История одной судьбы.

В кабинете Дамблдора из угла в угол расхаживал старый аврор. Все широкое лицо его покрывала сеть старых шрамов, когтистый протез вместо ноги отвратительно скрипел по полу, оставляя на дереве тонкие, еле заметные царапины. Аврор был высок, но ни рост, ни широкие плечи не скрадывали его сутулость и прерывистость движений. Вот уже полчаса Грозный Глаз, самый известный аврор магического мира, лично посадивший в Азкабан большинство Пожирателей Смерти, периодически сотрясая воздух громогласными выкриками, сновал по школе, пока его настоятельно не попросили заняться опросом свидетеля наравне с другим хранителем порядка. Однако, свидетелем оказался Снейп. Конечно, не зельевар, и за то спасибо Мерлину, но его отпрыск, который мало того, что был похож на папашу, так вдобавок еще и нес несусветную чушь о какой-то твари, которую он имел честь наблюдать около хладного трупа мальчишки из Гриффиндора. Вглядываясь в узкое бледное лицо второкурсника, который с каким-то любопытством, но без страха посматривал зелеными глазищами на матерого аврора, Грозный Глаз впервые за много лет чувствовал себя неуютно, хотя всячески и пытался откреститься от этого. Сказать, что Аластор Грюм был в бешенстве - значит, не сказать ничего. Второй аврор, лысый и чернокожий, напротив, ощущал странную симпатию к рэйвенкловцу, сидевшему сейчас напротив него. Тот не пугался, не пытался убежать, подробно, пусть и с заминкой, отвечал на задаваемые вопросы. И он носил сине-бронзовый галстук и герб Рэйвенкло на груди, а это было единственным, что могло заставить Кингсли Шеклболта относиться к человеку с гораздо большей симпатией, чем он предполагал сначала. Конечно, рассказ о случившемся вызывал недоумение, однако что-то заставляло аврора в него верить, пусть и с большим трудом. И дело было даже не в странном существе - уйти в мир иной гриффиндорскому обормоту помогло явно какое-то животное, а в том, что убийца никак не проявил себя ни до, ни после нападения, словно в насмешку над теми, кто пытался найти его. Как сквозь землю провалился, затаившись где-нибудь. Подобное наводило только на одну мысль: зверем явно управлял маг. Время текло медленно для Гарри, сидевшего напротив прибывшего в школу аврора. Вопросы, которые те попытались задать, неожиданно увязли, стоило рэйвенкловцу вскользь напомнить о каком-то существе. То, что ему не поверят, было понятно сразу, удручало только то, что следы на полу около Дина, такие четкие и явные, попросту исчезли, как только аврорам вздумалось осмотреть место происшествия. Их не нашли - и одно это ставило все сказанное мальчиком под сомнение. Но сейчас он был абсолютно уверен, что видел их. И готов был поклясться чем угодно, что следы удивительно напоминали кошачьи, разве что были явно на несколько размеров больше, будто какой-то хищник того же семейства вдруг вздумал прогуляться по коридору и перегрызть случайному встречному горло. Но кошки - и в этом Гарри тоже был уверен - никогда не нападут первыми, если их не тронут. Так что в случившемся можно также было рассмотреть и чей-то злой умысел, но это, в отличие от всего остального, доказательств не требовало. Авроры, Гарри и вообще весь Хогвартс точно знали, что одно нападение - случайность, а вот два идентичных случая - уже печальная закономерность. Теодор Нотт с плохо скрываемым раздражением посматривал на дергающегося от каждого шороха Лонгботтома. Остальным до них не было дела, и теперь ребята сидели прямо на полу Астрономической башни. Точнее, сидел слизеринец, в то время как Лонгботтом без конца извивался, пачкая и без того заляпанную землей и соком растений мантию. - Лонгботтом, хватит прыгать, как таракан в банке. Лучше просто скажи, чего ты боишься, - жалобно протянул Тео, сжимая виски пальцами. - У меня из-за тебя уже голова болит. - Га... Гарри, - вдруг тихо пробормотал Невилл, ежась от ветра. - А причем тут Снейп? - не понял Нотт, но тут же разочарованно фыркнул. - Ты его боишься, что ли, не пойму? А еще друг. Или ты думаешь, что это он так с Томасом? И с Квиррелом? Тогда ты вдвойне идиот и мямля, Лонгботтом. Это же вы, барсуки, вечно дружбой хвалитесь, верностью там всякой. А теперь - чуть что, сразу в кусты. Даже не пойму, как вас Гарри еще терпит. Хаффлпаффец покраснел и отвел взгляд. Факультет, ставший ему родным, действительно гордился теми качествами, о которых постоянно поет Шляпа, но ведь им не была свойственна храбрость, не так ли? - Знаешь, Лонгботтом, я бы еще понял, если бы это сделала Грейнджер. Все-таки она та еще зануда. Но ты? - Нотт покачал головой. - Мне однажды отец сказал неплохую фразу: ты можешь сомневаться сколько хочешь и в чем хочешь, но никогда не смей переносить эти сомнения на чувства. Сомневайся мозгами, сердце разберется само. Именно поэтому я никогда не поддержу Слизерин, если вновь появится Волдеморт. И буду с Луной и Снейпом, какими бы они не стали. Выл ветер в каминных трубах, как раненый пес. Где-то внизу сновали студенты, разнося всевозможные сплетни и вполголоса обсуждая их. Невилл медленно поднялся, но теперь лицо его явно выражало решимость довести дело до конца. - Спасибо, Нотт. Наверное, ты прав. Это просто не для меня. Гермиона поняла все гораздо раньше, а я никак не готов был принять это. Повернувшись, хаффлпаффец снова ссутулился и неуклюже затопал вниз по лестнице, отряхивая по пути пыль. - Слабак, - скривился ему вслед слизеринец. Северус Снейп точил перо. Точнее, просто кромсал его перочинным ножом, углубившись в свои мысли. Школа его не волновала, в конце концов, шум поднялся такой, что теперь Министерство захочет - не захочет, но все же постарается найти и уничтожить того, кто нападал на студентов. Конечно, гибель маглорожденного - не тот стимул, но вот опасность, которая вполне может сыграть злую шутку и с чистокровными магами, способна насторожить и заставить действовать любого. Нет, за Хогвартс зельевар не беспокоился. Гораздо больше его пугало то, что во всем этом снова оказался замешан его сын. Гарри, как оказалось, перенял гриффиндорскую храбрость Лили, граничащую иногда с неосторожностью. И с этим надо было что-то делать. Хотя Северус никогда бы не признался, но он был против Грейнджер и Лонгботтома в качестве друзей Гарольда. Тот с легкостью мог дать им фору в одном важном качестве - он был сильнее их. Не физически, морально. И, как достойный сын Эванс, делал все, что считал нужным, пока его приятели даже не могли его остановить. Нотт, случайно влившийся в их компанию, тоже не вызывал доверия. Отец его носил метку и явно хотел склонить Теодора к этому же. О Лавгуд вообще речи не могло идти, сумасшедшая девчонка и ее безумные фантазии почему-то воспринимались Гарри как нечто нормальное и вполне адекватное. Драко Малфой и Слизерин были бы в этом плане лучшим якорем для Гарри, но увы, проклятая Шляпа отправила мальчика к воронам. Когда-то Северус пообещал сам себе, что не будет вмешиваться в жизнь сына, позволив мальчику определяться самому. Но теперь эта самая жизнь была в опасности: сначала Квиррел, эта неслучившаяся Авада, Мерлин бы ее побрал, гибель преподавателя, теперь нападения и то, что Гарольд, по сути, видел смерть однокурсника. Для двенадцатилетнего ребенка это не нормально. Гарри нужно быть где-то там, где контроля за ним будет больше, а различных соблазнов и приключений - меньше. Многострадальное перо наконец снова было опущено в чернильницу, а перед Снейпом возник чистый лист пергамента. Игорь, Ты знаешь, что я никогда не обращался к тебе с какой-либо просьбой, но надеюсь, что ты не откажешь мне в маленькой услуге на следующий учебный год... Возможно, когда-то он пожалеет о своем поступке, но сейчас это было единственным выходом из сложившейся ситуации.