***
Она не могла вспомнить, откуда взялась кровь на её руках. И что самое худшее: не помнила, кому она принадлежала. Металлический нож упал на каменную брусчатку площади с характерным неприятным звоном. На город гоблинов опустилась тёмная ночь, впитывая в себя шум и остужая землю после жаркого дня. — Ты припозднилась, прелесть. И сколько бы ни было на то причин, они все мне неинтересны. Пусть и спустя десять лет, но ты вернулась. А значит, я вправе ждать твоих извинений, искуплений и всего того, что ты захочешь мне предложить. Этот голос мог бы быть тем, что заставляло девушку дрожать, но проблема была в том, что дрожала она задолго до того, как за её спиной появился Король Гоблинов. Сара не могла поверить в происходящее. Она едва заставила себя обернуться. « Я… вернулась?» Джарет совсем не изменился с их последней встречи. Взбалмошные волосы, цвета жухлой травы. Вычурный костюм с непозволительно узкими штанами, вышедшими из французской моды 18-го века. Трость, которая уже отбивает нервный ритм по камню, выдавая раздражение короля от затянувшегося молчания. Но Сара не может произнести и слова. А ещё не может разлепить пальцы, застывшие от чьей-то крови. Король нетерпеливо цокает и, достав из-за пазухи салфетку, грубо хватает её ладони и брезгливо, но очень старательно, начинает вытирать их. Платок был холодным и мокрым. Но девушку, которая даже не отшатнулась от столь фамильярного вторжения в её личное пространство, волновало лишь одно. — Где моё кольцо? Джарет недовольно и брезгливо скривился, но Сара поняла, что за этими ужимками она увидела боль. Критично осмотрев её чистые ладони, король кивнул сам себе, и, завернув что-то в перепачканный платок, швырнул его себе за спину. Упав на землю, платок стал отвратительным, размером с крысу, дождевым червём и уполз в ближайший сток канализации. — Так ты вернулась, чтобы согласиться на моё предложение? Очень мило с твоей стороны, но о таком следует предупреждать заранее. Видишь ли, я не взял его с собой именно сегодня, когда оно тебе вдруг понадобилось, — он язвил и ухмылялся. Сара качнула головой, пытаясь сфокусировать зрение. В ушах всё ещё отдавался бешеный стук сердца, но оно уже успокаивалось. Что-то случилось. Что-то произошло, прежде чем она оказалась здесь. Что-то очень важное и… страшное. От неё явно ожидали ответа, но девушка была не в состоянии отвечать призраку её прошлого, от которого она давно отказалась. Джарет усмехнулся, когда смог привлечь к себе потерянный взгляд Сары, положив ладонь на её голову. Его большой палец в кожаной перчатке легко надавил в точку между её бровями. И когда их взгляды встретились, впервые за их встречу, девушка успела лишь шумно выдохнуть, прежде чем провалиться в нежную тьму сновидений.***
Зловещий смех эхом отображается от стен и уже невозможно понять, откуда исходит этот звук. Леденящий холод сковывает её тело по частям, и она понимает, что останавливаться нельзя. И то ли всё вокруг кружится, либо разум подкидывает очередную шутку, запутывая её всё больше, кружа в ужасающем танце, и рваные подолы нежно голубого платья кружатся вместе с ней. Она одна и ей не найти выхода. Но Сара бежит, заворачивая в каждый поворот, не думая, куда он приведёт, лишь бы побыстрее отсюда, а то, что остаётся позади, съедает всепоглощающая тьма и нет пути назад. Она бежит вперед, не разбирая дороги, стены вокруг то сужаются, то расширяются, иногда появляется ветхий потолок, с которого сыпется штукатурка. Зелёные ветви хватают её за ноги, заставляя притормозить, остаться и быть поглощённой полностью во тьму. Тук тук. Кто-то стучится в огромную дверь, не настойчиво, но так чтобы его услышали. Сара не знает, где эта дверь, но понимает, что её нужно найти. Не обязательно открывать, просто найти, увидеть что-то помимо этих страшных стесняющих стен. Вся одежда изорвана, она задыхается не находя выхода. И не прошеные слезы, упав на протоптанную тропинку, превращаются в огромные лужи. Резко подувший сильный холодный ветер погнал их вперед, и они уже не лужи, а ручейки, текущие по определённому маршруту, как будто знают, куда им нужно, а она бежит за ними, много маленьких, они расступаются, давая ей пройти, не намочив стёртые в кровь ноги. Она бежит, почти наравне с ними и тут же видит, что тропинка уходит потихоньку вниз, не совсем круто, но этот спуск явно ощущается. Бег продолжается, ведь не зря её сюда ведут её же слезы, гонимые ветром и какой-то невиданной магической силой. » Твои пальцы так легко нежно и быстро печатают на машинке, даря ощущение, будто ты играешь на пианино. Играй мне почаще» Кто-то говорит ей, рядом, почти над ухом, таким томящим и жарким шепотом, что она нервно оглядывается — но рядом никого нет. Она одна, журчание воды и ручеек, пробежавший по её ноге, не намочив её, а только слегка охладивший, смогли отвлечь Сару от мыслей и заставить двигаться дальше. Но вот впереди уже что-то мерещится. Она видит отражение красной луны в воде и подбегает, чтобы напиться. Падает на колени перед огромным озером и начинает жадно пить жидкость, но осознав, что это нечто гуще воды, она трёт глаза, чтобы видеть яснее. Это кровь. Целое озеро крови и в него стекали всё это время не её слёзы, а кровь. Но откуда её столько? Тошнота, подкатившая к горлу, не давала нормально вздохнуть, вызывая полуобморочное состояние. Чей-то вой вдалеке. Она встаёт и пятится назад, но прохода нет. Тот самый проход, через который Сара попала в это место, его нет. Там темнота, она такая твёрдая, что когда она бьёт по ней кулаками, из её костяшек идёт кровь, и она как намагниченная по воздуху летит к голубому резервуару и падает в него, тоже голубая. Она, ничего не понимая, подходит, нагибается и зачерпает голубую воду рукой, но поднося ко рту, она становится красной, и чуть более густой. Единственное место суши это то место где она стоит, и видит, как на другой стороне виднеется какое-то подобие берега. Сара чувствует, как земля уходит из-под ног, и не думая, ныряет прямо в озеро. От её соприкосновений вода меняет цвет на красный и растекается по бокам, но чем дальше она была от девушки, тем чище она делалась, вновь становясь чистой водой. Сара доплывает до середины озера, останавливается, чтобы перевести дыхание, и тут лунный свет падает прямо на неё, и она оказывается в центре кровавого отражения луны. Всё вокруг водоёма поглотила тьма. » Она идёт за тобой, ты несёшь тьму и хаос…» — опять этот голос и снова зловещий смех. Сделав глубокий вдох, Сара плывёт дальше, вперёд на тот берег. Ноги начинает сводить, и что-то вдруг потянуло её на дно, схватив за лодыжку. Девушка вырывается и отчаянно пытается выбраться из цепкой хватки и плыть дальше. И вот она снова свободна и гребёт вперёд, но водяная масса вокруг неё сгущается всё больше, как будто она плыла в густеющей манной каше, в которую добавили клубничного варенья для вкуса. Сара останавливается, всё вокруг загустело до такой степени, что она даже не может пошевелиться, и тут, грубым рывком её тянут на дно, и за что бы она ни хваталась — всё отрывалось, не давая шанса зацепиться покрепче, чтобы хоть как-то остаться на воздухе. И обессиленная она опускает руки и расслабляется. Закрывает глаза, вдыхает как можно больше кислорода, и позволяет утянуть себя вниз на дно с такой силой, что её тело разрезает густую массу. Она мысленно спрашивает, чего хочет от неё этот сумасшедший, но ответа, ожидаемо, не получает. Воздух в её лёгких заканчивается, и она слышит голос, он в её голове, он вокруг неё. Такой тихий, спокойный и безмятежный, что она невольно улыбается и даже не вслушивается в слова, ей было хорошо от того, что она его слышит. «Я всегда был у себя на уме и никогда с него не сходил, в отличие от тех, кто сходил с ума ему принадлежащему и пытался пройтись по чужим» То, что тянуло её на дно, уже давно отпустило ноги, и только сейчас, осознав, что её тело больше ничто не сжимает, она открывает глаза, а после вдыхает полной грудью. Платье на ней всё того же нежно голубого цвета, без каких-либо дырок, разрезов или грязи. Сара замечает, что стоит на зелёной поляне, над ней голубое небо, но солнца на нём нет. Она зажмуривается и оглядывается. Здесь нет ветра, облаков, деревьев, нет солнца и вообще каких-либо запахов. Она идёт вперёд, но почувствовав, как земля под ногами медленно катится в противоположную сторону, она начинает бежать, чтобы быстрее убраться отсюда, но земля и всё что на ней было, начинала крутиться быстрее в противоположном направлении почти с такой же скоростью с которой она бежала. Холодный смешок тихим эхом раскатился вокруг, и она споткнулась о какую-то невидимою кочку и упала, прилепившись к земле. Она крутится вместе с ней. Руками она хваталась за траву, которая сразу же рвалась под её тягой. Когда шарик начал замедляться, она отпустила руки, надеясь улететь в небо, ведь именно оно было под ней, а она над ним. Падая, она закрыла глаза, но что-то больно стукнуло её по голове, и она уже лежала, распластавшись в виде звезды на голубом покрове. Сара медленно поднялась и посмотрела, что же стало преградой между ней и чистым небом. Это было то самое небо. Она стояла на нём, а земной шар был над ней. Всё перевернулось вверх тормашками и снова этот леденящий душу смех. Приблизив лицо к небу, она увидела в нём не ярко выраженное отражения себя. Она была вся в грязи, в тёмно русых волосах запутались травинки и какие-то цветы, на спутанных комьях были капли крови. Стукнув по небу, ты услышала как звон, словно удар по стеклу, эхом разнёсся вокруг. Осмотревшись с задумчивым видом, она снова посмотрела на своё отражение и, поднеся кулачок к преграде, постучала два раза, запечатав на неё шёпотом заветную фразу: «Klopf, klopf, lass mich rein» К её удивлению небо в том месте, где она постучала, начало давать трещину, буквально за секунду разошедшуюся во все стороны. Оно резко лопнуло, осыпая всё вокруг режущими осколками. Она закрыла лицо руками и истошно закричала, ибо снова начала проваливаться во тьму. Сара упала на что-то мягкое и в тоже время плотное, оно медленно начало поглощать девушку в себя. Она еле встала и поняла, что вернулась на то озеро, только оно совсем загустело и теперь по нему можно пройти пешком. Сара начала двигаться в сторону, как ей казалось берега, стараясь идти как можно быстрее и аккуратнее, чтобы не провалиться. Лишь один раз она оглянулась, чтобы заметить, что следы которые она оставляла за собой, сразу заполнялись чем-то красным. И это только ускорило процесс передвижения по застывшему озеру. Преодолев последний метр прыжком, она приземлилась на твёрдую поверхность, столь неожиданно твёрдую, что ноги её подкосились, и она упала на колени, выставив впереди себя руки. Лишь её тяжёлое дыхание нарушало мёртвую тишину. Подняв голову, она увидела перед собой огромную дверь. Она не устрашала, это просто была большая дверь, внутри которой была ещё одна дверь, а в ней ещё одна и ещё. И так до размера мышиной норки. Покачав головой, она встала и подошла к странному проёму. Подёргав ручки, до которых могла дотянуться, она поняла, что они заперты. Медленно оглядев всё вокруг, Сара заметила стол, на котором что-то лежало. Подойдя поближе, она увидела, что это пузырёк с надписью «Выпей меня», красивые белые перчатки и старый дверной ключ, верхушку которого украшало большое сердце, а внутри него были четыре металлические карты — это были тузы всех мастей. Взяв ключ, она подошла к двери, которая по размерам подходила ей и только хотела вставить ключ в замочную скважину, как оказалось, что её там нет. Ключ вставлять некуда. Она снова начала вглядываться в деревянные двери, но дырки для ключа ни в одной не было. С досады она швырнула ключ в озёрную жижу, которая начала закипать и, подойдя к столу, взяла пузырёк с биркой в руку. — Если это яд, я буду только рада, — и, откупорив пробку, выпила сиреневого цвета жидкость. Слегка поёжилась от непонятного вкуса, он был сладкий, а послевкусие кислым. Перед её глазами всё закружилось, и она закрыла их. Полупустой пузырёк выпал из её руки и укатился в сторону озера, выплеснув туда остатки содержимого. Сара схватилась за голову, ибо она начала болеть так, как не болела никогда, будто её молотили по голове металлическими дубинками. Но вдруг боль прекратилась так же внезапно, как и началась. Она открыла слезящиеся глаза. Дверь была прямо перед ней. Сара была размером с эту самую огромную деревянную дверь с незатейливой резьбой. Девушка сделала шаг к ней, чтобы подёргать за ручку, но опустив ногу, поняла, что стоит в чём то жидком. Озеро вышло из берегов, бурлило и испускало пары. Вокруг была только тьма, красное озеро и огромная дверь. Недолго думая она начала дёргать за ручку, но дверь не поддавалась. С досады Сара ударила по ней кулаком, и хотела было заплакать, но вдруг заметила, что под её ударом дверь слегка поддалась вперёд, и из маленьких трещин доносился дивный запах еды, свежезаваренного чая и чей-то весёлый смех. Ещё раз подёргала ручку — ничего. Жижа уже поднялась до уровня колен Сары и недолго думая, она разбежалась и со всей силы врезалась в дверь, выбив её с петель. С секунду она лежала сверху на ней, потом поднялась и осмотрелась. Свежий ветер дул ей прямо в лицо. Перед ней в нескольких метрах стоял огромный стол, на котором было много чашек, еды и питья и стояло множество стульев. Заняты были только три. — Папа? Тоби? Карен? Отец и мачеха сидели по левую сторону от стола и, шутя, ругали своего сына за отсутствие манер. Они заметили Сару, лишь когда она, запыхавшись от удивления и радости подбежала к ним. — Сара, дорогая. Мы не так тебя воспитывали, — строго произнёс отец сквозь пышные усы, а после растянулся в улыбке, — сядь с нами, передохни. Твой путь был долгим. Девушка, слегка сбитая с толку, собиралась сесть на свободное место рядом с Карен, но та брезгливым и не терпящим возражений жестом велела ей обойти стол и занять место рядом с Тоби, по левую руку от пустующего места Главы Стола. Сара нехотя подчинилась, и покосилась на пустующий резной стул рядом с собой. Младший брат налил ей в чашку чай и шлёпнул на блюдце кусок бисквитного торта. — Кстати, а где Уильям? — её отец лихо уложил в тарелку своей супруги клубничное пирожное. Саре показалось, что стало прохладнее. Она не заметила, как над их солнечной поляной начали постепенно сгущаться тучи. — Какой Уильям? — удивлённо спросила Сара и едва дёрнулась от раската грома, прогремевшего за её спиной. Оглянуться ей не дал ответ мачехи. Женщина неодобрительно всплеснула руками и возмущённо ответила. — Как какой Уильям? Твой муж, разумеется. Он нам так нравится, тебе стоит почаще брать его с собой. Левый безымянный палец обожгло резкой болью. Сара вцепилась в внезапно появившееся кольцо пальцами, стараясь снять причиняющую боль безделушку. Она кричала и возилась со своими руками до тех пор, пока кольцо не сжалось на столько, что отрезало её собственный палец, и на белоснежную скатерть не хлынула кровь. В шоке она посмотрела на родных, но те спокойно продолжали чаепитие, словно не видели, как она истекает кровью. Грозовые тучи погрузили гостеприимную поляну во тьму. Молния, сверкнувшая опасно близко, осветила пустой стул рядом с Сарой. Все ещё держа кровоточащую ладонь у своего лица, она медленно повернула голову вправо. На стуле Главы Стола сидел изуродованный труп её мужа. Из его горла торчала рукоятка металлического ножа. Её семья засмеялась. Сара в ужасе закачала головой и истошно завопила.***
Она проснулась от собственного крика. Вытерла ладонью застилающий глаза холодный пот. Осмотрела влажную ладонь. Никакой крови. Это был всего лишь сон. Или…? Она долго всматривалась в левую ладонь. От обручального кольца осталась лишь тонкая белая полоска. Вчерашний вечер вспоминался урывками. Всегда нежный Уильям пришёл домой пьяным. Они поругались. Не в первый раз затронув животрепещущую между ними тему, но впервые кричащие о ней. Ей было уже двадцать пять, ему — двадцать девять, их брачный союз не дожил двух недель до своего пятилетнего юбилея. И в этом союзе так и не появились дети. Он поднял на неё руку. А дальше всё стало чёрно-красным. Ей было не вспомнить, что именно произошло тогда, и как в её руке оказался кухонный нож. Но потом был городок Гоблинов. Центральная площадь с каменным фонтаном и Король. Не изменяющей своей привычке носить перчатки. Но этими же перчатками очистивший кровь с её рук. Она не видела его с тех самых пор, как спасла из его рук маленького Тоби. Но ведь произошедшее десять лет назад было лишь сном. Разгулявшейся фантазией пятнадцатилетней девушки, в чём она неоднократно убеждала сама себя, и в чём её убеждал психолог, надобность в котором появилась после продолжительной бессонницы. А бессонницей она замучила себя сама, ведь каждый раз засыпая, она видела лишь один пугающий навязчивостью сон, а утреннее раздражение на то, что сон не оказывался правдой — злило и наполняло её подростковый разум яростью. Ей хотелось жить в мире грёз. Ей хотелось, чтобы волшебство стало явью, заменило её скучный реальный мир, от которого она бы с удовольствием сбежала. Врач сказал, что это нормально для людей её возраста. Все этого хотят. Все хотят приключений, как в фантастических сериалах, как раньше маленькие леди и лорды хотели стать частью историй, подчерпнутых из книг. И она смирилась. Начала жить дальше, подстраивая свою реальность под свои желания. Была благородна и окружала себя волшебством, посильным для обычного человека. А теперь она тут. В средневековом замке, на большой кровати с тяжёлым балдахином и на шёлковых простынях, что были прохладны и скользили под её телом. И тут только два варианта ответа. Либо у неё посттравматический синдром, и её сознание, оградившись от угроз реального мира, затащило её в эту среду, стараясь обеспечить подсознанию безопасность, либо же… Это всё было правдой. И лабиринт, и похищение Тоби, её друзья и приключения и он. Король Гоблинов. В чьём замке и по чьей воле она вновь находилась в этом мире, где сказка была отвратительной былью. С Вонючими Болотами, кусачими наподобие шершней феями, где всё вокруг было пропитано опасностью и смертью. Но какой бы вариант не был правдив, ей следовало вести себя осторожно в любом случае. И в любом случае ей нужно было выбираться отсюда. Будь то ловушка её сознания, или же реальный лабиринт Короля Гоблинов, что вспомнил о ней спустя десять лет и наверняка жаждет отомстить за уязвлённую гордость. Сара была готова принять на себя все последствия своих действий. И не важно, будь то отмщение Джарета, или убийство её мужа. Женщина сглотнула ком, представив, что она убийца. Её затошнило. Она никогда не могла отнять жизнь, даже у самого маленького и ничтожного существа. Даже не травила мышей в доме, а пойманных мужем, отпускала на волю. Разве она способна на убийство? Возможно, лишь в случае самообороны. Но она надеялась, что с Уильямом всё в порядке и она не причинила ему вреда. Всего лишь бытовая ссора, что вышла из-под контроля. Ведь у неё была прекрасная жизнь, которую она себе устроила. И в ней не было места умышленной смерти.