bleed you still

Wake up, stay with me Through the flood and through the fear Right now I need you here I need you to stay strong To remind me where I came from And where I belong So wake up and stay with me Are You With Me - nilu

Громкая музыка пульсировала в ушах, а вибрация басов отдавалась во всем теле, заставляя либо поддаться ритму играющей песни, либо поскорее скрыться в других комнатах, где было не так оглушительно громко. Это была вечеринка одного из братств колледжа, которые проводились с завидной регулярностью и для которых уже давно перестали придумывать поводы. Главный завет – получить как можно больше веселья – соблюдался на них неукоснительно. Зейну было абсолютно все равно. Он никогда не был завсегдатаем этих шумных сборищ, предпочитая посвящать свое свободное время, которого у него было не так уж и много из-за бешеного расписания, более осмысленным занятиям. Но сегодня был особенный день, мысли о котором настолько болезненны, что он не мог не прийти сюда. Ему нужно было найти верное средство от той невыносимой боли, что на протяжении долгого времени не давала ему никакого покоя. Боли, которая усиливалась вдвойне, стоило ему осознать, какое сегодня число 25 апреля. Эту дату Зейн никогда не сможет забыть, ведь именно этот день они с Лиамом считали, как день начала их отношений, хотя отпраздновать им это так и не удалось. Слишком рано у них отняли то, что было им дороже всего на свете. Точнее, это сделал Зейн. Именно по его вине был разрушен их маленький мир, в котором они находили спасение от всех тех невзгод, что попадались им на пути. Он никогда не позволял себе опускаться до того, чтобы напиваться до беспамятства, но сегодня Зейн не мог убежать от действительности, которая была слишком холодна и неприветлива, действительности, в которой с ним рядом не было Лиама. Стоило ему закрыть глаза, как сразу же перед ним возникало любимое лицо, каждую черту которого Зейн успел за то малое время, что они были вместе, выучить наизусть. Ему не хватало его теплых объятий, его поцелуев, его ослепляющей улыбки, всего Лиама, так сильно, что Зейн порой не представлял, как ему жить дальше без той дозы счастья, которое ему доставляло его присутствие рядом. Он не помнил, какой по счету стакан с алкоголем он уже опустошил. Его голова уже изрядно кружилась, и он, теряя на каждом шагу равновесие, пробивал себе путь в одну из спален с одной мыслью – поскорее уснуть и спрятаться от угнетающей реальности, в которой для Зейна уже не было ничего хорошего. Зейн открыл дверь первой из комнат, оказавшейся, к счастью, свободной, и, споткнувшись о порог, прошел дальше, закрывая за собой дверь. Он упал на кровать и закрыл глаза, пытаясь изо всех сил прогнать воспоминания, причинявших ему только невыносимую боль. Не прошло и двух минут, как вдруг кто-то начал снимать с него кроссовки, бережно обхватывая щиколотки, будто боясь таким образом поранить. Зейн резко открыл глаза и увидел перед собой… – Лиам?! Его опьянение будто разом испарилось из каждой клетки организма, и его заменил полнейший шок вкупе с сильным удивлением. Сердце Зейна ускорило свой ритм, и он попытался встать, но потерпел поражение. Потеряв баланс, он был уже готов к падению, если бы не Лиам, который схватил его вовремя за талию. – Это, правда, ты? Он не удержался и прикоснулся к родному лицу, проводя по нему трепетно пальцами. Лиам на это лишь смущенно улыбнулся и ответил: – Конечно, я, глупенький. Разве я мог тебя оставить в таком ужасном состоянии? Зейн чуть покачал головой и прижался к нему всем телом, обхватывая обеими руками, на случай, если тот вдруг вздумает исчезнуть. – Боже, я так скучал, – признался Зейн, вдыхая родной аромат, которого ему невыносимо не хватало все это время в глупой, совершенно бессмысленной разлуке. – Я тоже. Лиам поцеловал его в голову и прижал сильнее к себе, а Зейн не мог удержать улыбки, ощущая, как рой давно умерших бабочек в животе снова возобновляет свой полет. – Ты здесь. – Он откинул голову и спросил: – Ты же здесь, правда? – Правда, – подтвердил Лиам, глядя ему прямо в глаза. – Тебе надо поспать. Давай я тебе помогу. Он убрал с себя его руки и уложил на кровать, продолжая снимать с него вещи, пока Зейн не остался в футболке и боксерах, после чего лег рядом. Лиам положил его ладонь к своему сердцу, биение которого, словно маятник, укачивало Зейна в сон. – Пообещай, что не уйдешь. Пообещай, что останешься со мной навсегда. – Обещаю, любимый. Обретя долгожданное успокоение, Зейн закрыл глаза и погрузился моментально сон, но вдруг неприятное предчувствие заставило его подняться и обнаружить, что Лиама не было рядом. – Лиам? Лиам! – прокричал он в оглушающую тишину комнаты, ощущая острую боль, напомнившую ему так жестоко о своем существовании, и осознавая, что теперь ему никогда не суждено быть с Лиамом, кроме, как в своих снах. – Лиам, – прошептал Зейн, до сих пор ощущая отголоски сна, и открыл с трудом глаза. Он чувствовал себя очень плохо: голова кружилась, а тело будто набили ватой. Последнее, что он помнил, это непрерывный стук в дверь, и затем его глаза закрылись сами собой. Зейн не знал, где находился. Комната была погружена в полумрак, и он не узнал ее обстановку, но писк мониторов, провоцирующий головную боль, сразу же дал понять, что он в больничной палате. В другой раз он бы очень сильно удивился. Но сейчас ему было все равно. Ему снова приснился кошмарный сон. С ним рядом не было Лиама, и этот ужас он должен был проживать день за днем на протяжении уже пяти лет, растянувшихся, как бесконечность. Зейн опять закрыл глаза, но тут он ощутил, как его ладони касается что-то колючее. Он повернул голову и увидел перед собой человека, которого никогда не думал уже увидеть рядом с собой. – Лиам. Зейн чуть улыбнулся, глядя, как он спит, уткнувшись в его руку и не выпуская ее из своей руки. Он сразу же подумал, что это очередной сон, и Лиама на самом деле здесь нет, поэтому позволил себе дотронуться до него второй рукой, проводя ею по волосам. Лиам заворочался, и его глаза медленно открылись. Он приподнялся с кровати, от чего рука Зейна упала с его головы, слегка потянулся и обратил, наконец, внимание на Зейна. – Зейн? – вырвался у него вопрос, как только он увидел, что Зейн находится в сознании. Он тут же приблизился к нему, беря его лицо в ладони, и пристально посмотрел в глаза. – Слава Богу, – выдохнул он, убедившись, что Зейн действительно очнулся. – Надо вызвать врача, я сейчас. С этими словами он развернулся, но Зейн успел схватить его за руку. – Прошу, не уходи. Побудь со мной еще немного. – Я никуда не уйду, обещаю. Лиам присел на стул и взял его ладонь, нежно ее целуя. – Ты обещаешь, но никогда не сдерживаешь обещаний. Я знаю, что, когда открою глаза, тебя снова не будет рядом, – устало пробормотал Зейн, с трудом ворочая языком. – Зейн, это не сон. Я действительно здесь, вместе с тобой. Он прижал его ладонь к своей небритой щеке и посмотрел ему в глаза, убеждая одним взглядом, что серьезен. – Правда? Лиам кивнул и добавил: – Ни одна сила в этом мире не сможет забрать меня у тебя, помнишь? На его глаза навернулись слезы, и Зейн не смог сдержать слез у себя от тех воспоминаний, что были им слишком дороги. Воспоминаний, которые их объединяли и напоминали им о любви, ничуть не угасшей со временем, но разгорающейся c каждым проходящим мгновением еще сильнее. – Зейн, я всё знаю. Эти слова в тишине палаты прозвучали оглушающим громом, но Зейн все равно не мог не спросить, очень надеясь, что просто неправильно его понял: – Что значит «всё»? – О том, что ты вынужден был сделать пять лет назад под давлением отца. О том, что ты... что ты никогда не переставал любить меня. – Но… как? Его тело сковал испуг, и он вжался в кровать, боясь, что та темнота, которую представляла его жизнь без Лиама, поглотит его в очередной раз. – Луи, – ответил Лиам, сильнее сжимая его ладонь. – Он был здесь вчера, и рассказал все то, что я надеялся узнать, когда пришел к тебе домой. – Тогда ты имеешь полное право меня ненавидеть. Я не понимаю, что ты здесь до сих пор делаешь. Он отдернул свою руку и отвернулся, не в силах вынести взгляда Лиама, в котором, он точно это знал, отражалась ненависть к нему. – Я никогда не смогу тебя ненавидеть, ведь я все ещё… люблю тебя. Если бы у Зейна спросили, какой момент в своей жизни он может считать переломным, момент, который затем определит его жизнь раз и навсегда, то он бы ответил, не колеблясь, что это тот самый момент, который произошел всего секунду назад. Момент, когда он услышал из уст любимого человека слова, которые он думал, что больше никогда не услышит в этой жизни. – Это настолько легко – любить тебя, что иногда это чертовски пугает меня. Когда я впервые познал твою любовь, я совершенно не имел понятия, как буду справляться без нее, и справлюсь ли я вообще, если случится что-то плохое, и она исчезнет. Но затем вмешалась жизнь и разлучила нас, чтобы показать этим, что мы созданы друг для друга. Не было и дня, чтобы я не думал о тебе хоть раз. Эти мысли причиняли боль, заставляли молить о пощаде и о забытьи, но все было безрезультатно. Я не смог вырвать то чувство, что я испытывал и испытываю к тебе, из своего сердца, и, знаешь, я ничуть не жалею о том, что у меня ничего не получилось. Лиам взял его снова за руку и повернул Зейна к себе, произнося: – И я не позволю кому бы то ни было встать снова между нами. Если речь идет о любви, то я готов заплатить за нее любую цену. Та сила, что всегда существовала между ними, сила, которая с первых секунд их встречи служила им неудержимым притяжением, снова вмешалась и заставила их прижаться к друг другу в долгожданном поцелуе, навечно скрепляющим все то, с чем всегда бились их сердца. – Сегодня я хочу, чтобы каждый из вас сказал несколько приятных слов друг о друге, – сказал мистер Дженкинс, внимательно смотря на класс сквозь стекла очков. – Вы готовитесь к экзаменам, не жалея ни себя, ни других, поэтому очень важно оказать друг другу поддержку в такое сложное для нас всех время, пусть даже и несколькими словами. Сразу же после звонка он рассадил всех в круг на стульях, заранее расставленных для этого дела, и все в недоумении ждали его объяснений, пока, наконец, он не высказал план сегодняшнего урока литературы. – Давайте начнем с вас, Джейн, – предложил учитель. Зейн перевел взгляд на Лиама, который сидел сбоку от него через пару человек, и в этот же момент все слова, которые описывали, насколько этот человек прекрасен, заполонили его голову. Ему, наверное, никогда не надоест восхищаться человеком, являющимся для него целым миром, и Зейн дорожил каждой проведенной с ним минутой, боясь, что этот мир у него когда-нибудь отнимут. Его сосед, отъявленный весельчак Джимми, начал говорить о Лиаме, и Зейн мысленно соглашался с каждым его словом, и вдруг ему пришло в голову еще одно определение, которое в полной мере отражало все то, через что приходилось проходить им вместе с Лиамом за то, чтобы иметь право любить. Он посмотрел в пол и, смущаясь, прошептал: – Храбрый. Потому что Лиам всегда находил мужество превозмогать все невзгоды, которые посылала им жизнь, и боролся за их любовь. Он был оплотом для Зейна в этом зыбком мире, и Зейн очень надеялся, что ничто никогда не сможет это изменить.