Алфавит измученных душ (От А до Я)

Стояла на удивление тёплая для двадцатых чисел марта погода. В одном из домов Конохи, часа в два ночи, раздался детский плач. В соседней от младенца комнате, как ошпаренная, на кровати подскочила и без того плохо спавшая в последнее время девушка, лет семнадцати, и сразу же поспешила к брату. Малыш продолжил плакать, даже оказавшись на руках у сестры. Она абсолютно точно знала, что он не голоден и не требует сменить пелёнки. Причины крылась совсем в другом. Брюнетка сглотнула ком в горле, стараясь подавить собственные подступающие слёзы. — Мама… — едва слышный шёпот сорвался с её губ, — как нам тебя не хватает… Когда Сатоши немного притих, Учиха села в кресло возле колыбели и уставилась на семейное фото, покоившееся на комоде. Она с братом и ещё живые мама с отцом. Ещё живые… По спине Сарады пробежали мурашки. Кто бы мог подумать в момент съёмки этого фото, что всего через несколько часов это станет последним семейным портретом? Что маленький мирок некогда одного из самых могущественных кланов опять разрушится практически до самого основания? *** — Мам, — Сакура обернулась на голос дочери, — теперь всё изменится, да? Сарада стояла в дверном проёме в детскую, облокотившись на косяк. Бывшую Харуно умилял домашний вид дочери: распущенные, даже немного растрёпанные волосы, лицо без грамма косметики и никакой маски серьёзности, не спадающей с юного лица на работе. Она улыбнулась уголками губ. — Хорошо получилось согласись? — женщина качнула головой в сторону сделанного сегодня утром фото, только что вставленного в рамку и установленного на почётное место на комод, расположенный у изголовья колыбели Сатоши. — Безусловно, — наследница клана Учиха быстро пересекла расстояние до Сакуры, — только ты не ответила на мой вопрос. Младшего брата не было в комнате, поэтому девушка могла не контролировать громкость своего голоса, по крайней мере, точно можно было не шептать, что за несколько последних недель, к слову, практически вошло в привычку. Но ответа так и не последовало. Слова заглушил взрыв чудовищной силы где-то на улице деревни, совсем рядом. Кончики длинных пальцев молодого джоунина обдало холодом. Давно она такого не испытывала. Очень давно. Плохое предчувствие появилось где-то внутри, но его пришлось срочно засунуть ещё глубже, иначе проблем просто не избежать. Когда шиноби «оттаяла», матери уже в комнате не было, а с первого этажа из гостиной слышались её голос и голос отца, перебиваемые грохотом на улице и плачем проснувшегося самого младшего члена клана. Сарада буквально слетела с лестницы вниз, а когда фактически ворвалась в комнату, то обнаружила там ещё и Седьмого. Видимо, всё ещё хуже, чем можно было представить. — Ма… — не успела она договорить, как на руки получила заходящегося в истерике брата. Ни отец, ни Наруто ничего не сказали и покинули дом. За ними же хотела броситься и Сакура, но остановилась на пару секунд, когда в спину прилетел встревоженный оклик дочери: — Мама, что происходит? Ответ был словно отчеканен: — Не знаю. Хоть ты и капитан отряда АНБУ, ты сейчас в этой суматохе не участвуешь. Твоя первоочередная задача: оберегать брата. Что бы ни случилось. Мы с отцом на тебя рассчитываем. Какой бы ад вокруг не начался — выживите. Не рискуйте, ты не рискуй. Даже если я или Саске будем на грани смерти, слышишь? Обещай мне, прошу, — под конец стали отчётливо слышаться подрагивание в голосе. На самом деле, медику не требовался положительный ответ, не зря ведь они с мужем доверяли своей дочери. Она ещё раз посмотрела глазами, полными материнской любви и какой-то вселенской печали, словно чувствовала, что это последний раз. Через секунду ученица Пятой уже скрылась за дверью, моментально растворяясь в кипящей на улице суматохе. — Мама! — подросток хотела крикнуть погромче, но и без того беспокойный тёплый свёрток на руках вынудил резко заглушить голос на втором слоге практически до нуля. *** Стоять в стороне, абсолютно не вмешиваясь, было ни в характере, ни в крови Сарады. Поэтому, как только младший брат более-менее успокоился, девушка поспешила в медицинский центр Конохи — единственное место, где она могла помогать в полную силу, при этом будучи с ребёнком на руках и без возможности доверить его кому-то другому. *** На Коноху напали. Впрочем, это сразу было понятно. То, что это дело рук Кары, сомнений не было. Пациенты поступали один за другим. Практически сразу на хрупкие плечи Ино было переложено руководство всем этим дурдомом. Безусловно, она не хотела взваливать эту ношу на дочь лучшей подруги, но обязанности главы клана были в приоритете, и находиться нужно было на поле, среди своего клана, защищая его. Отсутствие где-то в операционных мамы не было чем-то удивительным для Учихи. Печать Бьякуго позволяла нарушать правила, установленные Цунаде когда-то для медиков. А самой Сенджу, впрочем, как и Шизуне, в деревне вообще не было. Так что, стиснув зубы, нужно было приниматься за работу, полностью отключив все эмоции и переживания. Знакомых лиц ни в коридорах, ни на сортировке раненых не мелькало, что, с одной стороны, несомненно радовало, а с другой — пугало. *** Час, второй, третий. Темп жизни не утихал. И только когда шум битвы начал постепенно стихать, «течение» в корпусах больницы тоже — шаг за шагом, едва заметно — начало замедляться. Джоунин опустила взгляд на спящего в слинге братишку. — Вот же ты… Я тоже так хочу… Ну ничего, сейчас придёт мама, лечение пойдёт быстрее и через пару часиков мы уже все будем отсыпаться дома, все в месте. Но почему-то пальцы всё ещё холодные…. Вдруг в приёмное отделение ворвалась Ино, толкнув двери с такой силой, что те страдальчески ударились о стены, словно вот-вот слетят с петель. Женщина тут же нашла взглядом Сараду и бросилась к ней. Эти и без того порой пугающие светлые глаза без зрачков в этот раз вообще вселили в подростка реальный ужас. Безумие, страх, сожаление… Никакие слова были не нужны, Учиха всё поняла сама, а причина тому: удивительная, не поддающаяся объяснению, ментальная связь матери и ребёнка. — Мама… — лишь шевеление потрескавшихся губ, никакого звука. Она вылетела на улицу. Тело с розовой копной волос среди десятков трупов нашлось быстро. Буквально растерзанное, пробитое чем-то насквозь несколько раз, с присохшими окровавленными буквально ошмётками одежды… Но слёзы на лице дочери не заблестели, что весьма необычно для такой ситуации. Внутри просто наступила какая-то пустота. Как будто кусок из середины вырвали и куда-то вышвырнули, перед этим хорошенько так раскромсав на миллион малюсеньких кусочков. — Мамочка… — тихий-тихий шёпот. Сатоши, тоже чувствуя холод и пустоту, заворочался. — Надо уйти отсюда… Пока что… Подумать… Осознать… *** В черноволосой голове крутился логичный вопрос: «Что произошло? А главное: как? Как мама, моя мама, наша мама, этот великий, легендарный человек и медик, могла погибнуть?» А о том, что с отцом, она даже боялась подумать. Где-то в закромах мозга, джоунин с ужасом понимала, что, вероятнее всего, он тоже… мёртв. Ведь иначе, узнав о смерти жены, почувствовав исчезновение её чакры в никуда, он со стопроцентной вероятностью хотя бы показался на глаза детям, как минимум, чтобы убедиться, что хоть с ними всё хорошо. Ответы на все вопросы нашлись быстро. Почему-то, Учиха-младшая совершенно не была удивлена такому раскладу. Смерть отца подтвердилась. А мама умерла, бросившись в лобовую атаку с абсолютным мозгом, толкаемая лишь ужасом после потери любимого, истёкшего кровью из-за ран, которые никакой профи, в том числе и Сакура, не смогли бы залечить. Они просто были несовместимы с жизнью. В этом носительница шарингана убедилась сама, придя чуть позже к доставленному с поля битвы телу Саске. А ещё одной эмоцией, которая взяла вверх над мозгом розоволосой куноичи, было желание отомстить. Да, это глупо, особенно если учесть тот факт, что старшему ребёнку буквально с трёх лет фактически вбивалось в голову, что месть до добра не доведёт. Злые языки бы сказали: «В очередной раз эта семейка наступает на одни и те же грабли». Несмотря на причины, побудившие женщину к такому необдуманному поступку, дочь на неё совсем не злилась. *** — Наверное, я бы тоже так поступила, если бы была звеном такой же или хотя бы отдалённо похожей любви, которая была между вами… Ты только не спихни меня, мамочка, с небес на землю, обратно в человеческий мир, если меня не станет подобным образом. И папе не дай этого сделать. Просто знайте, если мы с вами там встретимся в результате подобного инцидента, это будет итогом моего решения, пусть на эмоциях, но всё же обдуманного, как бы странно это не звучало. Просто, наверное, думать будет не мозг, а сердце. Ведь у тебя, мам, так всегда и было в вопросах, касающихся папы… Сатоши наконец-то, хоть и беспокойно, но заснул. Аккуратно переложив малыша в колыбель, Сарада утёрла слёзы, за ширмой которых дрожала едва-едва заметная улыбка, игравшая лишь на уголках губ, и провела кончиками мокрых, солёных пальцев по стеклу фоторамки, едва касаясь холодной и скользкой поверхности. *** Что-то изменилось в юной шиноби. Может стало отпускать? Хотя нет. А может приходит смирение? Кто знает. В любом случае, в её жизни, и в жизни брата наступили новые главы, которые они проживут и напишут так, что любой без сомнения назовет их настоящими Учихами, достойными быть детьми Саске и Сакуры Учиха.