Не супергероиня

Выйдя на рассвете из подъезда, Кира уже привычно огляделась вокруг, но знакомой мужской фигуры поблизости не наблюдалось. Грустно усмехнувшись, девушка закинула лямку рюкзака на плечо и направилась в сторону города. Несмотря на играющую в наушниках музыку, от собственных мыслей Эванс спастись не удавалось. Как бы там ни было, Баки за пару дней знакомства успел вызвать интерес, одна его рука чего стоит. Замкнутость парня, некое отчуждение давали простор для догадок и размышлений, но именно этот простор останавливал Киру. Додуматься можно до чего угодно, и шанс один из тысячи, что она окажется хотя бы близко к правде. Он не появлялся уже несколько дней. Каждое утро девушка то и дело искала его, скользила взглядом по крышам домов, магазинов, ожидая увидеть силуэт недавнего незнакомца, но все было тщетно. Баки исчез, как будто его и не было. Эванс не знала, что и думать. Конечно, велика вероятность, что в жизни парня произошло что-то, что не позволяет ему выбраться к ней, но с этого момента размышлений на Киру градом сыпались не самые веселые мысли. А зачем ему к ней приходить? Что она, подруга близкая или объект обожания? Пообщался, понял, что не вариант продолжать, и пропал. Нередкая практика в наше время. Только вот это и парня не красило, и Кире настроения не поднимало. Рабочий день прошел так же незаметно, как и предыдущие. Погруженная в свои мысли девушка методично мыла посуду, составляла её, снова мыла и снова составляла. Никакого разнообразия, хотя, если подумать, так было даже лучше. Не нужно концентрироваться на работе, достаточно задать алгоритм, а дальше мозг сам справится с руководством над телом. К концу рабочего дня, полного мыслей и догадок, Кира не выдержала и, психанув, помотала головой. В самом деле, какого черта она весь день только и делает, что мусолит в голове возможные и невозможные причины исчезновения парня, которого знает от силы пару дней? Много чести. — С этого момента больше никаких догадок, — бурчала себе под нос Эванс, ища в полумраке подъезда ключи от домофона. — Нашим легче. Что я, Пенелопа какая, чтобы ждать сидеть? Вдруг откуда-то из-за спины послышался тихий смешок, заставивший девушку испуганно вздрогнуть. — Я, конечно, не Одиссей, — говоривший явно улыбался, — но что-то мне подсказывает, что ждала ты именно меня. Глубоко вдохнув и поджав в упреке губы, Кира развернулась и уперлась взглядом в парня напротив. Да, это был Баки, только какой-то не такой Баки. Эванс даже весь запал растеряла, увидев поникшего и словно потускневшего знакомого. А еще он как-то слишком пристально разглядывал её. Значит, и правда что-то случилось. Но вот расскажет ли, что именно? — Проходи, — не спрашивая, хочет ли он того или нет, Кира открыла дверь подъезда и призывно кивнула головой невеселому визитёру. — Там поговорим. Баки кивнул и прошел вперед, а его знакомая, пользуясь моментом, в бессилии скрипнула зубами и сжала кулаки. Вот и реши забыть чёрта, тут же явится. А она уже настроилась… Но каким бы неожиданным ни было возвращение блудного Баки, что-то внутри, в душе девушки радовалось, что он все-таки пришел.

***

Настроение у Зимнего солдата было просто отвратительным. Прошло уже несколько дней с момента его встречи с другом детства, перешедшим на темную сторону, но вяжущее чувство предательства не отпускало Баки. Он сам не знал, сколько в общей сумме провел времени за эти дни, размышляя о причинах такого преображения Стива и пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Стоило ему вернуться в штаб, Фьюри тут же вызвал его к себе и расспросил о прошедшей встрече. Кривясь от едкого комка обиды внутри, Барнс рассказал Нику всё, умолчав только о последних словах Роджерса. «Подружке привет». Звучало довольно угрожающе, и что-то внутри парня требовало немедленно узнать, всё ли в порядке с Кирой. Вот только вырваться к девушке у Баки не получилось ни в тот день, ни даже на следующий. Фьюри развернул бешеную работу по поиску штаба «Гидры» и, конечно, не упустил случая привлечь к работе Барнса, решив, что он уже достаточно пришел в себя после своего темного прошлого и готов к подвигам. Сам Зимний солдат не знал, был ли он способен на подвиги. Несколько лет застоя заставляли парня сомневаться в себе и своих умениях, и он не хотел рисковать жизнями других людей. А Ник требовал от него как раз этого, а именно возглавить отряд по проверке возможных мест нахождения штаба «Гидры». Ведь окажись он опять лицом к лицу со Стивом, Баки не мог гарантировать свою стопроцентную адекватность. Сильно это выбивает его из колеи. С каждый днем беспокойство за Киру только росло. Кто знает, на что способен человек, спроса ради загубивший жизни нескольких человек? Потому, на пятый день Барнс не выдержал и, досрочно уйдя с вечернего дежурства у входа в штаб Щ.И.Та, направился прямиком к окраине города. На улице уже стемнело, и это позволяло солдату быстро и незаметно передвигаться по крышам города. Внутри прочно засел страх за жизнь ни в чем не виновной девушки, и потому, чем ближе Баки подбирался к её дому, тем больше нервничал. По его вине уже погибло слишком много людей, и он меньше всего хотел причислить к списку погибших Киру Эванс, человека, впервые за долгое время попытавшегося понять и принять его, Барнса. И потому, когда пристальный взгляд парня выхватил в уже опустившейся темноте фигуру Киры, облегченный вздох вырвался из груди Баки. Она жива. Уже хорошо. Бесшумно спустившись вниз, он тенью замер за девушкой, с повышенным вниманием наблюдая за её движениями. Не ранена ли? Вдруг пытали, изувечили? И почему вечно самые дрянные мысли лезут в голову в первую очередь? После короткого разговора Кира пригласила его внутрь, и Баки не стал отказываться. Он вдруг почувствовал усталость, впервые за несколько дней. Облегчение от того, что с Эванс все хорошо, значительно ослабляло напряжение нервной системы, которая последнюю неделю находилась в порядочном стрессе. Пройдя в полумрак указанной квартиры, Барнс потоптался на месте, ожидая, пока хозяйка закроет дверь и включит свет. При тусклом свете одинокой лампочки глазам солдата предстала ничем не выдающаяся однокомнатная квартирка в состоянии, мечущемся между «пора бы сделать ремонт» и «еще годик протянем». Разувшись и пройдя чуть дальше, Баки осторожно осмотрел помещение. Одинокая вешалка в прихожей, коврик для обуви, массивный старый комод под узким прямоугольным зеркалом. В комнате — небольшой старый раскладной диван, накрытый махровым пледом и украшенный парой декоративных подушек, не совсем современный телевизор в углу на тумбе, в противоположном углу — потрепанный шкаф с одеждой. — Чай будешь? — раздалось откуда-то из-за стены, и Барнс, отвлекшись от ознакомления с комнатой, пошел на голос хозяйки квартиры. — Не откажусь, — протянул он, замирая на входе в небольшую кухню, где сейчас крутилась Кира. Девушка не успела переодеться, так и стояла перед гарнитуром в джинсах и спортивной футболке, но Баки про себя отметил, что подобный стиль в одежде Эванс в случае чего может сыграть ей на руку. В этом явно удобнее отбиваться или убегать. Оглядевшись, Барнс присел на единственную табуретку около покрытого дешевой пленкой простого стола, но тут же, опомнившись, поднялся на ноги. Табурет один, пусть Кира и садится, он постоит. — Ты чего? — недоуменно воззрилась на него Эванс, обернувшись уже с двумя чашками чая в руках. — Садись. — А ты? — простой, но деликатный вопрос. — У меня тут особое место, — усмехнулась девушка, оставляя на столе чашку солдата и присаживаясь на потрепанный подоконник. — Считай, трон. Барнс усмехнулся, но на табурет сел. Хозяйка велела, значит, так ей удобнее. Отпивая маленькими глотками горячий чай, ребята молча то и дело поглядывали друг на друга, ожидая первых слов от человека напротив, но не испытывая большого желания говорить самим. Кира решила молчать из принципа. Ну, а почему она должна допрашивать его? Не говорит сам, значит, не хочет, чтобы она знала. А вмешиваться в жизнь другого человека Эванс не хотела. Если до этого Баки представал перед ней пусть и не до конца, но все же открытой книгой, то теперь парень словно закрылся, задумчиво рассматривая сеть трещин на столешнице. Он и правда был бы рад сам объясниться, но не знал, интересно ли это Кире. С другой стороны, дело касается теперь и её жизни, и молчать — почти преступление. Именно поэтому Барнс не выдержал. — На днях произошло кое-что, — неопределенно начал он, разглядывая листья чая в чашке. — Я бы очень хотел, чтобы тебя это никак не коснулось, но уже поздно. Кире оставалось только удивленно приподнять левую бровь в немом вопросе. Выглядел Баки и правда как будто виноватым в чем-то, и это ощущение совсем не понравилось девушке.