Редакционное задание влюбиться

      Джесси сидит за компьютером в кабинете и грызет карандаш.       Из коридора доносятся шаркающие шаги, играет песня Мадонны. Он постукивает пяткой по полу, подпевая: «Не плачь по мне, Аргентина», но мелодия обрывается одновременно со скрипом двери, и Джесси возвращается к экрану. Он занимается своеобразным самолюбованием, правда, смотрит не в зеркало, а на опубликованную на сайте статью. Внимательно отсчитывает три секунды и обновляет страницу. В прошлый раз счетчик посещаемости показал девяносто просмотров, а на этот раз их уже сто двадцать три.       И за этим не совсем приличным занятием его застает Эван. Он заходит в комнату после короткого «Не занят?» и присаживается напротив. У Джесси изо рта выпадает карандаш. Он не наклоняется за ним, только вытирает вспотевшие ладони о шорты и кладет руки на стол. Эван одет безупречно: туфли бежевого цвета, закатанные по лодыжку хлопковые штаны и рубашка в полоску.       А у Джесси даже полюбоваться не получается, он хочет провалиться этажом ниже, лишь бы не сморозить глупость или, наоборот, не потерять дар речи. Но он не супермен, так что сидит. Сидит и сгорает от неловкости, наблюдая за тем, как Эван отодвигает в сторону корреспонденцию, чтобы хотя бы положить руки на стол. У Джесси полнейший бардак на рабочем месте. Как и дома, как и в рюкзаке, из которого постоянно фантики вылетают.       Как и в жизни.       Взять хотя бы Эвана.       Влюбленность в него — дискомфорт, с которым Джесси свыкается год. С тех пор, как Эван предложил «новенькому редактору» стакан кофе на кухне, и он… Да он и не сделал толком ничего! Поблагодарил, поднял взгляд. И все. Бах — и уже на крючке. Ситуацию усугубило то, что, по рассказам окружающих, Эван казался настоящим чудом! Трудолюбив, честен, бескорыстен. С удовольствием помогает окружающим. Расклеивает листовки о глобальном потеплении и парниковом эффекте, инвестирует в солнечные батареи и возит в приют для животных зооништяки.       — Эван, — с едва различимыми вопросительными нотками говорит он.       — Джесс, — отвечает Эван. Его нога касается под узким столом колена Джесси, и тот в панике убирает ее. — У меня к тебе предложение.        «Пригласи меня на свидание», — проносится в мыслях у Джесси, и он улыбается еще более напряженно.       — Какое? Что-то по работе? Помощь нужна?       — Ты, наверное, в курсе, что в августе у «Мужского журнала» день рождения?       — На выпивку сдать?       — Не совсем. — Эван приподнимает подбородок. — У шефа появилась гениальная, — он хмыкает, — идея.       — Гениальная в кавычках?       — Да, гениальная в кавычках, — кивает Эван.       Джесси держит ноги скрещенными и так сильно прижимает икры друг к другу, что они начинают потеть. Его руки не останавливаются ни на секунду, живут собственной жизнью, мнут стикеры, а затем едва не ломают колпачок от именной ручки.       Джесси будто явился кумир. Усядься напротив Джонни Депп или Том Хиддлстон, никто не стал бы винить его за сломанный колпачок.       — Будем делать праздничный спецвыпуск. К пятилетию, — продолжает Эван, складывая ладони в замок. — Шеф дал распоряжение поднять архивы, Кай сделает выборку самых популярных статей, что-то в ретростиле, я точно не знаю.       — Угу, — выдавливает из себя Джесси.       — Но еще нам нужны авторы-добровольцы.       Джесси смотрит Эвану в лицо, задаваясь про себя вопросом: почему он так по нему сохнет? Эван не классический голливудский красавчик, он мужчина с изюминкой, как кажется Джесси. У него высокий лоб и нос немного больше нужного, однодневная щетина, родинка на щеке, а на голове копна темно-русых волос, правда, уложенная так филигранно, как будто едва заметный ветерок потрепал Эвана за пряди, сделав беспорядочную, но сексуальную укладку.       У Эвана среднее телосложение и красивые руки, он одевается скромно, хотя Джесси уверен — там есть что показать. Возможно, дело в том, как он себя ведет. Как двигается. Как разговаривает. Джесси в своей жизни не встречал настолько идеальных людей. Иногда ему хочется верить, что Эван имеет свой скелетик в шкафу, например, надевает под джинсы женское белье. Но в другой день он желает, чтобы Эван и вправду оказался ангелом, которым его считают все окружающие.       На десятой секунде молчания до Джесси доходит, что Эван, оказывается, ждет ответа. Он хаотично вспоминает последнюю фразу.       — Добровольцы?       — Отдадим пять-шесть разворотов нашим авторам. Интервью, фотосессия, еще кое-какие штуки… Честно говоря, я сразу подумал о тебе.       — Обо мне? Почему?       — На твоих статьях у нас всегда аншлаг!       Джесси ненавязчиво дотягивается до мышки и закрывает страницу со счетчиком просмотров.       — Я за этим особо не слежу, — говорит он, поглаживая затылок. — Так ты хочешь, чтобы я поучаствовал в проекте?       В груди у Джесси вспыхивает огонек. Кажется, Эван почти сказал, что считает его достойным автором. Достойным представить «Мужской журнал» на страницах праздничного выпуска. И это несмотря на то, что Джесси пишет о сексе. Просто о сексе. Такие статьи ни родителям не покажешь, ни в резюме серьезному изданию не запихнешь.       В этот момент его мысли перетекают в слова, и Джесси обнаруживает себя на фразе:       — Я же всего лишь про секс пишу…       — Почему это «всего лишь»? — фыркает Эван. — Секс, то есть размножение, считается базовой потребностью человека. И не только человека. — В его глазах появляется искорка. — И не только потребностью. В общем, — он тут же возвращается к деловому тону, и Джесси вздрагивает, — ты готов выйти в люди, а, Джесс?       — А это обязательно?       — Я не могу тебя заставить, — Эван медленно моргает, — но я бы советовал согласиться. Ты с нами уже давно, а не участвовал ни в одной рекламе. Почему? Пора рассказать о себе читателям. Уверен, некоторые из них твои преданные фанаты.       — Ну ты смешной, — не удерживается Джесси.       — Если ты согласен, то начнем уже в ближайшие дни. С интервью. Идет? —Эван поднимается, разглаживает брюки. Он обходит кресло и пододвигает его к столу.       — Я не… Я еще…       — Хочешь сказать, тебе нужно время, чтобы подумать?       Джесси кивает. Эван смотрит на него тепло, понимающе и идет к двери.       Температура в кабинете повышается, и Джесси оттягивает край футболки.       Проходит минута, может быть, две. От Эвана в комнате остается лишь едва ощутимый аромат фруктов и скошенной травы, но Джесси так и не приходит в себя. Только теперь его мозг включается в работу, и голову как по команде наполняют фразы, которые он мог бы сказать вместо невнятного бормотания. Что угодно лучше невнятного бормотания! Джесси возвращается к тому, как Эван заговорил о сексе, и представляет себе его расслабленного, заинтересованного кем-то. Может быть, Эван ходит знакомиться с мужчинами в баре или предпочитает более легкий способ — анкету в тиндере. Джесси делает ставку на бар, потому что достаточно взглянуть на Эвана один раз, увидеть, как он держит пальцами ручку, открывает кошелек или заправляет за ухо прядь, — и все, ты попал, парень.       — Полнейший треш, — шепчет он, держась за грудь. — Как будто я просил вот эту всю хрень.

***

      Джесси остается после окончания рабочего дня, чтобы поговорить с Эваном о праздничном проекте, но не застает его на рабочем месте.       Все его попытки поймать Эвана на работе тоже не увенчались успехом. Три раза он выходил на кухню, минут пятнадцать околачивался около мужского туалета, потом выглядывал на балкон, где проводят время его курящие коллеги. Но безрезультатно.       А все почему? Эван не только идеальный человек, он еще и образцовый сотрудник, который не бегает в рабочее время пить чаи с ребятами, не курит и даже как будто умеет контролировать ритмы своего организма и не тратить время на низменные потребности вроде отлить. Джесси выходит из офиса в семь с вопросом, который весит словно тонну и тянет его к асфальту: принимать ли предложение Эвана?       Он перебегает Юг-Флауэр-стрит на последних секундах зеленого светофора и передумывает садиться на наземное метро. В голове полная неразбериха. Джесси проходит мимо гламурного, сплошь розового салона красоты, наслаждается, но не соблазняется запахом выпечки из продуктового и, наконец, добирается до громадной подземной стоянки, откуда нескончаемым потоком выезжают крутые и не очень машины. Здесь свой автомобиль оставляет и Эван — черную BMW две тысячи восемнадцатого года выпуска. Но Джесси не задерживается у парковки, нет смысла.       У следующего светофора Джесси резко тормозит, и рюкзак бьет его по пояснице.       В Городе ангелов стремительно темнеет, ветерок обдувает голые колени Джесси, а на небе проглядывает половинка луны.       Джесси пропитывается оптимизмом, как кружево влагой, и в эту секунду ему кажется, что с Эваном у них могло бы что-то получиться. Он уже достаточно о нем осведомлен. Гораздо больше, чем следовало бы простому коллеге… Знает, что Эван пьет латте, когда работает, а утро начинает с чая с четырьмя ложками сахара. Знает про пробежки в 7:00 и походы за продуктами в Whole Foods Market. Знает, что Эван обожает историю, военные самолеты, хронику и исторические романы, а иногда ни с того ни с сего идет на ужастик в кинотеатр, наверное, чтобы набраться острых впечатлений.       Ежедневно залипая в его инстаграм и твиттер, Джесси пытается сосчитать, сколько у Эвана разнообразных блокнотиков, планеров и других неведомых бумажных штук. Судя по фото, его дом — идеальное место для фотосессии, где все не только банально лежит на своих местах, но и отсортировано по цветам и фактуре.       Пропуская офисных работников, вышедших группой из дверей «Банка Америки», Джесси останавливается. Он думает, что центр города — не лучшее место для прогулки, особенно вдвоем. Если бы он планировал свидание с Эваном, ни за что бы не повел его в мегаполисный муравейник, выбрав отдаленное, таинственное и, главное, пустынное место, где городской гул не мешает разобрать мысли.       Вдалеке виднеется станция «Гранд Вашингтон». Джесси решает сесть на метро, чтобы не бродить по активно строящемуся району Сан-Педро. Он даже отсюда видит горы строительного мусора по центру улицы за знаком «Проезд запрещен». Достает телефон, чтобы подсоединить наушники, и тогда замечает значок сообщения в фейсбук-мессенджере. Он кликает по окошку и останавливается.       Эван.       Эван написал ему сообщение.       Сердце как по команде замирает и начинает выскакивать из груди, будто на Джесси вылили ушат воды. Он открывает сообщение. Пальцы подрагивают. Мысленно заставляет себя не надумывать чего-то обнадеживающего.       «По всему городу развесят борды с твоим изображением, придумай слоганы», — написано на экране.       Сообщение становится первым в их истории переписки. Банально, но все с чего-то начинают. Джесси добавил Эвана в список контактов в прошлом апреле, однако не нашел подходящего момента начать разговор. А сейчас первый шок сходит на нет.       Он растягивает губы, напряжение исчезает, как сдувшийся воздушный шарик.       «Я еще не соглашался», — печатает Джесси.       И получает: «А сейчас?»       Джесси ждет продолжения, ждет, когда Эван уточнит, как именно планирует убедить его участвовать в проекте.       Но смартфон больше не оживает. Значит, он имел в виду пятнадцать секунд, за которые Джесси должен передумать. В нем просыпается азарт.       Дойдя до остановки, Джесси снова утыкается в смартфон. «Все еще нет», — набирает и жмет «отправить». Он будто на грани. Возьмет да и начнет смеяться, как ненормальный. Он ведь уже почти согласился. И теперь ждет удобного момента, чтобы продать согласие подороже. Не будь тут замешан Эван, он бы здорово подумал об участии в пиар-кампании (не зря же он все время от них отказывается).       — Я безвольная тряпка, — шепчет он, убирая челку.       И он действительно так думает. Перед Джесси проносятся все его уступки родителям и друзьям — например, его предложение взять деньги, отложенные на колледж, для оплаты долгов и согласие сесть обедать за другим столом, чтобы благословенная команда школьных баскетболистов обсудила стратегию. Джесси не затевает конфликты, не предъявляет кому-то претензии первым, он из тех, кто извинится и спросит, все ли в порядке, если в супермаркете наедет тележкой кому-то на ногу.       Смартфон вибрирует, Джесси резко снимает блокировку с экрана.       «А ты любишь, когда тебя просят?»       — Чего… — говорит Джесси в голос, привлекая внимание прохожих. Он стоит на станции метро с телефоном в руках и глупо улыбается. — Окей.       Он собирается с силами и набирает. Сначала «О да, особенно если на коленях», потом «Вообще нет, но с тобой что-то захотелось», а затем «А ты не против?». Все варианты летят в электронную корзину, Джесси вовремя себя останавливает. Он не на работе, не пишет шаблон соблазнения для своей статьи. Это же Эван.       «Мой Эван», — вторит подсознание, и у Джесси по спине бегут мурашки. Секс не его цель, может, одна из целей, важная, безусловно, и волнующая. Но не единственная. Кроме того, что бы он там себе ни фантазировал по вечерам, пока они с Эваном остаются едва знакомыми коллегами, здоровающимися и говорящими в лифте о погоде. И нет варианта более быстрого краха их зарождающегося нечто, чем пошлость на третьем сообщении.       Мысленно сокрушаясь, Джесси заходит в вагончик наземного метро, оплачивает билет кредиткой и садится на одинарное место в самом углу, чтобы никто не смотрел ему через плечо. Он печатает целомудренное: «Я просто не уверен, что смогу».       Затем кладет телефон на рюкзак и выдыхает.       «Я уверен».        «Ты подходишь».       «К тому же ты должен попробовать», — пишет Эван.       Джесси терпеливо ждет, прожигая глазами точечки, сменяющие друг друга в углу экрана — значит, Эван пишет ему что-то еще. Ну же, давай, давай…       «Ты ведь так говоришь своим читателям, не правда ли?»       Джесси приоткрывает рот. В принципе, это возможно. Возможно, чтобы Эван прочел пару его статей ради какого-то неведомого интереса. Но услышать об этом вот так…       В горле появляется ком.       Джесси не показывает свои статьи людям, которым симпатизирует, ведь они слишком откровенные, и дерзкие, и… не соответствуют тому, что о сексе думает он сам. Прочитав его материалы, что, по всей видимости, сделал и Эван, можно предположить, будто Джесси настоящий профессионал, от девчонок нет отбоя и он отрывается по полной каждую ночь. В статьях Джесси и вправду не скупится на красочные описания секса и точные пересказы техник получения удовольствия, но лишь потому, что знает, как надо писать, чтобы материалы читали мужчины.       Подняв голову, Джесси утыкается в окно. Видит, что уже проехал половину пути до дома и вагончики метро как раз сворачивают на Лонг-Бич-авеню. Пассажиры суетятся, то тут, то там слышится «разрешите пройти», «пропустите, пожалуйста», а за окном продавцы закрывают жалюзи. Джесси возвращается в Центральную Аламеду, дешевый промышленный район ЛА, с предприятиями, обнесенными высокими бетонными оградами и колючей проволокой. Интересно, заезжал ли Эван сюда когда-нибудь? На ментальную и территориальную окраину города?       Джесси поднимает смартфон на уровень лица и пишет: «Твоя взяла».

***

      На следующий день Джесси залетает в офис с таким энтузиазмом, будто после вчерашней переписки жизнь должна заиграть новыми красками.       Он здоровается со всеми коллегами, держа на языке особенное приветствие для Эвана. Но не видит его в коридорах не только утром, но и на протяжении всего дня. Ни на кухне, ни в курилке, ни в лифте. Фиаско предсказуемо. Тем более в офисе «Мужского журнала».       Редакция сделана по законам Google и Apple — с тренажерными залами, комнатами отдыха в зеленых тонах и другими бесполезными помещениями, разделяющими рабочие зоны. Кабинет Джесси находится на таком же расстоянии от кабинета Эвана, как секс и политика в реальном мире. Если они сливаются, получается скандал. Работники политического отдела тоже не слишком радушно встречают гостей, особенно тех, что пишут на пустяковые темы, Джесси с его «сексом» в том числе.       К вечеру того же дня запал Джесси понемногу иссякает. На него наваливается нереализованный потенциал и превращается в гадкое ощущение, будто он ничего не сделал с самого утра. Хотя статья «Кто такие свингеры и почему тебе захочется присоединиться?» написана и вычитана главредом. Джесси едет в вагончике метро, сжимает ладони и трет их, чтобы немного согреться. Погода подкидывает сюрпризы, и температуру бросает из стороны в сторону, как моряка на корабле во время шторма.       Позади Джесси пожилая пара громко и с большим энтузиазмом беседует о посещении Universal Studios и Голливудской аллеи славы. На минуту Джесси полностью ныряет в их разговор, их восхищенные интонации. Вспоминает родителей. Тот раз, когда они впервые посещали ЛА, пока он заселялся в общежитие около колледжа. Мама с папой вели себя как типичные туристы — смотрели во все глаза, то и дело восклицали «Вау!» и «Ты видел, видел?», не выпускали из рук путеводитель по Лос-Анджелесу и ловили каждое слово местных. Джесси старается воспроизвести их фигуры в сознании в мельчайших подробностях. Маму — хрупкую женщину ростом метр шестьдесят, вес которой едва достигает пятьдесят килограммов, и папу, кажущегося рядом с ней настоящим медведем. С каким бы удовольствием он прямо сейчас обнял их, взбежав по лестнице маленького коттеджа.       Смартфон вибрирует. Джесси подскакивает, будто его укусил тарантул. Оказывается, он почти уснул, почти коснулся головой трясущегося стекла, а ремешок его рюкзака съехал с плеча и болтается на руке. Джесси встряхивается и снимает блокировку.        «Подумал над слоганами для билбордов? А я подумал», — высвечивается сообщение.       От Эвана.       — Вот дерьмо, — выразительно говорит Джесси. И слышит, как позади него мгновенно прерывается разговор.       Он ничего не отвечает.       «Готов слушать?» — приходит сообщение.       Джесси выходит из вагона метро, набрасывает на голову капюшон и переходит дорогу. Предположение, что Эван позвонит ему, бьет под дых, однако он мужественно отвечает: «Конечно» — и замедляется. Идти к дому пять минут от силы, улица пустынна, нет желающих подслушать его возможный позор. Джесси опускает руку с телефоном на уровень бедра и старается выровнять дыхание, чтобы не задыхаться от эмоций.       Но вместо звонка он получает новое сообщение. С файлом.       Эван присылает фотографию!       Фотографию блокнота с надписями, которые без увеличения невозможно рассмотреть. Кто присылает фотку вместо того, чтобы напечатать текст или позвонить?       Джесси кликает на иконку и ждет, пока снимок загрузится. На странице записано три строки: «Он помогает тебе в постели», «Скорая сексуальная помощь», «Тебе нужны защита и Джесси Хант».       Он хмурится.       Еще раз читает и хмурится сильнее. Шикарные слоганы, если не думать, что они о нем. О Джесси Ханте. Он поднимает голову вверх и представляет себя на центральных улицах ЛА с этим рядом. Кровь приливает к щекам. Слишком дерзко. Все-таки удобно прятаться за ничего не значащими для обывателя инициалами в графе «автор». А если по всему ЛА развесят его лицо, как скоро к нему в гости пожалует нежелательное внимание?       Джесси поворачивает на Восток-47-стрит, видит в левом окошке на первом этаже свет. Значит, миссис Батлер, хозяйка дома — точнее maisonette, где он арендует цокольный этаж, точнее etage, — вернулась с прогулки. Она, вероятно, уже села за очередные онлайн-курсы (окончив на прошлой неделе «Французский за месяц» и подтянув французский Джесси). Он, радуясь возможности незамеченным пройти в свою обитель, бесшумно ступает по гравийной дорожке и обходит викторианский домик с колоннами.       «Слишком самоуверенно, тебе не кажется?» — отвечает Джесси. Телефон отправляется в карман шорт.       Джесси заходит в комнату, давит на выключатель. Бросает рюкзак у дверей, с разгону садится на стул и едет через полкомнаты к компьютерному столу.       Взяв в руки телефон, он читает: «Я придумал эти слоганы, читая твои статьи».       Он смеется. Почти хохочет и пишет: «Ну раз так, тогда ладно».       И получает смайлик.       Чертов смайлик, все. Улыбчивую желтую рожу. И разговор закончен. Джесси немного расстраивается, но быстро берет себя в руки. Убирает с клавиатуры телевизионный пульт, путеводитель, блокнот и жестяную банку с печеньем, чтобы положить голову на деревянную поверхность. И дать себе пять секунд на размышления.       — Обломщик, — стонет Джесси.       В мини-холодильнике его ждет хот-чили-бургер, а на ноутбуке скачан «Король Лев». Отрывая щеку от столешницы, Джесси находит глазами изображение французского Версаля над столом. И успокаивается. Версаль все еще в целости и сохранности. Мир не рухнул. Однажды Джесси обязательно вернется во Францию и увидит его снова. Однажды история с Эваном получит конец — хороший или плохой, ему пока неизвестно.       Сегодня у него в распоряжении только «Король Лев», над которым Джесси снова будет плакать, так что он включает ноутбук и берет с полки диск.