***
В бездонной дорожной сумке Маелинн обнаружилось всё, начиная от черепа древнего дракона и заканчивая потерянным в прошлом столетии томом с заклинаниями высшего исцеления. Всё, кроме дополнительной дорожной одежды. Нуат носила лишь дворцовые платья, а потому этот вариант отметался — боевой стиль старшей ведьмы требовал постоянного движения, а множественные подолы предложенных одеяний обычно требовали его полного отсутствия. Сама Нуат на потуги Маи выбрать одежду лишь звонко смеялась, перебирая свои запасы, и неосознанно заставляла сестру чувствовать себя немного убого — не появилось в Маелинн за десятилетия обучения в магической академии никакого соблазнительно чародейского шарма, что подхватывали все остальные выпускницы. Обращение в ведьму, что превратило и без того прекрасную Нуат в чуть ли не богоподобную красавицу на Маю оказало намного меньшее влияние. Если, конечно, не считать полной смены расы. Тем не менее, те смены, что произошли, казались ей более чем забавными. Нуат стала волшебной фиалкой, хрупкой и безупречно идеальной. Маелинн напоминала себе белену. Или ящерицу. Огнедышащую, в её случае. — Прямо как Сял и говорил, — хмыкает Мая, насмешливо прикладывая к плечам клубнично розовое одеяние сестры. Нуат смотрит вопросительно. — «Дракон в кружевных чулочках». Девушка заливисто, но всё же тихо смеется. Один этот звук вызывает у Маи сладкую ностальгию и горькое облегчение. Когда-нибудь все они забудут об этой войне, переживут её. Когда-нибудь затянутся раны, улыбки Нуат перестанут быть натянутыми, она перестанет бояться каждого шороха, не будет реагировать на неожиданные действия окружающих парализующим заклинанием, скользящим по тонким пальцам. Когда-нибудь. Пришлось вернуться к охотничьему костюму — сукно, кожа и мех были жесткими, но достаточно изношенными, чтобы влезть на относительно отожранные в столице бедра. После долгих лет войны и постоянных путешествий Маелинн становилась тоненькой и худой, но в противовес этому быстро набирала здоровый вес в мирные времена. Последние полгода считались временем относительно мирным. Маю в столице ждали три новых повара, прямиком из жаркого Эдхевраса. Острые и жирные блюда, салаты с оливками и соленым сыром, масленные лепешки и хрустящие мясные пироги. Женщина тяжело вздохнула. Чёртова война.***
В сам день штурма выдалась такая отвратительная погода, что Нуат пришлось возвести защищающий от дождя и ветра купол над их небольшим войском. Затягивать дальше было нельзя, они и так слишком рисковали с этим посохом, да и вся ситуация могла пойти боком в любой момент. Город нужно было отвоевать в любом случае, но узнай хоть одна из сторон битвы об артефакте, спрятанном в лабиринтах сокровищницы Тайина… Маелинн избегала этих мыслей. Они не отошли от долгой войны, Ведьминский Круг может и зализал свои раны, воскресив погибшую Нуат, но остальные участники Совета не планировали позволить высшим мира сего устроить ещё одну бойню из-за вещицы, когда-то принадлежащей ведьмам. Опять. Но и Нуат, и Маелинн чувствовали слабеющую защиту над артефактом, что какой-то маг штурмовал с упорством религиозного фанатика. Нуат боялась происходящего, но пыталась скрывать это — она воскресла лишь пару месяцев назад и, вот, снова в битве, даже не восстановившись полностью, еще не до конца обратившись обратно в ведьму. Мае же было стыдно признаться даже себе, но именно в такие моменты неполного обращения её близость с сестрами была самой высокой. Когда тем было больно, как обычно бывает больно смертным. Когда они страдали. Это была еще одна мысль, которую Маелинн предпочитала избегать. Сял иногда ловил отблески стыда в её голове и долго потом смеялся. Сейчас ему было не до этого. — Как ты? — Мая подошла к сестре твердым шагом. Она, в отличии от Нуат, была в подобных ситуациях слишком часто, чтобы показывать страх. Ведьма обычно вела за собой людей, ей нельзя было сомневаться. Её уверенный вид успокаивал. — В предвкушении, — Нуат неестественно широко улыбнулась, поправляя горжетку из лисьей шкуры на плечах. Она была в одежде, похожей на ту, что вечно носили адепты в академии — обтягивающее платье темного винного цвета с боковыми вырезами до колен, и воротничком, украшенным драгоценными камнями. Руки в бархатных перчатках, высокие сапоги на ногах. Нуат выглядела красивой и опасной, но оттого еще более неестественной. Прошлая Нуат никогда не выглядела опасной. Прошлая Нуат читала книги в тени деревьев, смеялась над глупыми шутками Ёрда и любила танцевать под дождем. Мая боялась спросить, когда она вообще наслаждалась танцем в последний раз. — В предвкушении чего? — женщина вскинула бровь, поворачиваясь в сторону города — они стояли на небольшом холме и впереди блестел купол, отделяющий их войско от заветной цели. Нуат возвела над ними почти такой же. — Как это — «чего»? — наигранно возмутилась девушка, складывая руки на груди. Она нервничала и чуточку запиналась о собственное сбившееся дыхание. — Я же никогда не была с тобой в битве, забывчивая ты моя. Ну, не считая той, что у была у Зимнего Моста, но тогда ты ещё не была такой… такой… Ведьма обернулась на подругу, вскинув вторую бровь. Золото её глаз казалось холодным, и Нуат замялась, нервно поджала губы и дернула головой, пряча взгляд за упавшими на лицо прядями. — Какой? Девушка прикусила трясущуюся губу. — Уверенной? — совсем неуверенно предложила она. — Пугающей? — Оставайся позади войска, воробушек, — Маелинн подошла ближе, поправляя лисью шкурку на плечах сестры, и ободряюще улыбнулась. Нуат дернулась. Давно женщина её так не называла. — Мы быстро разберёмся и я тут же вернусь к тебе, хорошо? «И мы наконец поговорим о том, что произошло,» — беззвучно звенело между ними. С лица Нуат окончательно спала маска, она устало и нервно усмехнулась, трясущимися ладонями перехватывая руки подруги. — Так заметно, да? — девушка прошептала и подняла взгляд искрящихся от слез глаз. Маелинн понимающе кивнула. Её подруга, заикаясь, продолжила, крепко сжимая теплые руки сестры. Видимо, поговорить она хотела сейчас. Не очень вовремя, но Мая не собиралась её останавливать. — Никак не могу отпустить… смерть? Это было так… так беспомощно, так страшно. Жутко страшно. Из меня будто выдрали всё, что можно было выдрать, а п-потом… потом начали вырезать это на новом теле. Больнее было только во время обращения. А потом она… нет, я… я вспомнила. Битву. Ведьминский круг. И моя… её? Семья этого тела, все цели, мечты, муж… Мая, у неё был муж! Она любила, а я отобрала это у неё. Как паразит… как гадкий, отвратительный паразит! Она шмыгнула носом. Маелинн молчала, отрешенно сжимая руки сестры в ответ. Та и правда не полностью восстановилась. Такие эмоции не в духе ведьм, а никем иным Нуат давно уже не была. Из всей ведьминской братии только в расе Маи ещё можно было посомневаться. Мая не видела способа её успокоить. После первой смерти не восстанавливаются. С ней учатся жить, и либо со временем забывают о ней, либо носят забытые имена у себя на груди до конца веков. — Я так устала, — сбивчиво пробормотала Нуат, вытирая тыльной стороной ладони щеку. Её глаза горели чем-то новым, незнакомым — жизнью. Эмоциями. Болью. Черный бархат перчатки остался сухим. Мая с трудом сдержала разочарование. — Давай уедем куда-нибудь? К черту эту войну, к черту Круг и Совет. В Винорест или Барекзар. У меня есть связи в Гавейле, если хочешь. Ты же так любишь высшую некромантию. Авилл рассказывал, что там целые библиотеки на эту тему. На секунду лицо Маелинн показало какую-то непонятную для её сестры эмоцию, словно та не могла решить — твердым голосом укорить Нуат и вернуться к штурму города, либо бросить всё к чертям и прямо сейчас сбежать с испуганной и раненой сестрой в Гавейлу, заниматься любимым делом, скрываясь от гнева Ведьм и их Богини. Но чем бы эта эмоция не была — женщина не успела её выразить. Из-за блестящего барьера над городом с громким визгом металла по металлу вырвалось заклинание, несясь в их сторону, и Мая резко обернулась. Глаза Нуат потеряли боль и вернулись к холодному ведьминскому золоту. Войско стушевалось, раздались перешептывания и крики, тут же усмиренные твердым возгласом капитана. На них летело что-то огромное и горящее. Младшая ведьма дернулась назад, руками вырисовывая защитное заклинание. Барьер над ними стал плотнее, но не принес никому должного ощущения безопасности. Блеснула молния. Звук грома, смешавшийся с ударом пылающей атаки по барьеру, ознаменовал начало битвы. Большая часть войска держалась за спинами ведьм, ожидая падения защиты. Нуат отбивала изредка прилетающие в их стороны заклинания, чувствуя поддержку сестры, а Маелинн присела к влажной земле и нашептывала что-то из забытой и, вполне возможно, запрещенной магии, пальцами разминая влажную траву. «Три мага на стенах, все с вашей стороны. Один внутри. Лучники, два отряда. Нежить. Остальная часть — поднятые жители города. Мертвые, — голос её друга в голове Маелинн был недовольным, скорее разъяренным. Он давно уже предлагал уничтожить все артефакты Первой Богини. Не то чтобы его в Совете кто-то слушал. — Действуй быстрее. Он почти пробился к палке.» Ведьма недовольно поежилась. — А они хотели выжидать, — буркнула она, обрывая заклинание и начиная руками вычерчивать что-то более масштабное и разрушительное. Мысли о том, что спасти десятки тысяч жителей ей не удалось Маелинн закинула подальше. Не время, не место. — Что? — Нуат хмуро повернулась в сторону подруги, замечая изменение в планах женщины. — В городе только ходячие трупы и пара магов, — процедила Маелинн и кинула в сторону предводителя их импровизированной армии недовольный взгляд. — Скажи ему. Нуат тут же подчинилась, быстрым шагом направившись в сторону мужчины. Они перекинулись парой фраз, но Маю это уже не интересовало. С её пальцев сорвалось закончившееся заклинание, магия приятно обожгла кожу хозяйки, взметнувшись в небо. Тучи с громыханием магии старых богов завертелись над городом, воронкой облизнули удерживаемый над зданиями барьер, и с трескучим ревом разразились огнем и молнией. Маелинн этого уже не замечала, скидывая с рук следующее заклинание, и настороженным взглядом следя за небольшой мужской фигурой, прокрадывающейся в город сквозь треснувшую защиту. Чертова Пхелая и её чертовы ученики.***
Волнения Нуат были беспочвенными — ни один маг, не говоря уже о нежити, не был достаточно силен, чтобы устоять против опытной ведьмы. Злой опытной ведьмы, а Маелинн была в ярости. Она, конечно, подозревала, что что-то подобное произойдет, но все же внутренне надеялась на благоразумие старой знакомой. И на инстинкт самосохранения Тревира — ну не может же он быть настолько идиотом и пытаться телепортировать ведьминский артефакт? Тройной барьер вокруг нестабильного портала и плюющегося древней магией посоха говорили об обратном. Не просто идиот. — Кретин! — Мая взвилась, быстро сбегая по лестнице в святую святых сокровищницы. Тревир кинул на неё полный страха и надежды взгляд. — Ты — самое глупое создание, которое я встречала за послед… черт! Да держи же ты барьер, а не на меня пялься, болван! Ведьма наложила второй слой защиты вокруг портала, пытаясь магией осторожно отделить от него отвратительную палку, сбивающую конечные координаты. Артефакт завертелся на месте, сразу же начиная отбиваться ещё сильнее, и большая часть наложенных заклинаний испарилась, сжираемая открытым порталом, окончательно вышедшем из-под контроля Тревира. Маг издал полный боли стон, но все же как-то остался на ногах и даже сумел пробормотать слова ещё одного защитного заклинания. Оно не успело даже долететь до посоха прежде чем сорваться в разрыв — назвать это порталом у Маелинн больше язык не поворачивался. — Убирайся отсюда! — женщина махнула рукой в сторону выхода, отшвыривая полуживого волшебника назад, и почувствовала холодное дыхание дикой магии на своих ладонях. С раздражением швырнула в посох огнем, чуть ли не ощущая как оттаивают пальцы. — Найди Нуат! — прокричала она, даже не уверенная, что маг вообще сумел встать. Но, судя по громкому звуку удаляющихся шагов, он и побежать сумел. — Идиот. Ведьма накладывала защитные заклинания, взрывными откидывала посох подальше от разрыва, уже не особо заботясь о состоянии этой отвратительной палки, и слушала ругательства своего друга-сокола в голове — тот заплутал в лабиринтах замка и не мог найти путь в сокровищницу. Дела шли плохо. Не хуже, конечно, целой войны. Что вы, всего лишь непонятно куда открытый разрыв, в который затягивает и её, и чертов посох. Посох, за исчезновение которого ей сначала открутит голову Совет, потом Ведьминский Круг, а потом и сама Богиня. Посох, который давно уже, блин, надо было уничтожить. Мая выругалась, чувствуя то, что она не чувствовала уже несколько лет — магическое истощение. Такое яркое и такое темное, что ведьма боялась лишний раз моргнуть и потерять сознание. Разрыв светился отвратительным зеленым цветом и женщина могла даже видеть вертящиеся деревья по ту сторону. Пиздец. Он крутится. В воздухе. Не потерять бы сознание. Только бы не потерять сознание. Ведьма накинула ещё пару десятков таких мощных защитных, что, казалось, пробиться через них сможет только чертов дракон. Десять секунд и большая их часть истощилась, оставляя за собой лишь тонкий след. Мая поморщилась и снова выругалась. Отпуск. Она давно уже планировала взять отпуск по окончанию войны. Отправиться куда-нибудь с Нуат, желательно туда, где некромантия легальна. Устроить рейд на чужое кладбище. Поднять свою армию. Захватить мир, в конце концов. Хотя бы изученную его часть. Половинку. Треть? А теперь она стоит около чертового разрыва, сжирающего золото чужой сокровищницы, откидывает взрывными в стену посох древней богини и думает о том, что с ней обычно делает качественно и искусно открытый портал. Ну, доводит до состояния «спасите-я-сейчас-выблюю-свои-мозги». Только вот это был совсем не качественно и искусно открытый портал. Это был чертов крутящийся разрыв над чертовым лесом. И она с совсем не изящным визгом в него летела.