Rise 2. Эра Света

Эйфория от их волшебного открытия продлилась недолго. — Серьезно? Старый высохший бассейн не давал прикасаться к воде? — насмешливо поднял брови Радж Пиллай, читая их отчет. — Можете сами слетать и проверить, — буркнула Нисфорца. — Мы перепробовали все, включая личные магические способности. — Послушайте, — вздохнула Падма. — Магию никак нельзя классифицировать и анализировать. Классифицировать и анализировать можно рельеф местности, химический состав воды, радиоуглеродный анализ предметов, полезные ископаемые. Пишите отчеты с естественнонаучной точки зрения, потому что ерундовые магические чудеса никого не интересуют. Не включайте в отчеты волшебство, оно никому не нужно. — В смысле, не нужно? — возмутилась Маэрлена. — Магия была основой существования Магикса… — Но не является основой существования Ллуральской Федерации, — оборвал ее Радж. — Человеческое общество сорок пять поколений прожило без магии, утратило связанные с ней знания и умения. Все полученные в исследованиях данные говорят о том, что возродить в Магиксе магическое общество невозможно. Вместо попыток разгадать магические явления лучше бы тратили время на изучение чего-то более существенного. — Никто еще даже не попробовал, а уже решили… — попыталась возразить Титания. — Вас набрали, чтобы исследовать планеты, а не древние сказочки! — Но… — Вы слышали! — повысила голос Падма. — Отчеты — без магии! Иначе не будем принимать! Почему весь ваш курс с первого раза не понимает? Каждому пришлось повторить! Озадаченные девушки покинули кураторов, молча разнесли по лабораториям образцы и отправились на Раду. В коридорах базы было людно и шумно, народу стало больше: спецкурса теперь три, набрали еще больше ихтинов на подводные исследования. То и дело приходилось уступать дорогу ихтинам, у которых пробирок с образцами было столько, что возить их приходилось в огромных контейнерах на гравитележках. Промелькнула молчаливая и сосредоточенная Элинна, не заметив Нисфорцу. Приветливо склонил голову торопившийся куда-то Тхарцив. — Девушки! — послышался зычный мужской голос. Нисфорца огляделась в поисках звавшего, но в этом коридоре находилось много представителей мужского пола. Да и девушек, которых могли звать, тоже было предостаточно. — Капитан Рады Нисфорца Генрике! — рявкнули уже громче. Второй оклик оказался достаточно длинным, чтобы Маэрлена с ее хорошим пирренским слухом уловила источник звука. — Нас зовет начальник Аллатира, — удивилась она, показывая куда-то назад. Пришлось развернуться, пропустить еще две ихтинских тележки и пробираться к развилке, где их ждали. Виктора Хайгера они знали ничтожно мало: самое большее — находились в одном помещении с ним на протяжении примерно двадцати секунд. По крайней мере, внешне он производил положительное впечатление: высокий, крепкий мужчина средних лет с начинающими седеть висками. Притягивали внимание и сразу запоминались ярко-синие пронзительные глаза, строгие, внимательные и какие-то, что ли, понимающие. — Драсьте, — пробормотала Нисфорца, подходя к нему. — Хорошо, что я вас встретил, — сказал Виктор, приглашая следовать за ним, и сразу заворачивая в узкий, безлюдный проход. — Шел отправить вам сообщение, но увидел в коридоре. — Что-то серьезное, раз вы за нами пришли лично? — удивилась Титания. — Нет, просто хочу кое-что показать, — не стал прямо отвечать он. — На самом деле, дни, когда я становлюсь сверхзанятым, случаются довольно редко. С рутиной разбирается ИИ, а текущие дела, требующие моего личного участия, отнимают не больше двух часов в день… Они зашли в лифт и спустились на несколько уровней вниз. Тут были пустые обзорные палубы, практически безлюдные по причине того, что занятым, вечно спешащим куда-то посетителям станции было не до обзора. — Вы какие-то хмурые, — заметил начальник базы. — Причина вашего плохого настроения находится в моей компетенции? — Вряд ли вы замените нам кураторов… — невесело вздохнула Маэрлена. — Точнее, это новые распоряжения руководства программы исследования, но они до нас дошли из уст кураторов. Виктор огляделся по сторонам и понизил голос: — Ставленники вашего руководства. Первые две пары кураторов — нейтрально настроенные специалисты со стороны. Вам же достались первые из тех, кого подготовили специально для программы исследования. Он остановился и осмотрелся. Они пришли в музей военной истории Аллатира, куда заглядывали давно, еще в свой первый день на станции. Здесь почти ничего не изменилось, только по соседству с обломком Новы появился еще один, серовато-зеленый, от мморнского крейсера. Рядом с пустой витриной парила над полом грузовая гравиплатформа, на которой лежало что-то большое, укрытое плотной водонепроницаемой тканью. Туйон первая подошла и потянула за угол ткани, обнажая искореженный металл. Амарантайн невольно вскрикнула: это был кусок борта корабля голубого цвета, на котором сохранилась золотая буква «Р». Нисфорца медленно присела на уголок гравиплатформы и осторожно провела по металлу ладонью, будто гладила животное. Только ее мамы знали, как она просыпалась по ночам, видя во сне, как снова и снова отправляет свой корабль на верную смерть. Они спаслись и уничтожили несколько сотен мморнов, но как же жалко было их родную голубенькую Раду! — Его выловили ученые, которые исследовали тот самый магнетар в системе Улорры, — негромко произнес начальник базы. — У вас есть фотографии, где вы в полном составе на фоне названия корабля? — Да, конечно! — засуетилась Амарантайн, доставая падд. Они много фотографировались со старой Радой в самую первую высадку на Альденне-3, и успели передать фотоархив улетающему на Ллурал экипажу, прежде чем случился тот роковой вылет в систему Улорры. Придирчиво сравнив целых двадцать снимков, она, наконец, выбрала одну (на которой все хорошо получились!) и взмахнула паддом, перебрасывая файл в падд Виктору. Надо же, они займут место в музее, рядом с обломком Новы и фотографией нынешнего экипажа Суперновы! Это… ну… Здорово же! Может, Нисфорцу утешит то, что когда-нибудь в музей зайдет эта ее Элинна и обзавидуется! — Исследование дает результаты? — спросила Туйон. — Испортили все оборудование, но Звезда отвечать им не хочет. Они запрашивали ваши личные номера для связи, но я не дал. Потому что не имею права разглашать персональные данные, — выражение лица начальника базы вроде не изменилось, но вид сделался такой, что если бы тот был ллураленом, то у него бы ехидно встопорщился хохолок. Туйон кивнула и потеряла к нему интерес. Виктор еще немного постоял рядом, но девушки не обращали на него внимание, отрешенно разглядывая обломок своего старого корабля. Его уход заметила только Туйон. — Что ж, это было наше решение, — вздохнула Титания, нарушая долгое молчание. — Мы сами направили ее к звезде. Мы сами захотели вернуться в Магикс. И вообще сами принимали решение подать документы в ЛЗА на зачисление на спецкурс. — Только не нравятся мне эти изменения, — буркнула Нисфорца. — Это не изменения, — возразила Туйон. — Новые требования появились, как только пришли специально подготовленные кураторы, и Магикс стал исследован настолько, чтобы можно было понять, что и как нужно требовать от исследователей. Это не изменения. Это программа исследований приходит к тому, какой она и планировалась… *** — Кажется, мы впали в немилость у кураторов, — вздохнула Титания. Их направили на какую-то Тельгу-2, в субполярные широты, где даже лето было холоднее, чем зима в столице Ллурала. Карликовые деревья, быстрые каменистые реки, побережье холодного моря, полное отсутствие поселений — все это однозначно говорило о том, что пора прекратить гоняться за сказочками о волшебстве и искать то, что может принести доход руководству. Они сели в бескрайнем поле, поросшем реденькой травой. Кое-где торчали одинокие скалы, на горизонте угадывалась синевато-стальная полоса моря. Там и сям попадались камни, от кругляшей с человеческую голову до глыб с целый флаер. Нисфорца с Титанией целых три минуты дергались на маневровых и гравикомпенсаторах, сажая Раду, чтобы ни одна корабельная опора вместо земли не встала на камень. — Скучнее участка не придумаешь, — согласилась Нисфорца. — Будто специально приберегали его для особенно непокорных… Маэрлена, что там по опасностям? Пиррена почесала в затылке: — Тут вообще по живности не очень… Жизнь кипит в море, а оно не по нашей части. У нас на суше только трава, мхи, грибы, карликовые деревья, морские птицы гнездятся на скалах у побережья. Вот, правда, другая группа высадки пыталась пробраться к гнездам таких птиц, и им проклевали стекла шлемов. Туйон внимательно ее послушала и что-то перенастроила в зондах. — Так, Туечка, давай-ка рассказывай, что ты задумала! — повернулась к ней Амарантайн. — Я руководствуюсь простой логикой, Тайнечка… Девчонки так и покатились со смеху. — Я заранее предупрежу Нисечку и Леночку, что ни от кого не терплю сокращений своего имени, — холодно уведомила их Туйон, вызвав новый взрыв смеха. — А мне нравится быть Леночкой! — еле выговорила Маэрлена, утирая выступившие от смеха слезы. Команда еще какое-то время смеялась, но замолкла под взглядом своего механика. — Итак, моя логика заключается в том, что чем быстрее мы покажем готовность соответствовать новым требованиям, тем быстрее нам станут давать нормальные, интересные места. Я выставила на зондах параметры так, чтобы наибольший упор был на полезные ископаемые. И чтобы зонды не снижались над скалами, где гнездятся птицы. — Правильно, — согласилась Нисфорца. — А интересоваться историей и магией мы можем просто для себя, не включая в отчет! *** Участок оказался до ужаса скучным на образцы флоры и фауны. Титания повеселилась: нацепила реактивный ранец и гонялась за птицами с биосканером, пока птицы гонялись за ней, целясь в стекло шлема. Затем настал черед проб почвы, потому что зонды нашли фосфор, никель и графит: хоть и не анобтаниум, но тоже очень важные в современной промышленности ископаемые. Стемнело рано. Они ушли на корабль, поспали, утром забрали зонды с повторного сканирования и осознали, что на этой планете им больше нечего делать. — Надо тут еще хотя бы день просидеть, — предложила Титания, вопросительно глядя на капитана. — А то не поверят, что так быстро справились. Нисфорца кивнула. Единственный раз, когда исследование продлилось всего день, было только на Альденне-5, когда «вечнозеленые» умудрились спровоцировать смещение орбиты планеты, и оттуда срочно пришлось улетать. — Погуляем, — предложила Амарантайн. Девушки сели в флаер и полетали на большой высоте, рассматривая доставшийся им участок, а после сели на морском берегу и даже выбрались побродить. Рассевшись на большом камне, они немного посидели молча, слушая шелест волн. Ветер доносил крики морских птиц от торчащей поодаль скалы. Белых, серых, бурых, с перепончатыми лапами и узкими клиновидными крыльями. Титания тщательно отбиосканировала восемь видов этих птиц, пока не прилетел очень сердитый представитель девятого вида, который весил как четверть этой самой Титании, и от него пришлось улепетывать. Амарантайн поежилась и вжалась в сидевшую рядом Маэрлену. Они были без скафандров, только в комбинезонах и куртках, но максимум, что им грозило — месть птиц за вчерашние бесчинства Титании. — Как-то мне не нравится то, во что превращается исследование Магикса, — честно сказала Нисфорца. — Может, с коммерческой точки зрения это разумно, но не с исторической. Неужели никому больше нет дела, что из легендарной прародины человечества будут только выкачивать ресурсы? Остальные промолчали, думая о том же. Может, никто об этом и не знал, кроме спецкурсов. Прошлый год исследований убедил их, что между репортажами в Вебироме и реальным положением дел довольно большая разница. На плечо к Титании опустилось что-то тяжелое, мягкое и теплое, щекоча щеку. Она удивилась, зачем Нисфорца положила ей голову на плечо, удивленно скосила глаза и с криком отпрянула в сторону. Теплая тяжесть предусмотрительно сжала когти и удержалась на месте. На фее металлокинеза восседала птица, крупная и круглая, как эта самая человеческая голова. Она явно была не отсюда: слишком яркая и красивая, чтобы обитать в этом холодном неприветливом краю. Тело птицы покрывали красные перья, животик и щечки были белыми. Крупную голову, сидящую на туловище без внятно выраженной шеи, венчал воинственно вздыбленный ярко-алый хохолок. Из-под роскошных пушистых бровей на Титанию нагло зыркали глаза, слишком умные и осмысленные для обычной птицы. — Тайникс есть? — вопросило пернатое на чистейшем магиксовском. — Н-н-нет… — пролепетала Титания, с ужасом глядя на внушительные когти и острый клюв в опасной близости от своих глаз, и не решаясь спихнуть его руками. Такой клюв вполне мог откусить палец. — А если найду? — поинтересовалась птица, грозно выпячивая грудь и нависая над Титанией. — Ч-что т-такое т-тайникс? — Ну, тайникс, — пернатый неопределенно развел крыльями в нехарактерном для птиц, совершенно людском жесте. — Магия маленьких волшебных миров. Никогда не слышали, что ли? Девушки дружно замотали головами. — К месту силы часто привязано мелкое параллельное измерение, — пустилась в объяснение птица, жестикулируя крыльями. — Иногда магическая гармония нарушается, и исправить ее снаружи недостаточно — нужно залезть внутрь и тоже навести там порядок! — И зачем тебе этот «тайникс»? — осторожно спросила Маэрлена, на всякий случай отодвигаясь назад — подальше от когтей и клюва. Ладно, это просто говорящая птица. Что они, говорящих птиц не видели? Например, на астероидах запоминать и повторять слова умеют три вида: парингоры красные, каменные и хохлатые. И кра’та’ри, разумные орнитоиды, были частыми гостями на научных конференциях. С этой точки зрения гость почти уже не страшный! — Магия тайникса действует тогда, когда фея соединяется со своим волшебным животным, а я именно такой и есть, и… — пернатый прервался, заметив нацеленный на него биосканер. Ловко перебирая короткими лапками, он оказался на руке Амарантайн, заглядывая в экран прибора, который после мучительных раздумий приписал неизвестное создание к каким-то местным магиксовским «воробьям», ни капли не походившим на это багровое говорящее чудовище. — Враки! — обиделся пернатый, долбанув клювом по изображению воробья. Экран, заявленный производителем как неразбиваемый, покрылся сетью трещин. — Сами вы воробьи! Я Пиц — волшебный птиц! «Воробей» искоса, по-птичьи, оглядел всех девушек и перепрыгнул назад. — Короче, ты теперь моя фея, — объявил он обалдевшей Титании. На мгновение всем привиделось радужное сияние, озарившее окружающее пространство, и в центре находились Титания с ее новым птицем, опутанные сверкающими связующими нитями. Остальные отодвинулись на задний план, сделавшись незначительными и ненужными: сейчас центром происходящего были именно эти двое. Наваждение рассеялось быстрее, чем все успели понять, что происходит. Случилось какое-то магическое изменение — догадались девушки. Какое? Они пока не знали. Но сформировавшихся у них в голове представлений о магии хватало, чтобы понять, что в магических связях и взаимосвязях не все так просто и ничто не случайно. Что-то подсказывало им, что птиц не просто так с ходу объявил Титанию своей хозяйкой. До ошарашенных девичьих умов медленно доходило, что к ним только что прилетело новое сенсационное открытие: они встретили разумную форму жизни! Первую действительно разумную после Звезды битвы! Но будет ли это сенсационное открытие иметь значение теперь, когда магия больше никого не интересует? — Ты хоть не ядовитый? — вздохнула капитан Рады, понимая, что им придется провести какое-то время вместе. Как минимум, девять часов в дороге до станции, чтобы торжественно показать всем первый образец разумной и говорящей жизни, от которого не детонирует корабельная материя-антиматерия… Интересно, что значили эти эфемерные связующие нити на птице и Титании?.. — Не-а, — отозвался Пиц, принимаясь теребить клювом серьгу своей новой хозяйки. — Тогда можешь посидеть, — успокоилась Титания. — Только прекрати грызть мою серьгу! Пиц пожал крыльями и принялся расклевывать плечевые швы на форменной куртке. *** На общекомандном совете они решили тихонько закрыться в корабле и стартовать. Так ли ждут на базе появления магической птички теперь, когда тема магии под запретом? Как поступят с птицей? Отправят на опыты? Лучше было бросить его и сделать вид, что они никого не находили… А еще Пицу хватило трех часов, чтобы задолбать даже невозмутимую Туйон. Да у них просто нервных клеток не хватит, чтобы довезти его до станции! … Все-таки связующие нити что-то значили. Все время взлета Титанию не покидало странное тянущее ощущение в груди, а после выхода на орбиту оно превратилось в невыносимую боль. Теряющая сознание пилот Рады сумела прохрипеть, что им надо назад, и решение оказалось верным: стоило начать садиться, как ей тут же полегчало. Пицу пришлось наврать, что они просто проверяли датчики высоты и бросать его не собирались. Воробушек согласно покивал и привычно уселся на хозяйку — догрызать плечевые швы на куртке. Пришлось оставаться на планете: выяснять, что за счастье на них свалилось. Титания, экспериментируя, отлетала от Рады на флаере, закрыв птицу на корабле, но повторного приступа не произошло. Видимо, ей стало плохо от предательства, от желания именно бросить свое магическое создание. — Я звоню Эриху! — не выдержала Маэрлена вечером. Девушки собрались на мостике, и, воровато оглядываясь, вызвали профессора. Историк обозначился на экране на четвертую минуту, с откровенно недовольным выражением лица и взлохмаченными волосами, но полностью одетый и не сонный. Экипаж Рады запоздало вспомнил: по общепринятому распорядку сейчас ночь, у Эриха «неприемные часы», во время которых дозволялось звонить только в случае крайней необходимости. — Ах, мои маленькие бунтарки, — с придыханием прошептал он. — Звоним запрещенному профессору под покровом ночи? Раджу бы позвонили — он был бы рад таким красавицам в любое время суток! — Ой, помолчи, запрещенный профессор, — не разделила его веселья Титания. — Мы пока не готовы обсуждать возникший вопрос со своими кураторами. Эрих перестал ухмыляться. — Титанию завела себе волшебная говорящая птица, — без предисловий начала Нисфорца. — Титания завела себе волшебную говорящую птицу? — переспросил он. — Нет, именно птица завела себе Титанию! — Что хоть за птица? — заинтересовался профессор. — Багровое чудовище! — в сердцах воскликнула Титания. Эрих уставился куда-то за их спины. Багровое чудовище обнаружилось на подголовнике пилотского кресла. Маэрлена от неожиданности дернулась назад, потеряла равновесие и завалилась на Туйон. — Очень страшное чудовище, — согласился Эрих. — И как тебя зовут? Пиц, недоверчиво покосившись на голограмму, перепорхнул на спинку навигаторского кресла, на всякий случай прячась за хозяйку. — Ясно. Его зовут Трус, — кивнул профессор. — Я те щас глаза выклюю! Я Пиц — волшебный птиц! — оскорбленно заорал пернатый, тут же вылетая вперед и пытаясь клюнуть голограмму. — Ну, попробуй, — фыркнул историк. — Так что вы хотели узнать? — Нас смущает политика спецкурса в этом году, — сформулировала Туйон. — С одной стороны, это вторая разумная форма жизни, найденная в Магиксе после нейтронной звезды. С другой — наши кураторы категорически против упоминания магии в отчетах. Факт магической связи спецкурсника с говорящей волшебной птицей… — Это действительно распоряжение сверху, — вздохнул Эрих. — Теперь магия — это плохо. Все это время государство и законы строились без учета наличия сверхъестественных сил у граждан. Сначала магические способности у населения удивляли и казались чудом, а теперь ситуация выходит из-под контроля. Люди начинают соображать, что можно перелетать через ограждения, причинять боль силой мысли, совершать кражи при помощи телекинеза, деактивировать системы защиты. В новостях преступлениям приписывают немагические причины, чтобы не навести на мысль тех, кому в голову еще не пришло использовать магию во зло. У нас прямой приказ ограждать спецкурсы от интереса к истории и магии. Есть риск, что кто-то обретет мощный дар, а то и расшевелит огромный источник магической энергии, которая усилит вообще всех носителей магии. Это будет катастрофа. Так что теперь спецкурсы здесь находятся с другой целью. Изначальный посыл исследования Магикса забыт. От Магикса хотят только ресурсы. Магия и возрождение больше не нужны. — То есть, вот уже второе наше революционное открытие не изменит всеобщие представления о Магиксе по каким-то идиотским причинам, — подытожила Нисфорца. — Причины довольно серьезные, — возразил Эрих. — Но вам с птицей будет легче, если вы не станете заявлять об этом открытии. И чтобы о ней вообще мало кто знал. Поменьше гостей на корабле, пусть не маячит в поле зрения во время сеансов связи, прячется в отсеке гидропоники, если что. Птица меня поняла? Пиц судорожно закивал. — Вы сами решаете, кому рассказывать или не рассказывать о вашем новом друге, — добавил профессор уже для девушек. — Выбирайте с осторожностью тех, кого посвятите в тайну. Но я больше не в силах вас защитить. Эрих отключился. Экипаж Рады переглянулся между собой. Вообще-то, они хотели тихонько поинтересоваться, как… как… в общем, любым способом прекратить вечный ор, мельтешение и надоедание, но сказанное профессором было заставило забыть об изначальной цели звонка. Это были не мимолетные поправки в программу спецкурса, это были радикальные изменения. Птицу даже стало жалко: он, как-никак, магическое существо, а все шло к тому, чтобы магию запретить. — Это годы больших перемен для Ллуральской Федерации, — пробормотала Маэрлена. — И мы по собственной воле находимся в самой гуще изменений. *** На следующий день Пиц подрался: с заколкой Амарантайн, потому что она красная; с Маэрлениным паддом, потому что на заставке были красные цветы; с автоматическим разводным ключом, потому что он НЕ красный; с подголовником пилотского кресла, потому что он мешает сидеть на плече у Титании; со Скрепкой, потому что она какая-то глупая и отвечает невпопад; со скафандрами для открытого космоса, почему — объяснить не смог; и, наконец, с голографической головой позвонившего Эйдана, которому Титания решилась показать свое новое чудовище. — Это моя фея, ищи себе другую! — объявил он изумленному мармеладному адмиралу, задрал хвост и улетел, оставляя последнее слово за собой. Маэрлена взвыла и потребовала остановки на ближайшей пригодной к высадке планете, прямо сейчас, не откладывая до прибытия на следующее место исследования. Кают-компания украсилась узловатой раскидистой веткой дерева с самой высокой прочностью и твердостью, которую они смогли найти. Воробушек, получивший почти девятичасовой выгул на свежем воздухе, заснул как убитый, подарив экипажу полдня относительной тишины. Он не нуждался ни в каком корме, хотя пищу употреблять мог (точнее, жрал все, что плохо лежит). Гадил вполне обычным птичьим пометом (отправляли на молекулярный анализ). Забористо ругался на старомагиксовском и жадно нахватывался от хозяйки ллуральских словечек. Везде совал свой нос, все грыз и боялся только Туйон, потому что она плюется ядом и у нее хохолок более самцовый, чем у него самого. Да, в этой пернатой башке спокойно уживались два понятия: Туйон — девочка, но и доминантный самец, потому что хохолок больше! А еще девочка с самцовым хололком задавала вопросы, которые его, Пица, очень пугали. Стоило только прилететь и начать безобразничать — она сразу же вываливала на него поток непонятных слов, поди пойми ее: то ли научные термины, то современные ругательства! Туйон задумалась о физической и метафизической природе мини-измерений тайникса и все пыталась выведать: можно ли преодолеть препятствие в реальном мире, обойдя его через мини-измерение? А сокращать через них путь, как через червоточину? Как происходит переход — телепортацией или дефазированием? Переполяризацией, может быть? Кто-нибудь когда-нибудь во время перехода в мини-мир и обратно замерял альфа, бета, гамма, тета-излучение, плотность тахионов? Появляются ли при переходе квантовые ямы? Зная, по какому принципу этот «тайникс» работает с пространством, можно было открыть новый способ перемещения по планетам, не использующий космос и звездолеты (по факту — заново изобрести порталы и телепортацию, которыми пользовались маги). Соответственно, не подвергаясь опасностям, связанным с кораблями и космосом (вспомнить хотя бы тот раз, когда они полетели в рейс с Эвергрином). Но научного прорыва не случилось: птица, как и маги прошлого, пользовалась магией, не вникая в механизм ее работы. — Да по волшебству оно все происходит! — орал несчастный Пиц, улепетывая от любознательной хозяйкиной сестренки. На ближайшие пару часов в помещении воцарялась благословенная тишина. «Машинное отделение, у меня неполадки с молекулярным анализатором/сбои в работе дермального регенератора, срочно исправьте!» — вскоре звали из лаборатории/медотсека, и при виде корабельного механика оттуда вылетала красная птица. Его животные повадки и инстинкты невообразимо сочетались с почти человеческими интеллектуальными способностями. Однажды Пица застукали в лаборатории за просмотром статей о размножении магиксовских видов птиц. Иными словами, нашел себе порнуху. Растерявшиеся девушки даже забыли его отчитать. Это был не первый случай, когда глупенькая легкомысленная птичка при необходимости включала мозг и становилась способна на сложные умозаключения. — С восьми до одиннадцати лет я умоляла папу завести тайваранскую коть, — вздыхала Титания. — Но в семнадцать получила волшебную птичь! Неугомонная волшебная птичь продолжала превращать жизнь обитателей корабля в хаос.