Лед и честь

      Сотни погребальных костров были сложены в чистом заснеженном поле в нескольких лигах от Винтерфелла. Многоуровневые деревянные строения стали последним пристанищем для всех людей, павших в Великой Войне. Северяне, жители Долины, дотракийцы и безупречные лежали рядом, словно братья и сестры, рожденные одной матерью. А живые потерянно бродили между кострами, чтобы проститься с павшими, оплакать родных и воспеть их жертвы.       Санса смотрела на обескровленное лицо Теона Грейджоя, а по ее щекам текли слезы. Они росли вместе, а теперь ей приходится хоронить еще одного своего брата. Девушка сняла со своего плаща серебряную брошь в виде головы скалящегося лютоволка и приколола ее к камзолу с кракеном. — Ты навсегда останешься нашим братом, — сквозь слезы проговорила леди. — Он был больше Старком, чем Грейджоем, — услышала она низкий женский голос и подняла взгляд.       К ней подошла Аша, старшая сестра Теона. Она всегда пугала Сансу, но в этот раз ей было не до этого, горе утраты охватило душу юной волчицы. — Когда мы сбежали от Рамси и мне больше ничего не угрожало, он сказал, что ты нуждаешься в его помощи. Он знал, что нужен своей сестре. — Нужен, — железнорожденная сухо кивнула и склонилась над младшим братом, что-то шепча ему, словно он все еще мог ее услышать.       Санса отошла от нее, чтобы дать время проститься, а сама направилась к другому костру, на котором лежала женщина, которая жила, чтобы защищать ее. Рядом с телом Бриенны стоял Джейме, растерянно глядя на ее белое некрасивое лицо. — Леди Санса, — поприветствовал ее Ланнистер, хотя на лице сохранялась прежняя отстраненность.       Когда Старк подошла ближе, из ее горла вырвался очередной всхлип, она не была готова к этой потере. Ей казалось, что Бриенна никогда не оставит ее, но теперь ее голубые, по-девичьи наивные, глаза были сомкнуты навечно. Санса опустилась и поцеловала женщину в твердую от мороза щеку, а ее слеза упала рядом с поцелуем, будто это сама Леди Тарт плакала по потерянной для нее хозяйке. — Я не знаю, смогу ли я жить без нее. Рядом с ней я чувствовала себя в безопасности, мне так жаль, — ее голос сорвался, а из глаз брызнули слезы. — Я иногда была так груба с ней, я не благодарила ее, — девушка продолжала смотреть на мертвое лицо подруги.       Сильные руки притянули ее к себе, прижимая ее голову к теплой груди, и Санса слышала частый стук сердца. — Она знала, как вы к ней относились, — сказал Джейме. — Она любила вас, не просто как свою леди или сюзерена, вы были дороги для нее.       Однако эти слова лишь заставили девушку заплакать еще сильнее, она прижала платок к губам, стараясь сдержать вой, который уже готов был вырваться из груди. — Простите, сир Джейме, я не могу.       Санса выбралась из его объятий и отошла, перед этим в последний раз проведя рукой по лицу Бриенны Тарт.       Она проходила мимо обездвиженного сира Давоса, Джораха Мормонта, Неда Вудса, Торрхена Уайтхилла, Эдрика Флинта, Леонеля Норри и других людей, которые приехали в Винтерфелл, чтобы защищать их. Благодаря их жертвам она сейчас жива, хотя сама не сделала ничего, она не сражалась с ними на поле и не защищала их. Она Старк из Винтерфелла и ее обязанностью было защитить всех этих людей от смерти, но она с ней не справилась.       Когда протрубил рог остатки живых выстроились в стройные ряды, чтобы начать церемонию сожжения. В первых рядах стояли Старки, приближенные королевы Дейнерис, лорды и леди благородных домов и оставшиеся в живых вожди одичалых. Общая война и горе сплотило всех этих людей, которые в другое время ни за что не согласились бы собраться в одном месте.       Джон, как Лорд Винтерфелла и главнокомандующий в Великой Войне, вышел вперед, чтобы произнести прощальную речь. Его голос был твердым и уверенным, это был голос лидера и короля, но вместе с тем в нем чувствовалась неподдельная боль и скорбь. — Прощание с нашими родными, друзьями и соратниками не может быть легким. Каждый из нас потерял в этой войне близких и мы никогда не сможем забыть об этих смертях. Они сражались и погибли, чтобы мы и наши дети жили. Они бились за жизнь и за свет. И все мы, и все остальные люди, который сейчас дышат, в неоплатном долгу перед теми, кто пал в этой войне. Мы должны помнить об их жертвах, мы должны рассказывать о них детям и внукам, чтобы память об этой страшной войне никогда не погибла. Люди должны помнить тех, кто спас их от Долгой Ночи, кто сплотился, забыв обо всех разногласиях, и бился плечом к плечу. Они были щитами, что охраняли царство людей, и нам больше не увидеть подобных им. Теперь их дозор окончен.       Джон подошел к центральному костру, на котором лежали его братья из Ночного Дозора и поджег его факелом. Следом за ним последовала королева Дейнерис, поджигая костер со своими верными подданными: Джорахом Мормонтом, Кхоно и другими дотракийцами и безупречными. То же сделали лорды Севера и Долины, люди, чьи семьи и возлюбленные погибли, дети, чьи родители не пережили ту страшную ночь, пока все костры не были зажжены. На поле больше не было слышно всхлипов и рыданий, остались лишь треск огня, черный дым и запах сожженной плоти.       Санса все еще была ослаблена, но вопреки советам мейстра после прощальной церемонии она направилась не в свои комнаты, а в богорощу. Она не была там с той самой ночи, о которой почти ничего не помнила. И это угнетало ее, ей казалось, что там она сможет вновь обрести ту часть себя, что была потеряна после того, как она очнулась. И после этого на нее больше не будут смотреть как на странную гостью.       Нетвердым шагом она шла мимо деревьев, с неба медленно падал пушистый снег, усеивая рыжие волосы белыми снежинками. Вид голого сердце-древа удивил и испугал девушку, в ее голове все еще сохранялся образ могучего дерева, что раскинуло свои длинные белые ветви, украшенные красными листьями. Но теперь перед ее глазами не было ничего похожего, ствол был будто облит кровью, а ветви стали голыми, скинув свои красивые красные одежды.       Подойдя чуть ближе, Санса заметила маленькую фигурку, что стояла перед вырезанным ликом. Королева Дейнерис стояла спиной к Старк, на ней было черное меховое пальто, а волосы были распущены. Санса вдруг подумала, что если бы не цвет глаз и волос, то она могла бы сойти за северную леди. — Я никогда не видела чардрев, в Эссосе их просто нет, — заговорила Таргариен, будто знала, что Санса должна была прийти. — Как и на Драконьем Камне. Эти лики и правда были вырезаны Детьми Леса? — Это дерево было здесь еще до прихода Первых Людей, — ответила Старк, подходя ближе. — Говорят, что сами Боги приглядывают за нами через эти глаза. — Должно быть именно они помогли нам победить в этой войне. — Они наблюдают за нами этими глазами и говорят с нами шелестом листьев, но мы сами творим этот мир.       Дейнерис повернулась к Сансе, с любопытством разглядывая ее, словно та была новой игрушкой. — Вы верите в Старых Богов? — спросила королева. — Я знаю их, — слабо улыбнулась девушка, присаживаясь на корень дерева.       Богороща всегда давала ей силы, и сейчас, прикасаясь к твердой коре, Санса словно наполнялась энергией. — В какой вере воспитывали вас, ваше величество? — спросила Санса после недолгого молчания. — Когда я вышла замуж за Дрого, то приняла его веру. Я верила, что всю жизнь проживу с ним, когда мы умрем, то присоединимся к звездам на небе, а наш с ним сын станет жеребцом, что покроет весь мир, — Дени вглядывалась в лицо, вырезанное на стволе, словно говорила с ним. — Но мой сын погиб еще в моей утробе, а мужа убила мейега, так она отплатила мне за то, что я спасла ее от изнасилования и сохранила ей жизнь, — она перевела взгляд на собеседницу. — Нет, Санса, я не верю в богов, я верю только в Дейнерис Таргариен.       Отчасти Санса понимала королеву, однако последние ее слова напугали ее. Человек, который так уверен в себе, который приравнивает себя к богам и поклоняется лишь себе, может быть великим. Великим и ужасным. Ведь он не ведает страха, не знает милосердия и заботы, все о чем он думает это собственное величие. — Перед ликом этого чардрева я второй раз вышла замуж, рядом со мной не было ни друзей, ни родных, я была одна. Моим мужем стал человек, который издевался надо мной и насиловал меня. Он не трогал лишь мое лицо, лицо дочери Неда Старка нужно было ему, чтобы показать, что он имеет права на этот замок. Если бы я родила ему сына, то умерла бы прямо на кровати. Боги допустили это. Сначала Новые Боги позволили выдать маленькую девочку замуж за карлика, чья семья убила ее семью, а затем Старые Боги позволили выдать ее же за садиста. Но моя вера в них теперь сильна, как никогда раньше. Боги вернули меня к Джону, помогли нам вернуть наш дом, а затем вернули мне младших брата и сестру. — Вы любите Джона, — казалось из всей речи, королева услышала лишь это имя. — Вы не назвали его братом.       Губы Сансы тронула слабая улыбка. — Когда-то Север, Винтерфелл и Джон принадлежали мне, теперь они ваши, моя королева. — Я не хочу отнимать у вас дом, я хочу изменить этот мир. Сломать колесо. Наши предки три века жили в мире и согласии, Таргариен на Железном Троне и Старк в Винтерфелле — это залог мира и процветания, — на лице Дени появилась мольба, словно не она была королевой. — Я видела Железный Трон, — вдруг сказала Санса. — Он выкован из тысячи мечей поверженных противников Эйгона Завоевателя, но в нем ни одного меча северянина. Ни один северянин не умер в этой бессмысленной войне с драконами, Торрхен Старк был мудрее и не стал жертвовать жизнями своих людей. Мы тоже не станем, поэтому вам не о чем переживать. Север всегда будет помнить то, что вы пришли, чтобы помочь нам.       Эти слова были правдой, Санса не желала больше воевать, Север и без того слишком долго обливался кровью. Но вместе с тем, в этих словах и читалось несогласие, которое Дейнерис явно видела. — Ваши речи сладки, Леди Санса, но в них яда не меньше, чем в пасти гадюки, — елейным тоном произнесла Дени. — Я не стану вам врать, ни я, ни другие северяне не хотят склоняться перед вами, — твердо сказала Санса, поднимаясь на ноги и возвышаясь над королевой. — Вы говорите, что желаете лишь добра и процветания, но в первой же своей битве в Семи Королевствах вы убили людей, чьи семьи жили там задолго до того, как первый Таргариен ступил на земли Вестероса. Вы принесли с собой пламя и кровь. — Это мятеж? — Дейнерис гордо подняла голову, а в ее голосе больше не было ни нотки сладости. — Нет, Ваша Милость, я не хочу, чтобы Старков, Амебров или Гловеров постигла участь Тарли. Мы будем сражаться за вас, мы примем вас как свою королеву, и мы будем верно служить вам, но любви вам здесь не найти. — Мне не нужна ваша любовь, — поморщившись ответила королева, но в словах ее сквозила фальшь. — Услышьте мои слова, моя королева. Вы свергнете Серсею, сядете на Железный Трон, на вас наденут корону и назовут защитницей государства, но вы всегда будете для людей чужеземкой. Быть может ваши сыновья и дочери смогут стать полноправными королями и королевами, но не вы. — У меня не будет детей, — сдавленно прошептала Дени, словно ее ударили. — Вы молоды, вы найдете достойного супруга, возможно им даже станет Джон. — Нет, у меня не будет детей. Мейега, что убила моего мужа, предсказала мне это. Мое чрево неспособно зачать. — Вы поверили женщине, что убила вашего супруга? — Вы говорите тоже, что и ваш брат, — королева грустно улыбнулась. — Это было 7 лет назад, у меня были мужчины после этого, Леди Санса, но видите ли вы в моих руках дитя? — Тогда для чего вы делаете это? Для кого? — удивленно спросила Старк. — Вы умрете, и тогда эта земля вновь обагрится кровью, великие дома начнут войну за власть. — Я назначу преемника, — неуверенно произнесла Дейнерис. — И пусть Боги ему помогут.