Giorno's Vampiric Adventure

      Сегодня здание особняка было пропитано сильным ароматом, от которого легкие Джорно полыхали огнём, каждый новый вздох будоражил, манил и сводил с ума. В этом аромате вожделения было даже больше, чем в Джорно в этот самый момент. Прошло уже пять дней после того случая с Наранчей, но Миста всё ещё недоверчиво косился на него. И то, что Джорно по вечерам запирался у себя в спальне, вовсе не шло на пользу его репутации, лишь сильнее разжигая подозрения Гвидо. Будучи Доном Пассионе, Джорно владел большим количество разнообразной недвижимости, — начиная с роскошных особняков в самом центре Рима и заканчивая маленькими коттеджами на окраине. Однако неизменным оставалось одно — где бы он не останавливался, друзья были рядом с ним.       На данный момент они жили в достаточно большом особняке с четырьмя спальными комнатами и двумя ванными. Это давало Джорно возможность в любой момент запереться от остальных, в том случае, если… его желания начинали… выходить из-под контроля. Однако находиться в изоляции от других людей для Джорно оказалось ещё более мучительным, чем быть вместе с ними. В обществе он по крайней мере мог чувствовать запах и тепло чужих тел, мог сосредоточиться на этих ощущениях отвлекая себя тем самым от жажды крови. Находясь в одиночестве Джорно понимал, что понемногу сходит с ума.       Джорно сидел на кровати, дыхание его было тяжелым и прерывистым, а боксеры почти до боли давили на тело. Джорно было так жарко, что ему казалось, будто кровь закипала у него прямо в венах, пробуждая ото сна все его звериные инстинкты. Жар, терзающий его тело был столь силен, что Джорно побоялся надевать на себя даже пижаму, опасаясь теплового удара. Жажда терзала его изнутри и всё, что Джорно мог сделать, так это ругаться и хаотично метаться по всей комнате, пока ее горячие когти скользили все ниже и ниже по его телу, вороша его внутренности и посылая волны больного удовольствия прямо в его член. Каким же твердым он был… У него стояло так сильно, что это уже начинало причинять настоящую боль. А потом его нос уловил этот запах. О, Джорно мог совершенно точно сказать, что это были Бруно и Леон. У каждого из них был свой уникальный аромат — Бруно пах, словно свежевскопанная земля, а от Леона во все стороны разило алкоголем и отчаяньем. В этот раз их запахи были слишком сильными и было в них что-то такое, на что раньше Джорно не обращал внимания. Пахло так приятно. Так хорошо.       Бедра Джорно дрожали от напряжения, а из его рта то и дело вырывались страдальческие всхлипы. Его губы стали красными и припухшими от того, что он снова и снова прикусывал их, чуть ли не капая слюной. Джорно чувствовал себя оголодавшей собакой, перед которой разбросали целую гору бифштексов, и, ну, в некотором смысле, это и означало быть вампиром. За исключением того, что все эти бифштексы были его друзьями. Что же… пожалуй, в этом случае можно было сказать, что он умел подбирать себе друзей по вкусу.       Его бедра задрожали сильнее, и Джорно огладил себя руками, издавая тихие стоны. Прикосновения к самому себе перестали помогать ему около двух дней назад, с тех пор Джорно не мог даже близко приблизиться к тому, чтобы кончить. Боже, он больше не мог этого выносить! И вдруг его уши уловили какой-то звук.       Что-то ударилось о стену. Обычный человек мог бы и не обратить на это внимание, но Джорно сейчас был в таком состоянии, когда все его инстинкты были обострены настолько сильно, что ни один звук не смог бы ускользнуть от его ушей. Запах Бруно тем временем стал ещё сильнее, и Джорно наконец сумел сложить все детали этой головоломки воедино. Неудивительно, что их запах стал таким сильным и притягательным — Бруно трахал Леона. В этом не было ничего удивительного, все знали, что эти двое встречаются, но это так взбесило Джорно, что его лицо покрылось пятнами густого малинового румянца. В его голове творился полнейший бардак, когда он тихо заскулил и медленно поднялся со своей кровати. Джорно понятия не имел, что именно делает, но полагал, что его тело должно лучше знать, как можно облегчить подобное состояние. Как же жарко... Он кипел и сгорал изнутри, жажда терзала его изнемогающее тело, доводя до судорог и, о Боже, всего этого было слишком много для него!       Когда Джорно немного пришел в себя, то понял, что стоит у двери в комнату Бруно и Леона и со стонами трется своим пахом о твердый дверной косяк. Он прикусил губу и чутко прислушался к тому, что происходило за дверью. О, до чего же подобное поведение было ему не свойственно! Джорно так старался соответствовать хотя бы своим собственным стандартам, но всё происходящее выходило уже за все границы дозволенного. М-м-м-м-м, но вот оно снова! Он услышал тихий стон Бруно, его голос дрожал и он явно старался сдерживать себя, чтобы не быть слишком громким. Джорно гадал, насколько далеко эти двое успели зайти. Он задавался вопросом, — были ли они уже обнажены, целовались ли взасос прямо сейчас или уже начали трахаться, как обезумевшие собаки во время случки? Тихий всхлип вырвался из его горла, и Джорно почувствовал, как на его глаза наворачиваются слезы. Эти грязные мысли и проклятая жажда причиняли ему такую боль. Он был их Доном… он мог войти внутрь, верно? Они бы не стали возражать, если бы он просто…       Джорно, дрожа и обливаясь потом, резким рывком распахнул дверь. Его лицо перекосилось, губы были поджаты, а во взгляде застыло отчаяние. Первым, что он увидел, стал Леон сидящий верхом на Бруно. Буччеллати был полностью обнажен, в то время как на Аббакио всё ещё были надеты брюки. Лицо Бруно полыхало насыщенным румянцем, грудь его высоко вздымалась от тяжелого дыхания, а член крепко стоял, прижимаясь к животу и размазывая первые капли смазки по коже. Леон в свою очередь выглядел почти сердитым, крайне нуждающимся, но в то же время было ясно, как день, что доминирующую позицию в этой ситуации занимает именно он. Как только разгоряченные Бруно и Леон поняли, что за ними наблюдают, то резко обернулись в сторону двери, широко распахнув глаза. Джорно молча смотрел на них в ответ, желая срочно вернуться в свою комнату, но прекрасно понимая, что успел зайти слишком далеко. Первым застывшее молчание нарушил Бруно. — Д-джорно! — вскрикнул он, резко притягивая Леона ближе к себе и скрывая самые интимные части их тел под тонким покрывалом. Аббакио молчал, ошеломленный сложившейся ситуацией настолько, что даже не мог определиться, как ему следует на неё реагировать. — Ч-что? — Джорно тяжело привалился к дверному косяку, сжимая его пальцами до побелевших костяшек. Лицо Бруно приняло более сосредоточенное выражение, а голос зазвучал обеспокоенно. — Ты… с тобой всё в порядке? Тебе что-нибудь нужно? — Мог бы для начала постучать… — прорычал пришедший наконец в себя Леон. Джорно сглотнул, пытаясь придумать достойный ответ, но то, что по итогу вылетело из его рта, было совершенно противоположным тому, что ему следовало бы сказать в подобной ситуации. — Я присоединяюсь к вам, — слова Джорно звучали как утверждение, а не как вопрос. Мысленно он уже всё для себя решил. Хотя бы один из этих двоих будет принадлежать ему этой ночью. И Бруно, и Леон были так взволнованы, их тела выглядели такими нежными и трепещущими и были окрашены прелестными пятнами розоватого румянца. Он вполне мог вообразить себе, каково бы это было — вонзить зубы в эти напряженные мышцы и почувствовать, как кровь хлещет прямо ему в горло, обволакивая язык и окрашивая его губы в насыщенно-красный. Прежде, чем Бруно или Леон успели хоть что-то сказать в ответ, Джорно нетвердой походкой приблизился к кровати, с застывшей на его лице маской отчаянья. — Выглядишь, как больной психопат, — усмехнулся Аббакио, отстраняясь от Бруно и заставляя последнего вздрогнуть от этого движения. — Пошел отсюда к черту, ведешь себя, как бешеная бродячая кошка, — взгляд Леона упал на промежность Джорно, и он нахмурился: этот наглый сопляк был ещё совсем молодым, так какого черта у него был такой здоровенный хер? — Джорно, ты действительно выглядишь больным! И, боже, никто не был готов ко всей этой ситуации! Что, черт возьми, с тобой происходит в последнее время? — вмешался Бруно, всё ещё подрагивающий от смущения. Прежде, чем Леон успел вставить очередной свой остроумный комментарий, Джорно уже оказался на краю кровати и, схватив бывшего копа за горло, крепко прижался к его рту губами. Бруно ахнул, а Аббакио шокировано уставился на собственного босса, который жалобно скулил прямо ему в рот. Джорно бросился вперед, оттолкнул Леона от Бруно и уселся тому на колени. Как же тепло, тепло, тепло…       Бруно подорвался обратно, выкрикивая имя Джорно, но того уже ничего не волновало. Он крепко держал Леона, накрыв его рот своими искусанными до крови губами, юноше даже удалось вырвать из мужчины несколько коротких ответных стонов. Как только юный босс Пассионе почувствовал, что Аббакио начинает потихоньку поддаваться его напору, Бруно надоело на всё это смотреть. Он грубо схватил Джорно и с суровым выражением на лице оттащил того в сторону. Джорно повернул голову и лениво скользнул взглядом по Бруно, оставив в покое покрасневшего Леона, ошеломленного всем произошедшим. — Джорно, в самом деле, что происходит? Это всё слишком безумно даже для тебя, — Джорно хотелось огрызнуться в ответ. А еще ему хотелось разреветься. Просто отпустить себя, заплакать и обнять Бучеллатти. Он так хотел рассказать им все, расслабиться и пить до тех пор, пока бы его не вывернуло наружу. Но он не мог. — Бруно, — начал Джорно, облизывая губы и ерзая на месте, — помоги мне кончить. Я расскажу тебе обо всём, если ты позволишь мне сделать это.       Тон его голоса больше походил на угрожающий, чем на просящий, и Бруно должен был понять, что если он ответит «нет», то будет наказан. Джорно был в отчаянии и понимал это. Возможно, он был просто очень, очень похотливым подростком? Бруно посмотрел на Леона и со вздохом кивнул. Все, что он услышал в ответ, было хриплое «блядь», прежде чем Джорно с новой силой набросился на губы Аббакио. Теперь, получив одобрение Бучеллати, Леон грубо ответил на поцелуй. Он чувствовал, что губы Джорно были покрыты множеством глубоких ранок и ему было почти жалко этого наглого засранца. Джорно качнул бедрами вниз, отчаянно потираясь о бледную кожу Леона и оставляя на ней влажные следы от смазки, которая уже насквозь пропитала ткань его боксеров. Он чувствовал, как кровь Аббакио пульсирует у того в шее и плече. Джорно так хотелось сжать эту изящную шею в своих руках, впиться в нее зубами и пить из неё досуха. Прежде чем полностью расслабиться, Джорно соскользнул с колен Леона и, оперевшись на руки и колени, толкнулся назад, упираясь своей задницей прямо в твердый член Бруно.       Бруно коротко выдохнул сквозь стиснутые зубы и нахмурил брови, наблюдая за тем, как Джорно трется о него. Он не удержался, потянулся вперед и крепко схватился за покатые бедра Джорно, сжал в ладонях его упругие ягодицы, обвел кончиками пальцев аккуратные выемки над поясницей, и толкнулся на встречу чужому безумному желанию. Это движение послало новую волну жара по всему телу Джорно, отчего он принялся двигаться ещё активнее. Юноша вжался лицом в пояс на всё ещё не снятых брюках Леона, целуя и кусая грубую ткань. Он планировал позволить этим двоим как следует наиграться с его задницей по очереди, а пока Абаккио ждал, можно было немного подразнить его. В своём нынешнем состоянии Джорно не рискнул бы взять в рот что-то живое и насыщенное кровью. — Бруно! Бруно! Сними их, ах, ещё! Бля! Сильнее! — голос Джорно стал настолько хриплым, что речь его начала походить на отрывистый лай. Бруно, не теряя времени, послушно подцепил резинку его трусов и одним движением сдернул их вниз. Джорно почувствовал, как горячие пальцы Бруно скользнули внутрь его тела, растягивая его изнутри и разрывая на части. Воздух вокруг был пропитан запахами нервозности и возбуждения Бучеллати, хотя внешне тот выглядел спокойным и даже несколько отрешенным. Джорно перевел взгляд на Леона, и, ох, выражение на его лице было попросту бесценным.       Он выглядел так, словно только что узнал, будто его злейший враг похитил его возлюбленную. Как будто ему было стыдно, он злился и завидовал одновременно. Он выглядел так, словно хотел Джорно. Юноша громко призывно застонал, когда услышал, как где-то у него за спиной щелкнула, открываясь, крышка от смазки. Ему было все равно на происходящее, просто ему нравилось то, как Леон тяжело сглатывал, когда губы Джорно приоткрывались, как он всякий раз вцеплялся в его золотистые волосы, прежде чем вновь и вновь брал себя в руки.       Громкий вскрик удовольствия вырвался у Джорно, когда холодная смазка проникла в него вместе с тонким пальцем Бруно. Пальцем, который скользил внутри него, терся о его трепещущее и так в этом нуждающееся нутро. — Ты прямо как шлюха… — пробормотал Леон, явно наслаждающийся открывшимся перед ним зрелищем. Джорно сквозь выступившие слезы взглянул на бывшего копа. Его желудок горел, а задница пульсировала от нетерпения. Его голод стал ощущаться ещё сильнее. Тем временем пальцев в нем стало уже два, и они растягивали его всё больше. — Бруно-о-о! — взвыл Джорно, прогибаясь на кровати, его ноги угрожающе задрожали, готовые вот-вот подогнуться. Член Леона дернулся в его расстегнутых штанах, а Бруно пристроился позади Джорно, плотно прижавшись к нему всем телом. Возбуждение Джорно достигло уже такой точки, что он понял, что вряд ли сумеет долго продержаться, особенно с длинным членом Бруно внутри.        Стоило только Джорно ощутить, что головка чужого члена наконец протолкнулась в него, как его глаза закатились от удовольствия, а тело прошила крупная дрожь. — Да! Да-а-а! Сильнее! Сильнее! Жестче! Заставь меня забыть! — крик вырвался из Джорно сам собой, и он надеялся, что никто не обратит внимания на его последние слова. Джорно крепко зажмурился, по его лицу текла слюна. Желудок горел. Он умирал, Господи, он умирал! Он чувствовал себя таким опустошенным, и только член Бруно хоть немного помогал ему справиться с этим. — Наполни меня! Трахни! Да, да! Блядь, да! — ругань лилась из него бесконечным потоком и это было так не похоже на его обычное поведение. Прежде чем из его рта успела вырваться новая порция ругательств, что-то втолкнулось ему в рот. Теплое, даже скорее горячее, чуть солоноватое и… о Боже, он чувствовал, как кровь пульсирует у него во рту. Джорно открыл свои горящие глаза, и обнаружил, что Леон схватил его за волосы и буквально насадил ртом на свой член. Рот Джорно сам собой открылся шире, и он, не слишком стараясь, попытался спрятать зубы, подавившись членом во рту. Между ним и столь желанной кровью был лишь тонкий слой кожи. О Боже, о Боже, как же он хотел выпить её! Бруно начал двигать бедрами, жестко трахая его сзади и заставляя кровать натужно заскрипеть, а Леон почти в то же мгновение начал толкаться в него спереди.       Леон проталкивал член так глубоко ему в глотку, что Джорно давился при каждом толчке, а слезы не прекращая текли по его лицу. К счастью, его желудок был совершенно пуст и по прежнему болел, так что ничем, кроме слюны, тошнить его не могло. Он почти кричал вокруг члена Леона, пока его жестко имели со всех сторон. Кончить, он так хотел кончить! О Боже, его тело горело. Оно полыхало, будто в огне, и он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Его собственная кровь неистово пульсировала в жилах, громко и сильно отзываясь в такт биения сердца. Его сердца, и сердец двух мужчин, которые разрывали его на части. Он почти потерял контроль над собой. Его челюсть болезненно ныла, зубы пытались вырваться наружу для укуса. Он был так голоден, так голоден, блядь, блядь, блядь! Тело его пробило судорогой, отчего мышцы плотно сжались вокруг члена Бруно, вырывая из его груди высокий протяжный стон. По биению его сердца Джорно понял, что Бруно вот-вот кончит. Тем временем в голове Джорно, словно бесконечное эхо, звучало лишь одно слово: «укуси, укуси, укуси, укуси, укуси…»       Джорно ахнул и громко, сдавленно вскрикнул от удовольствия, резко отстранился от мокрого от слюны члена Леона и бросился на кровать, судорожно пытаясь нашарить рукой подушку в образовавшемся беспорядке. Когда он, наконец, нашел одну, то уткнулся в нее лицом и зарыдал от боли(удовольствия). Его бедра задрожали и он наконец кончил — в тот же миг его клыки впились в подушку, ожидая получить свою особую награду, но всё, что им досталось, так это рваная ткань и мерзкая на вкус набивка. Глаза Джорно закатились, а слезы впитывались в подушку, которую он рвал в клочья своими клыками. Леон изумленно уставился на него. Лицо Джорно было полностью скрыто, так что Аббакио не мог видеть, что делает его босс, но всех его предыдущих действий было без того с лихвой достаточно, чтобы Леон обратил внимание на странность всего происходящего. Тем временем, Джорно почувствовал, как с низким стоном Бруно в последний раз толкнулся вперед, погружаясь так глубоко, как мог, кончая в него.       Наконец, оба мужчины успокоились, а Джорно все еще лежал уткнувшись лицом в изодранную подушку. Если бы он не отстранился, разве не была бы на месте этой подушки плоть его друга? Господи, это было бы похоже на место убийства. Бруно придвинулся ближе, устраиваясь напротив Джорно и Леона, лицо его приняло встревоженное выражение. — Я был слишком груб? — спросил он у Аббакио, все еще тяжело дыша. Джорно чувствовал, как сперма Бруно сочится из его подрагивающей дырочки, размазываясь между ягодиц, и это было так хорошо и в то же время так неправильно. Джорно с трудом встал на колени, а затем сел, отвернувшись ото всех. Он трясущейся рукой натянул на себя трусы, так и болтавшиеся на нем где-то в районе колен и, спотыкаясь, поднялся с кровати. — Постой, ты не можешь просто… — Молчать! — хрипло приказал Джорно, обрывая Леона на полуслове. Его голос был едва слышен, и если бы он сегодня поговорил ещё с кем-нибудь, то любой бы смог понять, что он или долго плакал, или кричал не так давно. Джорно несколько раз споткнулся на пути к выходу, прежде, чем сумел молча выбежать наружу, громко захлопнув за собой дверь. Такими темпами он скоро попросту умрет. Выпивать досуха случайных людей с улицы больше не казалось ему такой уж плохой идеей.