Ночь за окнами домов уже полностью взяла власть над миром в свои руки. Её тёмные цепкие щупальца давно распространились повсюду, они расползлись по всем улицам, окутали собой каждый предмет, проникли даже в самые укромные и узкие уголки. Входя в свои законные полномочия, ночь не столько старалась напугать мир своим явным присутствием, сколько желала дать ему отдохнуть. Её темнота сама собой гнала людей по домам, наводила на них усталость, стараясь как можно скорее уложить всех по своим постелям. Лишь некоторые, самые упорные, всё ещё продолжали сопротивляться её безоговорочной власти.
Тихонько закрыв дверь резиденции, Цунаде не спеша направилась по привычной ей дороге к своей квартире. Улицы освещались тусклым жёлтым светом фонарей, не давая женщине сбиться с пути. А ведь такое и вправду могло произойти. Цунаде, одна из легендарных санинов, пятая хокаге, как теперь её часто называют, редко проводила ночь в собственной квартире и постели. Она все время слишком занята: бумаги, встречи, переговоры. Каждый день на неё наваливается что-то новое, поверх того, что и так имеется. Поэтому, женщина просто не видела смысла уходить из резиденции, ведь на утро вновь возвращаться и приниматься за свою работу. Однако, сегодня ей безумно хотелось провести эту ночь дома, спрятаться за тишиной стен от множества обязанностей, свалившихся на неё столь внезапно, но к которым она, казалось бы, уже должна была давно привыкнуть.
Когда женщина подошла к двухэтажному многоквартирном дому, то сперва посмотрела на окна своей квартиры. Она была на втором этаже, свет не горел, окна плотно закрыты, ничего необычного. Тяжело вздохнув от усталости, она принялась подниматься по лестнице. Тихий щелчок замка, оповестивший об открытии двери, и хокаге очутилась на пороге своей гостиной. Стараясь нащупать кнопку выключателя, она попутно стягивала с себя сперва туфли, а потом и зелёную тунику. Так и не найдя выключатель, она на ощупь двинулись на кухню, как не странно, но здесь она его быстро нашла.
Один щелчок, и небольшая кухонька озарилась ярким жёлто-белым светом. Спустя столь долгое пребывание в темноте, он показался ей слишком ярким, поэтому хокаге тут же зажмурила глаза, продолжая наощупь двигаться к раковине. Когда глаза, наконец, привыкли к свету, она с уверенностью распахнула шкаф над раковиной и, достав оттуда кружку, налила себе прохладной воды.
— Что ты здесь делаешь? — проговорила женщина, сделав несколько глотков. — Разве ты не собирался ночевать в гостинице при резиденции? — медленно повернувшись, женщина посмотрела на мужчину, сидящего за её столом.
Джирайя выглядел весьма удрученным, его плечи были опущены, а взгляд устремился куда-то сквозь пол. Цунаде ни капли не удивилась его присутствию, ведь она почувствовала его ещё, когда вошла в квартиру. К тому же, чему она могла удивиться, ведь он всегда был такой, сколько она его знала. Наивный, беспечный, способный оказаться в том месте, где его совсем не ожидаешь увидеть. Но, в тоже время, его присутствие в её жизни долгое время давало ей хоть какой-то смысл. После смерти Наваки ей не хотелось жить, сердце, всё ещё продолжающее стучать у неё в груди, разрывало душу на части. Тогда она словно рассыпалась на множество мелких осколков, не хотела никого видеть, всеми силами старалась спрятаться от мира. И только Джирайя продолжал настойчиво долбиться в эти заваленные отчаянием двери её души. Он был рядом и когда она сказала, что собирается выйти за Дана, в то время она была такой счастливой, что не замечала ничего вокруг себя, лишь сейчас, спустя много десятков лет, оглядываясь на своё прошлое, она не может вспомнить его лица в тот день. Ведь оно было мрачным, словно в тот момент мир для него навсегда потерял свои краски. Он ушёл, ушёл так далеко, как только мог себе позволить, но вновь вернулся, когда был ей нужен. Она чувствовала себя эгоисткой, радуясь возвращению друга в деревню, в то время, когда её собственного жениха хоронили.
Он никогда не читал ей нотаций, не требовал больше, чем она могла ему дать. Даже, когда она отказывалась признавать его чувства, он продолжал быть с ней и всеми силами поддерживал её. В тот момент, когда она опустила руки, стала бояться крови, отказалась от себя, как он медика, он все равно оставался с ней.
На её вопрос, санин так и не ответил. Женщина подошла к соседнему шкафу и достала оттуда графин с саке.
— Вот, если тебе вдруг захотелось напиться. У меня нет желания, так что он весь твой. — хокаге поставила графин и стопку на стол, прямо перед мужчиной. — Можешь выпить его весь и даже остаться сегодня здесь, в гостиной есть свободный диван, я постелю тебе там. В холодильнике наверняка найдутся какие-нибудь закуски. — проговорив это, Цунаде развернулась, уже собиралась направиться к выходу из кухни, как вдруг мужчина внезапно схватил её за руку, останавливая.
— Прости меня. — ели слышно проговорил он. — Прости. — уже чуть более громко повторил санин, притянув женщину к себе и уперевшись головой в её спину. — Надо было рассказать тебе раньше о случившемся, но… Я не знаю… Не знаю, почему вдруг решил утаить это от тебя, прости… — Цунаде продолжала молчать, сквозь тонкую ткань блузки она ощущала его дыхание, чувствовала каждое его слово собственной кожей. — Наверно, я не хотел, чтобы ты волновалась, переживала из-за кого-то вроде меня. — закончив фразу, мужчина отпустил её руку и слегка отпрянул от спины.
— Ты… Ты всегда такой. — её голос дрожал и сбивался, что удивило санин. — Всегда, сперва делаешь, а потом… Всегда делаешь то, что только ты один считаешь правильным. Всегда… — Он поднял на хокаге удивлённый взгляд и на пару мгновений опешил. На её глазах блестели слезы. Такое он точно не привык видеть. Санина тут же окутали воспоминания. Те самые воспоминания, что навечно изменили его жизнь, за которые он всё ещё не мог себя простить. Ведь осознание всей серьёзности своего поступка пришло к нему гораздо позже.
********
«Маленький домик в лесной чаще. Ночь уже давно окутала всё вокруг своей привычной темнотой, погружая лес в беспросветную мглу своего мира. И лишь его свет, в самой чаще, напоминал о том, что среди всей этой нескончаемой тьмы всё ещё есть жизнь. За окнами шёл дождь, его капли звонко били по крыше, нарушая воцарившуюся в доме тишину. Внезапный раскат грома разбудил женщину, до этого мирно спящую на диване. Откинув покрывало в сторону, блондинка немного приподнялась и огляделась по сторонам. Свет во всём доме был выключен, лишь из кухни виднелось слабое свечение, по-видимому, от настольной лампы. Цунаде окончательно сбросила с себя покрывало и, поднявшись на ноги, направилась в сторону кухни. Дверь была не закрыта и женщина сразу же заметила мужа, который сидел за столом, склонившись за множеством бумажек, разложенных на нём, и явно что-то изучая. Стараясь не шуметь, женщина прошла в кухню, остановившись прямо возле Джирайи. Цунаде обняла его со спины, а голову положила на плечо.
— Уже так позно, чем ты всё ещё занят? — её нежный голос прозвучал прямо у над ухом, он резко дернул рукой, накрыв одни бумаги другими, а взгляд женщины тут же изменился. Нежный и ласковый взгляд сменился на удивлённый и явно расстроенный. Она разжала свои объятия и потянулась к бумагам, которые санин явно старался от неё скрыть.
— Тут нет ничего интересно. Тебе стоит отдохнуть. — его голос прозвучал довольно неуверенно, и мужчина тут же принялся мысленно корить себя за собственную неосторожность.
Цунаде сдвинула несколько бумаг в сторону и пробежалась взглядом по тем, которые муж пытался от неё скрыть. Она сделала шаг назад и посмотрела на мужа взглядом полным разочарования. Она оглядела комнату и заметила рядом с дверью его походную сумку, явно собранную для миссии, которую она, почему-то, не заметила, когда вошла.
— Что ты делаешь? Ты же говорил, что бросил это дело. Говорил, что перестал гоняться за ним. — в ней постепенно начинала накапливаться злость, смешанная с явным непониманием.
— Всё не так. Точнее, всё не так, как ты могла подумать. — санин встал со стула и принялся объяснять жене происходящее. — Всё не так. Я не собираюсь вновь гнаться за Орочимару и просить его вернуться в деревню и исправиться. Дело совсем в другом. Старик Третий сказал, что он украл записи II-го хокаге об Эдо Тэнсей «Призыв: Воскрешение Нечистивого Мира». Сама подумай, что будет, если Орочимару доведет её до совершенства. — Джирайя сделал шаг навстречу жене, но Цунаде отшатнулась от него и, выставила руки перед собой, призывая его остановиться. — Цунаде.
–Стой. Хватит. Знаешь, в последнее время я много думала. — она подняла на него свои глаза, в которых читалась грусть, и мужчине тут же стало не по себе. Санин хотел что-то ей сказать или сделать, но всеми силами сдерживал себя, чтобы она могла высказаться. — И решила, что… Я не хочу больше говорить об этом. Я не могу просто сидеть и ждать, когда ты вернёшься.
— Я тоже этого не хочу. — Цунаде подошла к мужу и взяла его за руки, заглядывая в глаза.
— Тогда останься. Будь любовью моей жизни, просто люби меня больше, чем ненавидишь его. Пусть другие занимаются этим, в деревне полно хороших шиноби, поручи это им. Но ты, останься со мной. — она смотрела на него с надеждой и любовью, так чётко отражающейся в её глазах.
— Прости, Цуна, я так не могу. Я один знаю его, никто другой не сможет справиться с этим. Это всего лишь простая миссия, она ничего не значит. — санин высвободил руки из хватки жены и, обойдя её, двинулся к выходу. Подхватив стоящую наготове сумку, он направился к входной двери.
— Нет! Нет! Не смей уходить от меня! Не теперь, когда нашей девочки больше нет! — Цунаде выбежала вслед за ним в коридор, заставляя санина остановиться на пороге с распахнутой дверью. — Клянусь богом, Джирайя, если сейчас ты сделаешь ещё хоть шаг, уйдёшь, — женщина сделала паузу, словно набираясь храбрости сказать дальнейшие слова, — между нами всё будет кончено. Больше никаких извинений, сюрпризов и вторых шансов. Мы расстаемся.
Санин продолжал стоять в дверях, дождь на улице лишь усиливался. Капли становились всё больше, порывы ветра яростнее, а к грому теперь присоединилась и молния. Через распахнутую мужчиной дверь, в дом прорывались яростные порывы холодного ветра. Толи от холода, толи от злости и боли происходящего, но женщину явно трясло. Она всеми силами старалась сдержать потоки слез, так и стремящиеся сорваться с её глаз. Продолжая смотреть на неподвижную спину своего, всё ещё, мужа, женщина приблизилась к нему на несколько шагов, оказавшись на расстоянии вытянутой руки. Санин отвел в сторону голову, словно собираясь посмотреть на неё, но тут же крепче сжал ручку своей сумки и сделал уверенный шаг за порог.
Цунаде сорвала с пальца обручальное кольцо и бросила его прямо в след уходящему мужчине, а сама упала на колени, дав выход своим эмоциям. Её голос сбивается и, сквозь шум дождя, он слышит лишь горькие всхлипы. Плачь превращается в вой раненого зверя.
Он всё еще помнит каждое слово, что она тогда ему сказала, помнит, как ушёл, пока она продолжала сидеть на пороге и плакать.»
*******
Вскочив со стула, санин притянув женщину к себе, надеясь спрятать её в своих объятьях.
— От… Отпусти. — всё так же дрожащим голосом проговорила женщина.
Вот только мужчина всё ещё продолжал держать её в своих крепких объятиях. Эти прикосновения были одновременно нежными и требовательными. Санин просто не знал. Не знал, как ещё он может помочь, как может показать свою искренность и раскаяние. По его животу медленно поднялась тонкая рука хокаге, заставив его тело напрячься, остановившись на груди, в том самом месте, где под одеждой скрывался его шрам, она сжала ткань его кимоно в своих пальцах.
— Дурак, — тихим, дрожащим голосом проговорила женщина, подняв на санина свои, наполненные слезами, глаза.
Внезапно, он склонился к лицу Цунаде, да так внезапно, что у неё перехватило дыхание. Слезы, что были готовы вот-вот скатиться с её глаз, вдруг застыли. Тело оцепенело, словно ожидая, что же он сделает дальше. Джирайя коснулся её щеки кончиком носа, проведя невесомую линию к уху, и придвинулся ещё ближе. От его тёплого, почти обжигающего, дыхания, по спине женщины бежали мурашки, а внутри что-то медленно перевернулось. Воспоминания прошлого упорно стремились пробраться сквозь, давно выстроенный ею в собственном подсознании, барьер. Сердце, вдруг пустившееся в галоп, так и наровилось пробить рёбра и вырваться наружу, обнажая все её чувства. Между ними всего несколько сантиметров. Она глубоко вздохнула, надеясь успокоить разбушевавшееся сердце, но всё было тщетно. Его губы вдруг задели мочку её уха, а потом скользнули к шее. Жар охватил её с новой силой, а разум затуманивался всё больше. Сенджу утратила дар речи. И даже если бы могла говорить, всё равно не знала, что должна сейчас сказать. Она даже не знала, что ей делать. Оттолкнуть его? Закричать? Или же поддаться, окунаясь в омут собственных желаний?
Джирайя прижался губами к её шее, к нежному месту под челюстью, зацепив кожу зубами.
— Джирайя! — хрипло вскрикнула Цунаде, словно с этим, единственным вырвавшимся, словом, её легкие покинул последний воздух.
Санин поднял голову, оторвавшись от её шеи. Его глаза впились в неё страстным, жадным взглядом, пронизывая до самых костей. Оставаясь всё так же безмолвным, он лишь смотрел на неё, разрывая её на мелкие кусочки и заявляя своё право на каждый из них. Его улыбка, на её памяти, ещё никогда не выглядела столь опасной, но в тоже время столь манящей. Его взгляд, словно удерживал её в плену, лишая возможности на спасение. Его губы, столь близкие, явно дразнили её. Он даже не касался Цунаде, но её кожу всё равно покалывало от предвкушения, заставляя тело содрогаться. Она отпустила верх его кимоно, которое всё так же сжимала до этого момента, ладони скользнули вниз. Она тут же заметила, как в его взгляде появилось напряжение, мысль о том, что она сделала что-то не так, тут же появилось в её в голове, заставляя хокаге виновато опустить голову.
— Вели мне уйти. — с непривычной хрипотой в голосе проговорил санин, его тяжелое дыхание обжигало её. — Просто скажи это. — Цунаде резко вскинула голову, устремляя свой взгляд прямо на него. Сквозь пустоту страсти и желания, что она чётко видела в его глазах, пробивались редкие искры страха. Он боялся? Но чего? — Скажи, что не желаешь меня.
Она задрожала, глядя на него огромными глазами, не в силах ни говорить, ни дышать. Он произнёс все слова за неё, но она не могла их повторить. Не хотела.
— Джирайя. — имя вырвалось с таким умоляющим шёпотом, что даже она сама удивилась, расслышав прозвучавшую в нём жажду.
И санин получил свой ответ. Он накрыл губы Цунаде своими, сильнее притягивая её к себе, целуя с яростным, откровенным голодом. Её с новой силой охватил жар. Джирайя обхватил подбородок пальцами, потянув чуть вверх, тем самым, заставляя её встать на цыпочки, а его рука всё так же продолжала крепко прижимать её к нему. Женщина охнула, понимая, что едва касается пола ногами. Тяжело дыша, она осторожно скользнула рукой под кимоно, соприкасаясь с его сетчатой кофтой, ощущая нежность полуобнажённого тела. Его дыхание прервалось, и она тут же, неуверенно, отдёрнула ладонь. Санин поднял голову, уверенно шагнул к стене, уперевшись в неё спиной, и утягивая Цунаде за собой. Поймав её руку, он положил ладонь себе на живот. А затем вновь поцеловал, но на этот раз нежно, словно дразнил её, изучал, вместо того, чтобы просто взять желаемое. Женщина впилась в него, и он отпустил её запястье, руки мужчины безвольно повисли, а верх зелёного кимоно, с легким шумом, сполз с плеч и упал на пол. Он запустил пальцы ей в волосы. Она робко погладила его теплую кожу, затем, потянулась к нему и второй рукой. От столь неожиданного прикосновения, его крепкие мышцы коротко напряглись, в то время, как она провела ладонями по его животу к груди, всё так же наслаждаясь прикосновением.
Джирайя продолжал мягко направлять её до тех пор, пока она не забыла о своих прежних переживаниях. Затерявшись в прикосновениях мужчины, она продолжала целовать его в ответ, пока не приоткрыла для него губы, позволяя его языку скользнуть ей в рот. Санин подхватил её на руки и развернул, вжимая в стену, целуя всё настойчивее, словно давая волю голоду, скопившемуся внутри него за все эти годы.
Его крепкие руки держали её бедра, не давая ей шанса соскользнуть, в то время, как Цунаде обвила его талию собственными ногами. Мужчина отстраняется от желанных губ всего на несколько секунд, лишь для того, чтобы вновь черпнуть воздуха и проложить. Отстранившись от стены, он принимает решение переместиться в её спальню, поэтому, не прерывая поцелуя и не отпуская хокаге, он медленно пробирается к спальне, сквозь темноту царящую в остальных частях квартиры. В голове женщины промелькивает мысль
«Как ему удалось пройти, не наткнувшись на что-то по дороге?» как раз в тот самый момент, когда Джирайя осторожно опускает её на кровать.
Он оставляет её губы, истерзанные требовательными поцелуями, и начинает спускаться ниже, прокладывая дорожку из обжигающих поцелуев от губ по шее, ключицам, впадинке между грудью. С каждым новым его прикосновением, с губ женщины срывается очередной вздох наслаждения. Мужчина осторожно расстёгивает пуговицы на её блузке, открывая себе прекрасный вид на упругую грудь, поддерживаемую кружевным бюстгальтером. Около минуты он просто разглядывает её, словно что-то вспоминая. Сквозь окно, в комнату проникает лунный свет, благодаря которому он видит её лицо. Взгляд слегка затуманен, на щеках играет румянец от смущения, а её грудь тяжело подымается из-за сбивчивого дыхания. Новая волна желания окутывает мужчину, и он припадает к губам возлюбленной, проводя горячим языком по её зубам, переплетая их в танце страсти.
— Я не могу остановиться… — хриплым голосом прошептал санин прямо ей на ухо, обдавая его своим горячим дыханием, после чего, немного отстранился.
— И не надо… — внезапно выпалила женщина, притянув его к себе за шею, из-за чего ему пришлось упереться руками ей в грудь, чтобы не задохнуться. Тихий стон раздался ему прямо в губы. Санин не сразу понял, от чего она простонала, но осознав, лишь лукаво улыбнулся, вновь углубляя поцелуй.
Руками он нащупал застежку лифчика, но плюнув на это кропотливое занятие, просто разорвал его прямо на ней, открывая себе вид прямиком на её обнажённую грудь. От неожиданности, Цунаде вздрогнула, и с её губ сорвался новый стон. Джирайя коснулся её плоского животика, ощущая нежную кожу под своими пальцами, и заставив, тем самым, женщину выгнуться в спине, инстинктивно прикрывшись руками.
— Не смотри так внимательно. Оно не такое хорошее, как раньше… — смущённо проговорила хокаге, а её пылающие от смущения красные щёки только ещё больше заводили мужчину.
Санин вновь припал губами к её шее, слегка покусывая её, а после, целуя каждую образовавшуюся маленькую ранку. Женщина вновь выгнулась под его действиями, позволив мужчине убрать её руки со столь привлекательного достоинства. Стараясь сдержать очередной стон удовольствия, она прикусила нижнюю губу. Желание отдаться мужчине уже давно пересилило все крики разума, чести и совести, заставляя Цуну действовать лишь на бушующих инстинктах, чувствовать приятное, тянущее чувство внизу живота.
Мужчина проводил языком по ключицам, опускаясь всё ниже. Ладонью, слегка грубо, он сжал её округлую грудь. Стон раздался в комнате, как хлопушка, и это ему явно безумно нравилось, он ловил нереальный кайф от её вскриков. Сейчас, именно сейчас, как же он хотел её! Как желал войти в неё, и ощутить, как его твёрдый от возбуждения член, трётся об стенки её лона.
Джирайя не мог больше сдерживаться, и через секунду, грудь накрыли губы санина. Жар — вот что ощутила хокаге в этот момент. Мужчина обвёл языком её сосок, чем вызвал новую волну удовольствия у своей подруги. Одной рукой он сжимал хрупкую талию, а второй сжимал грудь. Сердце билось у обоих с бешеной скоростью. Как же ему нравился её вкус. Она такая совершенная, она только его, его собственность. Вскоре, он перешёл на другую грудь. Его язык был горячий, в штанах становилось всё теснее и теснее. Казалось, что они сейчас порвутся. Только лунный свет освещал комнату. Её тело при нежно–голубом свете становилось ещё более привлекательным, более манящим.
Санин принялся спускаться ниже, проводя мокрую дорожку языком. Он касался губами каждого миллиметра её привлекательного тела, а до его ушей доносились сладкие стоны. Наконец, мужчина достиг низа животика. Приподняв своё сокровище, он стянул с неё брюки, но она тут же сдвинула свои стройные ножки. Джирайя нагло ухмыльнулся, закрывая глаза, резко поднявшись к лицу Цуны, он горячо поцеловал её. Воспользовавшись секундным расслаблением возлюбленной, он провёл по её промежности и вошёл в неё пальцем, удостоверившись, что она вся промокла.
— Джирайя! — стон наслаждения сорвался с её губ, раззадоривая мужчину всё больше.
От наслаждения, она закрыла глаза, продолжая стонать. Краска всё ещё не спешила сходить с её лица, поэтому мужчина навис над ней, тщательно изучая его. Каждый стон Цунаде, каждый новый её изгиб, под его пальцами, всё больше и больше заводили мужчину. Хоть со стороны он и мог показаться строгим и грубым, но его пальцы были весьма виртуозны, в чём женщина сейчас и убеждалась. Он двигался внутри неё всё быстрее, заставляя Цунаде изгибаться. Своими столь резкими движениями, она могла поранить себя, поэтому мужчина вжал её в кровать. Хокаге наслаждалась ласками до безумия, сейчас ей было больше, чем хорошо, она всё сильнее ощущала желание мужчины.
Внезапно, его горячее дыхание перестало опалять ей шею, и блондинка невольно открыла глаза в удивлении. Она хотела что-то сказать, но с её губ сорвался лишь новый хрип. Беловолосый мужчина сжал её талию в своих руках, а языком проник внутрь. Новые, старые, давно забытые, ощущения накрыли блондинку. Сама того не осознавая, она зарылась пальцами в его густые пряди волос, а её грудная клетка тяжело вздымалась, стоны были такими хриплыми и глухими, переполненные чувствами. Когда санин задел её клитор, женщина буквально захлебнулась в ощущениях, выгнув спину. Пальцы Джирайи продолжали входить и выходить из неё, набирая скорость, не прекращая ласкать её и язычком. Чувствуя, что Цунаде на пике, он мимолетно улыбнулся, вновь ускоряя движения. Цуна сильнее сжимала волосы Джирайи в своих руках, и всё больше изгибалась в спине, хриплые стоны продолжали срываться с её губ.
— Пожалуйста… продолжай… прошу… — её сладкий умоляющий голос сводил санина с ума. Понимая, что ещё пару таких движений, и она кончит, он отстранился от неё, ловя на себе непонимающий взгляд любимой.
— Я тебе не позволю. — санин потянулся к поясу на брюках, развязав его, он быстро скинул их с себя, сетчатая кофта уже давно валялась где-то на полу разорванная
«Когда она успела?». Удивился собственным мыслям санин, а вот женщина уже потянула руку к его трусам. Но мужчина тут же перехватил её инициативу, самостоятельно избавившись от последней детали своего гардероба, и представая перед Цунаде во всей своей красе.
Женщина была приятно удивлена. Несмотря на его возраст, тело мужчины было всё ещё таким же шикарным, каким она его и помнила, да и размеры достоинства всё те же. Цунаде приподнялась на локтях и вновь потянулась к нему рукой. Но и на этот раз санин остановил её. Схватив руку женщины он занёс её над головой и повалил обратно на кровать, аккуратно устраиваясь между её стройных ножек. Больше он не мог сдерживаться, начал с жаром входить в неё. Вместе с членом мужчины, проникающем в неё, женщина почувствовала отголосок усиливающейся боли, она сжалась вся внутри.
Глаза мужчины расширились в удивлении. Внутри неё было так узко.
«Неужели у неё никого не было?» Тихо радуясь собственным мыслям, он отпустил её руки, продолжая входить всё глубже. Цунаде схватила его спину, напрягаясь ещё сильнее.
— Не надо…милая… — он выговаривал слова через хриплый рык и тяжёлое дыхание, ведь в ней было так туго, горячо и влажно. — Всё хорошо… — мужчина посмотрел прямо ей в глаза и сделал резкий толчок, в плотную прижавшись к ней. Губами он припал к её глазам, слизывая капельки проступивших слёз. Когда Цунаде положила ладони на его плечи, медленно подаваясь вперед, проникая в неё ещё глубже, он выше. Вновь сделав ещё один резкий толчок, и ещё один. Блондинка вскрикивала каждый раз, от наступающей боли, плавно переходящей во что-то новое.
— Быстрее. — одного этого слова хватило, чтобы Джирайя окончательно потерял контроль.
Оперевшись руками о кровать, мужчина снова вошёл в неё, наблюдая за изменениями на её лице. Цуна впивалась ногтями в его спину, постепенно чувствуя удовольствие.
— Я… хочу тебя, Джирайя… — у санина закружилась голова, от чего он резко вошёл в неё. Раздался страстный стон. Не стон боли или хриплого удовольствия, а стон самой настоящей страсти, сильного желания. Он принялся ускорять темп, входя и выходя из неё. Цуна страстно стонала, царапая спину санина своими ногтями, оставляя на ней следы своей принадлежности.
Они двигались в унисон, она поддавалась ему навстречу бёдрами. Мужчина рычал, словно изголодавшийся зверь, и это её радовало. Он хватал её за ягодицы всё больше, сильнее и быстрее насаживая на свой член.
— Джир… — она уже не может полностью выговорить его имя, — я сейчас… ааххх… — волна оргазма прошла по телу женщины с новой силой, от чего она жарко вскрикнула. Джирайя впился в её шею, оставляя на ней багровые пятна. Она обхватила его тело ногами, углубляя проникновение ещё больше. Стоны становятся всё громче, а его дыхание всё тяжелее.
— Цу…на… — дыша всё чаще, выговаривает мужчина, понимая, что теперь и он на пределе, санин пытается отстраниться от любимой, но хокаге не даёт ему этого сделать, сильнее обвивая его талию ногами. Раздаётся хриплый рык, и санин кончает прямо в неё.
Обессиленный, он ложится рядом с ней, принимаясь переводить дыхание. Он вновь чувствовал её, знал, что она его и только его. Даже, если на утро она разозлится, выгонит его из квартиры с криками, он всё ещё будет уверен, что она его и только. Повернув голову в сторону лица Цунаде, они встретились глазами, утопая во взгляде друг друга, освещённом лунным светом. Их губы слились в страстном поцелуе. Цунаде положила голову ему на грудь, а санин укрыл их лёгким покрывалом, попутно обнимая любимую.
— Я люблю тебя. — проговорил мужчина, но любимая уже заснула.
Лучи утреннего солнца заиграли на умиротворённом сонном лице женщины, заставляя её открыть глаза. Цунаде заставила себя вынырнуть из царства Морфея, распахнув глаза. Едва её взгляд сфокусировался, как воспоминания прошлой бурной ночи, тут же нахлынули на неё. Щёки покрылись румянцем. Притянув колени к груди, она спрятала лицо за руками. Сделав пару глубоких вдохов, санин попыталась успокоиться и обвела комнату внимательным взглядом. Во всей квартире стояла тишина, ни одного лишнего звука, даже шороха, да и постель рядом с ней была пуста. На неё нахлынул гнев, смешавшийся с разочарованием. Подхватив со стула легкий шёлковый халат, она завязала потуже пояс и направилась в сторону кухни, освежить себя стаканом холодной воды или чего покрепче.
Стоя возле раковины, она делала быстрые и большие глотки ледяной воды, стараясь унять внутренний гнев, пока её взгляд не остановился на аккуратно сложенном листе, лежащем прямо в центре стола. Хокаге присела на стул и, отставив стакан в сторону, развернула заветную бумажку, всё ещё лелея надежду в своей душе. Пробежавшись взглядом по нескольким строчкам оставленной записки, она вновь опустила взгляд на стол, где лежало простое обручальное кольцо. Слёзы сами собой хлынули по её щекам.
«Прости, что ушёл так рано. Обещаю, в этот раз всё будет иначе. Давай начнём всё с начала. Я люблю тебя. Джирайя.»
*******
Деревня Скрытого Водоворота — Узушио. Много лет назад она была одной из могущественных скрытых деревень шиноби. Скрытая деревня — страна, расположившаяся на относительно небольшом острове, у юго-восточного побережья Страны Огня. Именно здесь произошло зарождение великого клана, а все жители носили единую фамилию — Узумаки. Местные шиноби всегда отличались своей духовной мощью и невероятной выносливостью, а также превосходным владением техник фуиндзюцу. Множество запечатывающих техник, которые шиноби используют в настоящее время, когда-то были придуманы именно жителями этой Скрытой деревни.
К сожалению, что страна, что деревня, просуществовали не долго. Ещё в те времена, когда первый хокаге — Хаширама Сенджу, женился на девушке из клана Узумаки, огневолосой и весьма своенравной Мито Узумаки, и без того родственные кланы окончательно породнились. А с созданием Скрытого Листа объединились и Скрытые деревни. Владея мощными запечатывающими техниками, а как следствие, и используя их, Скрытый Водоворот внушал угрозу всем другим объединениям шиноби. Стараясь избавиться от столь опасного врага, деревня не раз подвергалась жестоким нападениям со стороны. И вскоре, одно из таких нападений, полностью уничтожило когда-то могущественный Скрытый Водоворот. С падением скрытой деревни шиноби, пала и страна, её территории были присоединены к стране Огня, а члены клана Узумаки оказались разбросаны по миру. В память о своем могущественном союзнике, Скрытый Лист навечно запечатлел в униформе своих шиноби — красный знак водоворота, на жилетах чунинов и джоунинов.
Падение Скрытого Водоворота породило бесчисленное количество легенд, как хороших, так и тех, которыми пугают непослушных детей. Люди не особо стремятся приближаться к бывшей территории Узушио, предпочитая обходить её стороной. Ведь о ней ходят одни из жутчайших историй: о трехглазых животных, некогда запечатанных, а ныне вырвавшихся на свободу, демонах, призванных сломанными войной печатями, и прочих ужасах.
Хоть Лури и надеялась добраться до Скрытого Водоворота как можно скорее, это оказалось не так уж и легко. Целых пять дней девушка потратила на то, чтобы перебрать архивные свитки и найти максимально точную карту, а так же тщательно подготовится к предстоящему путешествию. Как она и думала, путешествовать в одиночку ей не придётся, Аоба сам поставил её перед фактом того, что будет вместе с ней. Девушка не протестовала, она даже радовалась. Отправляться в одиночку в руины собственного клана ей не очень-то хотелось, а так было гораздо спокойней.
— До побережья мы должны добраться примерно за три дня. — проговорила Лури, глядя на карту перед собой. Девушка стояла на вершине небольшой скалы, наблюдать за предстоящим путём сверху было куда удобней. Приятный весенний ветерок обдувал её лицо и игрался с распущенными волосами. Крепкие мужские руки сомкнулись на её талии.
— Я, конечно, понимаю куда ты так спешишь, Наруто с ребятами должны вернуться через пару дней. К тому же, он опять потерял контроль и сформировал больше двух хвостов, но всё же. — Аоба уткнулся лицом в её волосы, вдыхая приятный аромат спелого зелёного яблока, от шампуня, которым девушка мыла голову. — Мы ведь можем воспользоваться этим случаем и провести чуть больше времени вместе. Ты не единственный сильный шиноби в Конохе, есть Цунаде, Джирайя, Какаши, да много кто ещё. — на этот раз его голос прозвучал так, словно он жалобно просил её об этом. Парень коснулся губами мочки уха девушки, пуская по её телу толпу мурашек.
— Поэтому я и хочу закончить с этим, как можно быстрей. — Лури развернулась в кольце рук возлюбленного и теперь смотрела ему прямо в глаза. — Чем быстрее закончим, тем больше времени останется только на нас. — куноичи немного приподнялась, чтобы коснуться губ парня, который явно был в предвкушении.
Внезапно, лес внизу оглушила стая поднявшихся в воздух ворон, нарушив идиллию пары. Оба джоунина резко напряглись, вглядываясь в лесную чащу.
— Думаешь, что-то стряслось? — с тревогой в голосе проговорил Ямаширо, переведя взгляд на девушку.
Лури сложила несколько печатей и сосредоточилась. Стараясь сконцентрироваться на окружающей её чакре, девушка пыталась понять, что могло вызвать столь внезапное поведение птиц в такой-то недавней тишине. Пару минут Лури словно сканировала лес внизу, после чего распахнула глаза.
— Я знаю эту чакру. — выпалила куноичи, разворачиваясь к спуску. Не понимающий Аоба тут же последовал за ней.
— Ты о чём? Что-то почувствовала? Кого?
— Они уже приходили в Коноху. Как я могла не додуматься, вот же наивная. — Лури была вся на взводе. Аоба резко схватил её за руку, останавливая на середине пути. Глядя ей прямо в глаза, парень требовал ответа, ну или хотя бы пояснения.
— Кого ты почувствовала, Лури. — имя возлюбленной парень произнёс с напором, тем самым вырвав её из собственных мыслей.
— Итачи. Итачи и его напарник, Кисаме Хошигаки.
