Сдавайся

Хмуро застыв у автомата, я хлюпал чайным пакетиком в кружке. Меня привело в ступор собственное поведение. Наверное, из-за длительного воздержания я потерял связь с головой. Как еще объяснить, что я полночи целовался с мужиком в подъезде? Я честно считал, что ненавижу его. Но не сопротивлялся ни его объятиям, ни горячим поцелуям. Он расстегнул на мне куртку, чтобы теснее прижать. Ерошил пальцами ежик волос, выцеловывал губы, ласкал шею… Все это так и стояло перед глазами уже который день. Я не мог есть, почти не спал, гонял чаи и работал. Из последних сил старался найти оправдание своей податливости, но это только больше губило меня. Никита не пытался подойти и заговорить, за что я был благодарен. Ограничивался разговорами по работе и пару раз без спроса принес кофе. — Может, тебе на больняк уйти? — предложила Катя, заглядывая этим утром. — Со мной все в порядке. — Ты себя видел? Ты весь белый. С того дня в кальянной даже не подошел поболтать. Ты злишься, да? — Что? Да нет, с чего бы мне?.. — Ну, это я тебя притащила. А тебе там стало плохо, и с тех пор ты сам не свой. Не пойми неправильно, ты и до того был неразговорчивый и угрюмый, но сейчас… — Нет-нет! Я не обижаюсь, и в этом нет никакой твоей вины… ни капельки! — Я даже подошел к Кате и взял ее за руку. Вид у нее был очень расстроенный. Черт меня подери, я совсем забыл, что существую в обществе и не могу вот так сесть в коробку и требовать от других не обращать на меня внимания. — Просто я заработался и, видимо, подзабил на здоровье, — нашелся я, почесав затылок. Но Катя все правильно поняла. Красивая и ненавязчивая, она стала отдаляться и улыбалась теперь издалека. Мне же осталось только локти кусать и искать случай исправить ситуацию. Потапыч сразу подкинул идею. — Так, малахольный! — пробасил он, хлопая папкой по столу. — Вот тебе зал, вот тебе отдел помощников. Как хочешь, делай корпоратив для сотрудников и впишись в три сотни. Хоть кейтеринг, хоть проституток заказывай, главное — уложись. — А… я это должен делать, да? — вяло переспросил я босса. — Нет, блин! Я! Или что, руководителя твоего попросим? — Нет! — подскочил я, хватая папку. — Я все сделаю! И унесся в отдел проектирования. Конечно, я вписался и в кейтеринг, и в «проституток». И ох, какая незадача, кто же помог? Леша предоставил выездную кухню и официантов по подозрительно низкой цене. Полторы тысячи на рыло. С таким ценником уже и в кафе «Березка» не посидишь, но я задницей чуял, за этот аттракцион невиданной щедрости мне еще придется заплатить натурой. Хотя точки над «i» вроде вместе расставляли. — Я тогда к вам тоже загляну, окей? — преувеличенно бодро предложил Алексей, и мне ничего не оставалось. — Конечно, будем рады. А то, давайте! Я и без того окончательно «облядился». Сосусь с мужиками по подъездам, зажигаю с женатым… что еще? Осталось разве что в трансвеститы записаться и депиляцию на лобке сделать. На разогреве уже басил моднявый бой-бенд, который пропиарила мне Катя. Я притоптывал и думал, что у нее отличный вкус. Еще мы ждали какого-то крутого диджея и шоу «гоу-гоу». Больше ничего не заказывал, иначе не хватило бы денег на нормальный алкоголь. В компании работало всего-то человек пятьдесят, имею в виду офисных, но многих я сегодня видел впервые. Я сел за угловой столик и принялся копаться в телефоне. Ребята пили, плясали, снова пили. Лысый пару раз ненавязчиво предложил накатить, и я согласился. Потом пришли девочки, и мы накатили с ними тоже. Я вдруг понял, что разговариваю! Травлю байки, ржу, да и вообще… мне впервые за долгое время было искренне весело. Я обнимал лысого за плечи, неловко чокался рюмками, а потом поперся танцевать с девочками. — Меланхоля-а-а-а-а-а-а! — орал во всю глотку вместе с Катей, прыгая в толпе празднующих. В пьяной голове зароились какие-то неприличные мысли типа «А не рвануть ли в клубец? И подцепить там кого-то, кого я не знаю и кто не будет ежедневно ебать мозг?». На фоне танцующих спин возникла радостная и до тошноты знакомая рожа. — Пойдем покурим? — пританцовывая, предложил Никита. — Я бросил! — Я знаю, — отмахнулся он уже на полпути к выходу. Мы оказались на крыльце во дворе, и Никита привел меня к соседней двери. — Это вроде как не наши помещения… — Там прикольно, пойдем. Ты там еще не был, — туманно ответил Никита. Инстинкт самосохранения у меня впал в алкогольную кому, раз я поперся с ним черт знает куда ночью и в умат пьяный. Никита тоже в скважину замка не с первого раза попал. — Блин… тут темно и скучно. Там музыка была, мне было весело, — пьяно заныл я, привыкая к мраку. — Момент! Щас все будет! Никита уверенно пошел в глубь помещения, споткнулся обо что-то, а потом включилась подсветка душевых кабин. — Ни хрена себе! — охнул я. — Это шоурум соседей. Мы водим сюда клиентов и получаем с них процент. Никита залез в счетчик, настраивая что-то, потом забрался в душевое ограждение и стал ковыряться с верхним душем. Заиграла музыка, встроенные в стекло огоньки начали переливаться мягким светом. — Ну, прям новогодняя елка, — хохотнул я. И охота же кому-то с фонариками душ принимать. — Юху! — закричал Никита, шумно открывая шампанское и заливая нас обоих пеной. — Класс, теперь я липкий домой поеду, — пессимистично буркнул я. — Ой, ну ладно тебе. Понижать градус, наверное, плохая идея, думал я, прикладываясь к бутылке просекко. Никита подпевал знакомому треку и пританцовывал. Напряжение куда-то улетучилось. С какого-то момента я больше его не боялся. И не отрицал, что между нами что-то происходит. — Приглашаю тебя на маленькую приватную вечеринку! — объявил Никита, скидывая крутой приталенный пиджак. Он закрыл откатную стеклянную дверь, сделал музыку громче и задвигал в такт задницей. Потом крутился, потом подключил руки. Корчил гримасы. Трек сменился на более медленный, ритмичный, и его пальцы неторопливо огладили ряд черных пуговиц. Он начал с середины и дошел до шеи, оголил плечи. Облизнув губы, пошловато улыбнулся. Он разговаривал со мной глазами. Рубашка полетела на поддон. Ширинку Никита расстегнул, не церемонясь, и выразительно провел рукой по своему члену через ткань трусов. Почему я все еще смотрел? Взять и отвернуться типа было невежливо? Человек же для меня корячился. Штаны удержались на честном слове, когда Никита сделал еще пару волнующих танцевальных па и потянул рычажок термостата. С криком «бля!!!» он отлетел к другой стене, а я захохотал, фонтаном разбрызгивая шампанское. Через ледяную струю воды Никита дотянулся до переключателя и, видимо, сделал потеплей. Намочил волосы, зачесал их рукой назад. Я так и хихикал, вспоминая его смешную гримасу, а через секунду оказался под душем сам. — Ах!.. Я!.. — Ну вот, теперь не будешь липкий. Я схватил ручной душ и направил воду Никите в лицо. Отбиваясь, он притиснул меня спиной к стеклянной стене, втягивая в поцелуй. Внутри все горело, словно я только этого и ждал. Его руки нахально шарили под намокшей рубашкой. Он по-хозяйски обхватил половинки моей задницы. Накрепко прижал меня к своему паху, как будто я до того не понимал, что у него колом стоит. Мы жарко и развязно целовались, я просто отпустил себя. Никита укусил меня за шею и, зарычав, снова вернулся к губам. Я был открыт для всего, я таял в его объятиях. Ощущения не портил даже долбаный душ, от которого все неприятно намокло и прилипло к телу. — Так бы и съел тебя! — хрипло сказал Никита сквозь зубы, прислонившись лбом к моему. Я облизнулся и ухватил его за волосы на затылке, перенимая инициативу в поцелуях. Его улыбку я чувствовал губами. Он прошептал: — Не надо… — Что? — Не дразни меня еще больше. — Чего? — недовольно отстранился я. — Я не повторю свою ошибку дважды. Ты пьяный совсем. — И что… думаешь, скорчишь из себя разок рыцаря, и я типа весь твой? Люблю — не могу? — насмешливо спросил я. Какая-то злоба пробрала вдруг. — Да… как-то так. — Это ничего не меняет. Я все равно никогда не забуду, что ты изнасиловал меня… и что ты моральный урод, который пытался это сделать снова. Ты сломал меня. Если хочешь, можешь трахнуть, пока я пьяный и ни хрена не соображаю. Давай засади. Это должно быть прикольно. Второго шанса не будет, — бахвальски заявил я. Его ясные глаза влажно блестели, пока он смотрел в упор. — Я теперь не хочу так. — А что изменилось? — Мне было и весело, и больно. — Ты мне нужен, я не хочу делать больно. Я виноват. Я не хочу просто трахать тебя пьяного, я хочу доставить тебе удовольствие. Я тебя… Я зажал Никите рот рукой, чтобы он не успел договорить. В горле стоял комок; я хотел высмеять Никиту. Сказать, что это бред и любви между двумя мужиками, даже такими пидорами, как мы, не бывает. Но это слово повисло, как проклятие. Он поцеловал мою ладонь. — Я тебя подвезу домой. Хочу быть уверенным, что ты в своей теплой постельке… один! Я с остервенением вытер голову предложенным полотенцем, отряхнулся и, как был, пошлепал обратно на корпоратив. Он догнал меня уже в зале. Схватив за руку, резко дернул к себе и обманчиво нежным голосом прохрипел: — Ну не злись, Кир. — Отвали… — рыкнул в ответ, не пытаясь убрать его руки. — Ты весь мокрый, давай уедем? Я заказал такси… Я кожей почувствовал чье-то гневное приближение. Потом мимо лица просвистел кулак и врезался прямо в хорошенькое Никитино личико. Он рухнул в нокаут, как мне показалось. Я испуганно отскочил, боясь получить за компанию, и увидел свирепого Лешу с закатанными рукавами. — Все в порядке, малыш? Эта гнида тебя домогается? — срывающимся голосом спросил он. — Э-э… — проскрипел я, а Никита в этот момент восстал из ада, злющий, как сто чертей. Парни сцепились так рьяно, что тут же повалились в ротозеющую толпу. Девочки визжали, мужики уже торопились вписаться. Я стоял и нещадно тупил. Вроде как их бы надо разнять. А с другой стороны — зачем? Выхватит Леша, женатый мужик, который довольно грубо подкатывал ко мне яйца и зажал в машине. Если опустить все его репризы об искренних непримиримых чувствах, он просто козлина. Никита. Изнасиловал меня и выжил из универа. Пил кровь на работе. — Твою мать, что на них нашло? — спросила Катя. — Да ладно, пусть пиздятся, — пожал плечами я. И тут в клубок сцепившихся мужиков попытался встрять Потапыч, и запахло керосином. Он ведь мог бы догадаться, что сыр-бор из-за меня. — Парни, брейк! — орал он, оттаскивая Лешу. Их разнимали мужики и покрепче, но я тоже полез. Надо было срочно сделать вид, что мне не все равно! Меня выпихивали, и я со всей злобой замахнулся Никите по морде, а попал в плечо. А потом заорал от боли, срывая голос.