Третичный Соннелон

      Спустя три месяца после того, как я начала активно собирать новый поход, всё было готово. Восемь добровольцев: кто-то пошел за сокровищами, кто-то из любопытства и жажды знаний, а двое осознанно рисковали своей жизнью, чтобы избавить свое поселение от потенциальной угрозы. Всё-таки потерявшая контроль и самоцель гельментова тварь с добрый вагон  размером ― это опасность, с которой считаются даже магики. А эти двое, даже если и не были полноценными боевыми оперативниками и больше полагались на новенькие электроружья и амулканы*, чем на собственные магические умения, ясно понимали, что если эту мерзость не уничтожить, пока она не решилась вылезти наружу, то через пару лет их родной край превратится в глыбу камня, равномерно покрытую слизью и червями.       Но, несмотря на некоторую небрежность и неприхотливость при подборе команды, логика тут прослеживалась. Всё же, тварь крупная, подземелье, куда она свалилась ― глубокое, что давало нам приличную фору для подготовки. Нашей целью было гарантированно убить отродье, прихватив по возможности сокровище древних гельментопоклонников, а не героически покончить с собой. В дело шло всё. Мои вечерние выступления на публике с рассказом, якобы по секрету, ткани своего тела, которые за мзду сдавала местным знахарям и магикам-исследователям. Даже тот небольшой бюджет, что нам выделил город, как только слухи о древнем цепне, затаившемся в опасной близости от их домов, добрались до соправителей из ратуши. А мой подпорченный проклятьем и заражённой пищей видок не оставлял сомнений, что эти слухи если и не полностью правдивы, то долю истины в себе несут. И лучше кинуть приключенцам кость из казны, чем подпитывать зарождающееся беспокойство собственным бездействием. Спорю, они тогда локти себе искусали, когда поняли, что того путника в странно топорщащемся плаще не стоило и на полёт к городским стенам подпускать. Ну не верю я, что нам аж целый кристалл с задорным счастьем и три золотых от страха за город выдали. Нам этого едва хватило, даже не на закупку провианта, а едва ли прокормиться мне самой те три месяца, что шли сборы.       Оружие и боеприпасы к нему принесли магики, явно казённое, выделенное местной общиной, новенькое, ещё в цеховой смазке и запечатанных кофрах, покрытых противоударными сигилами. А вот с едой долго были проблемы, стояла зима и никто продавать свои запасы задёшево не хотел. Какими правдами и неправдами мы её добывали, я даже вспоминать не хочу. Но это были еще цветочки по сравнению с тем, как мы искали некромага. О, то было целое приключение, как мы расписывали местным личам все выгоды похода с нами и то, что им никаких рисков на себя брать не нужно и что им одна сплошная выгода с того. Так-то оно и правда, трупов в соннелонах (2) там было несчётное множество, и потенциала жизни на добрый новый некрополь. И даже с их защитой мы бы справились ― всё же нас было приличное число, все вооруженные до зубов. Среди нас были магики, в конце концов, я сама, уже побывавшая и оценившая силы и возможности этого монстра. Да вот не любят некромаги места смерти своих коллег. До жути, до скрежета зубовного. Все это знают, хоть и причины известны только их племени. Уж как мы ни старались, но никого, кроме одного отчаянного ученика, у которого даже трупных пятен почти не было, не то что прихвостня, не смогли увлечь за собой в поход. Что было нам даже на руку ― по крайней мере, еду нам портить не будет своим присутствием в отряде.       Как можно понять, было нас десять разумных индивидов, грозно потрясавших ружьями, а кто-то даже потратился на доспехи, придающие особо лихой вид нашей компании. Начать свой поход решили, как только сойдёт последний лёд, так что последние дни мы провели лагерем вокруг той самой хижины, в которой началось это приключение. Из неё мы сделали штаб и одновременно склад, куда свозили всё, что потребовалось бы нам для похода. Прям не мирные приключенцы в глубинный храм идут, а начинающие разбойники. Того гляди проезжих… Дальше текст смазан в одну неподдающуюся расшифровке полосу чернил.       ―Теть Заура, там вас Лугар зовёт, ― от неожиданности смазала текст лапой. Память — это, конечно, хорошо, но без ручки и бумаги я дальше корчмы больше не пойду. ― Говорит, лёд завтра треснет, нужно собираться уже. Вот, послал меня за вами. Теть Заруд, а там и правда цепень завелся или мы идем клад искать под чужие денежки? ― Улен хитро подмигнул, дескать, разгадал мой дерзкий план по обогащению нашего отряда за счёт городской казны.       — Не-не, всё так и есть, молодой человек, цепень есть и он живее многих живых. И впредь попрошу держать ваши грязные инсинуации при себе.       Это очень хорошо. Это даже великолепно, потому что, судя по разговорам, у людей начались те же сны, что преследовали меня незадолго до того злосчастного похода, и только падения боевого духа на почве кошмаров нам не хватало. Последнее дело идти в такое гиблое место, как эти шахты, когда тебе снится, что тебя там ничего, кроме лютой смерти, не ждёт.       Лугар славный мужик — хоть сам и магик, как и его побратим Кунр, — не злобливый и почти даже не зазнаётся. Вот и сейчас, мог же сидеть в доме, кушать за отдельным столом, и никто бы не придал этому особого значения. Господин маг, куда ему с простыми людьми кушевать. Ан-нет, со всеми у костра сидит, очередные байки травит за кружкой отвара. Даже одет так же, по-походному, не светит дорогущими амулканами. Была бы я ещё человеком…       Отгоняя внезапно поднявшую голову грусть, отвернулась от окна. Всё же те события оставили слишком глубокие следы. И не только на теле, хотя оно продолжало меняться даже спустя столько времени. Повезло хоть, что лапокрылья всё еще больше руки и учиться писать заново не пришлось. Пересилив себя, закрыла записную книжку, забыв просыпать страницы. Сразу идти к магику было не обязательно, так что я сделала крюк, заглянув в тот угол, где полгода назад жил Гурат. Сейчас там была оборудована кухня и несколько припрятанных мною бутылок бренди. Нужно уже завязывать с выпивкой, но последний разок, перед самым походом, можно. Всего пару глотков. Ничего страшного, даже нутро не сильно обожжёт. Только бы унять эту дрожь.

***

       Я, и правда, сделала всего пару глотков. Но то ли влажная жара, вдруг обрушившаяся вместе с туманом, то ли переживание и вынужденное бездействие последних дней сыграло свою роль, и мир поплыл перед глазами разноцветными пятнами. Да так резко, что я еле удержалась на ногах. О разговоре, тем более важном, и речи не шло. Едва добравшись до кушетки, я грузно рухнула, пытаясь вдохнуть. Да что не так, я же помню, ещё на той неделе я спокойно пила этот настой и ничего страшного, только жгло горло! Видения накинулись на меня, как свора собак, голодных до ласки — не причиняя страданий, но полностью выбив из привычной реальности. Это было подобно тому сну, что преследовал меня полцикла назад. Опять давящая темнота, опять теряющийся в вышине потолок. Только не было преследователя. Наоборот, в этот раз я была совершенно одинока, и даже вездесущие соннелоны смотрели не на меня, а куда-то вдаль. Я лежала в какой-то узкой щели, как тогда, когда меня свалило проклятье и я корчилась от боли в мутирующем теле, полубеспамятная, каждый миг ожидая смерти как избавления. Я не чувствовала хода времени, не могла пошевелиться, все вокруг было подобно кристаллографии наивысочайшего качества. Видение развеялось, так и не дав никакой иной информации, кроме того, что я останусь одна и зачем-то залягу в яме без видимой на то причины. Сколько я так пролежала? Небо было затянуто плотным покровом предгрозовых туч, определить положение светила, даже приблизительно, не представлялось возможным. Нужно будет над этим подумать позже. Но в тот момент нужно было всё-таки сходить к Лугару.

***

      Чего-то такого я и ожидала. Весь наш немаленький отряд лежал в самых странных позах, будто их всех разом на месте сморило сонным заклятием. Кроме одного. Молодой некромаг, будто воин из древних легенд, возвышался посреди лагеря, как посреди поля битвы, и растерянно смотрел на меня во все свои четыре глаза. Досадливо проклекотавшись (кашлять я уж давно не умею), я начала тормошить соратников, попутно успокаивая немёртвого юношу, так и не смогшего вымолвить и слова. Понятно, почему его отправили с нами, такую потерянную душу даже среди зверолюдов найти сложно. Ох, горе немёртвое, понятно, почему у него даже фамилиара не было. Одно не понятно, и как только Яжек своё становление получил…       Кое-как растолкав ребят, я уже понимала, о чём хотел со мной поговорить Лугар. Не одну меня накрыла лавина видений. И судя по тому, что ни в прошлый раз, ни сейчас ни один из магиков и бровью не пошевелил, когда остальных прямо-таки снесло, скажем честно, отвратительнейшими снами, срабатывает это исключительно для живых.       — И долго они так? — говорить было больно, язык едва ворочался во рту.       — Не знаю, не дольше тона, может, даже меньше. Что с ними? У нас эпидемия? Пища отравлена? — он попытался мрачно посмотреть на меня своими белёсыми глазами, что выглядело более чем комично на его юном лице, ещё не тронутом порчей. Но очень даже тронутом обычной, ещё человеческой, тревогой.       — Спокойно, Яжек, всё нормально. Не нормально, конечно, но не смертельно. Это место проклято, сам же должен чувствовать. У нас здесь случается… разное. Я это ещё в прошлый раз испытала. Помнишь, я ещё рассказывала, что мне вещий сон снился? В этот раз что-то подобное произошло.       — Как скажешь, живая, тебе видней.       Видения вновь накатили, но в этот раз я сумела удержаться не только в сознании, но и на ногах. Видимо, помогло то, что я уже падая прикоснулась к Яжеку. Никаких новых пейзажей или действующих лиц, но на одно мгновенье мне показалось, что мои руки, уже привычные изменённые проклятьем, снова были слабыми, голыми руками человека. Только этого мне не хватало! Не для того я страдала эти полгода, привыкая к новому телу, чтобы потерять всё. Да ещё и ради той рухляди, что была у меня прежде. Злобно заклекотав, я поднялась с земли не без помощи некромага. Нужно выдвигаться, чем раньше — тем лучше. Даже элефантов здесь оставим, некогда им корм заготавливать, плевать, в пещере растёт тот лишай, при беде будем его жевать.       — Вот… Гельментово семя! Опять тоже самое, говорю же, видения! Спасибо. Нужно поскорей убираться из этой дыры.       — В дыру поглубже? Вот уж не знаю…       — Да, Яжек, в дыру поглубже, и я более чем уверена в этом. Пока видения не переросли во что похуже. Я этого боюсь. Очень боюсь. А теперь прости, но мне нужно найти Лугара. Не видел его, кстати?

***

       Найти Лугара не составляло большого труда. Он, как и всегда, впрочем, свой вечер проводил в своей палатке, у импровизированного станка. Вот и сейчас, зайдя к нему, увидела его склонённым над бумагами, и если бы не вежливый стук когтей о доски пола, навряд ли моё присутствие было бы замечено. Он испуганно обернулся, как подросток, которого застали за курением плавников гурги.       — Мне передали, что ты хотел меня видеть. Это так, или опять Улен все напутал?       — Так и есть, посылал сорванца. Еще полтора часа назад. Странно, он обычно не канителит.       — Это то, о чём я хотела поговорить. У нас начались те самые сны, о которых я говорила. Только теперь они нас и днем преследуют. Нужно поскорее убираться, мы и так уже потеряли пару дней. Нельзя затягивать, была бы моя воля, я бы прямо сейчас общий сбор скомандовала, — выпалила я на одном дыхании, уже ощущая, как мерзко задрожали колени. Опять новый приступ? Возможно. — Лугар, если мы не покинем это место в течение суток, мы уже никуда не пойдем, понимаешь? Я не могу тебе этого объяснить, просто знаю.       — Ох, вот пожалуйста, не надо патетики. Ты же взрослая женщина, а ведёшь себя как ребенок. Соберись, Заура, я тебя затем и звал — нужно было обсудить с тобой завтрашний поход. Кунр и Яжек уже в курсе дела и уже собирают вещи. Снег и лёд нас каким-то образом спасал, но сейчас его нет. И вполне понятно, что тебя волнует, Заура. Прекрасно понимаю и разделяю твои тревоги, и хотел тебя убедить ровно в том, что ты мне сейчас рассказываешь. Но ты сейчас явно не в состоянии. Приходи как успокоишься.       Он был явно раздосадован моей бурной реакцией, но лезть к нему с разборками мне не хотелось. Подумаешь, какой важный, решил ещё за меня, когда нам выходить, ха! Молча развернулась и, даже не попрощавшись, покинула его недомастерскую. Сам бы чувствовал то, с чем мне приходится жить — ещё не так запел. Чувствуя, как начинаю закипать, я постаралась одёрнуть себя. Вот только ссоры нам тут не хватало.       Выйдя к костру, я на грани возможности прокричала общий сбор. От такого надругательства моё не привычное к громким звукам и ещё не до конца приспособившееся к лающему наречию Юргенд-края горло противно заныло. Но куда деваться, раз уж связалась с простецами, которые едва ли знают закатную речь своего осколка, приходится приспосабливаться. Население лагеря, до этого потихоньку начавшее заливать дневное переживание чем-то явно крепче травяного сбора, будто нехотя, сползлось к костру. И даже Лугар, Яжек и Кунр решили почтить нас своим присутствием, какая прелесть. Я мысленно прокляла его недобрым словом, но сравнительно ровным голосом поведала о наших планах на следующие сутки. Реакция, как и ожидалось, была далека от воодушевленного рёва, но даже в редких возгласах чувствовалось облегчение. Люди устали ждать, как устали и видеть кошмары, мучавшие каждого из нас под утро. Тут бы я добавила нечто патетичное, вроде стылого болота видений, но столкновение с Лугаром и пронзительный взгляд мёртвых глаз Яжека помогли мне собраться и не впадать в излишне сентиментальное настроение. У нас была куча дел, и времени распускать сопли у нас не осталось. Тут элефанты не кормлены, там — шерстяные одеяла не погружены, везде разруха и хаос, который нам нужно успеть устранить за оставшиеся до темноты часы. А ещё ведь припасы нужно упаковать. Всем было предельно ясно: если мы не соберемся сейчас, завтра сборами заниматься никто не сможет. Сил не хватит.       На том и порешили. Благо, наши магики расщедрились на какую-никакую подмогу, и работа пошла споро. Справились ещё засветло, пахать при свете костров и факелов нам не пришлось. Потому что спать этой ночью мало кто рискнул. А если быть точными, то спали только магики, даже Яжек, заместо того чтобы впасть в своё привычное оцепенение, сидел с нами, отчаянно клевавшими носами в свете догорающих дров вплоть до самого утра.       Которое встретило нас весенней грязью и мелкой пакостной моросью вместо опостылевшего снега и хрупкого льда.

***

(1) Амулкан: артефакт в виде рунической пластины, которую хирургически вшивают в тело пользователя. Чаще всего амулканы создаются из кости самого будущего носителя, благо наука по уровню теоретического знания мало в чём уступает нашей Земле начала 21 века и понимание того, что проще всего приживется, у них есть. А возможности создания клонированных тканей на порядок превосходят наши. (2) Соннелон: тут уж стоит сказать, что соннелон — это не просто глиняная статуя или идол. Это труп человека или гельментовой твари, ритуально убитой в расцвете сил и закатанной в толстый слой глины, лишь отдаленно напоминающий прижизненный внешний вид жертвы. Многие древние храмы гельментопоклонников ― это огромные могильники, в которых хранятся бесчисленные трупы, которые заготавливаются там как пищевая база для того или иного апостола Заразителя на случай его призыва. Из-за сухой и холодной атмосферы герметичного кокона из глины, трупы внутри соннелонов практически не разлагаются, из-за чего потенциал их жизни может быть использован некромагами даже спустя века и тысячелетия. (3) Курение плавников гурги: занятие сродни курению табака, только, ко всему прочему, может привести к непредсказуемым последствиям для астрального тела курящего. Добывается в срединном поясе с мелкой озёрной рыбёшки, которая распространена там повсеместно. Особенно опасно для подростков с ещё не до конца оформившимся способностями к магии. Излюбленное курево студентов-немагиков из-за особых психоактивных свойств. Раскрывается в рассказе Запах Смерти, глава «Вязкая Жара» (4) Юргенд-край: одна из стран людей, к «северу» от Старой Арконии. Отдалённо похожа на германские страшные княжества 19го столетия до объединения в австро-венгерскую и германскую империи. И примерно так же объединена одним-единым наречием закатного языка, который для низ звучит аналогично языкам немецкой или скандинавской групп. И нет, окончание -край не значит то же, что и на русском, в английской транскрипции это не станет -land, так и останется -kray.