Сдавайся

— Да… это от души, — флегматично сказал Артур, меняя повязку на моей руке. Снимок показал, что рука у меня не сломана. Несмотря на то, что она распухла и стала похожа на лапку зефирного человека, обошлось без гипса. — Ну, надеюсь, ты хоть удовольствие от этого получил. — Колоссальное, — подтвердил я. Мой вопль драку сразу остановил. А после того как я еще и на колени рухнул, так и вообще все забыли, зачем собрались. Леша закричал, что повезет меня в «травму». Никита ухватил за плечо, напоминая о прибывшем такси. Спас ситуацию Потапыч, велел сосункам сесть по лавкам: — Я сам отвезу своего сотрудника в «травму». А вы катитесь пиздиться на улицу или по домам! С тебя просто охренительная скидка! — недовольно прошипел он напоследок потрепанному Леше. — Леди, все хорошо! Это ваш день! Продолжайте праздник, бабуинов мы обезвредим, — громко объявил шеф притихшей публике. Выходные заканчивались, больничный мне не одобрили, а это означало, что скоро снова придется столкнуться со старыми знакомыми. Я листал картинки с примерами заявлений об увольнении. Отвлек колокольчик «вацапа»: «Хотелось бы загладить свою вину за испорченный вечер», — прислал Никита и продолжил что-то печатать. «Иди на хер», — ответил я и смайлик добавил. Чтобы выглядело дружелюбно. «Суши, холодное пиво… и все это в десяти минутах от твоего дома». В животе аж заурчало, когда увидел слово «суши». Готовить у меня были руки-крюки, и ел я, как правило, что-то простое и быстро приготовленное. По рестораном не шлялся, экономил. И была у меня мечта: получить зарплату и в тот же день заказать себе огромный набор роллов и съесть их в одно жало. В общем, шкурный интерес всерьез подталкивал на грех: «Ты платишь?» — напрямик спросил я. «Считай, что уже все оплачено», — и большой палец вверх. Я отложил телефон. «Я у твоего подъезда». Я вытаращился в экранчик телефона. Потом надел Артуровы клетчатые тапки, что «жили» в коридоре, вышел в подъезд и там глянул в окошко на улицу. Я знать не знал, что у него за машина, но, видимо, заведенный «паджеро», из которого торчала рука с сигаретой, принадлежал Никите. Я наспех оделся, глянул в зеркало на отрастающий ежик черных волос. Уже виднелись привычные завитки, отчего я казался похожим на свежеобритого барана. Забрался на пассажирское сиденье из натуральной кожи и скомандовал: «Ехай», мельком глянув на Никиту. Он прятал улыбку и поглядывал на меня, стоя на светофорах. — Знаешь, тебе это не идет. — Что? — Из кожи вон лезешь, чтобы казаться типа жестким и грубым. Ты, конечно, можешь сколотить себе новое амплуа на работе, но меня уже не обманешь. Я ведь знаю, какой ты. — И какой? — Мягкий, вежливый, влюбчивый. Усердный. Очаровательный… — Ой, меня стошнит сейчас! — предупредил я, хотя на самом деле в груди стало тепло и приятно. — Я типа следил за тобой. Я знал тебя гораздо раньше, чем мы познакомились. Знал, что ты тусишь в студсовете, что сохнешь по Каринке. У нас часто пересекались потоковые лекции. Ты грыз карандаши, а потом отплевывал куски резинки с его кончика. Все время торчал в библиотеке до глубокой ночи, как будто домой идти не хотел, сидел там за компьютером. В метро ты слушал один и тот же альбом Depeche Mode и спал. Даже странно, что у тебя ни разу ничего не сперли. — Было как-то раз, — вспомнил я. — Подрезали кошелек с двумя сотнями. Никита ухмыльнулся. — То есть ты давно маньяк, и надо было держаться от тебя подальше… жаль, тебя раньше на такую откровенность не пробивало. Мне бы держаться с ним строго и холодно. Говорить поменьше, не улыбаться в ответ, быть настороженней к его прикосновениям. Но мне было нормально. Как я уже замечал — напряжение между нами исчезло. Осталась только интрига и контакт. Никита не соврал и завез меня чуть ли не за угол к новому ресторану суши на Васильевском острове. Мы сели по одну сторону стола; Никита заказал пиво на свое усмотрение, а я выбирал роллы. Тыкал в самые дорогие и аппетитные. Стоит ли говорить, что спустя час я объелся, как колобок, и, охая, поглаживал пузо, а на столе оставалась еще куча еды. Никита заманчиво улыбался и бесстыдно меня разглядывал. После того как я прикончил два бокала светлого нефильтрованного, он положил лапу на мое колено. — Ты че, решил, я отдамся за пару порций суши? — с набитым ртом спросил я. — Ну, хочешь, я отдамся? — пожал плечами Никита. — Ой-ой, какие мы смелые. — Без шуток. — Без шуток, на что ты рассчитываешь? — Я сделал над собой усилие и посмотрел Никите в лицо. Его голубые глаза были томно прикрыты, щеки раскраснелись, он сглотнул слюну и выдохнул горячий воздух прямо мне в шею. — На тебя, Кирилл. — Лучше тебе бросить это дело, — малодушно предложил я, когда почувствовал, что меня подхватило этим течением. Между нами уже была «своя атмосфера». Все было серьезней некуда. На вопросы я отвечал отказом, но каким-то волшебным образом Никита меня чувствовал. Он знал, что я на грани провала. Я старался даже думать тише, подозревая, что он и это подслушивает. Никита наклонился к моему уху и хрипло прошептал: — Я мечтаю привезти тебя к себе, уложить на диван и вылизать твой сладкий розовый ротик. А потом вылизать твой бархатный член нежно. Чтобы ты кончил мне в рот и на лицо, и не один раз. Я отцепил побелевшие пальцы от края стола и нервно попытался что-то съесть; долбаные палочки выпадали из ослабевших рук. — Кир, еще пивка? — невинно предложил Никита, дурашливо хлопая ресницами. Мы соблюдали какой-то безмолвный договор, условия которого до конца не понимал ни один из нас. Но я снова был в его машине, и он вез меня через Дворцовый мост на другую сторону Невы. — А как Карина? — вспомнил вдруг я. — Ну… нормально, наверное. — Вы же вроде как встречались? — На душе как-то кошки заскребли. Неприятные воспоминания, их уже ничто не исправит. Но Никита «сегодня» и Никита «тогда» разделились в моей голове, как две разные личности. — Ты правильно все понял. Я бы и парня у тебя отбил, лишь бы ты ни с кем не мутил. Это сейчас я повзрослей, все прожевал и могу контролировать свои эмоции. Тогда ревность душила меня просто нещадно. Я ненавидел, что они все липли к тебе, мило заигрывали, а ты и рад. Флиртовал, на сиськи пялился, ну и всякое такое… На миг мне показалось, что Никита снова начал заводиться. — Я и сейчас ревную… все время. Но теперь я могу себе объяснить, что ты в этом не виноват. Не показалось. Я устало потер глаза и откинулся на сиденье. — Это глупо. Я же не твой. — Это глупо, что ты не мой! — заулыбался Никита, и я заразился его улыбкой. Никитина однушка оказалась на втором этаже нового жилого комплекса. Я обрадовался, что не пришлось ехать с ним в лифте. Его плотоядный взгляд все дольше задерживался на мне, становилось неуютно. — Пивка? Кофе? У меня кофемашина неплохая… — Тогда кофе, — согласился я, скидывая кожаную куртку в просторном коридоре. — Почему сменил квартиру? — Эту я уже сам взял в ипотеку. Уже как вторичку, друг продавал за недорого. Я примерно представлял, зачем здесь оказался, но не знал, что должен делать. Никита пришел с подносом и высокими чашками на нем, когда я уже уютно пристроился на его угловом диване. — Ты расслабься, Кирилл, — предложил Никита, придвигая ко мне тарелку с пирожными «Тирамису». — Выпей. Я взял кружку, грея руки о горячие ее бока. Никита включил какое-то кино. — Он с «Бейлисом». И тогда я выпил половину одним махом. — Может, всю бутылку принести? — озадаченно спросил Никита. Я только и успел буркнуть: «Ага», а Никита уже поцеловал меня в губы. Меня будто обхватило в невидимое кольцо. Волна возбуждения пробежала по телу, поставив дыбом все волоски. Я не мог пошевелить пальцами и вдохнуть. Я любил то, что он со мной делает. Как ласкают его жадные губы и горячий язык. Меня возбуждал его запах и потемневший взгляд. Я знал уровень его вожделения, но он держал себя в руках, если можно так выразиться. Аккуратно придерживал меня, ненавязчиво трогал. А мои коленки непроизвольно раздвигались в стороны, как у малолетней шлюшки. Никита ласкал кончиком языка мое ухо, в то же время расстегивал на мне джинсы, что я заметил уже потом. Он стал наглаживать мой затвердевший член, и я снова покрылся мурашками. — А… так можно вообще? — задал я дурацкий вопрос. — Никто не узнает, чем мы тут занимаемся, если ты об этом, — со смешком выдохнул Никита. Я дышал через раз, а Никита вдруг резко наклонился, заставив меня и вовсе задержать дыхание. Меньше минуты — и дело было сделано. Он добился своего. Поджав пальцы ног, я выгнулся, толкаясь в Никитин рот еще глубже. Хрипло застонал и кончил, захлебываясь удовольствием, от которого даже бедра задрожали. Никита сглотнул и вытер губы рукой. Потом сделал глоток кофе и тронул мою щеку: — Ты как? — Странно… так… мне еще никто не делал. — Я сделаю с тобой еще много всего странного, если ты захочешь. Я стыдливо отвел взгляд. К таким откровениям я пока не был готов. — Ванная там. Только это снова была душевая. Вся в роскошной глянцевой плитке, будто со страниц журнала Village. Я встал под прохладный душ, со смирением понимая, что возбуждение и любопытство не отпускают меня. Горячим лбом прижался к стеклу и с выдохом сжал напрягающийся член. Клацнула дверь. Сильные руки обвили живот и прижали меня к горячему телу. Эта ночь стала сплошным открытием. Я и не знал, что боль может быть приятной. Чувство распирания и наполненности может граничить с удовольствием. А я, оказывается, такими разными способами умею достигать оргазма. Эпилог Я вертел ручку в пальцах, тупо пялясь в белый листок. Воспоминания всерьез отвлекали от рабочего процесса, и я ругал себя, пытаясь абстрагироваться. «Кирилл, ты идиот. Это все ничего не значит…» Я хотел дать волю чувствам и, кажется, перестарался. Мне слишком понравилось. Настолько, что телом хотелось еще. И очень. А голова по-прежнему не хотела примиряться с мыслью, что я с парнем. — Привет, Кирилл, — мягким голосом сказал Никита. — Привет, — бесцветно ответил я. — Ты вроде какой-то проект должен был закончить. С утра звонили клиенты Потапычу, там дедлайн. Ты уж давай заканчивай и присылай на сверку. — Ага… — А то накажу тебя прямо на этом кресле… — почти не меняя тона, пригрозил Никита. Я ощутил, как прилила кровь к лицу и к кое-чему еще. Закашлялся, сглотнул слюну, начал бездумно тасовать документы на столе, искал мышку. — Ты чего? — Ничего! — нарочито бодро ответил я. Черт возьми, я теперь на каждое его неровно брошенное слово буду как школьница реагировать?! — Не хочешь сегодня вечером сходить в кино? — Никита, кажется, уловил мои мысли. — Мм, нет. Дедлайн. — Окей. Тогда как насчет перевезти свои вещи ко мне? Я замер, не глядя на него. Губы больше не подчинялись мне. Им лишь бы быть в его власти, лишь бы он их трогал. Это прозвучало фальшиво и сухо, будто кто-то дуло пистолета к башке приставил. — Извини, но нет. — Хм. Ну ладно. И от этого «ну ладно» аж член опал. А в груди неприятно защемило. — На, выпей. Может, мозги лучше заработают, — и ушел. Он оставил на моем столе картонный стаканчик с капучино. И я понял, что мне никуда от Никиты не деться, прочитав написанное на стакане шариковой ручкой «Сдавайся!».