Вернуть утраченное, или "обоснуй" для save/load.

      Алистер открыл глаза. Его окружила темнота. Сначала. Потом он почувствовал, как затекла его шея, и услышал потрескивание костра где-то рядом. «Я заснул. И какой же странный сон мне приснился».       Он резко сел и только после этого сообразил, что он лежал в своей палатке. Но у него ведь не было палатки, когда он сходил с корабля… Алистер провёл рукой по лицу, прогоняя остатки сна, и замер. Его лицо было гладким (ну, если не считать небольшой щетины), а в следующий момент…       В следующий момент он услышал голоса. Один из говоривших был Зевран, а вот второй… Этот голос он узнал бы из тысячи тысяч других голосов, если бы только смог услышать его вновь. «Но это же невозможно!!! Я грежу наяву. Ты… Тебя же…»       Алистер резко откинул полог палатки. Но лишь для того, чтобы так и остаться в её тьме, наблюдая развернувшуюся перед ним панораму. Он снова был в лагере времён борьбы с Мором. Неподалёку горел костёр, а рядом с ним сидели почти плечом к плечу собственной персоной Зевран Араннай и… «ВИЛЕНА! Дыхание Создателя! Любовь моя, жизнь моя, – Алистер почти готов был выскочить из палатки, как вдруг в голове его вспыхнуло воспоминание, приковавшее его к месту, и властный (и до ужаса узнаваемый) голос произнёс. – ПРАВИЛЬНЫЙ выбор».       Да-а, теперь он вспомнил всё, что было с ним до этого. Или не было? Может, это просто дурной сон?! Но собственная реакция на силуэт женщины, сидящей у костра, развеяла все его сомнения. Он помнил, что потерял её, что прожил целую жизнь без неё, что, умирая, хотел лишь увидеть её. Её и её улыбку. «Такое не может быть навеяно обычным сном, пусть даже и кошмарным. К тому же я помню… узнаю этот вечер».       Когда-то давным-давно всё это уже было. Сейчас была очередь Зеврана и Вилены нести ночную стражу. Алистер должен был заступить в дозор вместе с Огреном чуть позже полуночи, но что-то его разбудило той ночью. Может быть, смех Вилены. Он слышал, как Зевран травит очередную байку из своего прошлого… – …И тут я вылетаю из окна прямо в речку…       Смех. Вилена смеётся тихо, отчего её низкий и приглушённый смех звучит чуть более чувственно, чем надо. «Кому надо? Мне... Я помню, после этой истории я услышал такое, от чего моя кровь вскипела в жилах, – Алистер сидел и не шевелился, боясь спугнуть мирную картину, представшую его глазам, боясь, что всё, что он видит, окажется мороком и растает, стоит ему только вмешаться в происходящее. – Говори. Говори, что угодно, лишь бы я мог видеть тебя, слышать тебя, знать, что ты есть, что ты рядом».       Зевран закончил рассказ, и Вилена засмеялась опять. «Смейся. Смейся, любовь моя. О, как бы я хотел увидеть опять на твоих щеках эти ямочки!» – Ты на всех так смотришь? – голос Вилены чуть дрогнул, и наглый эльф придвинулся к ней ещё ближе, касаясь её руки и заглядывая ей в глаза.       Ох, именно это Алистер и помнил. После этой ночи он вызвал воительницу на разговор, заставляя её выбирать между ним и Зевраном. – Не на всех. Но такая-то красавица. Почему бы и нет…       Теперь Алистер всё понял. «ПРАВИЛЬНЫЙ выбор», – сказала Флемет. И отправила его в тот день, где он заставил Вилену выбрать того, с кем она свяжет своё будущее. Но теперь-то он знает, что у них двоих будущего нет. И никто не властен это изменить. А значит… Алистер снова вспомнил всё, что было между ними ДО этого, и всё, что будет с ним после. «Нет! Я не позволю себе снова всё испортить. И пожертвовать тебе жизнью тоже больше не позволю. Без меня ты будешь счастливее, а я буду счастлив тем, что ты есть, что я могу быть рядом с тобой. Создатель, пусть эта боль коснётся только меня!» – Алистер чуть выглянул из палатки, тихо, как только смог. Он хотел всего лишь рассмотреть её получше, снова насладиться её образом, её весёлым смехом.       …Вилена Эдукан сидела у огня и слушала Зеврана. Её несостоявшийся убийца оказался крайне словоохотлив и умел поднять ей настроение. Надо же, убийца, а такой жизнерадостный тип. Для Вилены жизнь на поверхности всё ещё была в новинку, а уж такие личности, как Антиванский Ворон. Хотя… Стоило признать, что что-то общее между ними явно наблюдалось. Например, в том, что касалось личных взаимоотношений. После встречи с Горимом на торговой площади Денерима Вилена решила, что больше не позволит себе столь сильной привязанности. Ни к кому и никогда. Сам мир гномов не способствовал вере в такие чувства, как любовь. Может, потому что смертность у них давно превысила все допустимые нормы рождаемости. Несмотря на «охотниц за знатью». Цепляться за чувства для гномов было непозволительной роскошью. И Вилена, плоть от плоти своего народа, должна была бы понимать всю правильность этого мироустройства. И понимала. Но теперь принять эту правильность ей было гораздо сложнее. В конце концов, её братья могли же себе позволить наложниц даже из неприкасаемых. В то время как их отношения с Горимом были полностью запретны. Они не могли даже позволить себе прилюдно поцеловаться – это повлекло бы за собой смертельный исход для её избранника. «И даже здесь на поверхности, где нет никаких каст, судьба развела нас в разные стороны. Гориму повезло устроиться в жизни «наземников». Мне «повезло» стать Серым Стражем».       Впрочем, Вилена лукавила. Ей нравилось быть тем, кем она стала. И не в последнюю очередь из-за…       Вилена почувствовала спиной пристальный взгляд Алистера. Вообще-то, жизнь на военном положении сама по себе приучила быть всегда настороже, ожидая засады или нападения из-за угла, или ещё какой пакости, на которые так богато было их вынужденное путешествие. Так что в умении чувствовать чужой взгляд не было ничего удивительного. Вот только… Вилена всегда остро ощущала, что смотрит на неё именно Алистер. От его взгляда становилось тепло, и по коже бежали лёгкие мурашки. Ей это нравилось, хоть эти чувства порой пугали её. Казалось, ещё чуть-чуть и она не сможет удержать в узде своё сердце. Именно из-за этого она и флиртовала беззастенчиво с Зевраном, надеясь, что столь легкомысленное поведение позволит ей сдержать их растущую привязанность с Алистером в рамках ничего не значащей интрижки. – Вообще-то… – начала Вилена, собираясь ещё немного попровоцировать антиванца и оборачиваясь через плечо, чтобы увидеть реакцию Алистера на столь вопиюще неподобающее поведение. И забыла, что хотела сказать, поймав его взгляд.       Алистер смотрел на неё так, что было больно не только смотреть в ответ, но и дышать. И думать над словами Зеврана тоже. Подобный взгляд Вилена однажды видела у больного мабари в Остагаре, когда она в первый раз подошла к загону: боль, настолько сильная, что вероятность принятия смерти из рук приблизившейся женщины уже не казалась тому чем-то настолько болезненным, чтобы загасить в душе простую благодарность за скорое избавление (а ведь Вилена взяла с собой в загон кинжал на случай, если ей покажется, что спасти мабари будет невозможно). И сейчас в глазах близкого ей человека плескалась такая же боль. И ещё в них явно читалось потрясение. «Что-то случилось…» – Вилена резко встала, даже не договорив, и подошла к Алистеру. Он стоял возле своей палатки на четвереньках, что было бы довольно комично, если бы она не видела, как судорожно он вцепился руками в землю. Словно он падал. Падал и не знал, за что бы уцепиться. – Алистер, что случилось? – заглядывая ему в глаза, она коснулась ладонью его щеки. Такой колючий.       Молодой мужчина закрыл глаза и, ласкаясь, потёрся щекой о её ладонь. Потом откинулся назад, садясь на колени, и накрыл её руку своей, прижимая к лицу ещё сильнее. – Вилена, а что, если я не хочу? – спросил он, так и не открывая глаз. – Не хочешь чего? – не понимая и оттого ещё больше волнуясь, спросила Вилена. – Не хочу жить для себя, – Алистер открыл глаза и взглянул на воительницу в упор. Он был так серьёзен, словно от её ответа зависела, по меньшей мере, его жизнь. Но взгляд Вилены выражал полное недоумение. – Алистер, я не понимаю, – её голос прозвучал почти жалобно.       Он вздохнул: – Тогда в Денериме, когда мы вышли из дома Голданны… – Ах, вот ты о чём, – Вилена облегчённо перевела дух. – Ты меня неправильно понял. Я вовсе не то хотела сказать… – от радости, что всё так просто разъяснилось, Вилена говорила чуть сбивчиво, чуть более быстро, чем обычно. – Оставайся таким, какой ты есть. Только ты можешь решать, каким ты хочешь быть, и никто не должен указывать тебе твой путь, даже я.       Алистер слушал её и чувствовал, как на душе у него становится легче. Значит, он может оставаться собой. Ему не нужно доказывать что-то ей или другим. Мягкосердечный Алистер нравится Вилене, а значит…       Вилена улыбнулась. Опять он нашёл из-за чего переживать. Из-за её слов, брошенных вскользь, потому что она была в тот момент расстроена и сердита. А с другой стороны, так приятно, что он воспринимает столь серьёзно всё, о чём она говорит, прислушивается к её мнению. – Вил, я не хочу быть королём, – голос Алистера упал до шёпота. Наконец-то он решился озвучить мысль, которая тяготила его так долго. Которую когда-то он не смог ясно и чётко высказать. – Совсем не хочу. Ни капельки. – Ты уверен? – предводительница отряда больше не улыбается. Сейчас глаза её были темны и непроницаемы. Казалось, все звуки затихли вдалеке. Между этими двумя висела тишина, ожидающая слов, которые упадут, как камень, брошенный в чистую гладь пруда, и из кругов, что пойдут от них, сложится узор нового мира. – Уверен. Я хочу остаться с тобой. Это само по себе награда… – больше Алистер не успел ничего сказать. Улыбка, нежная, лучащаяся счастьем расцвела на губах Вилены, ослепив его. При виде неё у него перехватило дыхание. – Не хочешь – не становись.       И в следующий момент её губы коснулись его губ. Алистер ещё успел увидеть, как расстроенно отвернулся к огню ожидающий воительницу Зевран. «Прости меня, эльф. Я не буду вмешиваться в ваши отношения, но отказаться от того, что мне предлагает сейчас она, я не могу, видит Создатель, просто НЕ МОГУ…»       А потом Алистер закрыл глаза и погрузился в негу сладкого, столь долго желанного и столь же долго невозможного для него, пьянящего и сводящего с ума, освобождающего душу от наложенных на неё многолетних оков, волшебного, смывающего с сердца боль утраты и сожалений, чарующего и чувственного поцелуя его любимой женщины.       …И снова с его меча стекала кровь предателя Мак Тира. Он выиграл поединок и казнил Логейна в память о Дункане, за всех, кто умер под Остагаром. Эрл Эамон говорит, что трон должен достаться Алистеру. – Стой… погоди! Нет! Когда это было решено? Никто ничего не решал, разве нет? «Я не хочу! НЕ ХОЧУ!!!» – Серый Страж, ты – третейский судья…       Алистер смотрит в глаза любимой. И в его взгляде отчаянная мольба: «Вил, прошу тебя, позволь мне остаться с тобой. Пожалуйста! Умоляю! Я ХОЧУ ОСТАТЬСЯ С ТОБОЙ!» «Ты уверен?» – в глазах воительницы застыл вопрос. «Да, я уверен!» – руки судорожно сжимают окровавленный меч, в глазах полыхают отблески боли и подступающего отчаяния.       По губам Вилены скользнула чуть заметная успокаивающая улыбка. Её карие глаза лучатся понимающим теплом и радостным одобрением. У Алистера отлегло от сердца…       После Собрания земель Вилена перехватила его по дороге в кабинет эрла Эамона. И, немного смущаясь, протянула ему… – Да это же амулет моей матери! – слушая её объяснения, Алистер поразился тому, как же быстро эрл пришёл в себя, обнаружив в своём столе украшение, которого там быть не могло, потому что оно хранилось в Редклифе. А услышав её предположение, что для эрла он, возможно, важнее, чем Алистер привык думать, сердце его защемило от нежности. «Теперь понятно, зачем ты оставила этот амулет в его столе. Даже тогда ты думала о том, как бы наладить мои отношения с дядей. И сейчас пытаешься сгладить ту натянутость, что непременно возникнет между нами после моего отказа от трона. Вил, ты такая удивительная…»       …Итак, завтра они выступают в Денерим. Последняя ночь – вот всё, что у них осталось. Вилена после разговора с Риорданом выглядит потрясённой и подавленной. Наверное, и он выглядел также… тогда, когда узнал об этом впервые. Сейчас Алистер более спокоен. Он знает, что это неизбежно, и всё, чего он хочет, просто провести эту ночь со своей любимой женщиной и убедить её, что сражаться с Архидемоном они будут вместе. Теперь они с Виленой равны, оба – Серые Стражи, а значит должны страховать друг друга. Если у одного из них не получится нанести Архидемону смертельный удар, должно будет получиться у другого. «Жертвенность в смерти» – таков девиз Серых Стражей, каковы бы ни были их чувства по отношению друг к другу. «Только бы она пришла, – Алистер нервно меряет шагами свою комнату. – Даю ей ещё пятнадцать минут и иду к ней, – дверь тихо отворилась, – сам».       Только он успел это додумать, как Вилена шагнула на порог его спальни. Сердце у Алистера пустилось в галоп, руки вспотели, а в горле пересохло. Она выглядела такой миниатюрной на фоне помпезного убранства его комнаты, любезно предоставленной ему эрлом Эамоном. Несмотря на дикое желание обнять её, поцеловать и по-быстрому избавить от всей этой ненужной одежды, что была сейчас надета на ней, Алистер взял себя в руки, понимая, что женщина, зашедшая сейчас в его спальню, пришла сюда с явным намерением поговорить. Причём о не самых приятных, а, может, даже и вовсе странных вещах, насколько он мог судить по выражению её лица.       Вилена выглядела потрясённой и виноватой. Да, именно так, не больше, не меньше. Алистер ждал какого угодно разговора в эту ночь, но точно не того, который между ними произошёл.       Тёмный Ритуал. Спасение жизни Серых Стражей в обмен на ночь с Морриган. ЕГО ночь с Морриган. Наверное, он должен был быть потрясён, изумлён, возмущён. Впрочем, так оно и было, до того момента, как в глазах Вилены задрожали зарождающиеся слёзы. Нет! Только не это! Она не будет плакать из-за него! А в голове прозвучали слова, о которых Алистер уже успел почти совсем позабыть: «Взамен, ты ДОЛЖЕН будешь сделать то, что должен. Ты сам поймёшь, что это, когда настанет время, – с лица Флемет в самую душу смотрят глаза дракона, – обязательная РАСПЛАТА…» И Алистер больше не сопротивляется, если такова цена за его счастье, он её заплатит. – Поверь, не так уж плохо всё и будет, – в голосе Морриган слышится насмешка. Но Алистер не реагирует. Он смотрит, как Вилена уходит из своей комнаты, оставляя их с лесной ведьмой наедине. На пороге она обернулась, Алистер поймал её извиняющийся взгляд (спасибо Создателю, слёз в её глазах не было), но, так ничего и не сказав, вышла, плотно прикрыв за собой дверь.       Волны магической мощи, исходящие от обнажённого тела отступницы, Алистер ощущал буквально всем телом, из-за чего невольно отодвигался от приближающейся к нему фигуры. «Выглядит так, словно я её боюсь, – сердито подумал он, облизнув пересохшие губы. – Надо взять себя в руки». Морриган потянулась и задула свечу.       …Алистер откатился на край кровати, тяжело дыша и испытывая мрачное удовлетворение. Прежде чем он достиг разрядки, он всё же смог заставить Морриган испытать пик удовольствия. Теперь она лежала в темноте, переводя дыхание и тихо ухмыляясь. – Этого достаточно? – голос Алистера звучит напряжённо, он явно хочет поскорее покинуть эту комнату. – О да, вполне. И можешь больше здесь ты не задерживаться, – Мориган отвечает ему лениво, не торопясь зажигать свет. Алистер только рад этому. – Мне кажется, теперь я понимаю, чем ты сумел её приворожить. Похоже, те истории о Серых Стражах, что иногда мне слышать приходилось, не врали о… способностях в занятиях любовью, которыми сей Орден славится.       Морриган тихо засмеялась. А Алистер, краснея и проклиная эту её манеру всегда издеваться над ним, но уже будучи не в силах разозлиться на неё по-настоящему, натянул сапоги и, подхватив оставшиеся камзол и меч, направился к двери. Возле неё он обернулся и спросил: – Она теперь точно будет жить? – Да, вам теперь обоим жить суждено… – голосом Морриган отозвалась темнота. Алистер выскользнул за дверь.       Подойдя к своей комнате, он прислонился в стене в коридоре, медля входить. Что его ждёт? Будет ли Вилена теперь с ним? Он провёл ночь с другой, пусть даже и по её настоянию, как она к этому отнесётся? Об этой ли РАСПЛАТЕ, говорила Флемет? Они выживут и даже будут вместе нести службу в рядах Серых Стражей, но его жизнь, как и предыдущая, пройдёт без неё? Чувствуя, как в сердце зарождается отголосок той давней боли, и коря себя за малодушие и подступающее отчаяние, Алистер заставил себя оторваться от стены и зайти в комнату.       Свеча на столике рядом с кроватью уже почти совсем догорела, но её тусклого света вполне хватило, чтобы высветить тело спящей в его кровати маленькой женщины, свернувшейся клубочком. Похоже, Вил его ждала. Счастье, затопившее его сознание, любовь, переполнившая его сердце, радость и жажда жизни, охватившие всю его сущность, – все эти чувства вызвал в нём всего лишь один взгляд на неё. Алистер тихонько подошёл к кровати, накинул на Вилену покрывало, погасил свечу и, не раздеваясь, прилёг рядом с ней, обнимая со спины и вдыхая родной запах её волос. – Дождалась… – улыбаясь, тихо прошептал он самому себе.       Вилена сонно завозилась в его объятиях, устраиваясь поудобнее. Потом, прижав его руку к своим губам, пробормотала: – Я всегда тебя жду. И буду ждать.       …Теперь он нёс её на руках. По крайней мере, с площадки, где Вилена нанесла смертельный удар Архидемону, до выхода из форта Драккон. Перед самыми дверями, ведущими во двор, Героиня Ферелдена проворчала: – Алистер, поставь меня на ноги, будь любезен. Я хочу выйти отсюда сама, на своих двоих. Я, всё же, Главнокомандующая армии Ферелдена!       Алистер с сожалением отпустил её. И, отступив на полшага, занял место за её правым плечом. Двери форта распахнулись, выпуская их и всех остальных, кто сражался с ними против полчищ Порождений тьмы. «Когда он стоит за моим плечом, я чувствую себя так, словно горы могу свернуть, словно ничто в этом мире не может меня остановить, когда он поддерживает меня…» «Когда ты идёшь впереди меня, мне кажется, что я наконец-то нашёл своё место в жизни, что ничто не в силах остановить мой меч, когда подниму его на твою защиту…» «…когда-нибудь я расскажу ему, что у него где-то есть ребёнок, которого у нас с ним никогда не будет, когда-нибудь, когда он готов будет это услышать…» «…когда-нибудь, я расскажу тебе свой страшный сон, в котором я провёл целую жизнь без тебя, когда-нибудь, когда говорить об этом будет не так больно…» «…Святые Предки, мне больше не страшно, я отдала своё сердце этому мужчине и ни о чём не жалею…» «…Создатель, я нарушил столько твоих заповедей, но сейчас я уверен, что ты смотришь на меня и не осуждаешь, я рискнул всем и смог заслужить твоё прощение, и доказательство этого – моя любовь, идущая передо мной…» «…он столько потерял, и столько перенёс, как и я, но мы выжили, а это значит, мы теперь будем…» «…на твою долю выпало столько испытаний и непростых решений, нам столько раз пришлось ходить по лезвию смерти, но ты снова идёшь впереди. И я могу видеть, как солнце сияет в твоих волосах, а это значит, мы можем быть…» «ВМЕСТЕ. НАВСЕГДА».       Над Денеримом полыхает зарево пожаров, но высоко в небе солнце наступающего дня, разгоняя тяжёлые тучи, поёт оду новой жизни нового мира…