Numb

Нельзя сказать, что Дункан своих родителей обожает, но он готов им звезду, Луну и астероид из соседней галактики достать за то, что отпустили его в Роттердам с ночевкой. Так сильно хотелось увидеть Луку, что, запрети родители уехать на все выходные, он бы просто сбежал. — Как прошла твоя поездка? Собрал материал для доклада? — спрашивает мать, когда он возвращается домой. Дункан выдает заранее выученную легенду про то, как он посетил несколько музеев и выставку христианского искусства (про нее он рассказывает особенно восторженно — пусть мамочка потешит себя иллюзией, что ее праведный сын ходит по праведным местам, и больше не будет задавать никаких вопросов). Про Хэнни он предусмотрительно умалчивает, потому что знает: знакомства в интернете для родителей неприемлемы, и если он хоть словом о нем обмолвится, будет жуткий скандал. Они с Лукой не занимались ничем особенным. Он не водил его по достопримечательностям, как водит туристов прошаренный гид, зато показал все дорогие сердцу местечки Роттердама и рассказал кучу интересных историй. По вечерам они вместе готовили ужин, допоздна смотрели фильмы и в завершение дня заваливались спать в обнимку (Дункан, конечно, мог перебраться на диван, но они засыпали так поздно, что проще было остаться, чем сделать два лишних шага). Да, это было отличное время, и когда в воскресенье Лука садился в такси, помахав ему рукой на прощание, Дункану казалось, что он увозит с собой его душу. Не хотелось домой, хотелось в Швейцарию вместе с ним, но жизнь диктует свои правила, а он еще не дорос до того, чтобы ей перечить. Когда-нибудь, когда Дункан станет взрослее, богаче и навсегда избавится от страхов и комплексов, он сам приедет к Луке в Берн. Пусть это будет нескоро, но когда-нибудь случится обязательно.

***

Вскоре хлопоты реала затягивают обоих, и, как бы не хотелось сутки напролет проводить в обнимку с телефоном, времени на это с каждым днем все меньше. Лука очень скучает: после встречи в Роттердаме его «люблю не могу», кажется, достигло своего абсолюта, но из-за загруженности не то что о встрече — о нормальной переписке речи не идет. Дункан сдает экзамены, а Лука делает все возможное, чтобы его вспыхнувшая пламенем карьера не превратилась в потухший огонек. Какое там общение с таким-то графиком… От: Жан Мауэр, 13:42 хэй бро как жизнь твоя музыкальная??? Сообщение от бывшего одногруппника приходит тогда, когда после заключения важного контракта Лука заходит перекусить в кафе. Кроме официантов, бармена и погруженного в работу клерка, устроившегося с ноутбуком у самого входа, здесь никого нет, но Хэнни не расслабляется. Сейчас здесь никого нет, а через минуту может собраться толпа, поэтому он устраивается в дальнем углу, поправляет темные очки и посильнее натягивает кепку. Порой Лука искренне скучает по Роттердаму, где кроме Дункана он никому не интересен. В новой жизни есть неоспоримые плюсы, но то, что в Берне его сейчас каждая собака узнает, очень напрягает. От: Лука Хэнни, 13:43 Привет, Жан :) Все отлично, только времени очень мало. Выбрался наконец пообедать, а после обеда в студию побегу. От: Жан Мауэр, 13:43 ты теперь небось по крутым ресторанам шастаешь, да? А вот этого Лука не делал. Еда для него всегда была просто едой, и он не понимал, зачем оставлять кучу денег в дорогом ресторане, если в паре кварталов от него есть более скромное заведение с не менее вкусной едой. Да, денег у него сейчас много, но простые блюда с куском свежеиспеченной шарлотки на десерт вкуснее и привычнее дорогостоящих деликатесов. От: Лука Хэнни, 13:44 Предпочитаю скромные кафешки :) От: Жан Мауэр, 13:45 непорядок! ты же у нас звезда теперь, что подумает твоя девушка, когда увидит тебя в дешевой забегаловке??? хд От: Жан Мауэр, 13:46 ты кстати не нашел еще какую-нибудь кралю? раньше-то от девчонок отбоя не было, боюсь представить, что сейчас! На этом моменте улыбка сходит с лица, и мысли о Дункане вновь выбираются на передний план. Женским вниманием Лука не обделен, и главный вопрос большей части его фанаток не «Что вдохновляет его на создание песен?», «В каком музыкальном эксперименте он хотел бы поучаствовать?» и даже не «Когда новая песня?», а «Есть ли у него девушка?». Он может выбрать из них любую, но какой в этом смысл, если душа болит и плачет по парню из далекого нидерландского городка? Лука, за семнадцать лет любви толком не познавший (влюбленность в девочку детсадовских времен и пара эротических приключений в студенчестве не в счет), окунулся в это чувство с головой и не знает, что теперь с этим делать. Если он признается Дункану, будет, наверное, проще. Они разделят на двоих то, что он настойчиво держит в себе, и Луке правда полегчает, но… Останутся ли их отношения такими же, как прежде? Лука сильный, он готов принять отказ и сохранить дружбу. Но каково будет жить с этим Дункану? Если бы Хэнни узнал, что лучший друг, который просто друг без всяких подтекстов, влюблен в него, он бы не смог вести себя так, будто ничего не случилось. Чувство вины перед близким человеком, которому не можешь дать того, что он хочет, грызло бы его изнутри. Лука Дункану такого не желает, поэтому молчит, как партизан. (вариант, что его чувства окажутся взаимными, он даже не рассматривает)

***

От: Мистер Лоуренс, 15:16 Как же родители достали с этим выпускным =_= От: Мистер Лоуренс, 15:17 Я им говорю, что нафиг там никому не сдался, а они такие — ты что, такое раз в жизни бывает, даже не думай пропускать, и что вообще люди подумают! От: Мистер Лоуренс, 15:18 В двадцать первом веке живем, а они все переживают, что люди что-то не то подумают Такова природа его родителей: мнение окружающих важнее мнения Дункана, который «молод еще, что он может понимать». Они живут в удивительной гармонии друг с другом, но в абсолютном разладе со своим сыном, и когда он заявляет, что не пойдет на выпускной, на повышенных тонах объясняют, как он не прав. Спорить и ругаться с ними бесполезно, поэтому Дункан, который за последние месяцы стал хитрее, решает действовать по-другому. Он приедет на этот чертов выпускной. Отец заявил, что отвезет его на своей машине, и Дункан смиренно попрется в школу под его внимательным взглядом, а когда он уедет, свалит как можно дальше. Возможно, даже съездит в Роттердам — лучше в одиночестве разгуливать по любимому городу, чем проводить время с людьми, которые отравляли ему жизнь больше десяти лет. От: Лука Хэнни, 15:19 хороший план Дункан разочарованно вздыхает. «хороший план» звучит как «отвяжись», и это всерьез начинает его беспокоить. «Что происходит?» — думает Дункан, чувствуя, как страх касается его своими липкими ладонями. В последнее время Лука сам не свой, но почему-то не спешит делиться своими проблемами. От: Мистер Лоуренс, 15:20 У тебя что-то случилось От: Лука Хэнни, 15:21 Нет, конечно, с чего ты взял? От: Мистер Лоуренс, 15:21 Это утверждение, а не вопрос. Лука, что происходит? У меня такое чувство, будто ты намеренно от меня отдаляешься. Сообщение прочитано, но Лука не спешит отвечать. Дункан нервничает, ждет, прожигает взглядом дыру в телефоне. Ответа нет. Лука Хэнни был в сети пятнадцать минут назад.

***

Луке стыдно так, как не было стыдно никогда. Он чувствует себя предателем, но не может собрать волю в кулак и объясниться наконец с Дунканом. Ему ничего не стоит придумать адекватное оправдание, но проблема в том, что это будет ложью. Лука устал лгать, он хочет вернуться на две недели назад и вновь прожить роттердамские выходные. Он не хочет нагружать Дункана проблемой в виде непрошенных чувств, но и того, что происходит между ними сейчас, тот не заслуживает. — Лука, куда ты пропал? — голос Дункана в трубке звучит взволнованно. Не нужно видеть его лицо, чтобы понимать, как он переживал. — Мне нужно поговорить с тобой. Лично, — Лука переходит к делу без лишних прелюдий. — А… — Дункану требуется время, чтобы переварить полученную информацию. — Хорошо. День моего выпускного тебя устроит? Свалю из шкалки в Роттердам, там и встретимся. Согласен? — Согласен, — отвечает Лука. — Ну… До встречи, что ли? — До встречи, — говорит Дункан. — Не знаю, что у тебя случилось, но не исчезай так больше, хорошо? — Не исчезну, — заверяет его Лука. «Если только после моих признаний ты не прогонишь меня сам»

***

Свой сволочизм Гарольд Мейсон начинает проявлять еще в детском саду, и пока другие учатся взаимодействовать с социумом, он открывает для себя мир страха и насилия. Вылить в сумку воспитательницы суп? Легко. Толкнуть девочку из соседней группы просто так, потому что мимо проходила? Без проблем. Пнуть котенка, одиноко сидящего на тротуаре? Да, да и еще раз да! В школьные годы репутация гниды закрепляется за ним окончательно, и даже учителя стараются держаться от него подальше. Перейти дорогу Мейсону — значит обречь себя на изощренные издевательства, и никогда не знаешь, когда он приступит к действиям. Гарольд может годами взращивать в себе гнев, чтобы потом, когда жертва решит, что опасность миновала, загнать ее в ловушку, осклабиться и сказать: «Нет, дорогая, все только начинается». Дункан де Мур, странный мальчишка, над которым все смеются, мозолит ему глаза уже много лет. Они учатся в параллельных классах и постоянно пересекаются в школьном коридоре, но каждый раз, когда Гарольд появляется на горизонте, де Мур улепетывает от него на первой космической. Мейсон бесится, ругается, гоняет его по всему городку вместе с толпой своих друзей-братишек, но догнать не может. В сердце рождается ярость, и он отступает, но не потому, что сдался, а потому, что перешел в режим ожидания. Хороший охотник умеет ждать, а Гарольд у нас такой, верно?