Reflection

Куроко честно себе признаётся, что за шестнадцать лет жизни в Токио он привык к цивилизации, и никакая романтика природы не может это изменить. Проснувшись на холодном матрасе, в тоненьком спальном мешке, он только об этом и подумал. К слову, когда в голову выстреливает дотошный стон, почти вскрик Кисе где-то за пределами натянутой палатки, становится ещё хуже. Мысль о том, что здоровье скорее испортят старые сокомандники, чем мороз, не вдохновляет юного Куроко на предначертанные подвиги. Но вариантов нет, решил он после того, как телефон затрезвонил прямо под его головой. Привычка оставлять мобильник под подушкой до добра не доведёт, и сейчас, в неутешительных условиях, он это хорошо понял. Тецуя выбирается из палатки, расправившись с неподатливым замком, и ловит врезавшийся в его лицо утренний морозец. Тот самый, который должен воодушевлять главных героев манги и мотивировать их начинать новый день с шага к цели. Да только кроме покрасневших пухленьких щёчек и кончика носа ничего этот ветер не принёс. Куроко окидывает незаинтересованным взглядом территорию и встречается с округлившимися глазёнками Момои. Менеджер, беспокойный розовый тайфун в человеческом обличии, сидит около нескольких немаленьких контейнеров со льдом и улыбается, увидев вышедшего на божий свет растрёпанного старшеклассника. - Доброе утро. - Девушка поднимается, прижимая к груди бутылки тёмно-синего цвета. - Не замёрз, Тет-кун? - Немного. Что ты делаешь? - А, это? Я вам напитков намешала... вот, в общем, хотела в холодильник положить, но они все не помещаются. - В средней школе у тебя это получалось. Уверен, ты сможешь, Момои-сан. - Куроко гладит менеджера по мягким волосам, и на её лице выступает растушёванный персиковый румянец. - Я слышал Кисе-куна. - Понимаешь, я оставила планшет включённым, и Ки-тян увидел ваш маршрут, - отвечает Сацуки, неловко посмеявшись. - Там ничего такого нет... - Ничего такого? Куроко-чи, они с Акаши-чи сговорились, чтобы нас убить, - подаёт голос появившийся из ниоткуда Рёта и прячет шероховатые от спортивных мозолей ладони в одном кармане медового худи. - Глаза боятся, руки делают, - сетует Куроко, безуспешно приминая растрёпанные волосы к голове. - Тебе легко говорить. Вы с Аомине-чи всегда срезали! Где справедливость? - Мне тоже хотелось бы узнать. Кисе заскакивает за Куроко, ощутив спиной зловещую ауру небезобидного капитана. Акаши подпирает бок рукой, рвано дыша, но его лицо остаётся всё таким же невозмутимым, то ли от высокого уровня внутреннего контроля, то ли от приближающейся сладкой расправы, не понять. - Это были идеи Аомине-куна, - оправдывается Тецуя, потирая кулачком заспанные глаза. - Отлично, я снова крайний. - Доброе утро, Дай-чан. Дайки выбирается из палатки, попутно накидывая на себя олимпийку, чтобы спрятать голые загорелые руки от неприятного утреннего холодка. Шикает что-то про бесполезный замок, который всё никак не хочет закрыть проклятую податливую дверь, и ленивыми шагами подбирается к компании. - Ты обычно так рано не просыпаешься, - констатирует заученный годами средней школы факт Кисе, криво усмехнувшись. - От вашего шума только Мурасакибара не проснётся, - хмыкает Аомине и просверливает сонным взглядом Куроко, который под таким натиском только на колени не падает. - Бесишь. - Кстати про Мук-куна, - встревает Момои. - Как будить-то его будем? - А надо? - спрашивает Кисе с каким-то нервным смешком. - Хочешь, чтобы мы страдали, а он - нет? Нет уж, знаешь ли, я за справедливость, - говорит Аомине и покручивает кончик мизинца в ушной раковине. - Мидорима-чи тогда тоже будить придётся. И кто этим займётся? Я не хочу рано умирать. - Будет вам, - говорит Момои, - нормальные они ребята. - Слабо верится, - отвечает Дайки. - Покажи-ка на своём примере. Вернёшься живой из логова врага, так уж и быть, поверю. - Стрелочник. Куроко поворачивается на голос и видит высунувшегося из палатки Мидориму. Всё бы ничего: прежний безразличный взгляд, олимпийка старшей Шутоку. Но взлохмаченные волосы и странная штуковина в руке портят весь образ... По крайней мере, так посчитал Куроко, но гаденький смех Аомине всё подтвердил. - Так-так, значит, всё поколение чудес собралось? Ханамия скрещивает руки на груди, тянет губы в противной улыбке, от которой даже Куроко стало не по себе, и с подозрительным интересом смотрит на компанию исподлобья, прислонившись спиной к широкому стволу дерева неподалёку. Тецуя мельком засматривается на Аомине, который, к гадалке не ходи, сейчас с большим рвением сорвался бы. Но нельзя. Акаши и Момои - непробиваемый дуэт, против него даже Дайки не пойдёт. - А меня пустите к себе? - Завались и катись отсюда, - настоятельно рекомендует Аомине. - Чего так грубо-то? Говорю же, Дайки-тян, тебе нужно иногда отдыхать. От всех тренировок у тебя нервная система расшаталась. - Конечно, не от тебя же. - Ханамия-семпай, мы немного заняты, и... - говорит Момои. - О, это же красавица-менеджер. - Макото предпочитает игнорировать мечущего молнии Дайки и запутывает длинные пальцы в мягких волосах девушки, заставляя её то ли смутиться, то ли насторожиться, непонятно. Только Аомине считает, что это перебор. Наверное, именно поэтому он грубо впивается пальцами в запястье Ханамии, сминая струящуюся ткань рукава олимпийки, и откидывает его руку ко всем чертям от невинной Сацуки. Которая, к слову, мигом запрыгнула за спину Акаши, свято веря, что здесь безопаснее всего. - Эх, какая жалость, - мурчит Ханамия, пока Куроко старательно утягивает восемьдесят килограммов живого веса, то есть Аомине, подальше. И непонятно, то ли от греха, то ли от Ханамии. - Плевать я хотел на Мурасакибару, - говорит Аомине и почти врывается в палатку к центровому, невиданным образом заставив его выйти на свет. И почему-то Куроко кажется, что это добром не кончится. - Последний есть. Давай, Акаши, показывай эти семь врат ада. Я совсем не против пробежаться. - Аомине-чи, мы найдём хорошего врача, не переживай. - А? Блондинка, поясняй, когда такое говоришь. - Раз Аомине-чи сам подписывается на "лёгкую" пробежку, - кривляется Кисе, пародируя недавние слова Момои, которая старалась заранее не дать Рёте потерять сознание от увиденного, - значит с Аомине-чи что-то не так. - С такой философией, Кисе, удивительно, что ты остальных под больных не приписал. Вон Мидорима всеми силами намекает, что ему нужна помощь, - лениво говорит Аомине и скрипит зубами, когда боковым зрением замечает мерзкую паучью улыбку. - Тебе не хватило, Ханамия? - Ох, Дайки-тян, ты... - А где Куроко-чи? - спрашивает Кисе. - Куро-чин знает, когда надо уходить, - флегматично заявляет Мурасакибара, хрустящий какими-то рифлёными чипсами. - У Тецуи отличная интуиция, - говорит Акаши, усмехнувшись. - Вам бы она тоже не помешала. - Пожалуй, пойду-ка я, - криво усмехается Кисе, выслушивает инструктаж Момои и, то ли раздосадовано, то ли предсмертно вздохнув, сбегает вниз по косогору к лесу. - Мы можем заблудиться, - невовремя вспоминает Мурасакибара. - В этом будут свои плюсы, - говорит Мидорима, закрепляя последний миллиметр эластичного бинта на пальцах, и с невозмутимым видом отправляется куда-то по неизвестным лесным тропам. - Пройдёшь тем путём, доберёшься раньше нас, - напоминает Акаши, поправив рукава олимпийки. - Если что-то случится, звони. Связь здесь слабая, но есть. - Хорошей пробежки, Акаши-кун, - говорит Момои, улыбнувшись, и уносится куда-то в совершенно другое направление. Аомине выдыхает, клепая на лице незаинтересованную в очередной авантюре гримасу, и, хрустнув затёкшей шеей, спускается по некрутому косогору. Но спину всё ещё прожигает чужой взгляд, напора которого Аомине не выдерживает и оборачивается, оперевшись носком кроссовка о выступающий на склоне камушек. - Что? - Моя мама передавала тебе привет. Не поранься, Дайки-тян, не хочу ни перед кем оправдываться. Аомине только цокает заострённым на издёвки языком и намеренно ускоряется, стараясь абстрагироваться от противного тихого хохота довольного началом дня Ханамии. Он-то точно знает, что поездка выдастся многообещающей.

***

- О, ёжик. Кисе, быстро потерявший интерес к пробежке, приобрёл его по отношению к природе, которую как-то пропустил по дороге в лагерь. Тогда мысли были только о желании или умереть, или... не умереть. Не было времени насладиться пейзажем, который, как оказалось, здесь очень неплохой. Настолько, что Кисе успешно задержался из-за одного маленького ёжика, за которым было грех не понаблюдать. Момои уже сидит на финише и щёлкает виды вокруг, поправляя лямки маленького рюкзачка за спиной. Небольшой пенёк, торчащий на верхушке некрутого склона, послужил отличным и на редкость удобным стулом, на который Момои взобралась с ногами. Конечно, сначала это было не так, потому что маленькие насекомые стремились заползти на человека и довести его до инфаркта, но потом это прошло, и наступила идиллия. - Шесть минут, сорок три секунды, Акаши-кун, - говорит менеджер, сверившись со спешащим на телефоне секундомером. - Что с твоим пульсом? Почему все твои лёгкие пробежки больше напоминают чемпионские марафоны? Момои бесцеремонно берётся за руку капитана и прожигает взглядом цифры на электронном табло. - Ты через какую Россию бежал, чтобы столько наработать? - Со мной всё хорошо. Плохо, что ты отвыкла от таких цифр. Неужели в Тоо всё настолько безнадёжно? - спрашивает Акаши, оперевшись руками о колени. Его яркие волосы обрамляют острые скулы, с кончиков прядей слетает маленькая капелька пота, но даже на фоне всего этого бледные губы чертит сдержанная улыбка. - Акаши-кун, ты не бессмертный. - Это угроза? - Это предупреждение. Хотя не знаю, что будет полезнее. Вот, держи. Акаши просушивает волосы белым махровым полотенцем, вовремя предложенным менеджером. А Момои про себя замечает, что никогда всерьёз на мальчишек за такие выходки не злилась; максимум, что всплывает в памяти, это маленький тоненький шрамик на плече Аомине, который без раздумий нырнул в ледяную воду в средней школе. Крика тогда почти не было, но удар получился то, что надо. - Семь минут, пятнадцать секунд, Мидорин. Мидорима с приложенным к нему равнодушием кивает и трёт глаза из-под сверкающих на солнечных бликах линз очков. Он потряхивает олимпийку кончиками аккуратных перебинтованных пальцев, загоняя под одежду прохладу, и громко выдыхает. - Если в следующий раз не предупредите, что нам придётся бежать через такие дебри, пошлю вас, - обещает показавшийся из леса Аомине, хрустя шеей. С его ростом скачки по горам и пролёты под низкими ветками стали настоящим спартанским испытанием. - Ещё и его пришлось тащить. За спиной Дайки, из-за деревьев, показывается Кисе, который всем своим видом показывает, насколько он согласен с первыми словами Аомине. Спасает безутешного Рёту только подбадривающая улыбка менеджера и предложенная бутылка воды. - Надо наведаться к вашим тренерам с визитом, - размышляет Акаши, пальцами зачёсывая волосы назад. Всё равно безуспешно, потому что непослушные мягкие пряди всё равно лоснятся где-то перед глазами. - Ты в курсе, что заказное убийство - тоже убийство? - решает поинтересоваться Аомине, криво усмехнувшись. - Я смотрю, тебя в любой команде волнует наша смерть. Момои, посмеявшись, садится обратно на пенёк. Но какого было её удивление, когда вместо твёрдого дерева она почувствовала что-то мягкое. Что-то, что заставило её подскочить и судорожно повернуться, чтобы встретиться с усевшимся на её место полу-живым, полу-мёртвым, непонятно, Куроко. - Прости, Момои-сан, я тебя окликал, но ты меня не услышала, - оправдывается Куроко и отпивает из полу-пустой бутылки. - Когда ты успел её своровать? - спрашивает Аомине, только сейчас почувствовавший пропажу из своих рук. - Я не своровал её, Аомине-кун, а одолжил. - А разница? - Они снова за своё? - справедливости ради спрашивает Кисе у пустоты, клепая на своём модельном лице какую-то кривую гримасу. - Где Мурасакибара-чи? - Ки-тян слепой. Сказать, что Кисе испугался, услышав где-то над головой такой жуткий голос, значит ничего не сказать. Он столбенеет в неестественной позе, нервно подёргивая подведённым глазом. Когда Рёта успел нанести косметику, Куроко до сих пор не понял. Хотя, если подумать, даже не пытался. - Напомните-ка мне, почему мы вообще на это согласились? - спрашивает Аомине, который, как думали остальные, ещё немного и обязательно окончательно поссорится с Куроко. - Может, потому что у нас не было выбора? - предлагает идею пришедший в себя, пусть и не до конца, Кисе. - Или потому, что Момои-чи каким-то удивительным и непонятным для меня образом успела заставить капитанов отправить нас на эти голодные игры? - Это одно и то же, Кисе-кун, - делится мнением Куроко. - На самом деле, я предложила вашим капитанам только сам маршрут, - невинно улыбается Момои. - Им это показалось интересным, но они сказали, что кто-то должен проверить эти дороги на проходимость. Момои открестилась от необходимости уточнить, кого именно старшие участники команд выдвинули первооткрывателями. Кривая улыбка Кисе, многозначный выдох Мидоримы и недовольная гримаса Аомине показали, что участники процесса очевидно не шибко довольны, что капитаны настолько в них верят. Или верили. - Я в шоке, что Вакамацу решил так очевидно от меня избавиться. Теряет хватку, - говорит Дайки, зевнув. - С Имаёши было хоть поинтереснее. Ладно. Если ваше дьяволейшиство не против, я пойду. Планам Дайки не суждено было сбыться. Может быть, дело в его невезучести оказаться в компании старой команды, а может - в притаившемся Кисе, выражение лица которого стоило того, чтобы притормозить с побегом. До ушей Аомине долетает отдалённый шум, похожий на шипение в неисправном телефоне. Точно определить направление, куда надо прислушиваться, невозможно; то ли из-за деревьев, то ли из-за звука как самого, но шум рассеивается по всему лесу. - Это река? - спрашивает Куроко и потом понимает, что очень вовремя, потому что Рёта, кажется, успел вспомнить все просмотренные фильмы ужасов, где вся чертовщина начинается в лесу. - Я думал, мы далеко ушли от неё. - С географией всё также плохо, - комментирует Мидорима. - Мне больше нравится японский язык, чем науки, Мидорима-кун, - равнодушно оправдывается Куроко. - Куда ты, Аомине-кун? Лагерь в другой стороне. - Дай-чан, только посмей сигануть в эту реку. Там ледяная вода! - вмешивается Момои, стиснув в пальцах планшет до маленьких царапин на мягком чехле. - О, правда? Аомине скрывается где-то в глубинах леса. - Зря ты это сказала, Момои-чи, - делится мнением Кисе. - Где Куроко-чи? - Да вот же он... Тет-кун?! - О нет! Аомине-чи утащил Куроко-чи! - Куро-чин ушёл первым, - флегматично заявляет Мурасакибара. - А? Откуда Мурасакибара-чи это знает?... - И вот снова... из-за них мы даже в лагерь вернуться не можем, - через какое-то время стенает Сацуки, надув губы и накручивая на палец прядь волос. - Не прикидывайся, что тебе это не доставляет удовольствие, - просит Мидорима. - Если они достаточно умны, то уже должны были найти реку. - Давайте быстрее их вернём. Мне срочно надо привести волосы в порядок, - канючит Кисе. - И Мидорима-чи только что назвал Куроко-чи полным нулём в географии. - Если сравнивать с Аомине, он настоящий гений. - Если кто-то хочет, пожалуйста, отправляйтесь обратно в лагерь. Мы обсуждали только пробежку, остальное вы не обязаны делать, - говорит Акаши, блекло, так, как подобает настоящему ему, улыбнувшись. - Сацуки, надо найти их. Если две команды выпадут из-за простудившихся игроков, никому лучше не будет. - Как Акаши-чи может говорить так, что в итоге я чувствую себя виноватым? - интересуется Кисе, зажмурив глаз. - Но я хочу сделать фоточку, поэтому пойду с вами. - Слишком запарно, - констатирует факт Мурасакибара и, ломая под ногами ветки, уходит обратно. - Солидарен с Мурасакибарой. И, Момои, если ещё раз ввяжешься в дела наших команд, обещаю, ты об этом пожалеешь. Момои дёргается и расстроенно надувает щёки, провожая уходящего Шинтаро взглядом. - Я сделала что-то не так?... - Мидорима-чи просто не умеет общаться с девушками, Момои-чи, - спохватывается Кисе. - Не грусти. - Ты отлично выполняешь свою работу, - возникает Акаши. - Остальное предоставь нам. - Мидорима-чи просто должен понять, что всё это пойдёт на пользу Шутоку. Кстати, совсем забыл, от Такао-чи тебе большое спасибо. - А? - Момои вздёргивает носик. - Сказал, что впервые нормально выспится, а то Мидорима-чи любит просыпаться ни свет ни заря и будить его за компанию. - Ты спасла чей-то сон, - говорит Акаши, усмехнувшись. - Я пойду первым. - А? А-Акаши-чи, нас-то подожди!

***

- Срезать нечестно, Аомине-кун. - До инфаркта довести хочешь? - Ты меня видел. - Откуда такая уверенность? - Годы знакомства. Ты не ответил на мой вопрос. Аомине каждый раз поражается наглости Куроко. Этот низкорослый щупленький мальчишка однажды обязательно доведёт его до чего-нибудь нехорошего. По крайней мере, профилактический пинок после очередного внезапного появления и оправдания он точно когда-нибудь схлопочет. - А сам-то? - хмыкает Аомине, спинывая в сторону большой камень. - Ты сидел на поляне до того, как я пришёл. - Меня просто не было видно, поэтому Момои-сан не заметила, что я занял её место. - Не прикидывайся. Я знаю, когда тебя "просто не видно", а когда ты намерено не привлекаешь к себе внимание. Это эгоизм, Тецу. - Это самоспасение, Аомине-кун. А слово "эгоизм" больше применимо к тебе. - С каких это пор? - нервно дёрнув бровью, уточняет Аомине и негромко выругивается, напоровшись лицом на ветку. - Ты же тоже не пробежал весь маршрут, а обвинил в этом только меня. Если хочешь знать моё мнение, это несправедливо. - Больно мне нужно это твоё мнение, - говорит он и закидывает руки за голову. - Можно один вопрос? Аомине не обращает на Куроко внимание, но наклоненная в его сторону голова даёт понять, что он, хоть и не весь, но во внимании фантома. - Что происходит между тобой и Ханамией-семпаем? - О, началось. - Пожалуйста, ответь мне, Аомине-кун. - С чего бы? - У вас не было игры на межшкольных, но вы общаетесь так, словно старые друзья. Не одному мне это кажется странным. - Слушай, я с ним не общаюсь и, клянусь, будь моя воля, предпочёл вообще его не видеть. - Но Ханамии-семпаю, кажется, нравится ваше общение. Это очень странно, учитывая то, что раньше ты мечтал его избить за его грязную игру. - Если ты такой внимательный, мог бы и догадаться, - шикает Аомине, отогнав от себя летающего жука. - Как здесь вообще можно догадаться? Ай, Момои-чи, осторожно. Нет-нет, это просто лягушка, не маши так руками, по мне же попадёшь. - Они так быстро нас догнали, - равнодушно констатирует факт Куроко, вынужденно приостановившись и развернувшись на показавшихся бывших товарищей по команде. Акаши молча идёт в стороне от суетных Момои и Кисе, пока последние ведут ожесточённую войну с природой и всеми её мелкими и неприятно выглядящими представителями. Тратить силы на то, чтобы подумать, кто одерживает победу, Аомине точно не собирался; ответ был настолько очевидным, что даже скучным - менеджер и модель никогда не славились везением. А потому он, переглянувшись с Куроко, продолжил дорогу до предполагаемого источника свежести и прохлады - от жары постепенно начинало плыть в глазах. По крайней мере, так считает Тецуя, который сбился со счёта своим извинениям за налёты на Дайки; идти прямо казалось невозможным. Наверное, именно поэтому, когда он не обратил внимание на небольшой, но неприятный камень, лежащий под ногами, и едва не повстречался лицом с землёй, Куроко понял, что пора принимать кардинальные меры и прятаться в тени. Пусть тени, отбрасываемые деревьями и Дайки были недостаточными, чтобы сознание перестало дрейфовать между сном и явью, Тецуя был премного благодарен уже этому. - А мы здесь не заблудимся? - спрашивает Кисе, профессионально нагоняя на себя панику. - А ты хочешь? - бросает следом Аомине и немного гаденько смеётся, глянув на недовольное лицо модели. - Жаль, твоим мечтам сбыться не придётся. По крайней мере, пока я добрый и пока я не забросил тебя на дерево. - Момои-чи права, общение с Ханамией-семпаем отвратительно на тебе сказывается, Аомине-чи... И вообще, ты собираешься нам что-нибудь объяснять? - Сейчас я собираюсь почувствовать себя человеком. Есть какие-то претензии - вставай в очередь. Вряд ли я стану от этого несчастнее. - Ч-что? - криво усмехается Кисе. - Аа, где Куроко-чи? Всё-таки кто-то потерялся! Я же говорил, что нам надо держаться ближе! - Вообще-то, не говорил, - отмечает Момои, по-птичьему наклонив голову. - Значит, собирался. Вот где нам теперь искать Куроко-чи? Где мой любимый Куроко-чи? - Лучше это не комментировать, - говорит Акаши скорее себе, но Сацуки услышала и негромко посмеялась. Отрицать такое довольно сложно. - Дайки, даже не думай её пить! Аомине помахал рукой куда-то себе за спину и, игнорируя все запреты, занырнул в найденный источник жизни. Сейчас, под дикой, несмотря на утро, жарой, подобные слова подходят как нельзя кстати. Приятная желанная прохлада пробегает по всему разгорячённому телу, отвыкшему от сатанинской армии под руководством Его Дьяволейшиства, и сейчас Дайки может думать только об этом и о Куроко, который необъяснимым образом оказался лежащим на воде. - Не ты ли говорил, что плавать в футболке неудобно? - спрашивает он, усмехнувшись. - Под угрозой смерти, Аомине-кун, начинаешь расставлять приоритеты, - глухо отвечает Куроко, лениво приоткрывая глаза. - Акаши-кун нас за это убьёт. - Думаешь? - Он запретил нам лезть в воду. По-моему. Или это была Момои-сан?... - Сделай вид, что этого не было. - С удовольствием. Проходит ещё несколько мгновений тишины, после чего парни заливаются приглушённым от отсутствия сил смехом. Момои раздосадовано выдыхает, сидя на берегу, но всё-таки улыбается, когда до неё долетели клокочущие звуки со стороны друзей. Кисе блаженно протирает шею и руки прохладной водой, ничуть не жалея, что решил сохранить волосы и косметику без знакомства с рекой. Акаши освежает лицо и волосы и продолжает наблюдать за гробящими своё здоровье старшеклассниками. Вскоре он просто возвращается в компанию Момои, стянувшей со спины рюкзачок. - А всё-таки, что бы кто ни говорил, сегодняшнее утро классное, - довольно говорит девушка, протягивая капитану чистое сухое полотенце. - В последнее время Дай-чан был совсем никакой, теперь хотя бы похож на самого себя. И, Акаши-кун... ты правда не злишься, что я всё это затеяла? - Это отличная возможность повысить выносливость ведущих игроков, - напоминает Сейджуро, садясь рядом с менеджером, обнявшим себя за коленки. - Всем нам сегодняшнее утро пошло на пользу. Отличная работа, Сацуки. Момои неловко дёргает уголками губ, а потом довольно улыбается, заблестевшими то ли из-за бликов воды, то ли из-за счастья глазами посмотрев на брызгающихся Кисе и Дайки, вернувшегося на берег. Куроко поймал женский взгляд, просушивая волосы, и тревожно оглядел часть старой команды. Внутри пронеслось что-то, отдалённо напоминающее мандраж. Знак грядущих перемен. И Куроко не уверен, радоваться этому или нет.

To be continued...

9. It's useless to ask for mercy;