Giorno's Vampiric Adventure

      Шторы были плотно задернуты и перевязаны бархатным шнурком для надежности, свет выключен и комната была погружена во мрак. Его тело изнемогало, озноб заставлял его то покрываться потом, то посылал волны дрожи от макушки до самых пяток, а болезненные спазмы то и дело пронзали живот. Джорно терял последние крохи самообладания и прекрасно понимал это. Он предполагал, что протянет не дольше пары дней, прежде чем его воля окончательно сломается и тогда он устроит настоящий кровавый пир. Он боялся этого дня, но тот неумолимо приближался.       Как ни старался Джорно быть хорошим человеком, хорошим хотя бы в рамках своего собственного понятия справедливости, а не общечеловеческой морали, кровь отца текла в его венах. Невинные люди не заслуживали смерти лишь из-за того, что он был голоден. Именно эта мысль была последним, что ещё хоть как-то сдерживало Джорно. Он знал, что если хоть одна капля крови от подконтрольного его воле человека попадёт ему на язык, то он придет в неистовство. Он точно выпьет свою жертву досуха, а потом будет до конца своих дней сожалеть о содеянном. Но дело было не только в этом. Как? Как он мог сказать своим друзьям, что видит в них лишь ходячие мешки с кровью? Мясные и эмоциональные мешки. Это было совершенно отвратительно и противоречило всему, во что верил и к чему стремился Джорно в своей жизни.       В настоящее время Джорно раскинулся на своей кровати в окружении подушек и простыней, на которых отчетливо можно было различить следы укусов. Лучшее, что сейчас мог позволить себе Джорно, это сунуть ткань в рот и прикусить её со всей силы, аналогично тому, как поступали с больными, чтобы те не откусили себе язык во время приступов. Несмотря на всю степень его страдания и непрекращающуюся дрожь, возбуждение по прежнему сжигало заживо его тело. Не зависимо от всех его попыток сохранять спокойствие, по настоящему Джорно хотелось лишь как следует разрыдаться. Но слезы ни к чему в жизни не приводят, так что даже если бы он позволил себе расплакаться, это ни капли не помогло бы утолить терзающие его желания. О да, у него было столько желаний! Джорно не сдержался и громко застонал, даже не прикасаясь к себе. Одни желания были связаны с болью, другие с удовольствием. Да, Джорно доводилось терпеть боль и посильнее, гораздо сильнее. Но боль от голода была чистой пыткой. В некотором роде она походила на боль от удара ножом или от выстрела из пистолета. Вот только она была не просто физическим дискомфортом, о нет! Голод изматывал ещё и психологически, опустошая его изнутри и не давая думать о чем-то другом.       Затуманенные глаза Джорно широко распахнулись, когда он заметил, что ручка на двери в его комнату начала медленно проворачиваться. Действительно, было вполне логично, что кто-то пришел проведать его, учитывая, что звуки, которые исторгал из себя их босс в последние несколько часов, больше всего походили на предсмертные. Дверь медленно открылась, и на пороге появился хорошо знакомый ему силуэт, всей своей позой выражающий тревогу и обеспокоенность. Миста. Миста пришел проведать его. Джорно, тяжело дыша, приподнялся со своего места. Облизнув губы, он жадно оглядел своего визитера с ног до головы, желая увидеть больше, чем позволяло узкое пространство между стеной и приоткрытой дверью. — Э-э-эм… Джоджо, ты в порядке? — встревоженно спросил Миста, медленно заходя в темную комнату. — Ох, то есть, конечно, очевидно, что ты не «в порядке», довольно глупый вопрос с моей стороны… то есть, я хотел… Ум-м. Ч-что случилось?       Джорно уставился на обнаженный живот Мисты, слегка поблескивающий от выступившего на нем пота, который был несомненным признаком чужой тревоги. Он чувствовал, что Миста был напуган, но одновременно с тем и явно обеспокоен его состоянием. Чуял сострадание Мисты, которое скрывалось за его страхом. Такой любящий человек. Джорно, пошатываясь, поднялся с кровати, откашлялся и с каменным лицом направился прямо к Мисте. Гвидо в свою очередь принялся нелепо пятиться назад, пока не ударился спиной о стену рядом с дверью. — Э-э-эм… Ахах, ты слишком близко, Джорно. Ты должен сказать, что именно с тобой не так, прежде, чем трогать меня. А то я как-то не уверен, что хочу подцепить то же, что и ты, — нервно выдавил из себя Миста, отводя взгляд. Джорно молча смотрел на него, словно изучая. Гвидо сглотнул, он доверял Джорно, но это не значило, что он не боялся своего босса. Особенно в данный момент.       Внезапно из горла Джорно вырвался тихий, низкий стон, и прежде чем Миста успел сообразить, что к чему, к нему резко прижались, дергая и крепко сжимая его тело. Он вскрикнул и почувствовал, как его дрожащие ноги подкашиваются. Миста рухнул на пол, наконец-то в состоянии ясно оценить сложившуюся ситуацию. Джорно стоял над ним, тяжело дыша и опираясь на стену, смотрел на Мисту с темным и удушающим огнём в глазах. Гвидо только сейчас заметил, что единственной одеждой на Джорно были пижамные штаны — должно быть, он не заметил этого ранее из-за собственного страха. Не то, чтобы этот факт имел большое значение. Взгляд его темных глаз скользнул ниже и он заметил, что Джорно был весь покрыт мелкими царапинами и синяками, которые видимо были результатом того, что Джорно пытался самостоятельно ласкать себя снова и снова. Его соски сморщились, покраснели и были несомненно припухшими. Они выглядели истерзанными. Какая-то странная часть Мисты хотела протянуть руку и приласкать их, чтобы успокоить Джорно, ведь Гвидо казалось, что такое состояние определенно доставляло его боссу дискомфорт. Но это была очень… странная мысль, особенно учитывая текущую ситуацию. Миста сглотнул, когда его взгляд скользнул вниз, мимо пупка Джорно, к внушительной выпуклости оказавшейся прямо напротив его лица. О Господи.       Джорно как будто бы просиял, разглядывая упавшего Мисту, и последний подумал, что он вероятно застыл в достаточно нелепой позе — на полу, с широко раздвинутыми ногами. В целом, всё происходящее напоминало форменный бардак. Джорно добился чего хотел от Наранчи и решил, что настала очередь Мисты? С одной стороны эта мысль приводила стрелка в ярость, а с другой вызывала в нем волну отвращения, которая была готова захлестнуть его с головой. Прежде чем весь этот ворох мыслей успел пронестись в голове Мисты, Джорно опустился на колени перед ним и схватил его за бедра, придвигая стрелка ближе к себе. — Джоджо! — не своим голосом взвизгнул Миста пытаясь свести ноги вместе. Но Джорно оказался гораздо сильнее, без труда удерживая подрагивающие от напряжения бедра друга в прежнем положении. Не успело пройти и секунды, как блондин уткнулся лицом в пах Мисты и блаженно застонал. — Д-джорно! Серьезно! О-остановись!       Миста схватил Джорно за волосы, пытаясь оттолкнуть того от себя, но грубое прикосновение возымело прямо противоположенный эффект, лишь сильнее подстегнув возбуждение блондина. Джорно медленно заскользил вверх, вдоль по телу Мисты, увлекая за собой его дрожащую руку. Джорно добрался до груди Мисты и тут же уткнулся в неё носом, тихо постанывая и покачивая оставшимися на весу бедрами. Он сделал глубокий вдох, и Мисте не потребовалось много времени, чтобы понять, что его определенно обнюхивают. Хорошо, вот теперь Миста и вправду очень, очень испугался. Ему определенно не нравилось, как это всё происходит. Если Джорно хотел воспользоваться им, то он мог бы просто попросить, а вот нынешняя ситуация не могла не напрягать Мисту. Всё происходило слишком агрессивно, чтобы хотя бы отдаленно походить на естественный процесс.       Миста всхлипнул и голова Джорно тут же пришла в движение, обнюхивая его шею, грудь и даже подмышки. Джорно выглядел откровенно больным, он стонал и практически рыдал от малейшего прикосновения. — Ты т-так хорошо пахнешь, Миста! — проворковал Джорно. Румянец, вызванный смущением и растерянностью, расцвел на щеках Мисты и тот дернулся в сторону двери, пытаясь сбежать из чужой хватки. Однако, Джорно без особого усилия удержал его за ноги, раздвинув их так широко, что Миста почувствовал, как заныли мышцы. В конце концов, не было смысла отрицать собственный стояк, да и кто бы смог устоять перед таким соблазном, как Джорно? Их юный босс был чертовски горяч, и хотя Миста предпочел бы обойтись без всего этого, он не мог не возбудиться, следя за тем, как светлые волосы Джорно маячили меж его широко расставленных ногами. Миста стыдливо закрыл глаза и недовольно захныкал. Голова Джорно вновь опустилась к члену Мисты, юноша тяжело дышал и стонал. Но в один момент глаза Мисты широко открылись, он почувствовал, как его штаны внезапно промокли насквозь.       Облизывал. Джорно облизывал и посасывал его бедра полностью игнорируя то, что он был по прежнему в брюках, словно был собакой. О Господи. Миста попытался встать, но Джорно тут же толкнул его на прежнее место, открывая свой рот все шире и шире с каждым новым движением своей головы. — Д-джорно! Остановись! Oh mio dio, fermati! * — О Боже, о Боже. Тело Мисты охватывал душный жар. Он чувствовал себя порабощенным, пристыженным и возбужденным одновременно. Он не мог этого вынести. Но как только Миста достиг предела своей выдержки, острая боль пронзила его ногу, заставив испуганно закричать. Он в шоке посмотрел вниз и увидел Джорно, вцепившегося зубами в его ногу. Кровь окрашивала зубы Джорно в бледно-розовый цвет, боль от прокушенной ноги становилась все невыносимей, а челюсть Джорно сжималась все сильнее и сильнее и —       Удар.       В следующее мгновение левая щека Джорно покраснела, рот приоткрылся, и несколько капель крови сорвалось с его… клыков. Его левый глаз дернулся от обжегшего лицо удара, и на нем медленно выступила слеза. Миста фыркнул, широко открытыми глазами наблюдая за Джорно, его рука горела после того, как он отвесил юноше весьма ощутимую пощечину. Он ударил его достаточно сильно, не так ли? — О… О, нет… Это было слишком сильно, да?.. Я… Ты просто… — Миста окончательно запутался в том, что хотел сказать. Джорно так сильно укусил его, что Мисте показалось, будто у него вырвали кусок бедра. Он не знал, что ему следует делать. Миста неуверенно поднялся, и кровь резко хлынула из его раны, ведь теперь ничто не перекрывало ей путь наружу. Его ноги неловко подкосились, когда Гвидо в слепой панике выскочил за дверь. О, как же он облажался. Он дал пощечину своему боссу. Он дал пощечину своему боссу, в тот момент, когда тот был возбужден и нуждался в его помощи. О нет, о нет!       Джорно невидящим взглядом уставился в пол, кончиками пальцев очерчивая горящую щеку. Всё это зашло слишком далеко. Он должен был рассказать остальным. Ему нужна была их помощь. В какой же бардак превратилась его жизнь. ____________________________ Oh mio dio, fermati! — «Боже мой, остановись!»