Санса IX
13 июля 2019 г. в 07:47
Санса продолжала пребывать в забытье, перед глазами проносилась ее жизнь, воспоминания, которые она давно забыла, люди, которые давно уже были мертвы. Ужасные видения и прекрасные сны смешались в одно, но ярче всего слышался голос, непохожий на остальные он был мелодичным и прекрасным, он говорил на незнакомом ей языке, но она не чувствовала опасности. Еще она слышала Джона, его голос был далеким и глухим, словно он был в другом конце замка, но он никогда не оставлял ее. Часто пред ее взором представал и лев, могучий и ужасный зверь ластился под ее касаниями. И драконы, сотни драконов заполонили чистое голубое небо.
Сансе нравился этот сон, и она бы предпочла остаться в нем навсегда, только бы не сталкиваться с правдой, которая могла оказаться слишком жестокой даже для волчицы.
Каждое новое видение затягивало ее глубже, в океан полный тьмы, пока она не почувствовала мягкое человеческое тепло у себя на запястье. В этом касании было нечто давно забытое, оставленное в том долгом лете, которым она покинула Винтерфелл. Это было тепло ее отца и любовь матери, чьи лица стерлись из ее памяти, но вновь вернулись. В этом касании чувствовалась теплая шерсть Леди, рыжие волосы Робба, озорная улыбка Арьи, сплетенный смех маленьких Брана и Рикона. И серые чистые глаза Джона Сноу.
Глаза Сансы распахнулись, Бран, ее милый маленький братец, смотрел на нее, а лицо его было перепачкано кровью. И сердце северной леди начало оттаивать ото льда, который был скован Королем Ночи.
Следующие несколько дней Санса провела в постели, восстанавливая силы, потерянные во время битвы и многодневного сна. Она не чувствовала, что что-то в ней поменялось, ей показалось, что она проспала всего лишь несколько часов, но оказалось, что была без сознания многие дни. Все обращались с ней так, будто теперь она была калекой, опасливо вглядывались в ее глаза, ненароком касались кожи, желая убедиться, что она теплая, и вслушивались в голос, ища изменения даже в нем.
Джон запретил покидать свою комнату, строго наказывая, есть и отдыхать, хотя девушке осточертела темная комната, освещаемая лишь свечами. В покоях было душно и жарко, а Леди Винтерфелла хотела вновь ощутить, как мороз щиплет ее за нежную кожу, зимнее солнце отражается от белоснежного снега и слепит глаза, холодный ветер играет с ее длинными медными волосами. Она скучала по суете замка, крикам во дворе, заливистому смеху детей из Зимнего городка. Сансе не терпелось вернуться к своим обязанностям, она не привыкла лежать без дела, раньше каждый ее день был наполнен работой и заботами о людях, теперь же заботились о ней.
Арья приходила к ней ранним утром, принося с собой запах зимы на меховой куртке. Сестра рассказывала ей о замковых новостях, с пренебрежением и толикой презрения говорила об армии королевы, которые не привыкли к столь суровому климату и ютились в своих шатрах, а их громкие голоса разносили по округе новый диковинный язык. Также она рассказывала и о ее воссоединении с Нимерией, волчица после битвы оставалась в Винтерфелле, хотя ее стая вновь ушла на юг. Санса испытала укол ревности и обиды, Леди никогда больше к ней не вернется, но в тоже время была рада за сестру, видя как горят ее глаза, когда та говорит о лютоволчице. Леди Винтерфелла знала, как много для Старков значат их волки.
К удивлению Сансы, Арья даже рассказывала ей о своих отношениях с Джендри Уотерсом, которые, судя по всему, давно уже перестали быть просто дружескими.
— Если ты попросишь Джона, то он убедит королеву узаконить Джендри, думаю, ей нужен будет лояльный Лорд Штормовых Земель, — посоветовала Санса.
— Ты же знаешь, я не гожусь для звания леди, — отмахнулась сестра, — а Джендри не хочет быть лордом. Он не знал своего отца, не знает людей в Штормовых Землях, зачем бы ему становиться их лордом?
Санса понимала справедливость этих слов, однако самой ей были чужды подобные мысли. Обязательства давались им с рождения, и у них не было возможности уклониться от них, несмотря ни на какие обстоятельства. Она была рождена Старк, она первый ребенок Неда и Кейтилин, который родился в Винтерфелле, а это означало, что у нее нет возможности отказаться от Севера. Она должна будет до конца своей жизни заботиться о своих людях и служить им. Это те уроки, которые она запомнила, пока ее отец все еще был жив и мог передать своей дочери собственную мудрость.
Кроме этого Арья поделилась с ней и другой новостью, оказалось, что во время битвы Джон оседлал одного из драконов королевы. Это известие буквально выбило из легких Сансы весь воздух, однако сестра, понимая ее смущение, поспешила успокоить ее:
— В Валирии было множество драконьих лордов, не одни лишь Таргариены. Значит не такое уж это и великое дело, — Арья нервно засмеялась, — может быть, и я смогла бы оседлать дракона.
— Ты ведь не думаешь, что, — Санса замолчала, закусывая губу. — Нет, матерью Джона не могла быть Таргариен, — сама ответила на свое предположение девушка. — В то время была лишь одна женщина Таргариен, способная выносить ребенка — королева Рейла, но она была беременна Дейнерис.
Их размышления были прерваны Джоном, который пришел в ее покои, чтобы позавтракать вместе. Каждый день они втроем завтракали, обмениваясь шутками рассказывая истории из жизни, в которой они были разлучены. Сансе это время давало давно забытое ощущение спокойствия и уюта, и хотя она не могла вспомнить, что раньше ей было так приятно проводить время с Арьей или Джоном. В детстве она предпочитала избегать их общества, ей нравилось секретничать с Джейни Пуль или наблюдать за веселыми перепалками Робба и Теона.
Теперь все трое были мертвы, и она сама видела как Теон погиб, но все еще не могла в это поверить. Конечно, он совершил множество ошибок, но он был частью ее семьи, сердце ее отца жило и в его сердце, Санса не могла забыть о том, что лишь он единственный помог ей сбежать от Рамси, и теперь он мертв, и девушка никогда больше не сможет вернуть ему этот долг.
После завтрака Арья ушла, но Джон всегда оставался. Он почти весь день проводил вместе с ней, заботясь о ней и рассказывая историю про Стену и Ночной Дозор, чтобы ей не было скучно. Он находился так близко, она слышала его терпкий запах, чувствовала его тепло и видела нежность в его глазах.
Из-за того, что в ее комнате было жарко, она почти все время находилась в тонкой ночной рубашке, и не без удовольствия замечала на себе взгляды Джона. Он смотрел на ее хрупкие плечи, изящные руки, высокую грудь и длинные ноги, которые оголялись, когда она поджимала ноги на кресле или забиралась в кровать.
Санса никогда не была кокетливой или жеманной, мать не обучала ее тонкостям общения с мужчинами, что уж говорить о ее септе. Девушка всегда пряталась за учтивыми словами и реверансами, нося вежливость как собственные доспехи, но в ней недоставало той пылкости и легкости, которой в полной мере обладала ее подруга Маргери Тирелл. Юные розы Простора, казалось, с молоком матери впитывали девичье очарование, в то время как Санса была выкована из холодных северных снегов. С детских лет она не знала других способов общения с мужчинами кроме вежливости и отстраненности.
Теперь, вспоминая заигрывающие улыбки королевы, ее легкие касания и многозначительные взгляды, Санса понимала, почему Джон хотя и развлекает ее целыми днями, однако ночи проводит в покоях королевы. Это вызывало у нее ревность и злость, злость на саму себя за то, что не может быть достаточно мягкой для того, чтобы растопить сердце Джона.
Она все еще помнила тот поцелуй в богороще и понимала, что для него это тоже что-то значило, но никто из них не решался заговорить о нем. Они заперли его под семью замками и спустили на нижние уровни крипты, чтобы только первые Короли Севера и Боги могли знать о них.
— Тебе стоит идти, твоя королева нуждается в тебе, — ядовито говорила девушка.
Джон лишь отрицательно качал головой, повторяя, что Дейнерис сейчас много времени проводит со своими советниками.
— Раз так, то тебе нужно присутствовать на собраниях, ты присягнул ей и поклялся, что наши люди помогут занять ей железный трон. Мы не можем сейчас допустить этого, мы слишком слабы.
— Она понимает это, Санса. Ты плохо о ней думаешь, и у тебя есть на это причины, — Джон взглянул ей в глаза, словно желая удостовериться в этом. — Но, она, правда хорошая королева, она сама заботится о раненых, справляется об их самочувствии, перевязывает раны и выслушивает умирающих. Она понимает, что мы слабы, и не торопится отправлять людей на новую войну.
— Но Серсея с каждым днем становится все сильнее.
— Так ты хочешь, чтобы мы ввязались в новую битву, не зализав раны от предыдущей? А потом обвинить в проигрыше Дейнерис? — прямо спросил Джон, и Санса потупилась, словно ее раскусили. — Думаю, что у Ее Милости есть свои планы, я всего лишь солдат, я выполняю приказы, мне нечего обсуждать на ее советах.
— Ты — Лорд Винтерфелла, ты не можешь весь день прятаться в покоях сестры, — сурово продолжала она. — Сейчас так много дел по хозяйству.
— Алис Карстарк взялась помочь с замковыми делами, — он с интересом взглянул на Сансу. — Она носит прически как у тебя, шьет наряды, похожие на твои, даже говорит твоим голосом. Надеюсь, что она не заявит свои права на Винтерфелл теперь, — мужчина усмехнулся.
— Она милая девушка, — Санса расплылась в улыбке. — Она приходит ко мне, когда ты отлучаешься, расчесывает мои волосы и просит советов. Думаю, ей не хватало матери, после того как та умерла при родах, а сестры у нее никогда не было. Она просто рада помочь и получить любовь и похвалу, не думаю, что нам стоит бояться ее. Ты ее помиловал, сделал ее наследницей Кархолда, и теперь Карстрки вновь преданы нам, как и сотни лет до этого.
Джон смутился, будто все еще был бастардом в доме Неда Старка и не привык получать одобрение.
— Эддара Толхарт прибыла со своими кузенами, она также поддерживала тебя на собраниях, пока ты не вернулся. Она просила, чтобы ты взял младшего из ее кузенов в оруженосцы и воспитанники, он хочет быть таким же отважным воином как и ты, сын Нэда Старка, — Санса горделиво улыбнулась, но вскоре ее улыбка погасла. — Надеюсь, что маленький Берен Толхарт выжил, ему всего одиннадцать, но он остался во дворе замка, сказал, что будет защищать нас до последнего вздоха. Отец всегда доверял Толхартам больше остальных, как и Гловерам, Мормонтам и Мандерли.
— Север вновь верен нам, — устало сказал мужчина, он не хотел начинать этот разговор сейчас, пока мертвые еще не сожжены, а Санса не оправилась от болезни. — Хотя и не все дома прислали своих людей на войну. Сейчас это уже не важно, но разве не должны вассалы созывать знамена по первому требованию своего сюзерена?
Санса удивилась, раньше Джон не уделял много внимания политике и государственному устройству, а теперь сам начал разговор. На самом деле, этот факт также беспокоил девушку, после того как северяне предали Робба, нельзя было больше допускать подобных вещей. Второго предательства дом Старк пережить не сможет.
— Дастины и Рисвеллы, — с тяжелым вздохом Санса откинулась на спинку кресла.
Джон поднялся с жесткой софы, что стояла в углу комнаты, и опустился на медвежью шкуру, лежащую у кресла, на котором сидела девушка. Он был слишком близко, и Санса, не удержавшись, запустила свои тонкие изящные пальцы в его кудрявые волосы. Девушка слабо улыбнулась и увидела в его глазах одобрение, а затем он положил свою голову ей на колени, словно верный пес.
— Они всегда были преданы больше Болтонам, чем нам. Леди Дастин так и не смогла простить того, что наш дядя похитил ее девственность, но и не думал жениться на ней. И она не простила отца за то, что он оставил тело ее мужа в Дорне после войны, хотя только идиот бы тащил трупы с юга в разгар лета, — Джон низко засмеялся, и Санса расслабилась еще больше.
— Но разумно ли наказывать их сейчас? Зима все еще не закончена, а они остаются нашими вассалами, по крайней мере, открыто они не заявляли о своем протесте.
— Когда зима закончится, нам станет сложнее править Севером. Люди забудут о трудностях, но вспомнят старые обиды. И вспомнят, что называли тебя королем, — девушка почувствовала, что Джон напрягся. — Я не виню тебя, мы бы не справились без нее и ее людей. Торрхен Старк однажды уже склонил колено перед драконами, теперь, когда драконы вновь возродились, видимо Старкам опять придется положить свою корону к ногам Таргариена. Но в конце они будут нам благодарны, наши люди не будут умирать в драконьем огне, их дети не станут сиротами, а их древние рода не прекратят существование. Когда они увидят то, что Дейнерис Таргариен сделает со своими неприятелями, то они поймут, почему ты преклонил колено.
Санса заметила, что Джон смотрит на нее не только с благодарностью, но и с восхищением.
Каждый вечер к ней приходил Бран вместе с Мирой, он сидел у ее постели, немногословно отвечая на вопросы, а Мира сидела у двери, предпочитая скрываться в тени. Санса не понимала, зачем брат приходит к ней, если большую часть времени он молчит, но Арья рассказала ей, что пока она была без сознания, он беспокоился о ней.
— Что со мной было? — спросила девушка в один из вечеров.
Брат долго молчал, словно вообще не слышал ее вопроса, Санса уже почти смирилась с тем, что он не ответит ей, но древовидец внезапно начал говорить, глаза его уперлись в ее лицо, но взгляд был невидящим:
— Он выбрал тебя. Я не знал этого, не знал, что он ищет себе королеву, он не позволял мне видеть всех его планов. Король Ночи решил, что ты станешь идеальной женой для него, в тебе течет кровь Первых Людей и ты — Старк, как и он.
По коже девушки пробежали неприятные мурашки, она не могла поверить в слова брата, это было глупо и больше похоже на ужасную сказку старой Нэн, в которой мертвые похищают благородных леди, чтобы сделать своими женами. Всего лишь страшилки для детей, в которых нет ни толики правды.
Она хотела спросить Брана, почему он так хочет ее запугать, почему опять хочет причинить ей боль, почему он так жесток с ней, но слова не желали покидать ее рта, оставшись неприятной горечью на языке.
— Голос, который ты слышала во сне, это был он, — Бран наконец увидел ее. — Я думал, что возможно мне не удастся тебе помочь, я боялся не успеть вытащить тебя ото сна, ты могла бы стать одной из них. Первой и последней.
Санса вдруг поняла, что все его беспокойство было связано не с ней самой, не с его братской любовью к ней или воспоминаниями о любви, которую он когда-то испытывал. Он боялся, что она может очнутся Иной и тогда его война продолжится. Бран больше не был ее братом, ее молитвы не были услышаны, он оказался навсегда потерянным для нее.