Вернуть утраченное, или "обоснуй" для save/load.

      Алистер возвращался в Ферелден морем. Чтобы купить себе место, ему пришлось распродать почти все запасы настоек и зелий, что у него оставались. А также немного поработать в доках. Но он ни капельки не сожалел об этом. Во-первых, не так уж долго он намеревался прожить, чтобы рассчитывать воспользоваться чем-либо из проданных вещей, а во-вторых, оно того стоило. Путешествие на корабле было гораздо более безопасным, чем по суше, особенно в свете развернувшихся по его душу поисков. Да и сил оно требовало не в пример меньше. «Забавно было бы увидеть реакцию Морриган, если бы я попробовал попросить денег у неё. Наверняка, припомнила бы мне те пятнадцать золотых, что я отдал Голданне, – Алистер усмехнулся, но тут же вздохнул. – Хотя, скорее всего, она меня просто убила бы на месте».       Он так и не поверил до конца её объяснению о причинах столь всепоглощающей ненависти, направленной на него. Как бы тепло она не относилась к Вилене Эдукан, трудно было себе представить, чтобы Морриган собиралась ходить к ней в гости или писать дружеские письма. Лесная ведьма всегда давала чётко понять, что сразу после победы над Мором она намерена пойти своим путём, который никак не будет связан с их компанией. Впрочем, Алистер не стал долго ломать себе голову над этой загадкой. В конце концов, почти всегда большинство мотивов, которыми руководствовалась Морриган, были для него абсолютно непостижимы. Так же, как непостижимым для него оказалось её решение помочь ему. То есть, он, конечно, намеревался в любом случае добиться от неё помощи в исполнении своего замысла, но он готовился, что уговаривать или умолять придётся долго. Он даже допускал возможность применения силы. Хотя, видит Создатель, этого ему хотелось бы меньше всего. Слишком часто им пришлось сражаться вместе, и в памяти сохранились картины о впечатляющей магической мощи дикарки-отступницы.       Как бы то ни было, а после их первой встречи в портовой хижине Алистер прождал Морриган неделю и уже собирался снова идти выслеживать её в городе, как она сама появилась на пороге. Такой мрачной он Морриган ещё не видел. Ведьма протянула ему лист с письменами. – Вот список тех вещей, что ритуал призыва провести тебе позволят. Достань их. И запомни, что в Орлее тебе его я проводить не позволяю. К тому же ты – не маг, а это значит, искать тебе придётся место, где Завеса была б истончена. Иначе демон проникнуть в этот мир не сможет.       Алистер прочитал список. – И это всё? А как проводить сам ритуал? И он точно призовёт именно Демона желания? – Да, Демона желаний. Но, однако, сам ритуал мне надо доработать, чтоб ты его осилил и без мага. Когда приду, должно быть всё готово, и в тот же день тебе велю уехать. Всё ты понял? – Да, я всё понял. Спасибо тебе…       Но Морриган взмахом руки заставила его умолкнуть. – Твоя мне благодарность неуместна, – и уже направляясь к двери, она сказала. – Подумай лучше о Земле Коркари, где Флемет магию творила силы непомерной. Уж там Завеса точно истончилась…       Вот так и вышло, что Алистер решил добраться морем до Гварена, а оттуда через Брессилианский лес пройти до Остагара и найти хижину Флемет. Уж там-то его точно никто искать не будет.       Почти все деньги, что у него были, ушли на то, чтобы купить или достать вещи из списка Морриган. Сам же ритуал призыва ведьма, как и обещала, переделала так, что провести его мог даже тот, кто не обладает магическими умениями. Лист с указаниями она вручила ему молча, и так же, молча, покинула хижину. На пороге она обернулась, и Алистеру показалось, что на миг в её глазах промелькнуло что-то похожее на жалость, но… Если Морриган и хотела что-то сказать, то она подавила в себе это желание. Алистер даже не успел её поблагодарить в очередной раз, но, рассудив, что ей его благодарность, судя по всему, совершенно безразлична, расстраиваться по этому поводу не стал. Тем же вечером с приливом он покинул берега Орлея.       Время на корабле тянулось ужасно медленно, а делать было совершенно нечего. Поэтому Алистер думал. Он просто не мог никуда сбежать от своих мыслей. И думал он чаще всего о том, могли ли они с Виленой избежать той судьбы, что их постигла. Морриган сказала, что он предал любимую, когда принял решение стать королём на Собрании Земель. «А я ведь никогда и не хотел быть королём. Но мне со всех сторон твердили, что это мой долг. Что ради блага Ферелдена я должен взять на себя ответственность. Что оставлять власть в руках Аноры, которая являлась королевой лишь по праву брака, а не по праву крови, опасно. Что, в конце-то концов, необходимо продолжить королевскую династию Тейринов, потомков Великого Каленхада. Все мне твердили, что я должен, должен, ДОЛЖЕН! Как я мог не поверить всему этому?»       Единственной, кто никак не пытался внушить ему мысль о неизбежности его становления королём, была Вилена. Сначала Алистеру казалось так, но потом, после встречи с Голданной, когда Вил сказала, что каждый живёт для себя, он вдруг решил, что она тоже хочет видеть его более жёстким и трезвомыслящим. Что её унижает связь с человеком, который всё время о чём-то переживает и не хочет принимать ответственные решения за себя и свою жизнь. «Но разве я их не принимал? Я не хотел быть храмовником и не стал им. Пусть тогда мне помог Дункан, но ведь я сам хотел стать Серым Стражем. И я хотел остановить Мор, а то, что решения я предоставил принимать Вилене, так я же уже знал, что у неё опыта в планировании тактики и выработке стратегии побольше, чем у меня. Она же должна была стать Главнокомандующей армии Орзаммара. Её же к этому готовили чуть ли не с детства! С чего бы мне указывать ей, что и как делать, особенно если я и сам ни в чём не уверен?! И я всегда знал, что я хочу её защищать. Сражаться за неё. Если понадобится – умереть. И я хотел казнить Логейна, и казнил его! Почему же, почему я не мог оставаться самим собой?!»       Алистер спрятал лицо в ладонях. Голова начинала болеть от всех этих вопросов, ответов на которые он всё равно не знал, и спросить их было не у кого. «Даже если бы я и не стал королём, всё равно кому-то из нас суждено было бы погибнуть. Если бы Вилена взяла меня с собой, я ни за что не позволил бы ей принести себя в жертву. Понимаю, что это всё равно причинило бы ей боль, но так я хотя бы не выглядел бы в её глазах предателем. Получается, как ни крути, а быть вместе нам, всё равно, было не суждено».       Алистер старался не вспоминать свой сон, который привёл его к побегу из Денерима. Но память упорно подсовывала ему эту картину. Слёзы Вилены. Никогда, ни-ког-да он не хотел бы увидеть их наяву. Или даже просто знать, что такое может произойти. Он не хотел, чтобы когда-нибудь ей пришлось плакать из-за него. «Наверное, самым правильным решением было бы держаться от неё подальше, как и советовала Морриган. Зная, что нам предстоит победить Мор и, возможно, погибнуть при этом, мы не должны были привязываться друг к другу. Но мы же не знали о том, что это неизбежно! Не знали!»       Когда от этих мыслей, идущих по замкнутому кругу, голова готова была взорваться от боли, Алистер переключался на воспоминания. Зная, что ему предстоит сделать, он старался припомнить образ Вилены до мельчайших подробностей. Её решительность: «Наковальня Пустоты должна быть уничтожена!» Её неутомимость: вот её крепкая фигурка бодро шагает во главе отряда. Её великодушие: «Я скорее предпочту отпустить мага крови, чем допущу кровь невинных на своих руках». Её неукротимость: её Звёздный Клык идёт по дуге, отбрасывая полчища ходячих мертвецов, напавших на Редклиф. Её нежность: «Я никогда не сделаю тебе ничего плохого». Её любовь…       Воспоминания позволяли унять головную боль, но вызывали боль сердечную. Но Алистер наслаждался ею. Слишком долго он запрещал себе вызывать в памяти столь любимый образ, слишком долго сковывал себя рамками равнодушия и цинизма. Вдыхая свежий солёный воздух океана, он, наконец-то, позволял себе чувствовать всю полноту жизни, минуты которой неумолимо утекали, и которой теперь оставалось так непоправимо мало. Когда же измученный болью он проваливался в зыбкий морок сновидений, всё явственней начинал звучать в голове его влекущий Зов. Но стоило ему проснуться, хоровод мыслей снова начинал его донимать. И не было этому конца.       Когда столь мучительное путешествие, наконец-то, подошло к концу, Алистер искренне вознёс благодарственную молитву Создателю. На сошедшего с корабля человека, с заросшим лицом и спутанными волосами, закутанного в старый потёртый плащ, с худым вещевым мешком за плечами, никто не обратил никакого внимания. Сейчас в нём не узнал бы короля даже сам Алистер. И всё же он поспешил сразу же убраться из города.       Брессилианский лес, который предстояло пересечь по самому его краю, даже без оборотней, которые когда-то в нём обитали, всё равно оставался довольно опасным местом для одинокого путника. Поэтому Алистер всегда оставался настороже. Но, к его немалому облегчению, миновать этот отрезок пути удалось без каких-либо неприятностей. Когда впереди замаячили развалины Остагара, Алистер описал дугу и, не заходя в саму крепость, сразу вышел к Землям Коркари.       Когда же он отыскал, наконец, хижину Флемет, над головой у него уже во всей своей красе раскинула звёздное небо августовская ферелденская ночь. У Алистера оставалось достаточно времени, чтобы отдохнуть и подготовиться. Если следовать рекомендациям Морриган, ритуал вызова ему лучше всего будет проводить на закате. Вечерняя заря – время отхода ко сну – делала грань между этим миром и Тенью более зыбкой, что должно было ещё больше облегчить ему его задачу. Разрывов в Завесе Алистер не видел, а степень её истончённости он, конечно, почувствовать не мог, так что в этом вопросе ему приходилось полностью полагаться на суждения лесной ведьмы.       Сидя у костра (в запертую хижину ломиться он не стал) и глядя в огонь, Алистер вспоминал, как вот так же сидел целую жизнь назад и с замирающим сердцем ждал. Ждал, что же будет дальше. Придётся ли ему идти в этом мире и нести бремя борьбы с Мором и горьких сожалений обо всех утратах в одиночку, или Создателю будет угодно, чтобы молодая воинственная и гордая женщина, лежащая сейчас в хижине за его спиной и истекающая кровью, выжила. Тем самым дав ему опору, за которую он сможет ухватиться и удержаться, потому что на тот момент у Алистера было чёткое ощущение, что весь его мир рухнул и готов был погрести его под своими обломками. Несмотря на слова Флемет о лекарском искусстве Морриган, Алистер был почти на грани отчаяния. Поэтому, когда Вилена вышла, наконец, из хижины, такая деловитая, такая суровая, хотя и явно растерянная, как и он сам, Алистер испытал огромное облегчение, радость и смутную, на тот момент, уверенность, что эта женщина займёт в его жизни особое и очень значимое для него место…       В лучах заходящего солнца, окрасившего весь мир вокруг во все оттенки красного, демон, шагнувший к Алистеру, казался искупавшимся в море крови. Плохо слушающимися губами Алистер прошептал: – Я желаю… – О, да-а, я вижу, чего ты желаешь, смертный, – губы демона изогнулись в плотоядной усмешке. – Но я тоже кое-чего желаю… – Бери, я согласен. – Добровольно? – Да!       Сознание заволокло густым туманом, мысли путались, лишь в голове металось судорожное: «Вилена… Вилена!» И вот среди зыбкой дымки он начал угадывать знакомый силуэт. Алистер с мучительным стоном потянулся к нему, чтобы увидеть, прикоснуться, обнять… – Нет!!! Не надо!!! Он сам меня позвал!       Где-то на самой грани сознания раздался истошный крик. Кто это кричит? И чей голос, смутно знакомый, отвечает сердито и сурово? – Не в моём доме, демон! Умри!       Запах палёной плоти, сгорающей в магическом огне. Жар обжигает и его лицо, а потом ему достаётся ещё и пощёчина. Сильная, хлёсткая, так, что даже голова мотнулась из стороны в сторону, а щёку обожгло, словно огнём. – Ты что себе позволяешь, мальчишка?! Пришёл в мой дом, привёл в него демона. А хорошим манерам, что «гадить в чужом доме, особенно когда в нём нет хозяев, нельзя», тебя не учили?       Алистер с трудом разлепил глаза. Казалось, в них насыпали песка, в горле было сухо и саднило так, словно он весь день орал в голос. Ему даже показалось, что он не сможет произнести ни слова, но всё же слова, царапая и раздирая глотку, смогли как-то сорваться с его губ: – Я всего лишь хотел… – Да вижу я, чего ты хотел, – насмешливо произнесла… Флемет. Да, Флемет, собственной персоной, живая и всё такая же старая, как и в тот день, когда он её видел последний раз, когда они пришли за Гриммуаром для Морриган, стояла, склонившись над ним, и смотрела на него с откровенной издёвкой.       Непослушными губами Алистер просипел: – И я уже не мальчишка… – Пф, – фыркнула ведьма, – для меня все вы – мальчишки. Сечь таких надо, чтоб неповадно было. – А меня и секли. Как видишь, не помогло, – слова давались с трудом, но промолчать сил не было. – Ого, он ещё и шутить пытается, – в голосе Флемет послышалось невольное одобрение. – Что, король, несладко тебе пришлось, а? Думал умереть в сладостном забвении? Ну как, увидел свою ненаглядную? Нет? А ведь ты уже почти умер, глупый-глупый человечек. Демоны выпивают жизненные силы гораздо быстрей, чем многие себе представляют. Ты и так уже умирал, а уж отдавшись в лапы этого демона… У тебя с самого начала не было ни малейшего шанса досмотреть свою иллюзию.       Ведьма подняла листок бумаги, который валялся под ногами. – Узнаю почерк Морриган. Умница-девочка, – Флемет опустилась рядом с Алистером на колени и пристально посмотрела ему в глаза. – Ты знаешь, что жизнь твоя истечёт ещё до рассвета? Солнце нового дня увидеть ты уже не сможешь. – Тогда зачем?..       Сухие старушечьи пальцы схватили его за подбородок, и больно сжав с силой, которую невозможно было представить в столь дряхлом теле, вздёрнули лицо Алистера вверх, заставляя его неотрывно глядеть в глаза ведьмы. – ХОЧЕШЬ ВСЁ ИСПРАВИТЬ? – вопрос Флемет был подобен удару грома, раздавшемуся прямо над головой в безоблачный летний день.       Алистер ошеломлённо смотрел в непроницаемые, как тёмные воды болот Коркари, глаза лесной ведьмы, не в силах оторвать от них взгляд. Потом так же, не отрываясь, он медленно кивнул. – Я помогу. Я могу вернуть тебя туда, где ты уже был, – голос Флемет, казалось, заполняет всё пространство снаружи и внутри его головы, словно голос шёл уже не от самой Флемет, – и ты должен будешь сделать ПРАВИЛЬНЫЙ выбор. Я помогу тебе один только раз, запомни это.       Пальцы Флемет ещё сильнее сжались на его лице. И Алистер увидел, как изменяются её глаза. Радужка окрасилась в жёлтый цвет, зрачок стал узким и вертикальным, как у кошки. Продолжая говорить, ведьма приблизилась почти вплотную к его лицу. – Взамен, ты ДОЛЖЕН будешь сделать то, что должен. Ты сам поймёшь, что это, когда настанет время, – пояснила она, заметив тень вопроса в его глазах. – Но если ты этого не сделаешь, ты потеряешь её навсегда. А я обещаю, что тебя будет ждать ещё худший кошмар, чем тот, в котором ты пребываешь сейчас.       Флемет посмотрела на небо, и Алистер, проследив за направлением её взгляда, заметил, что ночное небо подёрнулось голубыми тонами – предвестниками подступающего утра. Когда она перевела взгляд на него, ничего человеческого в её глазах уже не было. На него с лица человеческой женщины смотрели глаза дракона. – Пора. Запомни: ПРАВИЛЬНЫЙ выбор и обязательная РАСПЛАТА. Вот мои условия.       Последнее, что увидел Алистер это приближающиеся к нему глаза дракона, в которых жёлтая радужка почти исчезла, поглощённая тьмой зрачков.