Бетти Купер

Спустя неделю безрезультатного присутствия Бетти Купер в доме Джагхеда Джонса, началось массовое помутнение рассудка, предводителем которого была некая Элис Купер. Безутешная мать, лишившаяся возможности контролировать своё прекрасное дитя по злому умыслу судьбы (о том, что судьба в данном случае – Джагхед Джонс, ей сказать забыли). Переполошив весь и без того переполошенный в связи с окончанием школы Ривердейл, она, с помощью всей местной и Гриндейлской полиции, вышла на след коварного злоумышленника. А след вёл к Лоджам (и нет, вы не угадали. Благородный глава семейства и его, не менее благородная, жена не были к этому причастны. Конечно же, только по мнению миссис Купер). – Ну вот, из-за вас я теперь враг народа, – заявила Вероника, как только ступила на порог почти пустого Белого Змея (бар был закрыт, но вип клиенты в лице короля и его «свиты» могли наслаждаться тишиной и спокойствием) – А ты то тут причём? – вскинула брови Бетти. – Без понятия! – возмутилась Лодж и устало опустилась на диван рядом со Свит Пи, – Но твоя мама уже, кажется, готова меня арестовать… – Миссис Купер просто сумасшедшая! – сделал вывод Свит. – Но…– Бетти опустила глаза в пол, – она всё равно моя мама… Я понимаю, она волнуется за меня. Вероника обняла Бетти. – Хочешь, принесу тебе чего-нибудь из Pop`s? – Ммм, давай! – Купер явно понравилось предложение Лодж. – Я, пожалуй, схожу с тобой, – сказал Свит поднимаясь. – Ну пока, – синхронно сказали Бетти и Джагхед. Когда они остались наедине, повисло неловкое молчание. Купер осматривала обстановку бара и старалась не встречаться глазами с Джонсом. С его синими омутами, в которых всё чаще и чаще тонула. А Джагхед в открытую разглядывал Бетти. Она очень сильно выделялась в своей нежно-розовой школьной блузке и светлых джинсах среди всего многообразия чёрного цвета в Белом Змее. Она нравилась ему. Нет, он любил её. Любил её всю. От привычного идеального хвостика до кончика белых кед. Любил её такую особенную улыбку, такой особенный смех, такую особенную её. – Так зачем ты украл меня? – вдруг спросила Бетти, – Зачем? Ты даже не пытаешься причинить мне боль… Джагхед вздохнул. Он уже давно готовился ответить на этот вопрос, но всё никак не мог подобрать слова. Признаться ей сейчас? А вдруг будет только хуже? Но молчать тоже не вариант. – Эм…Бетти, – решился Джонс, глядя ей прямо в глаза. Будь что будет. Глубокий вздох, – когда я впервые увидел тебя, я подумал, что ты из тех зазнавшихся девочек, которые могут быть на высоте только благодаря их родителям. Я прожил с этой мыслью ровно десять минут. Ровно до того момента, когда ты подошла ко мне и предложила дружбу. Я отказал тебе. Я не верил тебе. Зря. Ты пришла на помощь в самые трудные минуты моей жизни. Может быть, ты об этом даже и не знаешь, но когда мне действительно плохо, я смотрю на тебя. На то, как ты разговариваешь с кем-то из одноклассников, как заправляешь выпавшую прядь за ухо, как поправляешь свой хвостик, как ты складываешь учебники в шкафчик… И я чувствовал с тобой связь… как будто ты мой ангел хранитель. Когда ты смотришь мне прямо в глаза, вот как сейчас, я чувствую, как в животе всё сжимается от волнения. Ты единственная, кто заставляет меня улыбаться, ты единственная, кому не наплевать на меня, и на кого мне не наплевать, – выдох, – потому что я люблю тебя. Бетти стояла и тонула, тонула, тонула в его глазах, как никогда искренних, смотревших не неё с надеждой. Ей захотелось плакать. От всей этой дебильной ситуации, ведь они не могли быть вместе. Она не может заставить себя отказаться от Арчи (хотя была почти уверенна, что никакие ласковые и милые слова Эндрюса не сравнятся с этим). Она не может… Не может просто так бросить… Да ей даже бросать нечего, от этого ещё хуже. – Прости, – из глаз предательски покатились слёзы, – прости, прости, прости… Я не могу… нет… прости, мне правда очень жаль, но… – Я всё понял, – Джагхед опустил голову, – тебе не нужно извинятся, я всё понимаю… Ты можешь вернуться домой. – Нет, Джагхед, – отчаянно прошептала Бетти, – нет, пожалуйста… я не хочу разбивать тебе сердце… – Поздно. Ты можешь идти, – уже жёстче сказал Джонс, – прямо сейчас, – он развернулся и направился к бару. – Мне очень жаль… – тихо сказала Купер, глотая слёзы, так предательски нехотевшие заканчиваться, – мне правда очень жаль, Джагхед… – Твоя мама волнуется. Иди домой. Как только дверь бара закрылась, Джонс открыл первую попавшуюся бутылку с алкоголем. Ему нужно было напиться.