел предположить: "Спустился в шахты?", но вовремя спохватился. Покои принца были пусты, и, что хуже, походная одежда отсутствовала. Родительское сердце весьма порадовало то, что Хорнвэ тепло оделся, но огорчило отсутствие всякой записки. — Ушел на охоту? — спросил наконец гном. Это было разумно и несколько успокоило владыку на пару дней, пока к нему, страдальчески сдвинув брови, не явился Элрос. Правда, брови у него были не чета Трандуиловым: хоть и с изломом, но тонкие. И выражение лица оттого становилось еще более жалобным. — Он исчез. — Принц? Я знаю, — Трандуил махнул рукой, как бы говоря, что и обсуждать тут нечего: дело известное. Съездит, постреляет уток, промочит ноги в болоте, может, снова уйдет недели на две к гномам или эдайн, но потом, как перебесится, непременно вернется. И он отвернулся, давая понять, что разговор закончен. Элрос, однако, не уходил и схватил его за руку. — Они сбежали вдвоем! Он увел моего сына! — Кто еще кого увел, — недовольно заметил Трандуил, но враз сделался суровее, поскольку дела принимали серьезный оборот. И, чтобы избежать жалоб на то, что Глоссэ слишком юн и, если помедлить, наследников вскоре непременно станет трое, упредил их: — Принц не решился бы скрываться в лесу. Леса он не любил, спать на ветвях — тем более. Он слишком тяжелый, Элрос. Они под ним подламываются. Как будто это могло успокоить в Элросе тревожащегося отца! Тем временем это и правда представляло для Хорнвэ сложность. Нет, мощных деревьев с разлапистыми ветвями, которые выдержали бы не только Хорнвэ, но и олифанта, в лесу его отца хватало. Но спал он беспокойно, часто ворочался, а врожденный инстинкт, позволяющий эльфам вовремя цепляться за ветви, у него отсутствовал. Конечно, можно было сделать небольшой настил и флэт, но для этого требовалось бы перетаскивать его с собой от одной ночевки к другой, а Хорнвэ и так тащил с собой их походную флягу, одежду и немного инструмента. Да и потом, спать в одиночку ему было скучно и холодно, и, повертевшись немного, он обычно поднимался. — Глоссэ! Ты спишь? — Теперь уже нет, — и Глоссэ, легко слетев с верхних ветвей, спрыгнул рядом с ним. — Иди ко мне. И Хорнвэ облапил его так, что вырваться не удалось бы, даже если бы он хотел. — Ты теплый, — Глоссэ уткнулся ему в грудь и потерся об нее, сперва было подумал, что ему мешают собственные волосы... — Ай! Что это? У тебя... растут волосы на груди? Хорнвэ опустил голову. И впрямь, там пробивалось несколько медно-рыжих волосков чуть темней, чем на голове: он давно не обращал на них внимания. — Ничего. Я тебя люблю несмотря на это уродство, — и Глоссэ снова уткнулся в него, обняв снова. Хорнвэ задумчиво куснул его за острое ухо, но тоже скоро уснул. Через пару дней разыскиваемые уже продвигались к южной границе, а когда их догадались искать на тропе, выезжали на тракт. Там определенно стало веселее: на пути встречались деревушки, придорожные таверны, где можно было наконец переночевать на мягкой постели, и домашняя еда, по которой оба успели соскучиться. Иногда их обгоняли гномы, державшиеся особняком, но больше было людей. Эльфов беглецы старались сторониться, опасаясь розысков: по счастью, их первые несколько недель и не было. Хорнвэ успел расслабиться, решив, что все рассказы о светящихся аманэльдар из Лориэна — сказки, рисовал себе контур дальних гаваней и морскую гладь, Глоссэ мог наконец с утра причесываться перед зеркалом, как привык, и умываться в тазу, а на третью неделю досадная встреча все же произошла. Хорнвэ уже успел спуститься вниз и почти что прикончить завтрак; Глоссэ обычно требовалось вполовину, а то и втрое меньше, так что он позволял себе спать подольше. Но сейчас обоим сделать этого не удалось, поскольку двери распахнулись и в зал таверны вошло дюжины две эльфов. Хорнвэ вытянул было голову, высматривая отца, но и плащи, и одежды, и даже речи их все были незнакомые. Он испуганно замер. Что касается Глоссэ, то тот сильнее всего хотел обратиться мышкой и юркнуть под стол, но талантов мага Радагаста у него не было, и он просто сжался, приникнув к Хорнвэ. — Кончилось наше везение, — вполголоса заметил принц. — Я же говорил тебе, что твой ада нас непременно отыщет, — тоскливо произнес Глоссэ. И, действительно, чуда не произошло и через полминуты их заметили. Высокий темноволосый эльф, крикнув бармену подать эля на всю компанию, заозирался и вдруг к удивлению своему обнаружил совсем юного эльфа, скорее даже эльфенка, жмущегося к другому, и немедленно с улыбкой приблизился к ним. — Ого! Доброе утро! Что ты делаешь здесь, дитя, и почему путешествуешь в компании ад... полуэльфа? Он присмотрелся к Хорнвэ повнимательнее, но, так и не вычислив точно его видовую принадлежность, просто спросил кто он и куда держит путь, в ответ представившись Орвилом и сказав, что направляется в Гондор. — А я к Серебристым Гаваням, — мрачно заметил Хорнвэ. — Подальше от отца. Глоссэ отчаянно дернул его за рукав под столом, но главное уже было сказано. — Вот как? — поразился темноволосый эльф. — А кто он? Пришлось признаться (потом, Хорнвэ сомневался, что их немедленно бросятся возвращать родителю. Он искренне считал, что походит на взрослого и умудренного годами эльфа). К ним подошли еще несколько и тоже сели рядом. — Но сына короля Трандуила зовут Леголас, и это точно не ты, — возразил другой. — Я и не говорю, что я — он. Я принц Хорнвэ. Эльфы переглянулись. — Я говорил тебе, Орвил, что король Трандуил ни за что не отправил бы единственного сына в поход к темным землям. Он хитрая лиса. Хотя я на его месте отправил бы на войну этого: он выглядит покрепче, и потом, это наверняка просто какой-то его бастард от связи со служанкой из эдайн. Сами условия, кажется, просили стукнуть кулаком по столу, возмущенно подняться и грозно сверкнуть глазами, и Хорнвэ сделал это, а потом сообщил, что отец его — не какая-то распутная дева, а почтенный гном. — Гном? Эльфы расхохотались еще громче к пущему его неудовольствию. — Нет, нет. Не огорчайся, дитя печали, но это невозможно, — уверил его эльф. — И, в конце концов, ты всегда сможешь отправиться с нами и встретиться с братом. Хорнвэ не был в восторге. — А он похож на отца? — только и смог неуверенно спросить он. "Ни в коем случае", — уверили его. Траектория путешествия стремительно менялась.