The game of Truth (Год с героями FMA)

Всё закончилось... Темнота. Мысли пусты. Жизнь продолжается. Она была, есть и будет. Жизнь... По белой палате было совсем нетрудно понять, где я нахожусь. Через открытую форточку поступал свежий, такой мягкий, сладкий осенний запах. Навевает воспоминания об осенних прогулках по нашему сказочно-красивому парку. Аттракционы, сладкая вата, поп-корн, яблоки в карамели, взволнованные крики детей днём и покой вечером. Хм... Вечером... Гуляют влюблённые парочки, а мы с друзьями сидим в беседке и слушаем музыку, дурачимся. Ветер покачивает ветви деревьев, на которых шелестят золотые, а местами - всё ещё изумрудные листья. Жизнь идёт плавно и спокойно. Хорошие моменты и плохие вместе складывают её воедино, оставляя лишь временами волнующие воспоминания. Некоторые из них забываются, но это не значит, что через несколько лет не всплывут в уже затасканной памяти и не заденут сердце лёгким мотивом пропетой песни. Взгрустнётся, и подумаешь: ничего, всё ещё впереди, - но впереди, в самом далёком будущем всё равно всех ждёт один и тот же ящик, сырая земля и оплакивания родных и близких... Смерть... Я постаралась отогнать от себя эти мысли, но ощущение, что мы до сих пор живы из-за удачи, не могло покинуть меня. Судьба ли это? Должно ли было случиться так, как произошло, или нам просто повезло в этот раз? - И впрямь, чудо, - посмеявшись, сказал врач. Я умудрилась не заметить, как он зашёл, но вот слова проигнорировать не смогла. Непонимающе оглядела доктора. Это был статный мужчина лет тридцати с голубыми глазами и русыми волосами. Одет был в чёрные ботинки, обтянутые бахилами, чёрные джинсы и белый халат, который обычно присутствует на всех работниках больницы. На безымянном пальце правой руки красовалось гладкое золотое кольцо. На халате висел бейдж с именем Андрей Мазаев. Показалось, что я уже где-то слышала эту фамилию. - Что чудо? - переспросила я, полностью осмотрев этого типа. Может, Энви? Хотя нет, место слишком людное, да и после того, что было вчера, вряд ли бы он сразу побежал убивать меня; хотя он мог, несмотря на то, что их главной целью являлась Лиза. Врач оторвался от разглядывания снимка, эм... моей грудной клетки? Увидев этот снимок, я сразу заглянула под футболку: на нижних ребрах красовался огромный синяк. Нет, не синяк - синячище. Приподнявшись, я поняла, что он ещё и болезненный, но не настолько, чтобы ребро было сломано. Да... Умничка, Энви, оставил хороший подарок. Слава Богу, что хоть немного залечил. - Твоё ребро, красавица, будто сломалось и самостоятельно зажило! - всё ещё удивлённо отвечал врач. Меня вдруг передёрнуло: так он мне ребро сломал! - Не было бы в этом ничего странного, да только в карте написано, что вы рёбер не ломали, а синяк находится как раз в месте, где должен был быть перелом. Внутренние органы не были задеты, вам повезло, - тон сменился на грубый, уже немного угрожающий. Меня снова пробрала дрожь, по спине сбегал холодный пот. Внезапно выражение лица врача сменилось с грубого и серьёзного на мягкое и дружелюбное, он подошёл ближе. Я затаила дыхание. Подойдя совсем вплотную, он положил руку мне на плечо, сказал: - Не бойся, об этом никто не узнает, но постарайся не попадать больше в такие ситуации, а то не сможешь увидеть Викуську. Мазаев? Вика? Вика Мазаева? - Крестный? - вслух спросила я. - Да, - мило улыбнулся он, - наконец-то узнала. Громко вдохнув, я упала обратно на койку и получила резкую боль, но она была ничем по сравнению с тем облегчением, которое я испытала, узнав это. Но была одна несостыковка. Мой дядя, именующийся Андреем Мазаевым, жил в Питере и не приезжал в Ногинск с тех пор, как мне исполнился год. Каждый год в день рождения я получала от него дорогостоящий подарочек и маленькую открыточку, в которой он писал, что хочет приехать, но не может. Ещё он писал о рыжеволосой дочке Вике, которая была младше меня на год и из-за которой, как говорили родители, он переехал в Питер. Я часто слышала от них, что он хороший семьянин, а также байки, что я поеду к нему следующим летом, которое так и не наступило. Итог один: я не знала, кто он, как выглядит, какой он человек. Но у меня была какая-то странная уверенность в том, что он был настоящим. - А что вы тут делаете? Почему не заходили, не навещали? - Прости, не было времени, я следил за сыном лучшего друга. Ты его, кстати, знаешь, он недавно перевёлся к тебе в школу. - Костя? - Нет, Серёжа. Со смерти его родителей я взял опеку над мальчиком. - Что? У Серёжи нет родителей? Но почему? Почему они переехали сюда, зачем ему помогать нам? У меня были тысячи вопросов, но, как всегда, они не могли иметь ответов, пока мне нужно это знать. Правда - штука скользкая: когда нужна, ускользает и не всплывает до тех пор, пока не станет гадкой или ненужной. Стрелки часов указывали на цифру три, когда мои верные друзья без всякого предупреждения ворвались в комнату, прервав разговор с дядей. Бешеный вихрь Алёна, как я думала, быстро сотрёт меня с лица грешной земли, но нет. Хотя её мега-сильный захват причинил немало боли рёбрам. - Пожалуй, я вас оставлю, - засмеялся дядя Андрей и вышел из комнаты. Оглядев компанию, я задала Алёне вопрос: - А где Лиза с Алом? - Ох... это... Они там сидят с маленькой проблемкой, - мило улыбнулась подруга. - Я надеюсь, эту проблемку не Яной зовут? - Именно, - хихикнула Алёна. - Ну да, только этого талисмана "Тридцать три несчастья" нам не хватало. А почему вы их там оставили? - Я хотел с тобой поговорить, - Элрик сел на стул рядом с койкой. Вид у парня был серьёзный. Он явно переживал за меня. Расспрос был о том, о чём я и думала. - Не хочешь рассказать, почему, когда мы зашли, в комнате тебя не было? Энви сказал, что ты... - он нервно сглотнул. - Что ты умерла, - безразлично закончил за него Жадность. - Да, спасибо, Грид, - с некой долей ненависти пробурчал Эдвард. - Ну? - блондин уставился на меня так, как будто ждал какую-то тайну мироздания. - Что же, пожалуй, я начну с начала, если ты не против, - и я рассказала Эдварду всё, что случилось с нами вчера, от начала и до конца. - Ясно... Значит, они как-то смогли открыть врата, да ещё и какие-то незавершенные, которые требовали от тебя какие-то часы, я правильно понял? - Да. - И это всё при том, что гомункулы не умеют пользоваться алхимией? Бред какой-то получается, - Элрик наклонил голову к рукам и прикрыл лицо ладонями. - Куда же ты впуталась? Ты же здесь вообще ни при чём... Защищаешь тех, кто должен защищать тебя. Рискуешь жизнью. Если бы... если бы ты умерла, я бы не смог себя простить. Мы здесь неслучайно оказались, это наша война, - голос у Эда был такой, будто он вот-вот заплачет, но он не проронил ни единой слезинки. - Ну ты чего? Нет, я сама во всем виновата. Я сама выбрала такой путь. Защищать друзей - мой личный выбор. - И всё же не могу никак понять, зачем ты им? - заинтересованно спросил стоящий со сложенными на груди руками Грид. - Ты им столько раз уже мешала, что, по идее, тебя уже давно должны были убить: и повод был, и возможность. Почему ты всё ещё жива? - Просто я счастливчик? - пожала плечами и натянуто улыбнулась, хотя ком уже подступал к горлу. Хотелось разрыдаться. Что-то пожирало меня изнутри, принося огромную боль. - Где там эти? - еле-еле выговорила я. - Сейчас позову! - Алёна вынырнула за дверь, и через несколько секунд я уже пожалела о вопросе, вследствие которого мне вновь чуть не сломали ребро. - Прости! Прости! Прости! - верещала только что зашедшая Яна. Это была девушка с чёрными волосами по плечи, серо-зелёными глазами и явно загаженной кармой. Худая, маленького роста, щекастенькая - в аниме она была бы эталоном няшности, но в реальной жизни выглядела очень нелепо. Это ужасное неуклюжее чудовище было моей далёкой родственницей Яной Черновой. Только перешагнув через порог, она умудрилась споткнуться о ногу Грида, в полёте разбить вазу, смахнув её своими клешнями с тумбочки, да вдобавок грохнуться на меня. - И как мы можем быть родственниками? - ухмыльнулась я. - Что? - переспросила Яна. - Ну повтори ещё раз, ну я не услышала! - сказав это, девушка начала качать меня из стороны в сторону и совершенно случайно приложила затылком о стену. - Всё, всё! Хватит, я тоже очень рада тебя видеть, но родители не предупреждали, что ты приедешь, да и ещё ведь неделя до каникул. Девушка распахнула глаза от удивления и возмущенно свела брови. - Как не предупреждали? Я же сама лично с ними две недели назад разговаривала, а потом ещё и с тобой, ты сказала, что была бы не против меня увидеть. От услышанного тело оцепенело. Договаривались? Была не против? Но я ни с кем не разговаривала. У меня не было воспоминаний об этом. Я не знала о Янином приезде. Но если с ней разговаривала не я... то это был Энви. Он был в моём доме, разговаривал с Яной и родителями... - Снежана, что-то случилось? - Н-нет, ребят, можно я поговорю с Эдом? Все покорно вышли из палаты. - Эд, я не разговаривала с ней по телефону, может быть... Парень перебил меня: - Сомнений нет, это был Энви, но зачем ему нужно было приходить в твой дом? Эх... Если бы я знала зачем. Может, и не было бы столько проблем, если бы мы знали. Зачем гомункулам Лиза? Как они смогли открыть врата? На кого они работают? Мы попрощались, и Эд обещал попрощаться со всеми за меня. Я обняла его и прошептала "спасибо" ему на ухо. Тот кивнул и вышел из палаты. Почти полчаса я сидела одна, размышляя над задаваемыми самой себе вопросами. Были непонятны мотивы гомункулов. На их пути стоит множество пешек, но они ещё ни одну не убрали. Почему?! Ещё одна проблема, подумала я, только этого мне сейчас не хватало. Он стоял, разодетый, как на свидание. Тёмные волосы были разбросаны в разные стороны, а голубые глаза были более ледяными, чем обычно. Такой загадочный... Такой опасный. Он стоял точно так же, как совсем недавно Грид. Руки сложены на груди, а сам спиной облокачивается о стенку. На лице застыла ухмылка, в его глазах так и читался упрёк. - А я ведь говорил, я был прав. При нашем последнем разговоре он предупреждал, что я скоро не смогу отказаться от его помощи, и это была чистая правда. Я была готова принять её от него, но какую помощь он сможет предоставить и что придётся отдать взамен? - Вот видишь, что происходит, когда ты меня не слушаешь, - наконец он прервал тишину. - Серёж, я... Парень шикнул на меня и приставил указательный палец к губам. - А если я не Серёжа? Сколько можно спотыкаться на одних и тех же ошибках? - выпалил он. - А нет, я об этом подумала: у тебя из кармана торчит коробочка, что я вчера уронила. Это во-первых, а во-вторых, если даже ты Энви, то что ты мне сделаешь тут, в больнице? - Узнаю нужную мне информацию. - Я же сказала, что задумалась об этом, но спросить у тебя хотела вот что: ты знал про вчерашнее? - Да. - Давно узнал? - Да. - Откуда? - Следил за ними. - И ты нас не предупредил?! - Это был урок тебе. - Я чуть не погибла! - Если бы Энви хотел тебя убить, я бы остановил его, но он не хотел этого. - Я про врата. - Они бы даже взамен у тебя ничего не взяли за проход, тем более бы не убили, и, кстати говоря, Энви об этом тоже хорошо знал. - Знал? Знал? Зачем тогда он меня пугал? И почему хотел отправить меня в тот мир? Зачем?! - Я знаю, что у тебя много вопросов, но, если хочешь знать на них ответы, не беги от меня при каждом удобном случае. Заранее спасибо. Он хотел оставить меня в живых и отправить в тот мир, но зачем? На кой чёрт? Что бы он там со мной сделал? Издевался? Сделал бы своей игрушкой? От одной мысли об этом тошно. - Снежан? - Что? - взбудораженно вскрикнула я, все ещё находясь в своих мыслях. - Андрей рассказал тебе? - Что? Кто? Дядя Андрей? Про что? - Ты едешь к нам в гости, в Питер. "Ага, сейчас! Разбежался. Нет, я, конечно, не против съездить к дяде, но не сейчас и не с тобой. Ты же хуже Энви", - но сказала нечто иное: - Меня родители не пустят. Да и Яна... - Уже пустили. Она поедет с нами. Завтра в два часа ты встречаешься со своими друзьями, придумываешь что-нибудь, чтобы они тебя не искали, чтобы даже не думали о тебе, чтобы не хотели думать. - Не могу! - возразила я. - Я прекрасно знаю, что ты можешь, а что - нет. Поверь, это для их же безопасности. Ты же понимаешь это? Я понимала это даже лучше, чем кто-либо другой, потому и согласилась. Нужны были ответы на все вопросы. Да и к дяде съездить охота, хоть на крестную сестру глянуть. - Ладно, я что-нибудь придумаю. Мы надолго туда? - Две недели, может, чуть подольше. - Хорошо. Кстати, ты не знаешь, где моя катана? - Все вопросы завтра, так что отдыхай. За окном уже смеркалось. Видно, долго мы разговаривали: на небе появлялись первые звёздочки. Серёжа накрыл меня одеялом и, убрав челку с лица, поцеловал в лоб. Нет, он что, издевается? - Эй, я же не маленькая. - Для меня ты всегда будешь маленькой, - сказав это, он вышел за дверь, полностью проигнорировав мою реакцию на сказанное им только что. Этот поцелуйчик в лоб выглядил так же розово, как шторы, висевшие в моей палате, которые будто кричали: «Убейте нас, мы слишком розовые». Как ни странно, я уснула почти сразу после ужина. Хотелось поскорей узнать ответы на вопросы. Возможно, он даже знал про Лизу. Ночь была не то чтобы ужасной, но точно не одной из самых лучших в жизни. Запах сырости, грязь, свет, идущий сверху вниз, - это место было похоже на каменную пещеру или подвал. Тяжёлый потолок с обвалившейся штукатуркой. Странно было видеть это, открыв глаза. Обшарпанные, покрытые плесенью стены. На полу лужи крови. Я сидела, опершись на одну из стен, чувствуя её холод. Напротив находилась дверь. На руках и ногах были цепи - очень длинные и крепкие. Я сидела и смотрела на дверь. По-моему, она открылась. Вошел Энви. Глаза гомункула были чудовищные: яростные, злые, сумасшедшие, я ещё ни разу не видела у него таких глаз, даже когда он очень сильно злился. Он оглядел меня и ухмыльнулся: «Пора начинать». Он зашёл за дверь и вывел из-за неё Пашу. Он был связан, а на глазах была какая-то тряпка. Энви повалил его на колени, взял за волосы и, взглянув мне в глаза, хладнокровно перерезал ему горло так, будто это вовсе не человек, а жертвенный баран; по шее парня ручьём полилась кровь. Я вскочила и попыталась подбежать к другу, но цепи позволили приблизиться к нему всего на пару метров. Я пыталась выкрикнуть что-то вроде: «Нет, пожалуйста, не надо», - но смогла лишь промычать. Поднеся руки ко рту, я осознала, что у меня нет языка. Чувство, которое я испытала, сложно было назвать страхом. Энви отбросил мертвое тело в меня и снова вышел за дверь. Я обняла парня и начала громко рыдать. Меня всю трясло. Следующим он вывел Серёжу. Он был связан точно так же, как Паша, я выпустила из рук парня и вновь рванулась к Энви. «Нет, Энви, пожалуйста, я сделаю всё, что ты хочешь», - мычала я, громко всхлипывая. - Ты и так сделаешь то, что я хочу, - прошипел он и ударил Серёжу по коленям - тот упал, словно кукла. Энви встал ему ногой на горло и резко вставил нож в грудь, вспорол живот, затем запустил в него руку и начал вытаскивать внутренности. Внезапно для самой себя я завизжала что было мочи. Энви резко подбежал ко мне и с размаху ударил по лицу: - Заткнись, тварь! Я упала на пол и продолжила плакать. Меня одновременно раздирала душевная и физическая боль. Зависть бросил в меня второе тело. И снова вышел. Когда Энви вернулся, я неотрывно смотрела на него и плакала. Этот монстр подошёл ко мне и приобнял: - Ну ты чего? Все друзья рядом. Я сильно постарался, чтобы всех их собрать для тебя, а ты плачешь, - издевательски промурлыкал Энви. - Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, тварь! - рявкнул он и, схватив за волосы, поднес моё лицо к своему. Мои заплаканные глаза встретились с его бешенными, наполненными злобой глазами. Я накинулась на Энви и впилась ногтями в его глаза, но он с лёгкостью откинул меня к стене. - Чёрт, сучка! Знаешь, как это больно? - секунда раздумий. - Надеюсь, твоя подруга расскажет тебе об этом в раю, - захихикал Гомункул. - Стой! Стой! - снова замычала я и поползла к Энви. Он схватил Алёну за шею и снял повязку с глаз. Девушка очень громко закричала, и поэтому гомункул закрыл её рот рукой, во второй руке находился тот самый нож, которым совсем недавно было совершено два убийства. Он всадил нож Алёне в левый глаз, вытащил оружие вместе с тёмным глазом подруги, снял его и аккуратно положил возле себя. С правым глазом сделал тоже самое. Затем вставил нож ей в темя и оставил его там. Я плакала, кричала... Энви подошёл ко мне и сел рядом. - Посмотри, какая здесь красота. Опьяненные смертью гости заняли места на полу. Я повернулась к Энви, встала перед ним на колени и начала молить: - Пожалуйста, убей меня, пожалуйста, убей, прошу тебя, убей меня. - Ты действительно хочешь умереть? Я кивнула. Гомункул вновь рассвирепел, и я почувствовала ужасную, резкую боль в груди. Энви показал моё сердце и прошептал: - Спи сладко, принцесса. Долгий протяжный крик. - Это всего лишь сон! - крестный встряхнул меня за плечи и притянул к себе. Я открыла глаза, тело всё ещё дрожало, по спине стекал холодный пот. Я с облегчением вздохнула. - Да, всего лишь сон, - повторила я за крёстным. - Всего лишь сон... Я начала громко и беспрерывно смеяться: «Всего лишь сон... Сон! Со-о-он!». К двум часам я уже совершенно забыла о том, что мне что-то снилось. Выбежав из больницы, я прошла мимо друзей, будто не замечая их. - Эй! - окликнула меня Алёна. - И как, мать вашу, это называется? Я обернулась: - Что как называется? - Мы, вообще-то, за тобой пришли, - недовольно пробурчала Лиза. -Да мне плевать, я уезжаю, - жёстко ответила я. - Уезжаешь? - переспросил Ал. - Но куда? Почему? - От вас и вашего бреда подальше. - Ты можешь объяснить, что случилось? - у Ала была надежда, что он сможет меня переубедить; да если бы это было правдой, он бы точно не смог это сделать. - Пусть идёт, - выпалил Эд, - это её решение. Мы не можем винить её за то, что... что ей хочется жить. - Правильно! Послушайте Эда и отвалите от меня! - сказав это, я рванула в сторону дома, шепча себе: «Я делаю это для них, им так будет безопасней». Придя домой, я быстро собрала вещи и Яну, и мы с ней сели в подъехавшую за нами машину. - Это ради вас, - прошептала я, и мы тронулись.