Надо, чтобы стоял, понимаешь?

      Тайка Вайтити — режиссер обещавшего стать поистине вдохновляющего и немного сумасшедшего (как и сам Тайка) фильма «Тор 3: Рагнарек», обожал придумывать всевозможные фокусы прямо в процессе работы. Для него работать по строго заданному плану и таким образом, кадр за кадром, снимать полноценный фильм было просто невозможно. Нереально. Нет, нет и еще сто тысяч раз нет. Импровизация, идеи всей съемочной группы, безумство и юмор — только так можно вынести в свет шедевр. И Тайка всегда придерживался этого девиза.       День обещал быть сумбурным, но веселым. Так, по крайней мере, думал Том, выходя из своего трейлера с бутылкой воды в одной руке и телефоном в другой. Несмотря на утро, солнце уже успело накалить воздух и подарить миру очередную жаркую погоду. Такая перспектива Тома не особо вдохновляла — Вайтити что-то говорил про тесный костюм, который «Локи придется приодеть на Сакааре». Тесный, облегающий, тугой, плотный костюм… Но Хиддлстону и не такое приходилось выдерживать — актер привык ко всему.       Почти ко всему.       На съемочной площадке уже почти все собрались. Хемсворт, также взявший с собой бутылку воды, покорно стоял перед гримером, попутно перечитывая сценарий. Том вызубрил сценарий сразу же, как только его преподнесли. Сценка несложная, как раз с появлением «знаменитого и неподражаемого» Джеффа Голдблюма, как отзывался о нем Вайтити. Вайтити в принципе отзывается о любом человеке со множеством эпитетов и метафор, уж рядом с Томом точно. Но Хиддлстону это даже нравилось.       Тайка, в своей очередной забавной шляпе, увидев приближающего к съемочной площадке британца, как-то хитровато улыбнулся, отложил планшет и, подхватив лишний сценарий, пошел навстречу к будущему Локи. — Салют, принц ас-с-сгардский! Как ночка? Выспался? Готов к примерке и перевоплощению?       Тайка, засыпав Тома вопросами, торжественно вручил ему сценарий, чуть задрав голову, что говорило о хорошем настроении режиссера. Хотя Томасу редко удавалось застать Тайку в плохом расположении духа. — Всегда готов, сэр! — весело отозвался Том, принимая сценарий, который в принципе ему был не нужен. — Тогда бегом в примерочную. Тебя там уже ждет костюм. Я его хорошенько осмотрел, примерил. Никаких изъянов. Сидит хорошо, а на тебе, я уверен, будет смотреться идеально.       О да, и даже примерил. Тайка по возможности мерил все костюмы актеров, дабы убедиться, что те сидят комфортно и удобно. Ну разве не заботливая курочка наседка?       Одарив Томаса очередной белозубой улыбкой, Тайка несильно хлопнул того по плечу и указал в сторону гримерки, о расположении которой британец также прекрасно помнил. Решив не пренебрегать сценарием, Хиддлстон отправился к указанному месту, пробегая глазами по своим репликам. Ах, а ведь ему придется разговаривать с Голдблюмом!.. Который, кстати, пока еще не объявился на съемочной площадке. Томасу было интересно узнать, что представляет из себя эта «американская звезда» (и снова из слов Тайки).       Костюм сел, словно вторая кожа. Синий гладкий дермантин (или что-то из этой серии) с наименьшим количеством железных доспехов, оттого и не тяжелый. Но душный, это Томас понял сразу. Заменитель кожи не пропускал воздух, отчего сниматься в этом будет жарковато. Но вытерпеть можно.       Гример осмотрел Томаса, подправил кое-где ткань и пару вставок и отправил актера показаться Тайке. Одевать парик смоляных волос Локи решили позже.       Хиддлстон не застал режиссера на месте, но Хемсворт, уже одетый в свой костюм Громовержца, по-братски улыбнулся коллеге по фильму и кивнул. — Слушай, а ты хорош, — похвалил костюм Криса Том. — И ты тоже, — шире улыбнулся Крис, одобрительно, как бы сделал брат, ударив кулаком Хиддлстона по руке, осматривая его костюм. Поди уже влился в образ, подумал Томас, как-то даже довольно улыбаясь. Настроение росло от теплой атмосферы на площадке, а предстоящая съемка будоражила и возбуждала.       Тайка отсутствовал недолго и, когда вернулся, с упоением и любовью рассматривал костюмы на актерах, будто сам лично шил их всю ночь, как для своих родных детей на предстоящий утренник в детском саду. Крис и Том оживленно разговаривали и забавлялись, демонстрируя костюмы со всех сторон, что даже не заметили появление третьего участника предстоящей сцены на Сакааре — Джеффа Голдблюма.       На костюм Джеффа Вайтити смотрел не просто с восхищением, а даже с какой-то извращенной любовью. Золотого цвета блестящий халат придавал актеру не только пару сантиметров роста, но и буквально подтверждал статус истинного правителя целой планеты, а забавные сланцы говорили о легкой небрежности и простоте характера персонажа, которого Голдблюму еще предстояло сыграть. Именно таким и видел Тайка Грандмастера — простым, спокойным, но любящим пренебрегать властью. «Золотой дедуля!» — Джеффри, душа моя, я тебе не говорил, что ты просто очаровательный правитель Сакаара? — с простым добродушием Вайтити осмотрел одетого и уже даже загримированного актера, после чего незамедлительно заключил в объятия. — С самого первого приглашения на участие в фильме, мой дорогой, — усмехнулся Голдблюм, не менее крепко обняв режиссера.       Том и Крис на некоторое время умолкли, наблюдая задушевно-ванильную сцену. Хиддлстону давно уже не приходилось бывать в такой приторно-уютной атмосфере. Однако это вовсе не вызывало тошноты или отвращения, а, напротив, вызывало желание погрузиться в чьи-то объятия, чем сейчас занимались Вайтити и Голдблюм. Но и эти «обнимашки» пришлось разорвать — фильм сам себя не снимет.       Заботливый Тайка уже успел протянуть сценарий (и сколько вообще он наделал этих копий?) Джеффу, но актер со стажем, кокетливо улыбаясь, повернулся к коллегам, чтобы поприветствовать их. И первый в теплые объятия угодил Крис. — Рад встрече, здоровячок! — Джефф дружелюбно обнял и по-отцовски похлопал Хемсворта по спине. — А вы, братья Хемсворты, все такие крепыши, как я погляжу. Привет Лиаму передавай! — Обязательно, Джефф, — по-доброму отозвался Крис, осторожно обнимая коллегу. Как бы этому дедуле кости не переломать в объятиях.       И тут настала очередь Тома. Как ему показалось, Голдблюм одарил его не просто заинтересованным взглядом — в нем была и искорка… безумия?.. похоти?.. — А это что за очаровашка, Тайка? Посмотрите, какой миленький! — Джефф, перед тем, как обнять Томаса, сначала обхватил его за плечи, поближе рассмотрев, а потом взглянул на режиссера. — Ты мне не говорил, что такой пирожочек будет сниматься в фильме.       Томас незамедлительно смутился от такого обращения, лишь слегка улыбнувшись. Того, что Голдблюм будет вести себя, как светская инфантильная дамочка, он не ожидал. — Не ври, имена всех актеров были вынесены в сценарии, — усмехнулся Тайка, уже что-то просматривая в своем планшете. — В любом случае, очаровательно, — заключил Джефф, таки прижимая к себе британца и тепло обнимая. — Рад встрече, Том.       Томас выдавил из себя что-то вроде «взаимно», все еще смущенно улыбаясь. Джефф ему понравился с первой широкой улыбки.       Режиссер вместе с актерским составом и съемочной группой оживленно обсуждал предстоящую съемку. Было решено снимать сцену с репликами двоих братьев и сакаарского правителя ближе к обеду, после съемки сцены, где Грандмастер общается пока только с Тором, устроив ему небольшое представление с расплавлением кузена. Томаса было велено отправить в гримерку.       Почти час ушел на то, чтобы нацепить на британца черный парик и сделать брови погуще. Потом гример принялся за все остальное, начиная четче выделять его острые черты лица, больше времени уделяя скулам. Том покорно сидел и ждал, периодически зависал в телефоне, шутливо зевал, перекидывался парочкой реплик — в общем, делал все, чтобы теплое время года его не разморило на сон.       И наконец, с гримом было покончено.       Поправляя верхнюю часть костюма, Томас вышел из гримерной, мысленно перебирая сценарий в голове.       Тайка энергично скакал по сцене, нахваливая Криса и Джеффа. Значит съемка прошла удачно. Томас натянул хитроватую улыбочку, призывая своего внутреннего Локи выйти в свет, чтобы Тайка и вовсе упал в обморок от восхищения. Томасу такая открытая поддержка нравилась. Она помогала играть Локи хитрее и проворнее, еще больше утешая внутреннее эго британца.       Крису и Джеффу позволили передохнуть, а вот Хиддлстона режиссер поставил в центре всеобщего внимания, скептически начиная его рассматривать. Тома это слегка напрягло. Тайка медленно начал делать несколько шагов назад, рассматривая Локи в новом обличье. — Что-то не так? — не выдержал Том, слегка нахмурив брови, как это делал сейчас и Тайка. — Ты в трусах? — вдруг резко спросил режиссер в ответ, приподняв ладони и соединив их вместе, палец к пальцу.       Томас снова смутился, но грим не позволил увидеть другим порозовевшие скулы. — Нет, — как можно более невозмутимо. — Штаны же обтягивают сильно, будет ви… — Майес! — прервав Томаса, Тайка закричал что есть сил, отчего многие на студии вздрогнули от неожиданности. — Майес! Кто-нибудь, позовите Майес!       Майес была женщиной, давно уже прошедшей бальзаковский возраст, но выглядевшей на удивление неплохо, с крашенными светлыми волосами, блестяще-матовым лицом и широкой улыбкой (Вайтити, видимо, набирал съемочную группу по ширине и белозубости улыбок). На съемочной площадке ей была уготована роль художницы по костюмам, коим она и была по профессии. Тайка хотел, чтобы именно Майес моделировала и создавала шикарные сакаарские одеяния.       Женщина примчалась не сразу, на ходу успевая пить из картонного стаканчика кофе. Томас одарил ее полным непонимания взглядом. Неужели в костюме изъян? — Майес, посмотри на него, — Тайка кивнул в сторону Хиддлстона, отчего последний почувствовал легкий укол обиды от такого обращения. — Ну? — женщине явно не терпелось уйти с палящих лучей жаркого солнца. Просто удивительно, что в такую погоду она пьет именно горячий кофе. — Чего тебе еще не хватает? — Посмотри на паховую часть костюма. Том без белья, кстати. Но… где же сексуальность Локи?       Томасу показалось, что на сей раз румянец смущения умудрился-таки протиснуться сквозь толщину грима. Невольно захотелось свести ладони на пахе и спрятать объект их обсуждения. — Сексуальность? Подними плащ, там обтянутая замкожей задница, — усмехнулась Майес. — Задницу я покрупнее сниму в другой сцене — потешу фантазию голодных фанатов. Меня сейчас интересует пах Локи. В конце концов, почему не торчит?       Том услышал, как Крис, стоявший невдалеке, издал какой-то кряхтящий звук, и закатил глаза. Ну почему такой форс-мажор происходит именно с ним? — Почему у Локи обязательно должно что-то торчать? — встрял в разговор британец, решив встать на защиту своего персонажа. — А почему нет? — цыкнул Тайка. — Просто небольшой бугорочек. Мне не нравится, что штаны сильно облегают, они скрывают все мужское достоинство трикстера и делают из него… девчонку!       Томас вновь закатил глаза, уже дважды плюнув на правила этикета. — Ну, могу вставить подкладку, чтобы была небольшая выпуклость… Но на это уйдет время.       Режиссер слегка поджал губы, все еще смотря на паховую область Хиддлстона, обдумывая решение. Форс-мажорное обстоятельство набирает обороты, подумал Том. И вот Тайка наконец пришел к решению. — Нет. Времени нет, я хотел сегодня отснять еще сцену знакомства Тора и Корга. Так что вся надежда теперь на тебя, Томас. Возбуди себя.       Раздался очередной крякающий звук Хемсворта. Хорошо хоть, что Голдблюм спокойно смотрел на Тома, наверное, даже сочувствуя ему.       Томас прочистил горло и вежливо, хотя и прекрасно услышал Тайку, спросил: — Что, прости? — Возбуди себя, — повторил режиссер. — Сходи к себе и помастурбируй немного, чтобы встал. Тогда и бугорок на этих обтягивающих штанах появится.       Хиддлстон молча слушал, пытаясь понять, не снится ли это ему. — Том, миленький мой, нам это нужно для съемки. Я хочу, чтобы фанаты Локи восхищались не только филейной его частью. — Локи не секс-эталон, а хитрый Бог лжи и обмана — этим должны восхищаться фанаты, — стоял на своем Томас. — Да, несомненно. И это я доступно показываю в фильме. И не раз еще покажу! Но хотя бы самый маленький бугорок на штанах нужен. — Тайка… — Так, все! Надо, чтобы у Локи стоял, понимаешь? — утверждает Тайка, слегка хмуря брови.       И как быть? А как было велено. Режиссер сказал — актер сделал.       Томас замолчал, тихо выдыхая через нос, сохраняя самообладание, и кивнул. Настроение резко куда-то улетучилось, а Тайка неожиданно стал противно надоедливым безумцем. Собрав волю в кулак, Том скрипя зубами пошел к себе в трейлер.       И один лишь Джефф Голдблюм с сочувствием посмотрел британцу вслед, слегка поджав нижнюю губу, из-за чего голубая полосочка игриво поползла вверх.       Том заперся в трейлере и уже не хотел выходить из него. Тот показушный водевиль, что устроил Тайка, просто вывел британца из себя. Томас проклинал всех и вся: Тайку, смеющегося Криса, противную Майес, что не может быстро пришить дурацкую подкладку к штанам, тугой костюм, обтягивающий стройное тело, и даже палящее солнце и жару, из-за которой Том уже весь вспотел. А ведь все так мило и весело начиналось.       Еще немного поворчав, Хиддлстон кое-как стянул с себя тугие, плохо скользящие по вспотевшей коже бедер штаны до колен и уселся на небольшой застеленной кровати. Боги, как же давно он себя не трогал. Услуги дорогостоящих проституток или временных подруг были ему ближе, чем ласкание самого себя. С девушкой это гораздо приятнее, чем с собственной рукой и фантазией. Но сейчас искать проститутку времени не было.       Том не спеша опустил взгляд на собственный невозбужденный половой орган и тихо вздохнул. Можно бы перед началом сказать ободряющую фразу типа «Ну, дружок, давай», но у Томаса не водилось привычки разговаривать со своим пенисом. Прикрыв глаза, британец обхватил тонкими длинными пальцами мягкую плоть, начиная плавно и не спеша ласкать. Сначала большой палец медленно, но уверенно прошелся по всей длине члена, едва надавив на крайнюю плоть. Потом мизинец скользнул ниже, к основанию, накрыв мошонку и подобрав яички, чуть-чуть сдавливая. Снова большой палец повторил движение, но пока ничего не произошло.       Отчего-то Том смущался. В трейлере он был совершенно один, никто за ним не следил, не наблюдал, но смущение не проходило. Осознание того, что почти вся съемочная площадка знает, чем он тут сейчас занимается, наводило стыд и отвращение. Сдался же проклятому Тайке этот бугорок на штанах. А то, что сниматься со стояком тяжело, Тайку не смутило?!       Хиддлстон попытался взять себя в руки и представить какую-нибудь голливудскую красотку, но на ум приходила только треклятая Майес. Пальцы стали активнее бродить по члену, ласкать чувствительную кожу, но эрекции все не было. Только отвращение и неприятие.       Кажется, Томас так промучился минут пятнадцать. Кожа на пенисе лишь слегка покраснела из-за трения сухих пальцев и теперь неприятно зудела, а не дышащие штаны из-за скопившейся влажности некрасиво скрипели на коленях и икрах.       Откинувшись на подушку, Хиддлстон шумно выдохнул и закрыл лицо ладонью, что не касалась полового органа. По спине бежали капельки пота, жара давила и не давала сосредоточиться, как и мысли о съемочной группе, шушукающейся о дрочущем в трейлере британце. Томасу было гораздо проще сняться обнаженным (опыт-то огромный), чем со стояком в штанах. Еще и телефон где-то оставил и теперь даже не мог найти в Интернете возбуждающих красоток.       В дверь вдруг постучали. Том встрепенулся и сел на постели, машинально сжав пальцами покрывало, чтобы в случае чего прикрыть свое мужское, не способное встать вовремя достоинство, совсем забыв про то, что дверь заперта. — Да? — хрипло отозвался на стук Томас, замирая. — Том, это Джефф. Я телефон твой принес. В том балагане его нетрудно потерять.       Вот уж точно, по-другому съемочную площадку под руководством Вайтити и не назовешь — балаган. — Я… э-э… оставьте… — стыдно, стыдно, стыдно-то как! — Впрочем, погодите!       Встав с постели, Том попытался натянуть на себя скрипучие штаны. Еще и плащ мешал. Кое-как управившись, британец быстро метнулся к столику, выудил из кем-то любезно оставленной пластиковой коробочки влажную салфетку, наспех вытер руки и только после этой гигиенической процедуры открыл актеру дверь.       Джефф, слегка смущенно улыбаясь, протянул Томасу его же телефон. — Не отвлекаю?.. — Ох, да нет… Я всего лишь… — Том прочистил горло и набрал побольше воздуха в легкие, — всего лишь пытаюсь… — Я понял, — Джефф по-доброму улыбнулся, буквально вложив растерявшемуся британцу телефон в ладонь. — И… как успехи? Тайка интересуется, отчего ты так долго возишься. — Ну, сколько надо, столько и вожусь, — Томас презрительно фыркнул и нахмурился, отчего на переносице появилась складочка.       Голдблюм не нашелся что ответить, поэтому лишь кивнул, закусив свою нижнюю раскрашенную полную губу, отходя назад. — Я скоро подойду, можете ему передать.       Прозвучало не очень-то уверенно, подумал Том. Голдблюм вновь кивнул и, одарив его легкой одобряющей улыбкой, не спеша направился обратно на площадку.       И тут что-то дернуло Тома позвать Джеффа обратно. — Мистер Голдблюм, сэр!.. Я… — О, сладкий, просто Джефф, — Голдблюм грациозно, как не каждая дама смогла бы так сделать, развернулся, улыбаясь еще шире. Морщины при широкой улыбке четче выделялись, особенно вокруг глаз, но шарм никуда не девался. — Джефф, у меня проблема… Можешь зайти на минутку?       Ощущение, будто Голдблюм заранее знал, что Том его позовет. Ибо почему все с той же грацией Джефф преспокойно поднялся по двум маленьким ступенькам трейлера, придерживая длинный низ халата, и прошмыгнул внутрь? — Судя по бугорку, который требовал Тайка и которого все еще нет, проблема в этом?       Ах, проницательный ты наш Джеффри, мысленно съязвил Том. — Как видишь.       Голдблюм наблюдал смущение британца еще на съемочной площадке, а теперь наблюдает его куда ближе. Хиддлстона действительно было жалко. Этот актер хоть и не новичок в своем деле, но явно с эрекцией еще не снимался. — Импотент? — Боже, нет! Просто не могу и все. Не возбуждает ничего конкретно сейчас.       Тяжкий вздох британца, который Джефф пропустил через себя. Ах, бедный милый мальчик, нервно покусывающий тонкую губку от смущения. Но как же Голдблюму нравилось и льстило, что Томас обратился за помощью именно к нему — более опытному актеру, который действительно мог посоветовать что-то профессиональное.       Джефф осмотрелся в чужом трейлере, слегка щурясь, пару раз стукнул кончиком языка по поверхности зубов, еле слышно цокнул и снова посмотрел на Тома, попутно убирая руки в широкие золотые карманы. — Присядь-ка и расслабься, милый.       Томас округлил глаза. Что, и все? Весь совет? Так он это и пытался сделать целых пятнадцать с лишним минут. — Я пробовал, но… — Том, делай, что велено.       Тон у Голдблюма ненадолго сменился, показался каким-то требовательным и грозным. Вот уж точно всем Грандмастерам Грандмастер.       После смягченного «пожалуйста» Томас все же послушно сел. Джефф, немного постояв на месте, внимательно взглянул на британца. — О чем ты думал, когда трогал себя?       После этого вопроса Джефф вдруг стал похож на грозного папашу с ремнем, застукавшего сына-подростка за тайной дрочкой. Томас нервно сглотнул. — Пытался о чем-то возбуждающем… — немного подумав, исправил, — о ком-то возбуждающем. Но все без толку. — Загрузился из-за мнения чужих? — Джефф улыбнулся уголком губ, вдруг сделав шаг по направлению к Томасу. — Типа того, — Том не отрывал взгляда от старого актера, по-кошачьи грациозного. — Что же они теперь подумают о тебе? М? — второй медленный шаг. Уже почти близко. — М-м-м… Сам Том Хиддлстон сидит и дрочит в своем трейлере… Срамота-то какая. А все для каких-то съемок. — Если ты пытаешься сказать что-то возбуждающее, то пока выходит так себе, — тихо фыркнул британец, поднимая голову: смотреть на Джеффа теперь можно было только так — он стоял совсем близко. — Милый, я к тому веду, что сейчас все ждут лишь того, чтобы поскорее отснять эту сцену и пойти по своим трейлерам отдыхать. Тайка остальную съемку решил перенести на вечер, ибо кто-то там уже шлепнулся из-за солнечного удара. Слишком жарко для съемок. Но так как мы уже загримированные, то он решил как можно быстрее отснять сцену с нами. И все.       Том задумался, прикусив нижнюю губу, слегка нахмурив густые брови Локи. — Неужели никто не обсуждает теперь этот инцидент? — А давно ли тебя стало волновать мнение чужих? — вопросом на вопрос ответил Джефф. — Как ты вообще попал в киноиндустрию с такой неуверенностью в себе?       Джефф сделал последний шаг вперед, и острые коленки Тома соприкоснулись с коленями опытного актера. По коже головы приятно пробежали мурашки, несмотря на некоторые покалывания из-за парика. — Я уверен в себе, — с придыханием выдавил из себя Том. Да что же тут творится? Воздух вокруг будто наэлектризовался. Или это помутнения из-за жары? — Звучит как-то неуверенно, — тихо усмехнулся Голдблюм, разворачиваясь и садясь рядом с Томом. Слишком рядом, так, что бедра американца и британца плотно прижались друг к другу.       Следующее, что сделал Джефф, повергло Томаса в легкий шок. На секунду он даже почувствовал себя диснеевской принцессой-девственницей. Джеффри спокойно, чтобы не напугать, раздвинул бедра Хиддлстона и положил теплую смуглую ладонь на его пах, слегка сжав. И Томас не сдержал тихого вздоха, непонимающе взглянув в темные глаза коллеги по работе. Но боги, как же все эти махинации со стороны американца ему нравились. До чертиков в отблесках глаз. — Расстегни, — приказным, но мягким тоном сказал Джефф, слыша, как собственный голос слегка охрип.       Томас повиновался, дождался, когда Голдблюм уберет ладонь, и расстегнул синие сакаарские брюки. Джефф долго ждать не стал и сразу же скользнул слегка вспотевшей ладонью в штаны британцу, на сей раз накрывая ставшую горячей плоть. Том почувствовал позывы эрекции и охнул, на секунду прикрыв глаза. — Джефф… — Тш-ш-ш… тихо, милый. Все хорошо, — Голдблюм приблизился к аккуратному уху британца, вдохнув запах лака на искусственных волосах трикстера. — Даже смазывать не нужно. У тебя тут так мокро, прело.       Томас сильно покраснел. Этот властный шепот и маленькие пошлости будоражили, сладко отзываясь в низу живота. Разъединяя стиснутые зубы, Хиддлстон наконец-то расслабился и даже позволил себе разместить свою ладонь на чужом бедре. Рука Джеффа осторожно и неторопливо поглаживала уже почти полностью вставшую и набухшую плоть. Подушечками пальцев Голдблюм заботливо собирал с головки маленькие капельки смазки, не давая испачкать штаны. Томас от таких прикосновений не сдержался и сдавленно застонал, толкнувшись в ласкающую ладонь.       То, что не смог сделать Томас за пятнадцать минут, Голдблюм сделал за жалкие две минуты. То ли это красноречивость, то ли чарующий голос, то ли махинации и манипуляции вперемешку с кошачьей грацией и рукой в штанах, а может, и все сразу, но Томас уже готов был раздвинуть бедра пошире и начать двигаться навстречу. Что он, собственно, и сделал: подавшись слегка назад, вжав вспотевшие ладони в покрывало, британец начал двигать тазом, стараясь потереться о влажную чужую ладонь. Узкие штаны все же сковывали некоторые движения, но Хиддлстону хватало и этого — полностью вставший член теперь болезненно упирался в ткань брюк.       Голдблюм тешился и немного забавлялся. Для пущего эффекта он обхватил пухлыми губами хрящик ушка и совсем несильно прикусил. Томас застонал уже без всякого стеснения, чего и добивался американец. Для него это был знак стоп. Ведь Локи в фильме должен быть энергичным хитрым трикстером, а не разморенным ленивым божком, получившим свою порцию ласки и наслаждения.       Голдблюм остановился и вытянул руку из тесных штанов, с интересом посмотрев на Хиддлстона. Томас в ответ одарил Джеффа умоляющим взглядом щенячьих глаз. — Боже… — капризно простонал Том. — Для тебя просто Грандмастер, милый, — Голдблюм лучезарно улыбнулся, дотронувшись кончиком пальца до прямого носа Томаса. — Застегивай штаны и бегом на площадку. Все уже заждались.       Британец быстро кивнул, пытаясь восстановить дыхание. Смущение улетучилось, осталось только жалкое послевкусие легкого разочарования — Тому очень хотелось кончить. — Спасибо, Джефф… — слегка растерянно проговорил Томас. — Будешь должен, милый, — Голдблюм лишь подмигнул, одобрительно похлопал того по бедру и поднялся с постели, как ни в чем не бывало выходя из трейлера и оставляя Томаса одного. И даже руки салфеткой не вытер, педантично подумал британец, но вскоре откинул эту мысль.       Поднявшись, слегка покачиваясь от легкого опьяняющего возбуждения, Том опустил ладонью стояк вниз, чтобы тот уж не слишком топорщился, и застегнул ширинку с пуговицей. Получился тот самый небольшой бугорок (хотя будь это не такие облегающие плотные штаны, был бы неуместный фильму бугорище), что требовал Тайка.       Томас дал себе еще секунд десять времени, чтобы немного прийти в себя после щекочущего нервишки Джеффа, и с тихим шипением покинул свой душный трейлер, думая о том, как же ему придется возвращать долг.