...
Первые дни в заключении Эммет был оптимистом, он что то напевал сам себе, делал гимнастику, ходил по камере, пытаясь разговаривать с датчиками слежения, зная, что кто-то по другую сторону стены сидит и наблюдает, скорее всего охранник. Строитель прочно и уверенно отгонял все негативные мысли, ну держат его, скорее всего скоро отпустят, ведь другой информации у него нет, а так он ни в чем не виноват. Что-то произошло? Тот ужасный день лезет в голову? Можно не думать, забыть, не волноваться... Забыть... Что если о нем просто забыли? Может он действительно бесполезен настолько, что заперев его здесь кто-то ушёл по своим делам и не вернулся? Эммет сжимает прочные решётки, попытка протиснуться не помогает и парень лишь упирается лбом в холодную сталь. Глупости. Друзья найдут его, напишут в полицию. Внутри поселяется противное чувство. С каждым днем оно усиливается, шепчет на ухо, растворяя и выкачивая всю жизнерадостность. Ты никому не нужен. Никто НЕ придёт. Твои друзья? Вспомни запись, Эммет. Вспомни, что они говорили, никому нет дела, ты - пустое место. Через неделю строитель начинает кричать. - Эй! Кто нибудь! Может меня уже выпустят отсюда? Сколько ещё мне тут сидеть? С каждой попыткой привлечь внимание камеры, заметить хоть какое-то изменение в постоянном свете красного глаза, становится все хуже, отчаяние наполняет, пробирается вместе с сомнениями, обволакивая душу. - Выпустите! Выпустите меня! - Эммет бьёт по решётке стулом, потом руками, чувствуя нарастающей ощущение паники, клаустрофобия, одиночество, все наваливается ежесекундно, заставляя метаться, пока силы не иссякают совсем, а вязкая кровь не сочиться с разбитых костяшек. Кровь... Кровь... Руки трясутся, Эммет только сейчас замечает это, пугается, вновь забивается в угол. Сердце не остановить, оно стучит, бьётся как бешеное, а голос в голове становится все громче : забыт, забыт, забыт. - Хватит! - срывается на крик Блоковски, хватаясь за голову. Абсолютная тишина, только где-то вдалеке раздаётся тихое кап.. Кап... Кап......
Хочется кофе. Безумно хочется, того самого, дорогого. Кажется Эммет стал забывать этот вкус, помня лишь, что было очень тепло и хорошо, пахло корицей. Здесь же пахло лёгкой сыростью и пылью, у эммета было время поразмышлять о месте где он находился. Длинный коридор, пустые камеры, слабое освещение, если бы не решётки, как легко можно было бы выйти отсюда....
Тишина прерывается лишь редким звуком капель разбивающихся о твердую поверхность. Эммет не помнит сколько времени прошло, не знает придут ли за ним вообще. Холодный пол морозит неприкрытую одеждой щеку, сковывает неподвижное тело, он словно лежит на дне глубокого колодца, под водой и это постоянное: кап...кап....кап... Хочется мотнуть головой, подняться, поискать выход, но это желание словно фальшиво, будто Эммет пытается выдавить его из себя, продолжая неподвижно лежать устремив взгляд на тускло мерцающую лампу. Если долго не моргать картинка начинает двоиться, забавное наблюдение, фокус.. расфокус. Глаза начинают болеть, темные пятна появляются при каждой попытке моргнуть, даже этого света хватает чтобы причинить неудобства. В какой-то момент Блоковски перекатывается на другой бок, болезненные мурашки пробегаются от шеи до самых ног, мышцы застыли, а сейчас словно нагрелись от столь малых действий. Кап...кап...кап... Мерещится ли ему или же это действительно вода, может кондиционер? На секунду кажется, что слышен гул вентиляторов, иллюзия? Эммет сжимает кулаки, зачем-то пытаясь размять побледневшие пальцы, те плохо слушаются, но все же. Он слабо двигает ими, скорее машинально, чтобы делать хоть что-то. Здесь всегда царит полумрак, одной лампы не хватает на все помещение и рабочий не знает, не может понять сколько дней прошло, какое время суток. Веки смыкаются, словно наливаясь свинцом, пальцы перестают сжиматься, он падает ниже, ниже дна колодца, куда то в пучину, бесконечно вниз, погружаясь под толщи воды. Свет уходит вверх, уменьшается, вскоре оставаясь еле видимой точкой. Чьи то тонкие руки обнимают за плечи, успокаивают, обвивают. Эммет расслабляется, чувствуя такое нужное ему сейчас тепло. Сон идёт слишком хорошо, вот эти руки уже на груди, медленно проводят, обвивают шею... Тягучие зелёные водоросли затягиваются узлом, Эммет беззвучно открывает рот, в ужасе чувствуя как петля сжимается на шее и тянет вниз, противно, скользко. - Мастер, мастер! - его трясут за плечи, женский голос, женские руки, Эммет в холодном поту дёргается вскакивая на месте и упирая взгляд в темноту. - Великий мастер, это вы! Я нашла вас! - Блоковски потирает глаза, все тело ломит, руки болят, но все это уходит на задний план, когда незнакомка снимает капюшон. Серьёзное лицо чуть закрывает чёлка, яркие пряди мгновенно вызывают воспоминания и Эммет чувствует прилив сил. За ним пришли! Его спасут! Все остальное теперь неважно, он готов на все, а потому не задумываясь кивает на вопрос, чувствуя, как его тянут за руку, вон из этой злосчастной клетки.